Читать книгу: «Потерянная душа. Том 1», страница 8

– У вас необычная внешность,– сменила я тему, потому что в вопросах физики и нанотехнологий мой разум уступал гуманитарным наукам.– Или правильнее сказать, непривычная для моего глаза. Здесь все люди блондины?

– Корректнее называть – тэсанийцы. Понятия «человек» и «люди» к нам не применимы, но такие понятия, как «женщина» и «мужчина», мы тоже используем,– вежливо поправила Нэйя.– И, да, все рожденные на Тэсании имеют белый цвет волос и карие глаза. Чуть позже ты сама увидишь.

«Не человек и не люди! Кто же они тогда? Какой-то особый подвид? Мы ведь практически похожи!»

– А вы имеете еще какой-нибудь пол? Или, как и мы, только два?– решила уточнить сразу, чтобы быть морально готовой.

Нэйя попыталась спрятать взгляд в стакане с напитком, но от меня не укрылось, что она не хотела показать, насколько абсурдные вопросы задаю. Я улыбнулась: своя голова представилась сундуком с чердака, набитым всякой всячиной, и нужной, и не нужной, в котором сам черт ногу сломит. Где уж было со всем этим разобраться за два дня.

После завтрака мы расположились на кровати, и я продолжила забрасывать информацию в свой «сундучок». А Нэйя заплетала мне волосы и, как казалось, с удовольствием «разжевывала» очевидные для них знания.

– Почему я ощущала себя так странно, когда мы увиделись впервые? Вообще очень трудно соображала, не понимала, что вы мне говорите.

– Менялось не только твое тело, но и активно вносились изменения в некоторые участки мозга. Центр речи, зрительный центр, центры памяти…

– Поэтому я понимаю вашу речь и говорю на вашем языке?

– Да. И чем дальше, тем точнее будешь его понимать и воспроизводить. Твой язык ассимилируется с семантикой нашего языка, и все названия предметов и явлений будешь понимать приблизительно, как и на Земле. Те предметы, которые не будешь узнавать и классифицировать, твои центры речи и зрения самостоятельно будут относить к определенной категории и давать обобщенное представление. Поэтому первое время ты будешь чувствовать некоторую заторможенность в мыслительном процессе. Но будет и много новых для тебя явлений и предметов, которые научишься называть принадлежащими им именами. Все будет хорошо. Процесс адаптации у всех проходит примерно одинаково и завершается благополучно.

Меня взволновали ее слова.

– Я здесь не одна? Есть еще люди с Земли?

Нэйя медлила с ответом, будто не решалась озвучить.

– Нэйя?– окликнула с беспокойством.

– Есть другие, но они представители иных цивилизаций.

– Боже!– я бессильно откинулась на подушку и закрыла глаза. Невольно из-под ресниц брызнули слезы.– Это не может быть правдой! Мне все это снится!

– Кира, ты справишься,– ободряющим тоном сказала Нэйя, и, успокаивая, коснулась ладонью плеча.– Только не спеши.

Я все порывалась спросить о возможности возвращения на Землю, но останавливало то, что сама идея о нахождении на неизвестной планете, где-то в бесконечном космосе, была все еще утопична. Я и так, и эдак обдумывала вопрос, чтобы он не вызвал у нее подозрений, вдруг это как-то могло отразиться на моей безопасности. Но, похоже, что Нэйя и так догадывалась о моем желании и деликатно умалчивала понимание этого.

– А почему, когда я очнулась, было так холодно?

– Это обычная температура для замедления физиологических процессов при адаптации организма к новым условиям. Но после того, как ты пришла в сознание, мы выяснили, что наша обычная температура среды тебе подходит.

– Сегодня мы так много говорим, но все равно не понимаю сути того, зачем я здесь. Ведь у меня есть свой дом. По вашим словам, все так логично, но для меня пока неестественно,– заметила удрученно.

– У тебя пока мало информации, чтобы пришло полное понимание реальности,– объяснила Нэйя.– Нужно время, чтобы многое усвоить, пройти полную адаптацию.

– Чувствую себя ребенком-почемучкой,– усмехнулась я.– Но почему вы тогда не запрограммировали меня сразу, не вложили всю необходимую информацию?

Нэйя даже отпрянула от меня.

– Мы не имели цели менять твою сущность. Это против наших традиций. Ты индивидуальность, как и все мы, и то, что ты несешь в себе – ценно.

Тут я бы поспорила, если предположить, что все происходящее – правда, и так было ясно, что их уровень развития и наш не поддаются никакому сравнению, но у меня уже не было сил, и я смиренно перевернулась на бок и тяжело вздохнула.

– Ты устала, Кира,– Нэйя была внимательна.– Я задам тебе вопрос: ты хочешь перейти на следующий этап адаптации?

– Я не знаю, что он собой представляет: как я могу этого хотеть?

Традиционно Нэйя не хотела раскрывать все карты сразу. Я пожала плечами и, заранее смирившись, поинтересовалась:

– Но это ведь все равно когда-нибудь произойдет? Так что стоит ли откладывать?

– Тогда я оставлю тебя. Отдохни, перевари информацию. А чуть позже к тебе зайдет Гиэ.

Я устало кивнула, и, когда Нэйя покинула комнату, отвернулась лицом к стене и, пальцем выводя на ней узоры, сонно перебирала в памяти то, что услышала сегодня.

***

Нэйя появилась не одна. С ней был Гиэ.

Увидев его, я мелко задрожала от ледяных мурашек, прокравшихся за шиворот комбинезона. Я все еще оглядывалась через плечо, не в силах повернуться и проявить уважение к вошедшим. Было не до церемоний. А когда Гиэ поприветствовал меня их традиционным жестом, собралась с духом и поднялась.

– И я вас приветствую,– ответила сухо и, положив ладони на край кровати, спустила ноги на пол.

– Как ты себя чувствуешь, Кира?– вежливо спросил мужчина.

– Можно обойтись и без лишних церемоний.

– Твое недружелюбие можно понять,– без тени усмешки заметил тот.

Зато усмехнулась я:

– Неужели?

Подняв голову, окинула обоих изучающим взглядом. Сейчас они стояли плечом к плечу и походили на каменные статуи. Оба такие одинаковые: бледнолицые, светловолосые, высокие и в белых комбинезонах, закрытые и непроницаемые, и от обоих не знала, чего ожидать. А потом вдруг пришла шальная мысль, и я тут же ее озвучила:

– А вы являетесь ко мне в своем истинном обличье?

Гиэ только мягко улыбнулся, но продолжал просто смотреть на меня. А Нэйя недоуменно свела брови, поводила глазами, а потом догадливо кивнула, ее лицо посветлело, и все морщинки на лбу разгладились.

– Конечно же, мы представляем собой то, что ты и видишь. Мы не умеем менять форму. Мы не оборотни…

«Оборотни? Значит ли это, что здесь они есть?!»

–…из тех легенд, что есть на Земле,– закончила она.

– А какие существа населяют вашу планету?

– Разные. Ты еще увидишь их,– ответил Гиэ.

– Драконы?– спросила вкрадчиво.

– Что?– прыснула от смеха Нэйя, и Гиэ едва сдержался.

Я смутилась от их реакции. Глупые фантазии! Но, в конце концов, если они и были теми, за кого себя выдавали, то почему я должна была реагировать адекватно их ожиданиям? Я ничего не знала об их планете, о них самих. Бог знает, что мог представлять собой мир за пределами этой палаты «номер шесть».

Я подняла руки к лицу, раскрыла ладони перед глазами и стала сосредоточенно их рассматривать. Все линии были на месте, кровеносные сосуды все так же голубыми ниточками просвечивали сквозь смуглую кожу, по-прежнему по пять пальцев на каждой руке, отсутствовало лишь две родинки на правой ладони…

«Паранойя! Я ничего этим не добьюсь. Надо прекращать весь этот балаган. Воображение может завести в немыслимое. Сознание явно протестует против идеи психического нарушения. Я совершенно адекватна и чувствую это всем своим существом! В конце концов, достоверным источником понимания всегда есть опытное наблюдение. Если ни одна другая причина не подходит, то надо обратиться к самой очевидной! А это значит, что меня похитили инопланетяне, как бы нелепо это ни звучало! Но пока мне никто не угрожает, нужно взять себя в руки и собраться».

– Хочу тебя заверить, что твое психическое здоровье не нарушено,– тихо заметил Гиэ, прервав долгую паузу и мой внутренний диалог.

В затылке потяжелело. Кожа на руках стала гусиной. Легкий озноб пробежал по телу. Я с недоверием и пренебрежением подняла глаза на Гиэ.

Но где-то за шторкой сознания было горько и смешно от того, что я пыталась выявить в себе признаки сумасшествия. Разве больной человек мог отследить это самостоятельно?

«А если я не больна, то, что могу поделать? Забиться в угол или проявить активность и сделать хотя бы что-то, чтобы не бояться. И ведь активность не предполагает смирение и принятие, что бы мне тут ни было предложено? Все, что сейчас остается, – это наблюдать и делать выводы, доступные для моего понимания. Остается держаться плана «во-вторых»! Ну, а дальше – по обстоятельствам…»

Все же я поддалась импульсивности и сомнениям и задала вопрос:

– Гиэ, а все то, что вы рассказали, может быть галлюцинацией? В смысле, я могу бредить, как вы думаете? И скоро все закончится, и я приду в себя…

«Интересно, что он ответит на это. Будет продолжать убеждать, что я не больна или наоборот?»

Мурашки на коже усилились. Что такое находилось в воздухе, что я ощущала это статическое электричество? Все время хотелось погладить себя по плечам и рукам, но боялась, что если прикоснусь к одежде, то та затрещит, а меня ударит током.

– Сейчас твое представление о том, что происходит, не согласуется с твоими знаниями, и пока выглядит, как набор фантастических картинок…

«Ох, вы и не представляете, какие у меня «фантастические картинки» пляшут в голове!»– усмехнулась с внутренней досадой.

– Я полагаю, нам пора перейти на следующий уровень адаптации. Ты бы этого хотела?

– Чего именно?

– Подключить к мыслеформам зрительные образы, а затем и тактильные ощущения.

– Не могли бы вы пояснить?– попросила, смутно догадываясь, что он имеет в виду.

Внутри все сжалось в тугой комок. Я почти ощущала его твердость и тяжесть.

– Вы хотите вывести меня из палаты?!– с последним словом голос потерял силу, и получилось только шевеление губами.

– Ты здесь не пленница,– улыбнулся Гиэ, но боялась принимать его улыбку за добрую.– Я покажу то, во что твой разум боится поверить. Ты все почувствуешь сама.

– Ты увидишь, как мы живем, наши культуру и быт,– добавила Нэйя.

«А что, если они хотят меня вывести отсюда и что-то со мной сделать?!»– пришла паническая мысль, и в защитной реакции я скрестила руки на груди.

– Не запугивай себя еще сильнее фантазиями,– сказал Гиэ.

Глаза расширились. А потом резко сузились от неожиданной догадки, врезавшейся в мозг, как сверло: «Он знает, о чем я думаю!» Я сложила в уме все его слова и ответы, сказанные ранее, – он точно знал, о чем я думаю! Как такое могло быть?!

– Скажите мне одно: с чего вы взяли, что я носитель этой вашей… как ее?..

– Тэсы?– подсказал Гиэ.

– Да, ее самой,– я поднялась с кровати и стала нервно мерить палату шагами в предвестье чего-то шокирующего и трудно перевариваемого.– Никому на свете неизвестно, что такое душа, а вы утверждаете, что знаете?

– Может, тебе сначала нужно увидеть все своими глазами?– предложила Нэйя.– А постепенно будешь узнавать детали.

Я остановилась от пронзительной боли в висках и зажмурилась ненадолго.

«Секреты! Они и сами ничего не знают. Как слепые котята тыкаются в явления Вселенной и строят догадки, как и наши философы!»

– Для нас появление Тэсы не секрет. Это общедоступные знания, и мы с удовольствием поделимся ими,– спокойно проговорил Гиэ.

Это была неосознанная провокация, и Гиэ выдал себя. Я резко распахнула глаза, повернулась к обоим и, до конца не осознавая, с чем столкнулась, выпалила:

– Вы – телепат?!

Нэйя изумленно подняла одну бровь и, прищурившись, склонила голову набок. А на лице Гиэ мелькнуло замешательство, затем настороженность и, наконец, с любопытством и волнением он произнес:

– Ментал. Но тебе ведь об этом еще неизвестно?

Я обмерла. Руки похолодели, тело окатило ледяной волной, а затем опалило огнем. В животе разлилась лава, голова закружилась от сотни мыслей, похожих на бред: отрывочных, панических и неуловимых. От внутреннего волнения легкие сковало, и я потеряла способность дышать. Щеки защипало, будто лицо покрылось раскаленной коркой, и я задрожала. Воздуха катастрофически стало недоставать. И перед тем, как отключиться в спасительный обморок, увидела, как Гиэ подбегает ко мне, а Нэйя – к панели на полке.

«Я хочу домой!»– проплыла последняя мысль.

***

Сквозь туман в голове я слышала чьи-то голоса. Два были знакомы, третий вызвал какие-то неоднозначные ощущения.

– У нее слишком острая реакция на новые раздражители. Введите ей дополнительную дозу психорегуляторов,– прозвучал незнакомый мужской голос.

– Думаю, что это лишнее. Надо дать ее психике время адаптироваться без стимуляторов,– вежливо, но деловым тоном предложила Нэйя и, кажется, коснулась моей руки.

– На время до введения ее в группу и пару дней после рекомендую психорегуляторы,– настаивал все тот же мужчина.– И она уже проснулась…

Прошиб холодный пот, и болезненная дрожь пробежала по всему телу. Я распахнула глаза и испуганно повернула голову к стене, у которой стояла моя кровать, заметив, что та изменилась, перестав быть матово-белой, – она стала прозрачной. За стеной была комната больше, чем моя палата, тоже светлая, с какой-то мебелью. Но я не успела обратить внимания на обстановку, потому что прямо за стеклянной стеной передо мной стоял высокий мужчина, крупнее даже известного мне Гиэ, с большими раскосыми глазами цвета шоколада и традиционно белыми волосами. Его лицо не выражало эмоций, скорее оно было бесстрастным и строгим. На мужчине не было белого комбинезона, но светлая одежда тоже непривычная.

«Знакомые глаза! Но откуда? Я не видела его, это точно!»

В памяти всплыли слова о психорегуляторах и увеличении дозы, и это вызвало мгновенную враждебность. Ко всему добавилось осознание, что я здесь, как открытая книга, и полностью беззащитна.

Я стремительно спрыгнула с кровати и отошла от нее к противоположной стене. Как вышли Нэйя и Гиэ – не заметила. А новый незнакомец за стеной молча наблюдал за мной оценивающим взглядом. Я тяжело дышала и злобно рассматривала то мужчину, то комнату за стеной. В ней не было ничего знакомого, разве что продолговатый стол, скорее напоминающий операционный, и прозрачные кресла. А потом рядом с мужчиной появились Нэйя и Гиэ. Они подозрительно взволнованно переговаривались, не обращая на меня никакого внимания, но их голоса я уже не слышала.

– Я вам что, подопытная обезьянка?– громко крикнула я то ли от возмущения, то ли от растущей тревоги.– Выпустите меня немедленно!

Все тут же посмотрели в мою сторону. Неизвестный мужчина смерил меня снисходительным взглядом и, сказав что-то короткое своим сообщникам, удалился. Нэйя обернулась ко мне всем телом, и ее лицо смягчилось.

Я была готова взорваться от злости. Не знаю, чего во мне стало больше: ярости или страха. Но дверь в палате открылась, и я настороженно замерла, вглядываясь в проем.

Буря эмоций утихла. Никто не вошел. И я сделала вывод, что она открылась для меня. Сжав пальцы в кулаки, я неестественно выпрямилась, заметив, что ладони увлажнились, вытерла их о комбинезон на бедрах и, словно кошка, крадущейся походкой пошла к двери.

За нею оказался просторный коридор светло-серого цвета со встроенными плоскими панелями на стенах, похоже – мониторами. Коридор был пуст, и я двинулась направо, где логически располагалась та самая комната за стеной у моей кровати.

Так и оказалось: коридор и комнату разделяла прозрачная стена из того же стекла-пластика. Кроме стола и кресел, в комнате стояли невысокие постаменты на тонких ножках, напоминающих грибы, только с маленькой шляпкой со встроенным монитором: у стола, у двух высоких и широких аквариумов с подсвеченной голубоватой жидкостью и у моей стены.

«Что-то вроде пульта управления»,– догадалась я.

А противоположная от входа стена, где логичнее было бы увидеть окно, переливалась световыми волнами, высвечивая ровный узор пчелиных сот на поверхности. Нигде не было видно тумб с инструментами или каких-либо лазеров, свисающих с потолка, или вообще чего-то, что наталкивало бы на размышления о функционале этой комнаты. Осмотревшись, поняла, что это точно не земная медицинская клиника. Это могло быть всем, чем угодно. Но, скорее всего, было чем-то научно-исследовательским.

Я прошла внутрь комнаты и остановилась. Температура здесь была такой же, как и в палате, но по телу пробежал озноб. Гиэ придвинул кресло, намекая, что мне надо обязательно присесть, но я не отреагировала на предложение, молча скрестив руки на груди. Эмоции Гиэ не читались. К горлу подступали слезы, но их тут же гасило негодование. Я отрывисто вдохнула и на одном дыхании выдала:

– Я требую вернуть меня домой!

– К сожалению, это невозможно,– выдержав долгую паузу, невозмутимо ответил Гиэ.

В груди кольнула острая жалость к себе, но я решительно отмела ее и, сурово нахмурившись, заявила:

– Это мое пребывание здесь – невозможно!

«Да какое вы имеете право! Я не знаю, что я сейчас сделаю с вами!»– подумала яростно и приготовилась выпалить эту угрозу, но меня тут же осадили.

– Кира, ты ничего не сможешь сделать. Ты должна успокоиться и трезво оценить ситуацию,– уверенно, все с той же невозмутимостью проговорил Гиэ.

Я возмущенно фыркнула, расправила плечи и выставила руки на бедра.

– Мало того, что вы незаконно похитили меня, так вы еще и нарушаете мое личное пространство! Кто позволил вам вытворять такое?! А как же мое право на конфиденциальность?! Или вы тут всем так распоряжаетесь: захотели – влезли в голову, стало скучно – вышли. Мои мысли – это мое личное! Вы не имеете никакого морального права читать их!

Нэйя внимательно смотрела то на меня, то на планшет в руке такой же, как стоял в палате на полке, и словно не решалась выполнить какое-то действие.

– Безусловно, есть нормы морали, право на свободу и личную жизнь, но ты находишься на Тэсании, и здесь они отличаются от человеческих,– сказал Гиэ.

– Да мне все равно!– выкрикнула в негодовании.– Я не ваш гражданин! Вы меня похитили!

– Ты здесь, скорее, в статусе гостьи,– вмешалась Нэйя, пытаясь разрядить атмосферу, но я не дала ей такой возможности.

– Тогда имейте совесть обращаться со своими гостями подобающим образом, соблюдая правило не нарушать их традиций!

– Кира, позволь тебе все объяснить?– начала Нэйя и сделала шаг на сближение.

– Не хочу я никаких объяснений!– непримиримо топнула ногой я.– Не надо мне вешать на уши вашу инопланетную лапшу! Я хочу домой! И прекратите вести себя со мной, как с полоумной! Я прекрасно соображаю, кто я и откуда, но вот совершенно не верю в ваше едва ли уверенное объяснение в присутствие во мне какой-то инопланетной сущности!

– Но ты ведь даже не даешь нам шанс объяснить?– спокойно возразил Гиэ.

– Вы слишком многого хотите после таких захватнических действий! Еще и накачали меня какой-то химией!

– Мы не используем химические препараты,– сказала Нэйя.– Психорегуляторы, которые тебе введены, на основе нанотехнологий. Позволь объяснить…

– Все это неважно!– запротестовала я.– Верните мне мою жизнь! А если вы так боитесь за свою планету, можете быть спокойны: мне никто не поверит, где я была, и уж явно я не захочу выставлять себя на посмешище.

От возмущения и чувства несправедливости буквально распирало. Но скорее, за этим бунтом я пряталась от растущего ужаса. И мысли не могла допустить, что все, что произошло, имело какой-то иной смысл, кроме как лишения единственного, что у меня осталось, – свободы выбора!

Позвоночник зудел от боли. Хотелось закрыть глаза, а когда открыть, оказаться уж лучше на необитаемом острове, чем там, где была сейчас. Опустив веки, почувствовала, как виски наливаются тяжестью, а в затылок и шею, будто вонзаются раскаленные иглы.

– Дайте мне что-нибудь обезболивающее, у меня ужасно болит голова,– прошептала жалобно, потому что в голосе уже не было сил, и крупные слезы потекли по щекам.

Кто-то из двоих на удивление бережно взял под локоть и чуть потянул вниз, ноги сами подчинились, и меня усадили в кресло. Приоткрыв глаза, я склонилась к коленям и обхватила голову руками.

– Что конкретно ты ощущаешь?– заботливым тоном спросила Нэйя, осторожно касаясь пальцами моего плеча.

– Голова болит,– ответила тихо.

– Кира, я сейчас усилю дозу психорегуляторов, и это выведет тебя из сознания, не пугайся. После сна тебе станет легче. А я проведу диагностику твоего болезненного состояния…

Я видела, как Нэйя присела рядом на корточки и быстрыми движениями пальцев выполнила несколько манипуляций с белым планшетом.

– Я полагаю, это психосоматика,– тихо добавил Гиэ.

– Да делайте вы, что хотите!– бросила нетерпеливо, желая только одного: чтобы боль прекратилась и я забыла обо всем на свете.

А после ощутила, как боль стала отпускать, сознание помутилось, но стало удивительно мирно на душе. Я впервые была рада, что ухожу в спасительное забытье.

***

Расплавленный шоколад вязкой густой струйкой вливался в голубоватую жидкость и расплывался причудливыми узорами. Сквозь эти разводы я видела собственные пальцы со сморщенной кожей, как если бы долго находилась в ванне с теплой водой. А сфокусировав взгляд, увидела сквозь жидкость глаза, внимательно изучавшие меня…

Распахнув глаза, поняла, что лежу в постели в палате и что-то подо мной больно давит на шею. Я поерзала и завела руку за плечо. Сначала испугалась, когда нащупала нечто тугое и длинное, даже дыхание сперло, но потом чувства, наконец, пробудили воспоминания о том, что теперь вместо короткого ежика на голове у меня шикарная длинная коса. Я вытянула ее из-под себя и откинула на подушку.

«Да уж! Жизнь – сплошной сюрприз!»

За считанные секунды в комнате стало светло. Наверное, здесь был какой-то детектор. Я поднялась и обнаружила на собранном столе поднос с едой и необычный яркий предмет. Даже прищурилась, чтобы прояснить зрение. Но это действительно был совершенно не белый объект. Подойдя к столу, я всмотрелась в округлый предмет, который напоминал кубик Рубика своими цветовыми пятнами на поверхности и слегка подсвечивался изнутри.

Недолго думая, я коснулась красного пятнышка указательным пальцем и сразу отошла от стола. Над поверхностью предмета появилась голограмма в виде цветка, очень напоминающего рождественскую звезду. Голограмма была идеальной, практически материальной. Я бы ни за что не отличила, если бы не понимала, что это обман зрения.

– Ух ты!– выдохнула и с любопытством села за стол.

И пить, и есть очень хотелось. Я увидела на тарелке что-то овальное, оранжевое, размером и внешне похожее на большую сосновую шишку, только мягкую и сочную. И в длинном узком стакане травяной напиток, с которым уже была знакома.

Я оглянулась на дверь, потому что именно в такие моменты появлялась Нэйя или Гиэ, но сейчас никого рядом не оказалось. Тогда взяла прозрачные приборы – их было два: продолговатая ложка и палочка – узкая, но плоская, наверное, выступала в роли ножа. Разрезав оранжевую шишку, я приятно удивилась: внутри нее была взбитая белая масса, похожая на йогурт. Она медленно растеклась по тарелке, но я зачерпнула ее ложкой и отправила прямо в рот.

«М-м-м, как это вкусно!»

Съев всю начинку оранжевой шишки, попробовала на зуб саму оболочку. Та оказалась вполне съедобной, даже очень.

Все было съедено с удовольствием. После я посетила гигиеническую комнату. Стакан с прозрачно-голубой жидкостью, салфетки и губка стояли на подносе на банкетке у зеркала. Я произвела необходимые манипуляции и посмотрела на белую чашу.

– Ну что, чудо-чаша, извини!– усмехнулась и, сняв комбинезон, села на ее борт.

Когда поднялась и оделась, с любопытством обернулась и стала ждать «чуда». Сначала ничего не происходило, но через минуту все-таки увидела это: содержимое чаши медленно вспенилось, как сода, погашенная уксусом, и по мере того, как пузырьки лопались и сдувались, масса уменьшалась в размерах, пока совсем не испарилась, и чаша вновь не засверкала чистотой.

Мозг еще некоторое время переваривал увиденное, а потом все же вернул контроль над телом сознанию.

– Мило!– все, что смогла произнести и вышла из комнаты.

Голографическая рождественская звезда красиво переливалась над поверхностью овала Рубика, так я его назвала. Я взяла одеяло, закуталась в него и села за стол.

«А ведь сейчас, наверное, рождество! Хотя даже не знаю, сколько времени прошло, как я здесь. Интересно, что там придумал подарить мне Николай, кроме традиционных конфет с марципаном? Неужели я никогда об этом не узнаю? Бедный папа, наверное, у него сердечный приступ случился… Наверное, они меня ищут, с ног сбились… Ну, ничего, несколько дней – это не месяц! Даже полиция не берется за розыск так быстро…»

Стало так грустно. Но больше расстроилась из-за того, что незаметно откусила ноготь на мизинце, а все остальное было, как будто давным-давно прожитым прошлым. И я была на удивление спокойна. Чувствовала себя слегка утомленной от эмоций, но, с другой стороны, наслаждалась таким легким ощущением в голове, которое в последние дни редкость.

«Но, а если мыслить логически? Все, что происходит, – невероятно, и либо имеет свое объяснение, либо пока незнакомо. Мне говорят о безопасности и об отсутствии вреда, и я наблюдаю очевидные положительные изменения в своем организме. Зачем перед нанесением вреда проделывать такие сложные процедуры по восстановлению? Да, у них есть телепатические способности, но это закономерно: их уровень развития цивилизации, а значит, и самих жителей, гораздо выше нашего. У нас, кажется, есть теория ноосферы, больше философская, но все же… Если обобщить несколько теорий, можно сказать о том, что любая мысль – это энергия, и она в виде закодированной информации содержится в окружающем пространстве. Значит, уровень этих существ таков, что они умеют проникать в те слои пространства, где содержится этот код, и умеют его считывать. Возможно, то, что наши философы и ученые не могут доказать опытным путем, но уже вполне объемно объясняют теоретически, является естественным для этой цивилизации и даже больше – давно пройденным этапом развития. Тогда все становится более или менее реальным, хоть и раздражающе непостижимым для меня».

Однако принятие ситуации, что я все-таки на чужой планете, не отменяло желания вернуть все на свои места, и прежде всего, свободу мысли. Не хотелось теперь еще и мысли свои контролировать, чтобы никто не прочел лишнего. Да и невозможно постоянно запрещать себе о чем-то думать.

«А копаться в своей голове я им не позволю!»