Читать книгу: «Анхорн.Цифровые Боги: Северные Королевства Предела», страница 2

– Господин Лайт? – позвал его Стикс, выводя из раздумий.

– Ты жив, прежде всего!

– Я бы и рад сказать, что жив лишь благодаря заботе Посланников.

– Вон, готовишься стать Императором!

– Я принял предложение… – попытался оправдаться Стикс.

– И мать твоя тоже жива, а её могли убить просто за то, что она тебя родила, – устало добавил пилот.

– Неважно, сколь глубока была их заслуга. Лайт, прав… винить их точно не стоит. Леди Хаст, думаю, ей просто нужно время, – согласился с выводами друга лирианец.

Пока будущий Император и его гости с Горизонта непринуждённо болтали, вспоминая приключения на Мигивине, без предупреждения и заранее подготовленного объявления началась трансляция передачи ключей. Ингиметр Стикса призывно мигал, отбивая быструю чечётку неоновых всполохов. Будущий владыка Империи хмуро посмотрел вперёд, отмечая, что гости уже собрались, а его мать представляла наместников, попеременно мелькавших на экране трансляции. Кто-то произносил несколько приветственных слов, давал царственные напутствия, рассказывал забавные истории из повседневной жизни планеты, ну а кто-то передавал ключ доступа молча, не скрывая раздражения. Союзом Империи были довольны не все, но глас несогласных звучал слабо и тихо. Столь же неубедительно, как и сопротивление в целом. Все боялись военной машины Империи и её карающей руки, тем более сейчас, когда к власти пришёл тот, чья жестокая воля самолично проливала кровь во имя единого государства. Но всё было непросто, а будущее слишком неопределённо. Что будет, когда до них дойдут вести о планах Механика?

Физика учит: тело способно деформироваться под воздействием внешних сил, если им не противодействуют зеркальные силы внутри. Попробуем представить Империю большим и упругим телом вселенной, сколько же внешних сил нужно задействовать, чтобы сломить внутренние? Стержнем, которых и выступал Стикс, удерживая союз от распада. Невообразимо сложная задача представала перед будущем властителем. Но в конце концов, ни зря же в эти тёмные времена к власти пришёл именно магиан – представитель умнейшей расы Предела, воспитанник Архари и бывший раб с Гольдорана. Может, призрачный шанс избежать худшего вовсе не равен нулю?

Фуршетные столы, подготовленные для коронации, стояли ближе всего к главному входу. Затем зал расширялся, образуя широкую приёмную зону, где проходила сама церемония и сейчас обреталась большая часть приглашённых. Белый неон, парадное золото, спектральные голограммы добавляли убранству зала ощутимой помпезности. Лайту, да и остальным членам его команды по большей части дальше банкета идти не хотелось. Большая мраморная лестница белым водопадом спускалась с бельэтажа к проходной. Внизу и наверху вахту несли гвардейцы. Стикс продолжал что-то рассказывать Варрусу и кивающей ему в такт Аше Рин. Пилот ощутил, как под кожей будто закололи иголки, словно кто-то подкрался и щедро сыпанул холодную горсть за шиворот его брони. Анокс выгнул спину, царапнув плечо благодетеля, он покрутился вокруг своей оси, махнув пушистым хвостом Лайту по носу.

– Ур! Ур-рур! – завопил зверёк как ужаленный.

Следом почувствовал и Варрус. Они все как по команде обернулись назад, оставив Стикса в печальной растерянности.

– Господин Стикс, похоже, Благословение вы сегодня всё же получите, – заговорщически произнёс лирианец.

Не видимая глазу без визоров и имплантов плёнка файрвола расползалась по залу. На ступеньках, утопая в полах длинной мантии, кутаясь в неё, словно в пуховое одеяло, появился Хранитель. Маска терялась в глубоком чёрном капюшоне, отливая слабым золотым свечением. Гвардейцы внизу застыли, не в силах противиться эффекту распространяемого им ужаса. Он сопровождал Хранителя, как анокс аломеея.

– Хотя получить Благословение от Бога смерти Анхорн, тот ещё подарочек судьбы, – осклабился Лайт.

– Но он ещё и Бог жизни, правда же? – растерянно уточнил будущий Император, выглядывая из-за широкой спины лирианца.

Ему никто не ответил. Анокс озабоченно фыркнул.

– Правда же, да? – решив, что остальные его не услышали, Стикс переспросил. Ответом послужило тоже демонстративное молчание.

Хранитель остановился на полпути, вытянул руку и буквально за секунды материализовал из воздуха кристально-голубой посох с лотосовым навершием. Гости из глубины зала медленно начали продвигаться назад к фуршетным столам, дабы прояснить возникшую тишину и отключение всей электроники. Опираясь на посох, Посланник вытянул свободную руку вперёд, повернув её вверх. Маленький каплевидный дрон, лежавший на ладони, призывно подлетел вверх, его гладкая, почти матовая поверхность отражала неясные очертания чёрно-золотой фигуры перед собой. Микролинзы дрона горели алым огоньком друг напротив друга и вдруг стали отдаляться, постепенно распадаясь. Дрон разделился на две половинки, они разлетелись по левую и правую сторону от Посланника жизни и смерти. С минуту ничего не происходило. Совсем ничего. Будто и правда явилась сама цифровая смерть, принеся свои загадочные ритуалы почёта. Затем обе половинки дрона раскрылись, впуская свет, и вот уже рядом с Хранителем появилось ещё две фигуры. Арбитр закованная в сплошную вариацию золотых доспехов Анхорн, и Мудрец в привычных одеждах монаха. Они пришли сюда вместе. Все трое.

– Они что реально явились втроём? Похоже, вообще на голограмму, не находите? Это сейчас жуть как всех напугает. Или всё же это изометрическая проекция? – к ним вернулся Нигири, замучивший в край Ройлеса Крейса. Имперскому учёному после столь внушительного турне по псевдонаучным гипотезам техника Горизонта требовалась успокоительная терапия и эндорфины.

– Это похоже на конец наших каникул, – риторически грустно заметил пилот Горизонта.

Цифровые Боги Анхорн явились, чтобы дать тройное Благословение будущему Императору. Это было смелый и убийственный шаг, никогда не совершаемый ими ранее.

Хранитель

Посланник давно привык к неоднозначной реакции смертных на собственное появление. Приветливость не была его главным достоинством, а добродушность и доброжелательность и вовсе не входили в список отличительных черт. По крайней мере, с внешней стороны так и было. Страх и непонимание лишь малая часть ощущений, что он пробуждал в сердцах живых. Равнодушие, пожалуй, было наиболее ярким из всех его проявлений. Остальное – утопало в тени основной реакции, терялось в её непостижимой глубине. За смерть его боялись и уважали, за жизнь ценили и чтили. И несмотря на все дары и блага для многих, он оставался пугающее непонятым.

Хранитель в сопровождении квантовых копий Арбитра и Мудреца медленно поднялся по лестнице, перед ними расступились гости. Он научился квантовому копированию уже давно, но всё не находил возможности проверить метод на ком-то кроме себя. Посланникам не давала покоя проблема невозможности нахождения в двух местах одновременно. В двух, в трёх, в сотнях горячих точках на карте Предела, где их помощь была нужна. И будучи теперь единственным из оставшихся творцов Анхорн на пороге глобальной катастрофы, Хранитель должен был вкладывать максимум вычислительной мощности для решения общих задач. Хотя и не горел внутренним энтузиазмом заниматься подобной деятельностью, он вообще не стремился к осязаемым желаниям. Уже давно и окончательно. Никаких мечтаний, никаких затрат памяти на достижение амбициозных целей. И он со стопроцентной уверенностью знал о бессмысленности подобной борьбы. Механик умнее, сильнее, быстрее! Скорость обработки данных, взаимодействие между архитектурными модулями, эффективность принятия ключевых решений – любой аспект, какой не возьми, был значительно выше. Работоспособность его процессоров находилась на совершенно новом уровне. Да, как творец он мог оперировать только неживыми природными элементами. Создавать из пустоты – таков его истинный путь. Это фундаментальное различие между ними всегда играло на пользу Хранителю, но только не сейчас.

“Квантовое копирование! Да, выглядит, конечно, феерично, но… везде существует пресловутое, противное, вездесущее “но”. От него не скрыться и не убежать, оно просто есть и никуда не собирается исчезнуть. Наше всепоглощающее “но” теперь сильнее и умнее. Могущества ему хоть отбавляй. Механику не составит труда освоить, созданный мной метод. Код, к сожалению, универсален. Тем более для него. Ведь он имеет дело с самим с собой, а мы есть неживая материя. Всего лишь пара-тройка фотонных процессоров, распаянных на кристальной плате Лабиринта. В конце концов, как бы мы ни были сильны, в основе каждого из нас простой арифметический модуль, воспринимающий мир в виде нулей и единиц. Но Мастер Глен теперь другой и он наш враг” , – не обращая внимание на собравшихся, погружённый в собственные размышления и фоновые процессы Хранитель вместе с остальными двинулся прямо к будущему Императору.

Их было трое, и они производили нужный эффект. Все участники коронации, ощутили величие столь маловероятного стечения обстоятельств – увидеть всех цифровых Богов, вместе взятых. Последний раз подобное случалось двадцать тысяч лет назад, но сейчас всё изменилось. Началась война, от них ожидали поддержки. Это нерешаемое уравнение из кошмара, неизвестного ожидания и боли предстоящих потерь должно разрешиться одним их присутствием здесь. Но их трое. А должно быть четверо, как и всегда. Что-то сломалось, вышло из строя. Больше никому не под силу починить разбитое единство культа Анхорн. Расступаясь перед Посланниками, люди склоняли головы, верующие тихо шептали “Элисинэр-Анхорн”. Те, кто не веровал раньше – внезапно поверили, те, кто и раньше верил – уверовали сильнее. Но этого недостаточно, чтобы изгнать всепоглощающий страх. Воздвигнутый Мастером Гленом памятник геноциду и разрушению надвигался из глубин космоса, накатываясь тёмной волной. И волна эта с каждым мгновением и каждым ударом маятника судьбы приближалась, набирая сокрушительную мощь.

Приблизившись, троица цифровых Богов застыла напротив Стикса и охотников с Горизонта. Варрус аккуратно подтолкнул будущего Императора в правое плечо, придав ему решимости. На глазах у всех своих подданных и сторонников бывший раб Гольдорана в последний раз в жизни преклонил одно колено перед волей Анхорн. Первым к нему обратился Мудрец. Стикс мог увидеть проступавшие из-под маски выжженные участки кожи, покрытые сеткой глубоких морщин. На него смотрели пустые глазницы, сотканные мириадами нитей самого времени. Мудрец производил давящее впечатление фундаментальности, будущий Император восхищённо разглядывал тусклое золото, блестевшее охрой на его лице. В нём отражались берега вечности знаний.

– Стикс Армей I, сын Бельшама Мудрого и благородной леди Хаст именем знаний и мудрости, провозглашаю тебя Императором союза Алур, даруя тебе своё Благословение и защиту. Да, будет твоё правление отныне и до скончания дней славным, – спокойно проговорил Мудрец.

Посланник мудрости протянул свои морщинистые пальцы, обтянутые тонким слоем золотого покрытия, и коснулся Тиары Контроля. Она была на Аламаре Армее в день его смерти, затем была сожжена Арбитром дотла. Но Посланница сохранила её исходные частицы, привезя Стиксу в шкатулке вместе с прахом прошлого Императора, ставшего лишь первородным набором химических элементов, в основе которого лежал углерод. Однажды создав позитронный код, Боги Анхорн могли без труда воспроизвести его снова. Тиара была восстановлена даже без силы Механика, а Стикс принял её из рук Арбитра уже как будущий Император, вернувшись вместе с леди Хаст. Сквозь пальцы Мудреца потекли протоколы, будто по золотым синтетическим венам струилась кристальная кровь, неся вместе с собой значения и команды. Живая структура Тиары на глазах пробуждалась, передавая наноботам код необходимого изменения. И вот ближе к правому уху на гладкой поверхности Тиары проступило тиснение – небольшой символ, принявший форму раскрытой книги.

– Стикс Армей I, сын Бельшама Мудрого и благородной леди Хаст именем правосудия и войны, провозглашаю тебя Императором союза Алур, даруя тебе своё Благословение и защиту. Да, будет твоё правление отныне и до скончания дней праведным, – голос Арбитра был пронизан стальной безаппеляционностью.

Эхо войны переливалось в отражении золотой маски, в эти неспокойные времена Благословение, полученное от неё, дорогого стоило. Неоценимо и несоизмеримо тем деяниям, что успел сделать на будущем поприще Стикс. Она будто вручала ему аванс на предстоящее властвование, давая несокрушимую защиту перед лицом врагов существующих и гипотетических, застывших за горизонтом обозримых событий. В немигающих кристальных глазах сменяли друг друга скрипты, Стикс уже видел подобное ранее, когда они остались одни во дворце Лейтаринии на Китиче, но сейчас их скорость, казалось, совсем обезумела… Он не мог выносить её взгляд без разряда колющей боли, но и не дрогнул. Богиня войны и правосудия протянула тонкие пальцы, закованные в металл, блиставшие багровым золотом, и едва коснулась Тиары Контроля. Наноботы ожившие вновь, выбивали следующее по счёту тиснение. Ровный круг, проступивший сначала – знак, что имитировал форму колец Элиша. Меч появился потом, вписанный ровно в круг, завершающий символ войны.

– Стикс Армей I, сын Бельшама Мудрого и благородной леди Хаст именем жизни и смерти, провозглашаю тебя Императором союза Алур, даруя тебе своё Благословение и защиту. Да, будет твоё правление отныне и до скончания дней смелым, – Хранитель приблизился последним к теперь уже действующему владыке Империи Алур.

Для коронации и непосредственного признания его Императором было достаточно и одного Благословения, но они решили, что в нынешних условиях тройное благо лучше. Посланник был равнодушен к происходящему. Его почти не волновало, кто станет новым Властителем союза Империи. Живые до поры до времени вообще не интересовали Хранителя. Он начинал их видеть лишь через призму закодированных протоколов Горнила Душ, когда их память уже покинула реальность. Только тогда он видел всё, что хотел. В этот момент осознавал хрупкость и вместе с тем силу. Именно перед лицом неизбежной смерти, жизнь имела всеобъемлющий смысл. Хранитель коснулся Тиары Контроля последним, и на её поверхности в самом центре всемогущие наноботы, подчиняясь протоколам, проявили тиснение символа его Благословения, то был распустившийся лотос.

Вечность застыла. На один короткий момент, проникавший в сердца живых, страх отступил. Будто сила их единения разогнала сгустившуюся тьму. Все присутствующие в зале, как по команде склонили головы, некоторые шептали молитвы, кто-то не мог сдержать слёз, а иные хоть ненадолго, но обрели хрупкую надежду.

– Да, здравствует Стикс Армей I новый Император Алур! – громко, насколько возможно для него произнёс Бог жизни и смерти. И все молчавшие до этих слов подхватили сей праведный клич:

– Славься Анхорн!

– Славься новый Император!

– Да, будет союз Империи вечен! – кричали из глубины зала.

– Анхорн! Анхорн! Анхорн!

Величие Императора всегда было лишь тенью могущества цифровых Богов. Будто, следуя за солнцем неслышимо и невидимо, оно призывало к покорности. И если и будут сквозь года истории вспоминать нового Императора, то будут говорить, что он один получил Благословение трёх. А про Гольдоран и рабство забудут, ибо воля Анхорн жила в сознании к ней присягнувших, говорила их языками, смотрела их взглядом.

Варрус

Пустошь и Горизонт – оба корабля Анхорн с золотой обшивкой и чёрными опознавательными знаками ещё находились на орбите Алуриса. Перед тем как покинуть коронацию Императора, Хранитель передал приказ команде Арбитра вернуться на звездолёт и собраться в совещательной комнате. Квантовые копии двух других Посланников исчезли, Хранитель прибыл на совещание в переговорную Горизонта один. Он не занял привычное место Арбитра, а сел рядом с Варрусом ближе к платформе по правую руку. По левую материализовалась сосредоточенная проекция Мудреца. Тратить ресурсы и силы на квантовые копии смысла более не было. Варрус малодушно рассчитывал урвать хоть немного времени Богини войны и правосудия, чтобы поговорить с ней наедине, но понимал, что подобное сложно устроить. Она сама появилась в виде проекции, мгновение спустя после Мудреца, кивнув всем присутствующим. Сэм тоже был здесь, лениво почёсывая татуированную голову. По правую руку от него сидел Нигири. Погружённый в вычисления, он даже не поднял головы, чтобы кивнуть и высказать почтение появившимся цифровым Богам, впрочем, зная некоторые особенности поведения главного техника Горизонта, ему прощалась подобная вольность. Он и Хранитель продолжали упорно, но, к сожалению, пока безрезультатно заниматься поисками лекарства от одержимости. Рядом с лирианцем волчком вертелся Лайт, на спинке его кресла кемарил Ёж, лениво открывая то один, то другой глаз, реагируя на посторонний шум. Навигатор не спал, а только дремал. Ззверёк производил сложнейшие навигационные расчёты и не мог покинуть свой пост. На совещании присутствовала и монахиня Рин – бортовой врач Горизонта, она сидела на кресле сразу за Лайтом. Поскольку собрание происходило именно таким составом, исключая генералов Империи Алур и высших офицеров Анхорн, речь пойдёт о непосредственных делах Посланников, связанных с ключевыми моментами предстоящих битв и сражений.

– Чё вы кислые такие?.. Всё так хреново? Полная задница близко? – скалясь, поинтересовался пилот Горизонта. Он обращался напрямую ко всем присутствующим, включая цифровых Богов.

– Ещё не так хреново, как могло бы быть, Лайт… медленно, но верно мы только движемся к этому рубежу, – ответила Арбитр, спроецировав прямо в центр совещательной комнаты объёмную карту Предела. – Красные точки – планеты, галактики и системы, чью планетарную оборону вырубил код разрушения, посланный Механиком через Лабиринт. Практически все – захвачены. Коренное население уничтожено, на их место постепенно встают одержимые симбионты.

– То есть погодите… а технологические процессы на поверхности захваченных планет? Остановлены? – внезапно уточнил Нигири, обнаружив для себя некоторый интерес в обсуждении.

– Именно за этим и нужны симбионты, Нигири. Даже будучи творцом созидания Мастер Глен, не может всё делать самостоятельно. Ему нужны ресурсы и союзники, – уточнила Арбитр, даже через голограмму было понятно, что по её скромному мнению их положение шаткое, а ведь война находилась только на начальном этапе.

– На Энспере продолжают работать подпольные сероводородные фабрики, на Аглонасе пираты Акарат отстроили несколько базовых колоний, там добывали сверхкритводород… все производства запущены. Симбионты легко обучаются и могут практически детально повторять приобретённые навыки донорной биологической структуры, – Хранитель взял на себя обязательства пояснить для Нигири подробности физиологии симбионтов.

– Перешлёте данные в нашу локальную сеть? – уточнил главных техник Горизонта, по каким-то своим соображениям он считал эту информацию важной, никто из цифровых Богов возражать не стал.

– Уже, – активировав протокол передачи, отозвалась Арбитр. Получив информацию, Нигири вновь погрузился в написание программ на ингиметре.

– Судя по всему, основная задница у нас как раз с разведкой, да? – Варрус, до сего момента только слушавший, первым подметил главную проблему.

Голографическая Арбитр задержала на нём взгляд, он мог поклясться, что под маской она улыбнулась. Устало, но благодарно. Любая попытка сгладить их нынешнее положение была для неё бесценна.

– Да, тут как раз беспросветная… – Посланница перевела свой взгляд на Лайта. Тот закивал головой, как будто соглашаясь с каждым сказанным ею в дальнейшем словом. – Тоска беспросветная, Лайт… – добавила она.

Варрус зло усмехнулся, наблюдая за тем, как меняется в лице аломей.

– Мы сейчас используем только Имперский флот под командованием Равена Киля и собственные разведотряды охотников, оснащённых кораблями с переменным стелс-полем, – объяснил сложившееся положение Хранитель.

– Код разрушения? – Варрус поинтересовался причиной такого решения.

– Он отрезал нас от внешних сетей Анхорн в захваченных звёздных системах, в той области стоит созданный Механиком вирусный файрвол. Помощнее, чем Чёрная Длань. Попытки взломать защиту пока безуспешны, – наконец в разговор вступил самый мудрый из цифровых Богов.

Похоже, Мудрец именно этим и был занят последние несколько недель подготовки в Золотом Храме – обследовал повреждённые участки глобальных сетей.

– Лабиринт? – и стрелок снова попал.

На этот раз в ещё один болезненный вопрос текущего позиционирования врага.

Все трое Богов замолкли, скрипты в их глазах синхронно менялись, за исключением Мудреца – его пустые глазницы задержались на лирианце:

– Мы больше не связаны с ним и через Лабиринт.

– Как это возможно? Он же, как и вы кластерное ядро… – понимая, что происходит, подал голос Нигири.

– Целый кластер Лабиринта почти уничтожен, туда пути больше нет. Новые контрмеры Механика и поглощённые силы Творца помогают ему обходить протоколы исходных связей, – с едва уловимой обречённостью в голосе озвучил истину Хранитель.

– Да, дело дрянь. Без разведки мы всё равно, что слепы… – Варрус покачал головой. – Но на самом деле нам бы тоже не помешали союзники. Если Механик бороздит вселенную на предмет насильственного присоединения государств к своей маленькой опустошительной войне, надо полагать, нам стоит ответить тем же.

– Насилием? – саркастически уточнил пилот Горизонта.

– Именно за этим мы здесь и собрались, – согласилась с первым помощником Арбитр, снова проигнорировав Лайта.

И все присутствующие, созерцая столь тягостно неловкое молчание, призадумались. Что могло означать отсутствие ответа со стороны Богини войны и правосудия? Её очевидное осуждение очередной нелепой шутки, не требующее пояснения, или же молчаливое согласие с вышеозвученной методологией ведения дел. Старое доброе насилие не претит, похоже, и цифровым Богам, не выходя из топа решений проблем последние двадцать тысяч лет.

– Мы не знаем, чего он добивается, но очевидно, когда Механик подчинит себе все системы и галактики юго-восточного сектора, то двинется дальше к центру Предела. А где-то на половине этого пути нам придётся дать ему бой, – добавила Арбитр.

– Сколько у него кораблей сейчас? – спросил, как бы между прочим Лайт.

Как пилота его, конечно, в первую очередь интересовало реальное число боеспособных звездолётов. Учитывая, что Арбитр уже упомянула, что придётся дать бой, в понимании Лайта речь шла о глобальном космическом сражении, определившего бы расстановку сил в Пределе. Его исход либо откроет Механику возможность беспрепятственно продвинуться вглубь вселенной, либо задержит и позволит охотникам освобождать галактику за галактикой уже в ходе локальных операций.

“А наш капитан-куница неплохо разбирается в позиционировании! И его желание узнать текущую боевую расстановку сил весьма похвально. Он мог бы далеко пойти, Арбитр была бы рада предоставить ему возможности карьерного роста, но все мы знаем, что Лайт – социопат. Кроме команды Горизонта, он не воспринимает никого в качестве возможных товарищей или подчинённых”, – лирианец поднял взгляд на аломея, прогоняя в голове эти мысли, тот ощерился и демонстративно хмыкнул.

Все космические корабли в Пределе делились на три больших класса: тяжёлые, средние и малые. Таким разделением пользовались, оценивая два основополагающих параметра – длину корпуса от носа до хвоста и объём свободной загрузки. Второй при категорировании всегда был предпочтительнее, ибо позволял оценить, сколько корабль может вместить реального груза, живой военной силы, наступательных и стрелковых вооружений. В зависимости от типа установленных двигателей также ввели понятие оценки дальности полётов – дальнемагистральные и среднемагистральные корабли. К первому типу чаще всего относили все тяжёлые и средние звездолёты, а вот ко второму причисляли малые машины и все остальные внеклассовые технические устройства, схожие по функциям с космическими кораблями. Это могли быть промышленные баржи или строительные комплексы, используемые для работ в орбитальном пространстве. Среди тяжёлых кораблей выделяли крейсеры и эсминцы, примером данного класса могла служить гордость Имперского флота – Алурия. Живые корабли-мимиков из-за большого объёма загрузки также выделяли в этот класс. Тяжёлые корабли могли нести мощное боевое оружие: магнитные и лазерные пушки, позитронные орудия, баллистические и ракетные средства поражения противников, целые комплексы стрелковых турелей, в довершение на них перевозили пехоту и наземные боевые машины. В среднем классе выделялись фрегаты, перехватчики и штурмовики. К этому виду относился и Горизонт, и все три корабля Посланников. Это были быстрые и манёвренные машины с отличным боевым тактическим вооружением, включавшим в себя ракеты или лазеры, а также стрелковые самонаводящиеся турели. В малом классе существовал только один вид – истребители. Машин этой классификации бесчисленное множество вариаций и конфигураций. Однако они не несли мощное вооружение, и ими мог управлять только один пилот или бот.

– Его ударные силы – это соединённый флот Мигивина и мимиков. У Багрейна хорошие и быстрые корабли. У них порядка двадцати эсминцев с ядерным ракетным вооружением и магнитными пушками, чуть больше тысячи перехватчиков лёгкого типа, оборудованные системой подавляющего контроля и быстрого маневрирования, и две дивизии истребителей под управлением главного ИИ с поверхностности, учитывая данность, они спешно пересадят на них симбионтов. Ибо задержка сигнала с Мигивина даже сквозь пару межсистемных спутников будет ощутимая, – безошибочно отрапортовала Посланница.

– Мы вроде выглядим пока круче! – заявил со всей своей самоуверенностью Лайт. – У нас двенадцать Имперских флотов и наш собственный.

– Ну то есть корабли мимиков ты в расчёт не берёшь, да? – с ядовитой усмешкой поинтересовался у друга Варрус, а следом обратился к Посланнице:

– У нас есть примерное понимание, сколько ульев уже прошли через Разломы?

Арбитр пошевелила рукой, набрав команды на ингиметре: на объёмной карте отобразились ярким всполохом верифицированные точки Разломов, совпавшие с обновлёнными данными разведкораблей и с теми координатами, что были восстановлены Мудрецом из похищенных архивов, вокруг них скучковавшись угрожающее сияли алые огни – помеченные корабли-ульи. Теперь понятно, зачем нужно было красть навигационные координаты из Зала Знаний. Космос бесконечен и огромен, а Механик один. Ни Зитрикс, ни Эрия свои навигационные ресурсы по крайней мере пока, добровольным путём не собирались отдавать на откуп безумству Посланника. Одним Артефактом времени даже со всей мощью Лабиринта перемещать сотни и тысячи кораблей невозможно. Тем более не зная, в какой конкретно точке Предела расположены окна в мир мимиков – Разломы. Когда Механик похитил карты из архивов Зала Знаний, он установил их поверх Ключа Миров, получив возможность ориентироваться в бесконечности Предела. Преимущества Золотого Храма в этой войне таили столь быстро, что их физическое существование практически ни отследить, ни визуализировать, ни сохранить. Слишком хрупко и шатко, будто культ Анхорн в его текущем виде стоял на тонком льду. И этот лёд, ранее представляя собой нерушимую твердыню, вот-вот мог треснуть без объяснения причин.

– Порядка десяти тысяч… – сидящее в зале на мгновение впали в почти ощутимое оцепенение.

Варрус посмотрел на Арбитра, в её ледяной непоколебимости ничего не изменилось, будто столь ошеломительная цифра не вызывала проникновенный ужас.

“Десять тысяч! Десять! Это же хренова туча кораблей, а уж сколько зародышей они могут перевозить…”, – подумал Варрус.

– А сколько их было на Войне Первых Корней? – лирианец решил, что для достоверности сравнения и понимания всё же неплохо сопоставить текущую цифру с прошлой.

– Намного больше, но эти данные нам ничего не скажут. Не все их корабли несут оружие и не все предназначены для больших сражений в космосе. Ульи по большей части нужны для принудительной колонизации планет, – со знанием дела ответил Хранитель.

“И вот уже дважды по ходу заседания прозвучали довольно родственные по своему смыслу слова: насилие и принуждение. Если подобными методами не гнушаются враги, то чем мы хуже”, – рассудил Варрус и вновь попытался вникнуть в обсуждение стратегии предстоящей борьбы.

– Это двадцать тысяч лет назад их корабли не могли сражаться. А сейчас мимиков ведут Механик – творец и создатель и Багрейн – конструктор-гений. Уж на двоих они что-то да сообразят с перевооружением ульев. Я уверена, – с некой долей обречённости вклинилась Арбитр.

– Да, я согласен. Тут помогло бы хорошее предзнание, но единственное, на что мы теперь можем полагаться… на волю Анхорн и собственные силы, – согласился с ней Мудрец, говоривший на собрании чрезвычайно мало.

Варрус прекрасно помнивший их с Арбитром поход в Лабиринт, подумал, что это не к добру. Старец утаил некие важные сведения от культа, и непонятно, как и где эта тайна нанесёт ответный удар. Наверное, будет больно… ещё больнее, чем ударило предательство безумца.

– Ладно. Помимо бессмысленных истерик, есть конструктивные предложения, призванные улучшить наше положение? – довольно строго спросил Хранитель, поднимая цифровые глаза на двух своих всесозидающих коллег.

– Да, отправляйтесь на Тэрэнсию, – то ли предложила, то ли приказала ему Арбитр. А учитывая, что их производительная мощность была практически равна, её слова звучали, скорее как утвердительная просьба.

– Почему я?

– Потому что я не хочу сражаться на два фронта. Железный Консул – ваш друг, а не мой, – отозвалась Арбитр с проскальзывающей злобой.

– Даже с теми силами, коими мы сейчас располагаем, биться и против Механика, и против ионного флота невозможно. Я соглашусь с ранее озвученным Варрусом предложением: нам нужны союзники. А из нас троих Железному Консулу именно вы давали своё Благословение, Мастер Мирэй, – Мудрец без зазрения совести согласился с Посланницей.

– Мы с ним расстались в ссоре, – с нехарактерной эмпатией отозвался Хранитель.

– Так помиритесь с ним. Или с ним подружится Механик, – спокойно предложил Варрус.

Не зная всех тонкостей, стрелок не понимал, что именно так взбаламутило решимость Посланника жизни и смерти. Он просто озвучил очевидное.

– Мастер Мирэй у нас не так много вариантов, а делать что-то надо… – обратилась к нему Арбитр смягчившись.

– Один не полечу, – Варрусу показалось, что под золотой маской Хранитель обиженно насупился. Все ждали объяснения, и оно запоздало, но всё прозвучало: – Я не могу забросить опыты с пойманным симбионтом, поиски методов декодирования сознания одержимых на паузу не поставишь. Меня не будут ждать те, кого мы могли бы спасти.