Читать книгу: «Мы всего лишь осколки», страница 5

Я нечаянно вспоминаю тех двоих, их безумный блеск в глазах и руки, шаркающие по моему телу… Нет, не буду их вспоминать! Это было давно! Я уже обо всем забыла. Мои руки трясутся совсем как тогда, и пока воспоминания не накрыли меня с головой, иду в дом.

Ближе к девяти я уже готова. Сегодня легкомысленный цветочек остался висеть в шкафу, не хочу, чтобы Костя обманывался на мой счет. Я не легкомысленна. Совсем нет.

Сегодня на мне джинсы и тонкая шифоновая блузка со спущенными плечами. Снежана нацепила на меня свои бусы из лжежемчуга, мне они кажутся безвкусными, но я их оставляю, более изысканных украшений у меня нет. Мои каштановые волосы распущены и лежат волнами по голым плечам. Снежана предлагает меня накрасить. У нее есть тушь и тени, но я отказываюсь.

Тянусь к сумочке и на всякий случай проверяю ее содержимое. Просто что бы убедиться, все ли на месте. Платок, зеркальце, ключи, пилочка, несколько купюр. Но кого я обманываю? Мне просто необходимо убедиться, что нож на месте. Маленький складной ножичек – мой верный друг. Не вынимая руки из сумки, я нажимаю на кнопку, и лезвие легко выскакивает. Это меня успокаивает. Наверное, сошла с ума я, а не он.

Я прячу лезвие и застегиваю сумочку. Около девяти – это во сколько? Я люблю точность, не люблю эти «около». Но жду совсем не долго, не больше пяти минут, и он заходит за мной. На этот раз звонит в звонок, и мы встречаемся у калитки. Сегодня у него хорошее настроение и смеющиеся глаза.

– Я сегодня позвонил в звонок, – бросает он вместо приветствия и целует в щеку.

Все мои волнения мигом утихают. Мы идем к машине, и он снова открывает мне дверь и эта галантность сегодня мне нравится. На нем простая белая футболка без рукавов, и я могу созерцать мускулы, а внизу джинсы и кроссовки. Сегодня Костя сама расслабленность и беззаботность. Мы весело болтаем, едем буквально пять минут и останавливаемся во дворе- колодце из многоэтажек.

Я замечаю компанию нетрезвых парней. Они горланят что-то невразумительное, и Костя решает припарковаться от них подальше, видимо опасаясь за машину. А я не понимаю, зачем мы сюда приехали? Здесь же ничего нет! Просто жилые дома! Вот в том, с другой стороны, есть магазин, я хожу в него за продуктами, есть еще аптека, но она так же не место для свиданий с девушкой. Что мы здесь делаем?

Тем временем Костя паркует машину в стороне от компашки и бросает мне:

– Идем?

Я не двигаюсь с места, чувствуя, как сердце бьется уже на уровне шеи, и спрашиваю:

– Куда?

Мой вопрос его удивляет:

– Ко мне, конечно.

Я не знаю, что сказать, поэтому просто смотрю на него. И он решает пояснить, хотя лучше бы он этого не делал:

– Служебная квартира у меня в этой дыре, но не боись, внутри весьма прилично, и кровать крепкая, не скрипит.

Я поражена, открываю рот и снова закрываю его, точно рыба.

– Что не так? – грубовато интересуется он, и мне хочется кричать, но вместо этого я произношу тихо:

– Вот так просто?

Костя закатывает глаза:

– Нет, давай сложно. Ты мне так нравишься. У тебя такие красивые глаза. – Он делает издевку в голосе еще более заметной. – Пойдем ко мне, и я покажу тебе свою коллекцию домашней пыли. Да в чем проблема-то? Мне казалось, ты нормальная, и мы можем вполне обойтись без этой всей ерунды для наивных дурочек. Все просто: я взрослый, ты взрослая, я доставлю удовольствие тебе, а ты мне. Так в чем проблема?

Я качаю головой, не веря своим ушам. Мне хочется его ударить, разорвать в клочья! Сжать горло и душить! Я всегда говорила, что я не наивна, но теперь поняла, насколько я наивна. Насколько я хочу быть наивной. Я хочу, чтобы мне сказали про красивые глаза, что я нравлюсь, что он влюблен в меня…

– Извини, у тебя сложилось не верное представление обо мне. Я наивная и верю в любовь.

Пусть и не в любовь, а хотя бы во влюбленность. Когда двое поглощены друг другом, забывая обо всем. Я хочу почувствовать себя объектом восхищения, симпатии, а не средством для удовлетворения физиологических потребностей.

Он смеется:

– Ну и ну, такая большая девочка и в сказки веришь? Сколько тебе лет?

Я хочу выйти из машины, но он хватает меня за руку.

– Ответь, мне просто интересно.

Я не отвечаю и выдергиваю руку, скрещиваю кисти на груди.

– Имея довольно взрослую младшую сестру и весьма адекватные рассуждения, тебе должно быть больше двадцати. Двадцать один?

– Нет, – я зачем-то ему отвечаю, – мне восемнадцать.

Он смотрит на меня удивленно, а потом хохочет.

– Восемнадцать? Тебе восемнадцать? Значит, меньше чем через месяц ты отправишься в армию. А там любви точно нет. Есть кровь, боль, смерть. Есть секс, но только не любовь. Так что выкинь эту дурь из головы. Расчетливым людям выжить легче.

Я снова хочу выйти из машины, но не успеваю открыть дверь. Он реагирует быстро, нажимает кнопку на ключе, и замки закрываются. Я цепенею, и медленно моя правая рука движется к сумочке и верному другу. Мой мозг лихорадочно соображает. Здесь, на стоянке в колодце домов, он мне ничего не сделает, здесь безопасно. Но он поворачивает ключ зажигания и заводит машину. Я пытаюсь, чтобы мой голос не дрожал и звучал уверенно, произношу:

– Открой машину, я хочу выйти.

– Я тебя отвезу, – Костя пожимает плечами.

– Я сама дойду.

– С ума сошла что ли? Смотри, гопота какая. Вот они-то точно покажут тебе, что любви нет, пустив по кругу в ближайшей подворотне.

– Без твоих забот обойдусь!

Мы отъезжаем, а я медленно и незаметно расстегиваю замок на сумочке.

– Но все же я предпочитаю вернуть тебя туда, откуда взял. А то вдруг меня потом будет мучить совесть, – он усмехается. – Хотя, я больше боюсь, что не будет. Ты как думаешь?

– Никак не думаю! – огрызаюсь я. – Останови!

– Нет, пожалуй, проверять не будем. Я высажу тебя у дома.

Я уже добралась рукой до ножичка, и теперь его рукоятка покоится у меня в ладони, и дышать становится чуть легче, хотя в висках по-прежнему долбит.

– Я тебя боюсь, останови.

Мы уже выехали со двора, и здесь достаточно многолюдно.

– Не боись. Шанс, что я тебя убью и изнасилую, минимален. Насилие меня не привлекает, бессмысленное убийство тоже.

– Это хорошо, – отвечаю я просто потому, что где-то читала, что нужно разговаривать с тем, кто тебя удерживает. – Но мне все же страшно. Не боишься, что я просто от испуга тебя прирежу?

Он хохочет:

– Очень боюсь! Классное предположение.

Я бы на его месте так не смеялась, ведь в моей руке сейчас действительно нож, но он уже паркуется перед моим домом.

– Вот дом, ты зря боялась.

– Спасибо, что довез, – говорю я с явным сарказмом.

– Пожалуйста, – с тем же сарказмом говорит он, а я тупо смотрю на него.

Он вздыхает:

– Уже передумала?

– Что?

Он смотрит на меня как на идиотку:

– Знаешь, если мы сейчас снова доедем до моего дома, и ты скажешь «нет», второй раз я тебя не повезу. Ты выходишь или нет?

– Выхожу, – отвечаю я.

– Ну так… – он делает жест рукой, будто отмахивается от меня и до меня доходит, что он просто не понимает, почему я еще тут.

– Ты закрыл машину. Я не могу выйти.

В ответ какой-то истерический хохот.

– Ну ты и даешь!

А затем Костя наклоняется ко мне так близко, почти касаясь, и от неожиданности я его чуть не пырнула ножом.

– Вот тут такая штучка, тянешь на себя, и дверь открывается.

Дверь действительно открывается, и на ватных ногах я выхожу, а мне вдогонку летит «пока» и еще один смешок.

Я отпускаю нож в сумочке и достаю ключи. В ушах шумит, и, потихоньку открыв калитку, я иду не в дом, а в сад и забираюсь в гамак. Я обхватываю себя руками, пытаясь утешить, но утешать саму себя – то еще занятие. Я просто кручу в голове все, что он сказал сегодня. Кручу снова и снова. Добавляю к этому еще и тот день два года назад, когда я тоже испугалась. Те воспоминания я похоронила, и эти тоже похороню. Ничего и не случилось. Сегодня ничего не случилось. Это все не важно. Не важно, что он сказал. Я его видела третий раз в жизни. И больше не увижу. Просто забуду об этом и все.

Но вместо этого заново проживаю этот вечер, повторяя слово в слово весь наш диалог. Повторяю один раз, второй, третий. На четвертый приходит Снежана. Она залезает ко мне в гамак и обнимает.

– Расскажешь? – тихо спрашивает сестра, и я отрицательно качаю головой.

– Нет.

И она больше ничего не говорит, просто обнимает меня и лежит рядом. Моя сестренка.