Цитадель

VI

– Ы…ы…ы… – громко мычал Степан, тряся Аркадия за плечи.

– «Что же со мной происходит такое? Опять отключился», – подумал Линевич, посмотрев на часы, стрелки которых стояли на отметке в три часа ночи.

– Что? Как? Кто? – подскочил с кресла старик, вытирая рукавом слезящиеся глаза.

– А… у… Гы… Ры, – что-то на своем ответил Степан.

Аркадий с интегром опрометью кинулись в комнату с мониторами.

Хозяин «Хутора» схватился обеими руками за контроллеры и быстро осмотрел территорию своего хозяйства…

У въезда в поселок, подмяв под себя покореженные ворота, стоял легкий танк на воздушной подушке. За воротами на расстоянии двадцати метров друг от друга среди деревьев просматривались еще три силуэта бронированных машин. Не менее ста вооруженных людей в маскировочных халатах рыжего цвета и железнодорожных комбинезонах толпились под дубом с шалашом, на суку которого, болтался на веревке с вываленным наружу языком, подвешенный за шею, Харитон.

Аркадий покрутил контроллер и обнаружил, что за периметром вокруг всей территории «Хутора» прячутся в лесу вооруженные люди.

– Вот, подонки продажные! – процедил сквозь зубы Аркадий, всматриваясь в лица людей в маскировочных халатах.

– Что происходит? – спросил Дима.

– Ладно, железнодорожники бы пришли сюда, чтобы потребовать возмещения убытков, но тут большинство вольных охотников, большая часть из которых обязана мне жизнью. Танки на ходу только у арсенальщиков остались. Непонятно, почему они приперлись? У них же топливных элементов почти не осталось. Не пойму, – тихо сам с собой рассуждал Аркадий.

В это время в объектив, установленной у телефонной трубки в шалаше, видеокамеры попал худосочный, давно нестриженный человек в кожаном плаще, взобравшийся наверх при помощи людей в маскхалатах.

Он поднял телефонную трубку, и комната контроля наполнилась звуком гудков.

– Кто? – щелкнул клавишей, громко спросил Аркадий.

– Жаткович Стас – староста яновцев, – ответил худосочный, явно не подозревая, что за ним наблюдает видеокамера.

– Кто это такие? – тихонько спросил Линевич.

– Это лабуры. Они себя называют яновцами, потому что им не нравится, как их называют другие, – шепотом, чтобы его не услышал Жаткович, ответил Аркадий.

– Мы к тебе по делу, – продолжил худосочный лабур, грозя кому-то сжатым кулаком вниз.

– Не знаю я тебя. А раз не знаю, то и дела с тобой обсуждать не буду. Где Сожко? – задал вопрос хозяин «Хутора».

– Нет больше его. Теперь я староста, – довольно сам себе улыбаясь, ответил Жаткович.

– Ладно… Что надо? – продолжил разговор Аркадий.

– У меня несколько танков и две сотни людей, которые с радостью оторвут тебе голову и приласкают твою дочку. Отдай нам интегра и тогда ты, дочка и твой «Хутор» останетесь невредимыми, – озвучил свое требование Жаткович.

– А где Харитон? Что с ним? – прекрасно зная ответ на свой вопрос, поинтересовался Аркадий.

– Он у нас в заложниках. С ним все в порядке, – посматривая на болтающийся на веревке труп калеки, не моргнув глазом, соврал новый староста. – Выполни наше требование, и он останется жив.

– Подбери для гостей городские вещи и обувь, прихвати кое-какое оружие, золото с камнями тоже не забудь. Поднимай Веру с гостями и уходи с ними через нору к дрезине. Мы вас догоним, – шепнул Аркадий своему помощнику на ухо.

Тот махнул головой и тут же выскочил вон.

– А какие гарантии? – деловито поинтересовался Аркадий, хитро подмигивая интегру.

– Слово тебе даю, – недовольно оскалился Жаткович.

– Я тебя не знаю. Раньше дел с тобой не имел. Можно ли верить твоему слову? – щелкая контроллерами на панели, спросил Аркадий.

– Хр…р…р.., Гр…р…р… – послышался странный звук у въездных ворот.

– Что это? – растерянно оборачиваясь по сторонам, спросил в трубку Жаткович.

– Это сигнализация сработала, – азартно улыбаясь золотыми зубами, ответил Аркадий лабуру, а затем повернулся к интегру и шепнул:

– Сейчас я им устрою радушный прием. Будь готов уходить.

– Хр…р…р.., Гр…р…р…, – раз за разом раздавались у ворот звуки.

– Палыч, не шути, – встревожился Жаткович. – «Хутор» окружен. Тебе не выбраться. Отдай нам интегра и разойдемся по-хорошему.

– Ы…ы…ы… – промычал, появившийся в дверях, Степан.

– Молодец, – похвалил своего помощника Аркадий. – Уходите в нору. Мы скоро.

– У тебя тридцать секунд, чтобы принять решение, – выдвинул ультиматум лабур.

– Это у тебя тридцать секунд, чтобы убраться живым отсюда, – засмеялся хозяин «Хутора» в ответ. – А слово свое… можешь дать Харитону.

– Хр…р…р… – в унисон издававшему призывные брачные звуки манку, висевшему на заборе недалеко от вырванных ворот, заревело несколько десятков зубров, вылетевших из темноты леса неудержимой лавиной.

Не обнаружив самку, мощные, покрытые серебристой шерстью дикие быки с невероятно длинными рогами, с азартом кинулись на толпившихся в воротах людей.

Несколько десятков незваных гостей погибло тут же, не успев понять, что произошло. Пробивая себе путь в толпе людей, зубры в основном пользовались рогами, но когда самый мощный, под два метра в высоту, бык, бежавший впереди стада, неудачно атаковал, стоявший в воротах танк, из-за чего у него обломался один рог, животные задействовали копыта. Настигая свою жертву, они приподнимались на задние ноги и с высоты собственного роста опускали массивные копыта передних ног на головы, мечущихся в панике, людей.

Несколько вольных охотников не растерялись и открыли по зубрам шквальный огонь, но в этой каше среди массивных спин быков и зажатыми между ними людьми, в свете прожектора головного танка, попасть в быка, не задев своих товарищей по оружию, оказалось не так-то просто.

– Я тебя предупреждал! – растерянно прокричал в трубку Жаткович и тут же упал с дерева, будучи сбитым пролетавшим мертвым телом одного из железнодорожников, которого вожак стаи в ярости сначала проткнул насквозь единственным оставшимся целым рогом, а затем небрежным кивком головы, отправил в полет в сторону шалаша.

Тут заработали танковые пулеметы…

Ливень крупнокалиберных снарядов разносил в куски не только тела диких быков, но и, не сообразивших лечь на землю, охотников. Машины, стоявшие до этого в лесу, включили прожекторы и, ломая забор, въехали на территорию поселка. Один из танков вместо того, чтобы выехать на ленту дороги, двинулся вперед между дубами и через несколько метров подорвался на противотанковой мине.

Взрыв был такой силы, что приплюснутую башню машины с легкостью оторвало от корпуса и она, обогнув правильную дугу в несколько десятков метров, приземлилась прямо на барахтающегося в фекалиях покойного Харитона, старосту лабуров.

– Я, теперь староста! – радостно закричал, высунувшийся из люка головного танка, плотный человек в одетой на голое тело кожаной безрукавке. – Всем идти за танками. С дороги не сходить. Живыми никого не брать. Тому, кто сможет взять интегра коммунаров исправным, без повреждений, плачу втройне!

Головной танк приподнялся от земли на воздушной подушке и в облаке пыли резво понесся в сторону поселка.

– Слово он мне дал! Знаю я ваши обещания! Вот вам радушный прием! – увлеченно бормотал себе под нос Аркадий, щелкая тумблерами и клавишами на пульте управления.

Та-та-та, – весело застрочили скрытые у дороги пулеметы по броне головного танка, сбив оттуда около десяти охотников.

Под ливнем пуль новоявленный староста лабуров лишился левого уха и тут же спрятался в танке, который не только открыл ответный огонь по пулеметным позициям, но и выпустил две ракеты, разнесшие на кирпичики первых два дома поселка.

– Бежим! – крикнул Аркадий и первым бросился на выход из комнаты контроля.

На ходу, хозяин «Хутора» прихватил из своего стола «Солнышко» и какую-то пластиковую карточку.

На улице гремело и полыхало со всех сторон.

Слышались крики умирающих людей, дикий рык зубров, разрывы мин, стрельба пулеметов и глухое уханье пушек танков. Яркое зарево разгорающегося пожара осветило непроглядное черное небо, угрюмо нависавшее над мечущимися внизу людьми и животными.

– Хр…р..р… – проревел в агонии, объятый пламенем зубр, неожиданно выскочивший из-за угла здания, который на ходу чуть не зацепил интегра рогами и скрылся между деревьями в противоположной стороне.

Про себя Дима с удивлением успел отметить, что зубр в холке достигал почти два метра в высоту.

– Быстрее! – махнул ему рукой Аркадий, приподнимая, искусно замаскированный дерном у подножия разлапистого дуба, металлический люк.

Дважды повторять Линевичу не пришлось, и он, не сбавляя скорости, на всем ходу прыгнул в темноту люка ногами вперед.

– Ползи вперед на карачках, пока не окажешься снаружи, – скомандовал Аркадий, закрывая за собой изнутри люк.

Под звуки разрывов, доносившихся снаружи, Дима полз в согнутом состоянии сквозь бетонную трубу около двухсот метров, пока лаз не ушел резко вверх и он не оказался возле широкой дрезины с высокими бортами.

– Степка, заводи! – крикнул, появившийся из лаза Аркадий.

– Ы…ы…ы… – ответил помощник и тут же упал возле дрезины с развороченной пулей грудью.

– Стоять! – закричал кто-то из темноты.

Пули застучали по бортам дрезины и телу интегра.

Линевич прикрыл своей спиной Аркадия и перекинул его через борт дрезины.

– Уходите! Я вас догоню! – убирая с рельс мертвое тело Степана, сказал он, жавшимся внутри дрезины, своим товарищам.

– Долго не задерживайся, – прокричал сквозь свист пуль Аркадий. – Через пару секунд сработает заряд и от «Хутора» камня на камне не останется.

Жужжа электрическим двигателем, дрезина плавно тронулась по ржавым рельсам, уходившим в гущу леса, а Линевич активировал встроенные в предплечья турели и открыл шквальный огонь в темноту, ориентируясь на всполохи вражеского оружия.

Внезапно у него активировался тепловизор и он без труда рассмотрел около десятка людей, активно перемещавшихся от дерева к дереву.

Со стороны пожара к ним на помощь приближалось еще около двадцати человек…

Дима стрелял по целям до тех пор, пока турели сухим щелчком не сообщили ему о том, что у него закончились патроны. Спрятав, ставшим бесполезным оружие обратно в пазы предплечий, Линевич огромными прыжками устремился вдоль рельс вдогонку за дрезиной.

Через несколько секунд он настиг, набиравший скорость транспорт, и, уцепившись руками за борт, стал ногами на подножку.

Тут земля задрожала, и на месте поселка в небо взвился огромный столб пламени.

– Бба-бах, – наконец-то догнал их звук мощного разрыва.

– Все! – грустно произнес Аркадий, наблюдая за заревом, охватившего лес, пожара. – Всему хана.

– Куда мы направляемся? – спросила Настя, прижимая к своей груди голову, отрешенно взирающего на огненное зарево, Грунова.

– В Цидатель, – коротко ответил Аркадий, незаметно смахивая горькую слезу.

Глава 5

I

Через два часа пути, по скрытой во мху ржавой железной дороге, использовавшейся когда-то, со слов Аркадия, для доставки сырья для крупного мясокомбината, вдалеке забрезжил рассвет.

При этом не просто стало светлее, а это были настоящие солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь прорехи среди белой пелены облаков.

– Что это? – удивленно спросил Линевич, рассматривая уродливый хребет, выглядывавший из-за верхушек деревьев.

– Цитадель, – ответил Аркадий. – Вернее это первая линия обороны. Стена, которую воздвигли из обломков зданий старого города, защищаясь от обезумевших после Всемирного катаклизма животных.

Настя, которая до этого видела Цитадель только на экране во время уроков по специальной тактике, с жадностью уставилась на оплот врага Форпоста.

Вера, лежавшая калачиком на дне дрезины, протерла красные от слез глаза и спросила:

– Папа, зачем мы туда идем?

– Ты же хотела учиться на врача в медицинском институте – вот теперь твоя мечта и сбудется, – натянуто улыбнулся Аркадий.

– А как мы туда попадем? – поинтересовался Дима.

– У меня, недалеко отсюда на территории фермеров, есть лазейка, с помощью которой я со своими друзьями когда-то доставлял в Цитадель контрабанду, – пояснил, заметно осунувшийся за последние несколько часов, старик. – Мы оденемся в городскую одежду и смешаемся с местными.

– Что за контрабанда? – заинтересовался Линевич.

– Самогон возили, – охотно пояснил Аркадий. – В Цитадели любое спиртное запрещено, вот мы и наладили свои поставки, пока за это Лидис не стал казнить контрабандистов. Тогда бизнес пришлось свернуть.

– Папа, – тихо позвала Вера. – Я не хочу в Цитадель. У меня плохое предчувствие.

– Все будет хорошо, – неуверенным голосом произнес Аркадий. – Я же обещал твоим спасителям, что помогу.

– А как с ним быть, папа? Как, ты, его проведешь? – показала пальцем Вера на интегра.

– И в правду, – спохватилась Настя. – Как «Говорун» попадет в город?

– Кто? – не понял Аркадий.

– Я, – махнул безликой головой интегр.

– Все просто, – сбрасывая скорость дрезины, принялся объяснять Аркадий. – Есть там у меня гиротележка. Спрячешься на самом дне. Сверху закидаю тебя зубрятиной вяленной и спокойно, через весь город, доставлю к крепости, – показал он деревянные ящики, громоздившиеся в кузове дрезины. – Там как раз, часа через два, должна церемония в честь Нового Дня начаться. Ну, а на месте уже сами без меня… как-нибудь… Мы пойдем своей дорогой, а вы своей. Я и так все потерял, кроме дочери, поэтому рисковать своей жизнью, пока не устрою Веру, не имею права.

– Большего и не надо. Дальше я сам, – согласился Дима и добавил: – только у меня к тебе будет еще одна просьба.

– Какая? – бесцветным тоном спросил Аркадий.

– Забери их с собой, – показал он рукой на Настю и отрешенного Грунова.

– Мы пойдем все вместе! Мы выполняем одно задание! – тут же гневно заискрила глазами Настя. – Я должна выполнить свой долг!

– Какой долг!? – осадил ее старик. – Вас отправили на верную смерть. Ты, и он, – тыкнул указательным пальцем в лоб Грунову Аркадий: – просто пушечное мясо. Вас сразу разорвут на куски интегры Лидиса.

– Но у нас же есть оружие, – схватила Настя, лежавший рядом, крупнокалиберный пистолет.

– Семнадцать, двадцать пять, сто шестьдесят три, одиннадцать, – впервые с того момента как они выбрались с «Хутора», залепетал Грунов, улыбаясь, пробивавшимся сквозь облака, солнечным лучам.

– Переодевайтесь, – недовольно буркнул Аркадий, протягивая массивный сверток одежды. – Для начала, еще добраться надо до места, а там видно будет.

Через несколько минут Вера и Настя с удовольствием рассматривали друг друга, поправляя оборки плотных цветастых платьиц, прикрывавших ниже колен их голые ножки, обутые в черные изящные туфельки.

– Волосы приберите в пучок, – довольно осматривая девушек, расплылся в улыбке Аркадий. – В Цитадели на улице с распущенными волосами ходить нельзя. Жаль, что Степка носки не прихватил. На босу ногу туфельки не носят.

– Семнадцать, двадцать пять, сто шестьдесят три, одиннадцать, – не уверенно произнес Грунов, рассматривая рукава, надетой на него великоразмерной белой рубашки.

Серые брюки из плотной ткани и растоптанные кожаные туфли явно были по размеру для погибшего Степана, но другой одежды и обуви для Грунова, среди груды тряпок, девушки не нашли.

Аркадий не без удовольствия переоделся в строгий темно-синий костюм тройку, меховые чуни поменял на коричневые туфли и нацепил на лысую голову белую кепку с низким козырьком.

– Как бы нас с ним сразу не замели, – озадаченно почесал сморщенный подбородок Аркадий, придирчиво рассматривая обновку Грунова.

– Неужели он так сильно отличается от жителей Цитадели? – спросил Линевич.

– По нему сразу видно, что у него с головой не все в порядке, – туманно ответил Аркадий, смахивая пыль с воротника своего пиджака.

– Все у него в порядке, – тут же заступилась за своего командира Настя, – он просто немного в шоке.

– Объяснишь это блюстителям Лидиса, – иронично процедил сквозь зубы Аркадий и принялся примерять на голову Грунову свою кепку.

– Кому? – удивился Дима.

– Это специальные интегры, которые охраняют город изнутри, – пояснила Вера. – Они отслеживают нежелательные элементы и их изолируют.

– Что отслеживают? – переспросил Линевич.

– В Цитадели, – роясь в одном из ящиков, заговорил Аркадий: – нет больных людей.

– В каком смысле? – еще больше удивился Дима.

– В простом, – ответил Аркадий, надевая на нос Грунова, выуженные из ящика прямоугольные очки в стильной стальной оправе. – Лидис внимательно следит за чистотой рядов среди жителей города. Поэтому любой человек с намеком на отклонение в здоровье психическом или даже физическом, появившийся в Цитадели, тут же попадает на территорию крепости, откуда он уже не возвращается.

– Лидис всех их использует для научных опытов, – встряла в разговор Настя. – Именно поэтому Форпост и борется с Цитаделью, чтобы восстановить человеческие права всех людей, обеспечив процветание новой цивилизации. Поэтому, мы должны выполнить наше задание и уничтожить Лидиса, – закончила она на патриотичной ноте.

– Если бы я имел возможность права выбора жить в Форпосте или Цитадели, – усмехнулся Аркадий, сбрасывая скорость дрезины: – то из двух зол выбрал бы наименьшее.

– Да! – улыбнулась Настя. – Форпост это последний оплот человечества.

– Ноги бы моей там не было, – обескуражил девушку Аркадий. – Даже бы близко не подошел.

– У нас не промывают мозги, если ты с чем-то не согласен, – подскочила с места Настя.

– У вас несогласных сразу пускают в переработку на топливо для своих интегров, – презрительно процедил сквозь зубы Аркадий и демонстративно уставился в сторону приближающейся стены, давая тем самым понять, что разговор окончен.

– Семнадцать, двадцать пять, сто шестьдесят три, одиннадцать, – опять монотонно забубнил Грунов.

Вера порылась в своей холщовой сумке, висевшей у нее на плече, и извлекла оттуда небольшой стеклянный пузырек.

– Это последствия контузии. Ни разу не встречалась с такой реакцией, – озадаченно произнесла она, пытаясь влить содержимое пузырька Грунову в рот. – Надеюсь, что это лекарство ему поможет выйти из ступора.

Наконец ей это удалось.

Грунов, словно маленький ребенок, обиженно скорчил гримасу недовольства, но через несколько секунд его взгляд немного прояснился и он слегка улыбнулся. После чего несколько раз чихнул и лег на пол дрезины, положив свою голову на колени Вере.

Настя обиженно посмотрела на Веру и села поближе к интегру. Она запустила руку себе под платье в районе груди и достала наружу небольшой кулончик в виде сердечка, висевший у нее на шее на грязной веревочке.

Наблюдая за Настей, Линевич с грустью про себя отметил, что незадолго до начала войны он подарил точно такой же кулончик своей Оле.

Настя в это время подковырнула обломанным ногтем край крышечки кулона и с грустью уставилась на маленькую фотографию внутри украшения.

Дима с высоты своего роста взглянул на фотографию в кулоне… и на несколько секунд потерял способность воспринимать окружающую обстановку.

–Кто это? – сдавленно, насколько ему позволял его синтезатор речи, спросил Линевич.

– Это моя мама, – грустно улыбнулась девушка. – Это все, что у меня от нее осталось.

– А… сколько тебе лет? – озадачил внезапным вопросом девушку интегр.

– Мне тридцать два года, – ответила Настя. – А что?

– Так… Ничего… – медленно произнес Дима. – Хорошо выглядишь. Я думал, что тебе не больше двадцати.

– Спасибо за комплимент, – довольно улыбнулась Настя.

– А где твоя мама сейчас? – осторожно спросил Линевич.

– Она умерла, когда мне было четыре года, – грустно ответила девушка. – Ее загрызли дикие собаки.

– А… твой отец… Что с ним?

– Я не знаю. Мама мне что-то про него рассказывала, но я ничего не помню, потому что я тогда была еще слишком маленькая. Единственное, что я помню из ее рассказов это то, что в наш дом во время начала войны попал снаряд. Мама тогда была в гостях у подруги и поэтому она чудом осталась жива.

– Настя, – тихо спросил интегр, – а как твоя фамилия?

– Василевская, – удивилась Настя, широко раскрыв глаза. – А что?

– Так… Ничего… Просто интересно, – соврал Дима, не отрывая взгляда от кулона, с миниатюрной фотографии с котором ему улыбалась Оля…

Его Олечка…

– Ты очень странный интегр, – восхищенно покачала головой девушка. – Мне иногда кажется, что ты человек.

– Я и есть…

Закончить фразу Дима не успел, потому что за деревьями справа что-то сверкнуло, и ему в плечо впился длинный блестящий дротик.

– Шклянки-банки! – выругался, обернувшийся на странный звук, Аркадий и приложил к плечу винтовку.

Дима схватился рукой за дротик и вырвал его из своей оболочки, но тут же сразу несколько десятков аналогичных дротиков воткнулось ему в грудь.

– Что за… – успел произнести интегр, прежде чем отключился.