И опять Пожарский 2

В это время стрельцы всей сотней ведут стрельбу из-за редута по наступающему врагу. У них сто тринадцать своих мушкетов и сто двадцать шесть удалось захватить у шведов при взятии двух крепостей. Итого двести тридцать девять мушкетов, плюс мушкет Пожарского, получается двести сорок. Значит, восемьдесят стрельцов делают по три выстрела и в это время оставшиеся заряжают мушкетов ещё на один выстрел. К этому времени шведы преодолеют расстояние до редута. Тут стреляют картечью двадцать одно орудие, а потом стрельцы кидают по две гранаты. И здесь шведы должны не выдержать и побежать. Если и опять не побегут, то им ещё нужно преодолеть сам редут и стрельцы могут успеть сделать залп из арбалетов и кинуть по паре метательных ножей. Тогда шведы должны просто кончиться.

Ни с чем подобным Малинин в своей жизни ещё не сталкивался. А если не побегут, а если не кончатся? Хотя, представив себя на месте шведов, Малинин поставил бы рубль против гривенника, что побегут. Вопросов как таковых не было. Шварцкопф только поинтересовался, что ему делать, когда он уничтожит драгун противника.

– Можете напасть на ставку и захватить знамя, только людьми не рискуйте зря, без знамени переживём, а где брать других обученных и обстрелянных рейтар, – серьёзно сказал Пожарский, но Виктор весело заржал.

– Бабы ещё нарожают, – в Вершилово это была шутка. Так издевались над теми, кто собирался воевать, понапрасну отправляя людей на убой.

Пошло это с лёгкой руки тогда ещё княжича Пожарского, но выражение и двойной смысл этой глупости народу понравился. В Вершилово всем было понятно, что для того чтобы хоть немного стать воином нужно несколько лет упорно заниматься и поучаствовать в нескольких победных компаниях. Таких обстрелянных и обученных воинов бабы точно не нарожают.

С утра стали рубить лес и строить редут.

Событие девяностое

Князь Пётр Дмитриевич Пожарский два дня загружал себя работой, чтобы отогнать сомнения. Эти вечные «а вдруг» постоянно лезли в голову. Но сражение назначено, все действия подчинённых спланированы и даже один раз отрепетированы. Можно было всё бросить и спокойно уйти с добычей, но тогда всю жизнь будешь сомневаться в своих силах. Всё, прочь мысли, даёшь перед редутом заграждение из противотанковых ёжиков, только не из рельс, а из обычных деревянных жердей. Это позволит, может быть, бросить не две гранаты, а четыре. Пехоте нужно будет ещё через них карабкаться.

Утро было как по заказу. Солнышко, мороз и ветер восточный. Как раз шведам в лицо. Ветерок был приличный, даже позёмку нёс. Эти боги войны оказались предсказуемы. Шведский командующий, какой-нибудь генерал, построил пехоту в каре и погнал вверх на невысокий холм, где расположилась сотня Малинина. Понятно, что из-за редута неприятелю было не видно, сколько там войск, но Пётр специально показал отпущенным офицерам все свои силы.

От берега Наровы противник отошёл на пару сотен метров и встал. Понятно, у них там военный совет, сейчас решат кавалерию отправить в обход по правому флангу вдоль леса. Пётр специально выбрал такую позицию, чтобы между редутом и лесом было пространство. Опытный командующий обязательно захочет этим воспользоваться для удара во фланг. Для укрытия десятка Бебезяка пришлось вырубить в лесу полсотни небольших елей и воткнуть их в снег, как будто там небольшой лесок.

Заиграли трубы, и пехота пошла вперёд. Пётр дал отмашку «тачанкам», пулемётов нет, зато есть картечь. Картечи, правда, тоже ещё нет, стреляют щебнем. Но Пётр в кузнеце Ивангорода, сколько было железа, картечин понаделал. Сюрприз будет. Возы, как на тренировке развернулись по дуге и встали метрах в трёхстах от надвигающихся шведских войск. Те даже шага не замедлили, молодцы, вот что значит дисциплина. Всё, сто метров, пора стрелять. Бабах. Как всегда залпа не получилось. Орудия жахнули вразнобой, но эффекта это не убавило. Первые три-четыре ряда этого дисциплинированного войска просто выкосило. Пётр, наблюдавший за действиями поваров, довольно потёр руки. Он, честно сказать, боялся, что у пацанов сдадут нервы, и они выстрелят рано. А получилось наоборот, чуть не в упор саданули. Возки стали уходить, набирая скорость, а Пётр с ужасом смотрел в подзорную трубу. У двоих видно что-то случилось с запалом и пушки не выстрелили, и вместо того, чтобы удирать вместе со всеми эти железные парни досыпали порох в затравку. Бабах. Получилось даже лучше, чем он рассчитывал. Шведам потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя и начать движение вновь, а тут как раз подоспели эти два выстрела. И лучшая армия Европы снова встала. Это дало возможность тачаначникам подъехать к редуту и спокойно без суеты установить пушки на отведённые места и зарядить. Молодцы эти двое припозднившихся, железные нервы у пацанов. Нужно будет их обязательно наградить.

Прошло ещё минут десять, прежде чем каре продолжило движение. Только трубы играли так же ретиво, а мушкетёры шли медленно и с опаской. В отличие от противника князь Пожарский точно знал до куда долетит пуля, оставаясь смертельной для человека. Шведы же забоялись и встали раньше. Они как на параде бабахнули из своих мушкетов и зря потратили пули и порох, лишь несколько пуль долетело до редута и ударило по деревьям.

– Целься, – шведы прошли отмеченную на поле кустом черту, – Огонь!

Три залпа один за другим почти без перерыва. Вот и пусть гадают. Как такое возможно. Пока перезаряжали мушкеты, дым отнесло ветром на шведов и оказалось, что те снова встали. Это позволило выстрелить ещё не один раз, а все три. Ну, вот, ребята, а вы боялись. От тысячи хорошо, если половина осталась.

Опять встали. Это сколько же можно подарки делать. Ага, вот и конница. Как и ожидали примерно пару сотен. Давайте ждём. Труба надрывалась и мушкетёры, сделав очередной бесполезный залп, снова пошли вперёд. Пора.

– Пушки, пли.

На этот раз жахнули все двадцать одно орудия и даже на залп похоже. Всё заволокло дымом. Хорошо ветер в нужную сторону. Идут! А ведь мы успели зарядить мушкеты, вся сотня.

– Мушкеты, пли.

Опять дым, не видно, что там, у Бебезяка со Шварцкопфом.

– Арбалеты готовь.

Наконец дым сносит. А конницы-то у шведов больше нет. Кони есть, а конницы нет. Лучники последних добивают, Виктор развернул рейтар и спешит за знаменем. Опомнились. Играют отступление.

– Арбалеты, пли.

Это уже не отступление, это бегство. Уже и гранатами не достать.

– Баюш, твоя очередь! Вперёд.

Стоящие за редутом татары с гиканьем пустили коней вскачь, догоняя бегущих и нещадно их истребляя. Эх, если бы татар чуть побольше. Меж тем у ставки шведского генерала, тоже шла рубка, гвардейцы или кто там остались в запасе, попытались организовать кольцо вокруг командующего, но отступающие свои же смяли его и теперь отступали все, а сто с лишним конников Петра рубили их в капусту. Лишь нескольким человекам удалось добраться до прикрытия своей крепости. С того берега бабахнула крепостная артиллерия и Шварцкопф, прекратив погоню, повёл людей назад.

Это была не победа. Это был полный разгром. Они только что уничтожили больше тысячи лучших воинов Европы.

Событие девяносто первое

Виктор Шварцкопф сегодня со своей сотней был в арьергарде. Огромный обоз шёл от Пскова к Торжку. Всё задуманное князем Пожарским удалось как нельзя лучше. Особенно эффектно прошла последняя часть. Они столь малыми силами разбили в пух и прах хвалёных шведов. Виктор лично захватил два знамя полков и знамя генерала Олофсона. Жаль самого генерала не удалось захватить живым. В плен попала всякая мелюзга. Их допросили, узнали, с кем воевали, и отпустили, вручив на прощанье польский флаг и предупредив, чтобы обязательно доставили его в Нарву, а то имеющийся при войске ляхов колдун (им показали Бебезяка) покарает их бесплодием. Ногаец заржал, как конь, и трижды плюнул в несчастных. Шведы с развивающимся польским флагом бежали через реку сломя голову.

Посчитали потери. Из стрельцов даже не ранили никого. У Шварцкопфа погибло пятеро, и трое было ранено. У Разгильдеева двое убитых и трое раненых. Вот и все потери. А они уничтожили тысячу с гаком шведов. Два полка мушкетёров и рота драгун полегли на поле возле крепости Ивангород. Весь следующий день ловили коней и собирали трофеи. Фуражиры объехали все окрестности и насобирали два десятка саней с упряжью. Князь рассчитался с крестьянами серебром и те легко расстались с санями. В это время все татары и стрельцы раздевали убитых и сваливали их в кучи.

Уже когда караван тронулся по направлению к Пскову, от шведов прискакал парламентёр, и спросил, какие будут требования у победителей.

Янек по-польски написал на листе бумаги: «Повесить Густава Адольфа» и торжественно предал это письмо офицеру, с ужасом разглядывающего сваленные в несколько гор труппы соотечественников.

Они собрали больше тысячи мушкетов и четыре сотни пистолей. Поймали сто с лишним настоящих кавалерийских лошадей. Саней не хватило и пришлось делать волокуши. На прощанье князь, как и в прошлом замке, заложил в трубу дома коменданта бочонок с порохом. «Сюрприз будет». Бедные шведы.

И вот теперь они уже вторую неделю пробиваются в снегу от Пскова к Торжку. Волокуши давно заменили на купленные по дороге возки, но всё равно двигались медленно, февраль напомнил о себе метелями. На привалах князь Пожарский сетовал, что не успеет до вскрытия рек в Вершилово. Ему ведь надо людей в Миасс отправлять. Переселенцы, что вышли на несколько дней раньше, так на эти несколько дней и опережают отряд. Их на ямах запоминают. Крестьяне рассчитываются за корма для лошадей и еду незнакомыми серебряными монетами.

А Виктор всю дорогу прокручивал в голове последнее сражение. Они не сделали ничего необычного и такой огромный успех. Правильно он согласился послужить пять лет этому юноше. Из него выйдет великий полководец. Хвалёный Валленштейн и мизинца Пожарского не стоит. Скорее бы и правда, домой в Вершилово. Там жена и уже, наверное, сын или дочь. Сына он точно назовёт Петром.