Читать книгу: «Девять», страница 2

София открыла приложение для записи, нажала кнопку «речь в текст» и, проверив, что всё работает как надо, задала первый вопрос:

– На самом деле, мы сами не знаем, что ищем… Мы просмотрели ваши записи и ничего, что показалось бы значимым для нашего исследования, в них нет. Просто расскажите о вашей жизни, а я по ходу повествования буду задавать вопросы. Прошу вас, начинайте, – Софа накрыла ладонью кисть Александра, – это не раздражает вас? Я о наших руках, просто мне так легче сосредоточиться.

– Всё в порядке, мне наоборот приятно видеть счастливых людей, возможно, вы привлечёте удачу и ко мне. Даже не знаю с чего начать… Я родилась и выросла в крохотном городке – части Золотого кольца. Мама учитель французского и испанского, ещё она свободно говорила на португальском, папа инженер в автобусном парке. Я единственный ребёнок, в детстве и юности у меня было всё, что я лишь могла пожелать, ну в пределах зарплат моих родителей, конечно. Но и это в нашем кукольном городке считалось состоянием близким к золотой молодёжи. Родители меня холили и лелеяли, учителя обожали, сверстники завидовали и подражали. Школу я закончила с золотой медалью и КэМээСом по лёгкой атлетике, в общем, всё, как в сказке… Собрали семейный совет и решили, что мне надо ехать в Москву, в один из самых престижных университетов столицы. Со своими баллами, олимпиадами, спортивным разрядом – я прошла с первым потоком на факультет восточных языков. Мечта сбылась. Мама и папа были на седьмом небе… Сняли квартиру рядом с университетом, началась учёба… Я понимаю ваше недоумение – КАК! КАК с таким багажом – и проститутка!

Учёные действительно выглядели озадаченными, их стереотипы, да скажем прямо и не только их, не позволяли поставить на одно поле две никак не пересекающиеся судьбы… Откуда берутся проститутки, какой их типичный и знакомый всем портрет? Наивные, даже слегка туповатые девицы, из семей часто не благополучных, или просто не интересующихся делами дочерей, где родители и дети общаются примерно так: вопрос ребёнку – «Как дела», ответ ребёнка – «Нормально». И это всё! А где родителям плевать (неблагополучные), или родители заняты собою (равнодушные) – дети часто подпадают под чьё-нибудь влияние. Так и появляются девушки, которые оказываются в лапах работорговцев, неважно своих или чужих, соблазнённые красивой и беззаботной жизнью танцовщицы, стриптизёрши и прочего полусвета. Клеа, которая была дружна и откровенна с родителями, и в тупости её точно заподозрить было никак нельзя, просто не могла оказаться среди девиц – лёгких жертв для вербовщиков живого товара.

– Всё очень банально и строго по пословице: «Любовь зла, полюбишь и козла!» Со мной именно это и произошло… На втором курсе, первый я закончила с одними «отл.» в зачётке, в моей группе появился очень милый юноша. Он перевёлся из Пекинского университета. Я, в начале, на него не обращала внимания, как и вообще на парней, у меня была лишь одна цель – китайский и фарси, но всё пошло согласно пословице. Я видела, что он, не хочу даже называть это имя! избалованный, высокомерный, злой, жестокий, но ничего не могла с собой поделать. Как будто меня приворожили! Мы начали встречаться. Он из очень известной и богатой семьи, из тех самых богатых и знаменитых. Всё, что можно себе лишь вообразить, у него было и есть, наверное, не знаю, я не слежу за его жизнью… кроме совести, чести и жалости… – Клеа стиснула зубы, – я ему не «давала», и это не из вредности или каких-то принципов, просто его гниль стала проступать сквозь пелену моей влюблённости, и я уже была на грани разрыва… Его моя целомудренность выводила из себя… И вот наступил тот самый – ужасный день, когда я вместе с ним переступила порог его шикарной квартиры в Москва-Сити. Была вечеринка, он впервые представил меня своим друзьям, таким же садистам и скотам, как и он сам. Я ведь не пила, да и сейчас не пью, из вредных привычек – только кальян. Не могу после всего, что было со мной – избавиться от этой слабости. Забежала немного вперёд… На вечеринке мне в воду или кофе что-то добавили, я ничего не соображала и ничего не помнила… «Он» меня изнасиловал, а после «подарил» садистам-дружкам – это всё есть в уголовном деле. Меня насиловали, запихивали в меня разные предметы, испражнялись на меня, и всё это снимали… Когда я пришла в себя, у меня всё болело внутри, от меня воняло… Я помылась… И «он» выпроводил меня, «спасибо», такси вызвал. Мне было очень плохо, страшно болела голова… Я легла спать, а когда проснулась, телефон был завален сообщениями с видео, где я была главным действующим лицом. Я позвонила маме, сказала, что не виновата, меня опоили… Мама забрала меня домой, папа и мама делали всё, что могли, но мне становилось хуже с каждым днём, я попала в психушку, – Клеа уже не смотрела на гостей, эти воспоминания мучили её, и она вновь достала кальян, – я закурю, не могу больше… – непослушной рукой она пыталась поджечь угли, но зажигалка прыгала в её руке, и угли никак не принимались.

– Я помогу, – Саша встал с дивана, шагнул к трясущейся руке и, успокоив прыгающую зажигалку и руку, запалил, наконец, кальян, – будете кофе, я сделаю?

Клеа через силу кивнула. Софа одобрительно сомкнула веки в сторону Саши и, взяв несчастную девушку за руку, с состраданием в голосе спросила: «Давайте прервёмся, а если вам совсем плохо, вообще прекратим?»

– Нет, только сделаем перерыв… Я очень хочу вам помочь, вы же не виноваты в том, что со мной произошло, – Клеа сделала глубокую затяжку и выпустила две густые вьющиеся струи через ноздри, – лишь перерыв, – решительно добавила она.

Софа выключила запись, обхватила ладонями свободную от кальяна кисть Клеи и стала ей что-то шептать. До Саши, занятого приготовлением кофе, доносилось нестройное щебетание девушек, абсолютно бессмысленное и не разборчивое. Он не мог понять ни одного слова – кофемашина выставила непреодолимый звуковой заслон. Когда Саша, закончив с приготовлением кофе, ловким официантом поднёс девушкам ароматный напиток, с ними произошли удивительные изменения: девушки улыбались, смеялись и, недоверие, которое вначале вклинилось между учёными и Клеей – ушло.

– Спасибо, ты… Мы же можем на ты? – Клеа успокоилась и её руки, и голос перестали дрожать.

– Да, конечно, тем более что ты безопасна, надеюсь, для моего будущего мужа! – весело шутила София.

– Ты надеешься на мою безопасность для Саши, или надеешься, что он позовёт тебя замуж? – подхватила шутку Клеа.

– И на то, и на другое! – улыбалась София.

– Ого, я смотрю, вы уже подруги?! – Александр пододвинул клубящиеся ароматом чашки с кофе к девушкам.

– Конечно! – Клеа бросила кальянную трубку на поднос, завладела обеими руками Софы, мягко притянула её к себе, и благодарно поцеловала в щёку, – я злилась на вас за этот визит, но теперь понимаю, что вы здесь неспроста. Спасибо, – она отпустила руки смущённой неожиданной нежностью и благодарностью Софы, – я готова продолжить!

Софа, порозовевшая смятением из-за внезапного порыва Клеи, неловко отпила кофе из чашки и включила запись. Саша сел со своей, как он только что узнал, будущей женой и обнял её за талию. Софа стала как помидор, но внезапную руку с талии не убрала, и как ни в чём не бывало, кивнула непроститутке, предлагая ей продолжить.

– Я остановилась на психушке… Это был первый раз, когда я там оказалась. Через месяц меня выписали, я уже неплохо себя чувствовала и, мне казалось, что всё позади… Начался суд над моими садистами… Почти все из них – из очень богатых семей и со связями, и адвокаты были, конечно, под стать. Из-за потрясения, боли, стыда, и последовавшей за всем этим психушки, я не сняла, – Клеа подняла руки вверх и изобразила пальцами кавычки, – биологические следы, разрывы тканей, побои – по горячим следам. Из доказательств осталось только это кошмарное видео. Я его смотрела лишь дважды… в то ужасное утро и в суде. И тут сюрприз… В то утро я убрала звук, не смогла слушать их гадости и мои причитания и стоны… В суде звук включили, и я услышала, как я чётким, с придыханием голосом, сама требую всего того, что они со мной делали… Это стало моим вторым попаданием в психушку. В общем, этим садистам дали условные сроки, исходя из доказательств предоставленных суду (экспертиза подтвердила подлинность видео и звука) и их положительных характеристик. И самое забавное, сроки они получили не за издевательства надо мной, а за то, что выложили это видео в общий доступ… Оказывается, это нарушение тайны личной жизни, моей и их! То есть, насиловать и глумиться надо мной это всё законно, а публиковать видео – преступление… Вот, так! – Клеа горько усмехнулась.

– И всё, им это просто сошло с рук?! – было видно, что Софа потрясена. Она пылала гневом и ненавистью.

– Да, сошло… Мой понедельник, генерал-майор, объяснил мне, что эти садисты как-то заполучили вещество, которое делает из человека то, что из него хотят сделать. Ну… Тебе говорят… Ты любишь боль, ты грязная шлюха… И всё, ты полюбишь боль и ты грязная шлюха! Мой адвокат сказал об этом веществе, тогда на суде, но анализ моей крови ничего подобного не выявил. Прошло ведь, несколько месяцев. Но я всего этого уже не застала… Второй заход в дурку был очень тяжёлым, я тогда провела там почти год. Спасибо врачам, точнее главврачу – маме моего одноклассника. Она знала о моих успехах в университете, отличных оценках, видела меня на каникулах, когда я приезжала домой. И она в эту историю не поверила – её ведь не проведёшь, с таким-то опытом… Она моей маме, не зная даже, что происходит в суде, сразу сказала, что меня опоили этим веществом. В общем, в больнице ко мне все очень хорошо относились, знали, что на видео не я, а то вещество, которое в меня влили. Через год выписали из психушки во второй раз. Дома оставаться было невозможно, такое впечатление, что на каждом телефоне в моём городке было загружено видео со мной. Я уехала в Москву. Объяснила маме и папе, что в огромном городе проще затеряться и там меня никто не узнает. В Москве жила с девочкой из моей бывшей группы, она универ бросила, просто не потянула, я, когда училась, всегда помогала ей, и без меня она не справилась. Ей было стыдно признаться родителям, и она пошла по классической схеме – стала проституткой. Зарабатывала много, уже тогда квартиру купила, однушку на окраине, и сдавала её. Я, узнав об этом, спросила, почему она не завяжет с «этим» и не займётся чем-нибудь менее мерзким… На удивление, она на меня даже не обиделась, и сказала, что ещё 5ть – 7мь лет и ей вообще работать больше будет не нужно. У неё было много постоянников, но она им дозволяла слишком многое – давала без защиты, всякие гадости делала… Её заразили СПИДом и ещё, из-за незащищённого секса, у неё развился рак гортани и прямой кишки – занесли инфекцию. Умерла. Вот почему у меня с защитой очень строго, что толку от денег, если ты на кладбище… А проституткой я стала случайно, и ни страха, ни стыда, ни угрызений совести тогда не испытала. Моя соседка простыла или гриппом заболела, не помню уже, и в шутку предложила мне её «подменить» на время болезни, деньги-то большие. А я взяла, да и согласилась, – Клеа азартно улыбнулась, – и пошло. Через две недели, я уже от своей прародительницы съехала, прибрав нескольких её постоянников, причём я их не переманивала, они сами ко мне прибились. Их даже все мои строгости и адский прайс не отпугнули, – Клеа подхватила с сияющего подноса трубку, и затянулась успокоительным дымом, её кофе остыл и обиженно подрагивал коричневатой безжизненной плёнкой, – вам будет странно это слышать, но я отдала бы всё это, – она обвела взглядом кухню, – и машину, и счета в банке, всё! – за любимого мужа и любимых детей. Родителей, конечно, вернуть невозможно… Они погибли: мама из-за постоянной травли ушла из школы, папа тоже уволился с работы. Я им помогала, они в деньгах не нуждались… Но этот стыд, несправедливость – их убили. Мама заболела раком, когда это обнаружили, я её перевезла в Москву, но слишком поздно… Она угасла за несколько недель. Папа, когда узнал, что мамы больше нет, стал быстро сдавать, ко мне ехать категорически отказывался. Я его умоляла, плакала, но он у меня упрямый… Через полгода инфаркт… Теперь я одна, мне 35ть, и если бы не мои самураи… Знаете, я учусь на психолога, я так поднатаскалась на разговорах с мужиками, что многое, из того что преподают, я знаю из своей «практики». Исповедь проститутки закончена, надеюсь, вы будете ко мне добры и снисходительны…

Кальян погас, Клеа задвинула его в диван и вопросительно посмотрела на Софию.

– У меня только один вопрос остался… – София виновато потупила взгляд.

– Спрашивайте.

– Расскажите про Боль.

– Тут и рассказывать особенно нечего… В тот день, я не помню точной даты и дня недели, я как обычно кувыркалась с постоянником, и внезапно, когда он был во мне, меня прошила дикая разрывающая боль. Я решила, что подыхаю. У постоянника ничего…, он испугался больше меня, вызвал скорую, меня положили в больницу… После обследования, меня объявили совершенно здоровой женщиной. На всякий случай несколько дней подержали, но болей больше не было. До сих пор помню, как мои 7мь любовников завалили меня тогда цветами, игрушками, фруктами, сладостями, весь этаж – от врачей и медсестёр, и до самого последнего больного отъедался всей этой снедью. Они тогда решили, что я какая-то бизнес woman, а это мои подчинённые… А потом, весь мир узнал об эпидемии Боли, и мои любовники превратились в моих «пациентов». У меня через месяц, кстати, защита диплома, приглашаю отпраздновать, познакомитесь с моими самураями! Придёте, не побрезгуете?

– Конечно придём, мой сообщатель у тебя есть, – Софа дотронулась до кисти Клеи.

– Спасибо, я вам так благодарна, я выговорилась впервые за много, много лет. Когда 10ть лет назад здесь были ваши предшественники, было всё по-другому, я лишь анкеты заполнила…

– Ждём приглашения, – Софа и Саша встали с дивана.

– Я вас провожу. Проверьтесь сегодня на датчике любви, я девушка опытная в этих вопросах, вам теперь одна дорога – в посёлок любви.

– Твоими бы устами… – улыбнулась Софа подруге.

– Мои уста тут ни при чём, и удачи в ваших исследованиях. Надеюсь, вы разберётесь в чём дело и поймёте, как победить Боль.

Клеа выпроводила гостей, и написала субботнему самураю, что он может подниматься. А Саша и Софа отправились к дрочеру, его дом был в 100 метрах от дома Клеи. По дороге они обсудили стратегию следующей беседы, и пожалели всех проституток, которые лишились работы – настолько они прониклись сочувствием и уважением к Клее.

– Не забыть бы про датчик, – прошептал Саша, набирая в домофоне номер квартиры дрочера.

– Не слишком увлекайся, милый, мы в самом начале пути. Пока только рукопожатия и объятия за талию! – со счастливой и весёлой улыбкой «осадила» Софа любимого, при этом, незаметно для прохожих, взяв его за руку, – помни, даже при датчике в зелёной зоне – может прийти Боль, не будем спешить.

– Кто?! – недовольный мужской баритон вмешался в воркование влюблённых.

– Мы договаривались с вами на сегодня, на час дня… – слегка невпопад, смутившись резкостью баритона, объяснила София.

Домофон омертвел и дверь отдёрнулась от магнитного замка.

– Вежливость не наше кредо, – пошутил Саша и распахнул металлическую створку.

Учёные прошли в подъезд и через полминуты были перед нужной им квартирой на 15м этаже. Ни звонка, ни какого-либо другого устройства для оповещения жильцов квартиры на двери и вокруг неё не было.

– А ещё мы не любим посетителей, – дополнила Софа шутку напарника, – я просто постучу, – она занесла свой изящный кулачёк для удара, но стукнуть не успела.

Замки негостеприимной квартиры ожили и, издав два звонких и один приглушённый щелчок, открылись, дверь громко дёрнулась ручкой, отлипла, и осторожно распахнулась. В хорошо освещённой прихожей перед учёными предстал высокий молодой человек в бежевом мешковатом спортивном костюме с капюшоном, на ногах у него были вязаные тапочки, он хмуро кивнул головой, то ли приветствуя, то ли приглашая войти.

– Я увидел вас в камере, – большим пальцем, будто ставя «like», он указал на мутный стеклянный кругляш в потолочном углу – прямо над дверью квартиры и, не изменяя себе, молча, скрылся в её недрах.

– Гостеприимство так и блещет, ладно заходим, – шёпотом руководила Софа.

Учёные с опаской переступили порог и, закрыв дверь и заперев её на крутящуюся задвижку, разулись. Предусмотрительная София достала из своего волшебного рюкзака домашние тапки – свои и любимого: «Надевай, здесь не очень чистый пол, не то, что у Клеи». Напарники переобулись и направились на звук громкого «шутера». Пока Софа и Саша, обдаваемые грохотом взрывов, стрельбой и воплями, шли в комнату, где засел неприветливый хозяин, они успели осмотреться. Интерьер квартиры не блистал новизной и вкусом, и всё, что попадалось на глаза, можно было описать одним словом – «чистенько».

– Не только холостяк, но и похоже, девушки тоже нет, – намётанным женским взглядом оценила Софа увиденное.

Саша пожал плечами и не ответил. Напарники уже достигли источника шума и оказались в комнате, где из мебели были только – низенький диван с высокой спинкой и множеством разбросанных по нему подушек, циклопический воздушный экран, торчащий прямо из пола, и огромная белая лампа на изогнутом проводе, висящая под потолком, а в проёме окна, на сквозняке, копошились потрёпанные горизонтальные жалюзи. № 3, сгорбившись, по-турецки сидел на замызганном диване и жал на кнопки игрового джойстика. Периодически он содрогался всем телом, стреляя или уходя от атаки фантомного противника. Громадный, в полстены экран, создавал полное ощущение присутствия на этой кровавой и бескомпромиссной бойне. Гости застыли на пороге, наблюдая за битвой и, захваченные сочной картинкой, быстротой и реалистичностью происходящего, на время забыли зачем они здесь. После 10ти минут жестокого боя, Павел, так звали № 3, был убит, на это намекали красные всполохи на экране, и прекратил игру. Выключив приставку и воздушный экран, игрок поднялся с дивана и, не говоря ни слова, покинул комнату, юркнув между нежданными зрителями.

– Потрясающе, – тихо хмыкнула Софа, – у него что – дневной лимит на слова, или обет молчания?!

Саша вновь не ответил и, подхватив подругу под локоть, повёл её за этим странным человеком. Их короткое путешествие завершилось на кухне, где хозяин квартиры, из кувшина-фильтра, наливал воду в кофе-машину.

– Извините меня за моё молчание и краткость, но вы пришли почти на 20ть минут раньше, у меня в разгаре была игра, между прочим, на деньги, – объяснил № 3 своё причудливое поведение.

– Это вы простите нас, за неурочный визит, и если мы помешали вашей… – пыталась сгладить неловкость София, но была вежливо прервана отходчивым игроком.

– Ерунда, сегодня не наш день, я про свою команду, и вы ничему не помешали. Будете кофе? – хозяин квартиры, похоже, совсем не сердился.

– Да, – продолжала за двоих говорить Софа.

– С сахаром? Крепкий или средний? – № 3 окончательно отказался от обета молчания.

– Если возможно, средний, без сахара, – улыбнулась София.

Хозяин квартиры крутанул ручку и нажал на кнопку на кофе-машине, та застрекотала помолом, а затем, заурчала ароматным кофе, наполняя им большую белую чашку. Дождавшись завершения варки, № 3 подал чашку Софии.

– Вам такой же? – заботливо уточнил кофевар у гостя.

– Да, – изобразил Саша гримасу дружелюбия.

Кофевар наполнил вторую чашку, и тут же, следом, третью.

– Нам лучше переговорить здесь, в игровой сейчас жарко из-за экрана, а в спальне бардак. Я живу один, девушки и жены у меня, к сожалению, нет. Присаживайтесь, – № 3 махнул рукой на стулья, окружившие высокими спинками прямоугольник стола.

Напарники расположились за столом, а их собеседник прислонился к подоконнику.

– И так, что вы хотите знать? Когда ко мне пришли ваши коллеги, сколько? 9ть, 10ть лет назад, я им всё рассказал, без утайки, заполнил все анкеты…

– Мы читали, – София привычно возглавила беседу, – мы, как бы это сказать, не имеем чёткого плана, выверенных вопросов. Просто расскажите о себе. Как вы жили до появления Боли. Мы пытаемся найти то, что наши предшественники, тогда, 10ть лет назад, упустили…

– Как автобиография? – удивился № 3.

– Нет, рассказывайте, что приходит в голову, что считаете важным, – и Софа, вспомнив исповедь Клеи, уточнила, – единственное, что обязательно упомяните, где родились, кто родители, где учились. Остальное на ваше усмотрение. Я буду всё записывать в текстовый файл, без привязки к вашему голосу. Прошу вас, начинайте, – София достала из рюкзака телефон и открыла в нём – «Речь в текст», – я включила запись, прошу…

№ 3 посмотрел в свою чашку, как будто внутри неё были спрятаны ответы на вопросы гостей, затем поднял глаза к потолку:

– Ладно…, я москвич, живу с детства в этом районе, здесь окончил школу, затем поступил и окончил колледж, по специальности «оператор станков с ЧПУ», сейчас работаю на заводе. Мне 28 лет. Мама бухгалтер, папа инженер. Эта квартира досталась от бабушки с дедушкой. Зовут меня Павел, холост, девушки тоже нет… Боль почувствовал, когда мастурбировал на порно, очень испугался, позвонил отцу, мы с ним ладим, отец проговорился маме… Они живут в соседнем доме. Прибежали ко мне, это был вечер, все уже пришли с работы, мать взяла, да и вызвала скорую. Скорая увезла в больницу, меня обследовали, признали абсолютно здоровым и отпустили домой. Я боялся мастурбировать после этого, а потом в интернете объявили о Боли… Но один положительный момент в этом всё же есть – порно исчезло, его ведь никто не смотрит… Тебя сразу накрывают Болью, как будто наказывают…

– Мы не успели представиться, София и Александр. Вы так стремительно умчались к игре…

– Простите ещё раз за невежливость, это всё игра, моя единственная радость в жизни, – Павел допил кофе, поставил чашку на подоконник, и сел за стол к гостям – спиной к кухонному окну.

– Так уж и единственная, – выводила Софа № 3 на откровенность.

– Единственная. Работа – для получения средств к существованию, родители это родители, с друзьями иногда вижусь, но без особой радости, девочки из класса, кто нравится – все замужем. По большому счёту я один.

– Как-то всё мрачно, – ободряюще улыбалась София, – вы молодой, красивый, с хорошей профессией, квартирой…

– Прямо красивый, – едко ухмыльнулся Павел, – вероятно не настолько, чтобы девицы из приложения для знакомств на меня обращали пристальное внимание.

– Ну, хорошо, с приложением согласна – там всё не однозначно, но на работе…, есть же девушки, – пыталась понять неудачи Павла в отношениях, Софа.

– Есть, да не про мою честь… Я романтичный, а как оказалось, из моего опыта точно, романтика это пережиток. Надо быть мерзавцем, обаятельным мерзавцем, никакой любви, просто секс, ничего личного. А цветы, ухаживания – это просто обязательный набор, и к романтике отношения не имеет. Это подтверждение статуса самки перед другими самками, что у неё всё как надо… Даришь цветы ты, а спит с самкой другой, не романтичный, но зато мерзавец. Романтики – для статуса, неважно, парень это или даже муж, а плохиши для удовольствия…

Учёные смотрели на этого высокого симпатичного парня и не понимали, почему ему не везёт с девушками.

– Может, вы просто чрезмерны в требованиях к девушкам, ну… внешность, ум, профессия…? – продолжила расследование столь тяжёлого случая неумолимая Софа.

– Как раз наоборот, – не согласился Павел, – судите сами… На заводе действительно девушки есть, но, то ли профессия, то ли мода, их делает вульгарными и какими-то развязными. Большинство девочек в татуировках, одеваются странно, матерятся без остановки, курят – мне такие не нравятся. А к офисным павам приблизиться довольно сложно, я ведь по работе с ними никак не связан, и вижу их только на корпоративе, раз в году. Они там предстают во всём блеске. С одной удалось познакомиться – милая, воспитанная девушка, без надписей и рисунков на коже. Но, как я уже рассказывал, моя романтическая натура губит всё. В итоге – цветы мои, а… радости жизни нет! И забавно здесь то, что внешне эта девица ничего особенного.

После этих слов Саша виновато потупил взор, как будто, и он был одним из мерзавцев, причастных к созданию теории «романтической безысходности».

– А в приложении для знакомств ещё гаже и печальней… – продолжил исповедь № 3, – это какой-то ужас… в анкете указываешь профессию, примерный доход, что есть квартира, свои интересы. Но я, наверное, магнит для татуированных девиц. Я серьёзно! Ни одна, что выбрала меня – не была с чистой, не замаранной кожей. И я сдался, несколько раз ходил на свидания с последователями индейской культуры, вы же знаете, что каждая татуировка у индейцев имеет значение, это – или имя, или принадлежность к племени, род занятий, или социальное положение. Так вот, эти девицы, как и мои заводские коллеги, своей разрисованностью лишь подтверждали собственную развязность и вульгарность. Я многим из них, кстати, понравился… С двумя даже продолжил встречаться, но быстро порвал, не лежит моя душа к таким девушкам. Да…, был и другой тип, который откликался на меня, чуть не забыл, просто, он довольно малочисленный – это возвышенные хрупкие создания, не приемлющие мяса, молока и спокойной жизни. Эти девушки куда-то постоянно рвутся – на выставку, в музей, на какое-нибудь замороченное мероприятие. И почему-то почти все эти любительницы растительной пищи фанатки палаток и «дикого» отдыха. У меня на страничке написано – люблю поваляться на пляже, но они это игнорировали, и зачем-то выбирали меня. Я им не отвечал, для чего? Я то домосед, с такой точно не уживусь, даже с доброй и воспитанной. Ну и третий вид, нормальные девицы, но с ненормальными претензиями. Ты это понимаешь не сразу, я про претензии… Эти девушки милые, одеты со вкусом, книги читают, не матерятся, спортивные, редко кто из них курит. Обычно их выбирал я, кажется, лишь однажды на меня «нормальная» сама откликнулась. Я позже понял – почему так! Вначале, всё идёт хорошо, мы переписываемся, я сразу отбрасываю девиц с вопросами: «почему у меня нет машины?» и «ты так и будешь рабочим, не планируешь развиваться?» Таким созданиям даже бессмысленно объяснять, что меня моя работа полностью устраивает, а машина в Москве это феодальный пережиток – с таким-то шикарным общественным транспортом, такси, кстати, тоже общественный транспорт. И вот, выудив из этой мутной водицы «правильную» девушку, радужно идёшь на свидание. А там уже начинаются странности… Я свидания назначаю только в сетевых кафе, никаких ресторанов, неизвестных мест, караоке. Если девушка против, всё сразу отменяю.

– Почему сетевые кафе, в парк можно пригласить, там тоже кафе есть? – дала совет София.

– Не все любят гулять. Но даже не в этом дело, – продолжил Павел свой грустный рассказ, – первое, что коробит, и даже корёжит девушек – это отсутствие в моих руках цветов. Я отвечаю, что мы встретились, чтобы поговорить, зачем мне дарить цветы незнакомке? Большинство тут же вскакивают и гордо уходят, при этом оставляя неоплаченным счёт за кофе, были даже дуры, кто наел на приличную сумму. Я всегда платить за них отказываюсь, администраторы кафе вызывают полицию, я объясняю, что девицу вижу впервые и платить за неё не обязан, и это проблемы официанта. Полиция поднимает записи с камер, где видно, что девица ест одна, я прихожу, мы перекидываемся парой слов, и она исчезает. Полиция со мной соглашается, а официант и администратор, скрепя зубами, извиняются. Вот почему только сетевые кафе и никаких парков. А если свидание происходит, то девушка в конце него называет меня жадным, и не только из-за цветов.

– Неужели ни одной хорошей не попалось, – искренне сокрушалась Софа.

– Ни одной. Мне нужна простая добрая заботливая без претензий, так в анкете и написано. Не читают они что ли! Я понимаю, я не миллионер, не известный человек, но ведь и я не требую топ модель со степенью доктора наук по филологии! Удивительно, но у молодых девочек какое-то раздвоение: те, кто красавицы, богатые (неважно сами или мама с папой помогают), я к ним и не пытаюсь приблизиться. Те, кто мне по финансовому плечу, почти все настоящие дуры: требуют ровно того же, что и девушки из «высшего света». Мне, хоть я и очень терпеливый и воспитанный, раз за разом, при общении с такими хочется спросить: ты в зеркале себя видела? Ты читала свои тексты? Ты-то за что, за какие прелести, надеешься заполучить парня на корабле с алыми парусами? Повторюсь, все девушки, кто не выглядит как альтернативная реальность, не хабалки, не шмары, я столько времени в чатах провёл, что подобных за километр чую, и сразу ставлю в бан, все нормальные девушки – с ненормальными запросами: я говорю – посидим в кафе, пообщаемся, съедим мороженное, выпьем кофе, если не будет взаимного интереса – разбежимся. Секс на первом и даже на десятом свидании для меня не самоцель. В кино, театр, клуб, ресторан я не зову – кино в основном дерьмо, театр дорого – точно не для первого свидания, клубы я не люблю – там адский шум, темно, и я не танцую (здесь Паша соврал, в детстве и юности он увлекался танцами, и даже участвовал в соревнованиях), ресторан тоже дорого. Мне говорят: "Ты жадный". Я парирую: «Я не жадный, первое свидание не должно быть испытанием для счёта парня. Мои финансы, недвижимость, работу я указал в анкете. Я же не написал: девочки, кто хочет бесплатно пожрать, вам сюда! Я написал, что жду от девушки, там же не указано: меркантильная тупая сука. И я не пишу, что секс обязателен, что если я девушку покормил, она обязана мне «дать», я же не дебил и не маньяк! Но девочки, почему-то, требуют от парня на первом свидании приличных трат, какая-то игра в одни ворота. Я пишу, только сетевое кафе, никаких кальянных, караоке, ресторанов без вывесок. Ведь действуют целые ОПГ, которые прессуют распалившихся Ромео, когда баба-приманка затаскивает их в такие места. Ведь мы хотим пообщаться, просто поговорить! Но девочки упорно выкручивают руки и требуют, требуют, требуют. Если честно, кошмар. Скажу ужасную вещь, девочки хотят, чтобы парни заплатили за кота в мешке. Это низко. Но при этом, почему-то, девушки неимоверно удивляются, когда парень возмущается бабой, которая ему не даёт за оплаченный дорогой ужин. Я не жалуюсь, я лишь предлагаю: знакомство без цветов расходов и подарков, а если мы понравимся друг другу, и продолжим встречаться, я готов ухаживать, тратить, но это не должно загнать меня в долговую яму или разорить. Если девушке нужен богатый, отправь ему анкету, а не мне, парню с весьма умеренными доходами! На моей страничке нет записи, жду встречи с экскортницей средней руки и средней же внешности… Девушки – вы всё таки странные!