Читать книгу: «Ворон ворону глаз не выклюет. Том III», страница 4

Всего один Левиафан добрался до холла. Поспешный топот, сбившееся дыхание – с каким отчаянием он спасал свою жизнь! Марк Монн то и дело пугливо оборачивался, и совсем не думал, что стоит поглядывать наверх. Виктор уже стоял на балконе, ладонью опершись о статую Духовного судии – величественный и грозный, он вздымал руку к потолку, будто выносил приговор. И приговор был един: смерть.

Выждав момент, Виктор с силой боднул плечом статую. Каменное изваяние накренилось, сорвалось с пьедестала и рухнуло вниз, прямиком на кудрявую макушку.

Хруст костей прозвучал красивой финальной нотой.

«Как говорят приближённые, гнев Квадранты настигнет всякого беззаконника», – хмыкнул Виктор, глядя вниз. Монн корчился на полу и кричал. Всё больше крови струилось между плит, смешиваясь с пылью и гранитными осколками. Предатели империи не заслужили ни милосердия, ни прощения.

Виктор спрыгнул с балюстрады, приземлившись с глухим ударом. Колени отозвались тупой болью, несмотря на ведовскую силу. Он ещё не до конца прочувствовал границы своих возможностей.

– Чёртов… зверь. Вечно… ты являешься… в самый неудобный час, – просипел Монн. Он упрямо полз к выходу, цепляясь пальцами за стыки плит. Склеившиеся от крови локоны лезли ему в глаза. – Ты мог бы… быть с нами. Ты лишь… жертва, как и те… кого ты убил. Но мы… мы можем… освободить…

Виктор надавил сапогом на спину культиста, словно пригвоздил бражника иглой.

– Обещаю подарить быструю смерть, если скажешь правду, – он прижал клинок к горлу жертвы. – Даниил Мур – один из вас или нет?

Монн откашлялся и через силу улыбнулся окровавленным ртом. Вышло далеко не так обаятельно, как на лекции.

– Каждый… баран найдёт… своего пастуха, – и он закатил глаза, а губы задвигались в беззвучной мольбе. Взмах меча отрубил Монну голову, прежде чем тот успел растаять чёрной лужей.

Глубоко вдохнув, Виктор с улыбкой позволил запаху смерти наполнить лёгкие.

«Обладай я хоть толикой этих сил в хранительской крепости, всё могло закончиться по-другому», – и тут улыбка медленно сошла с его лица. Нужно было раньше поддаться Двуглавому, а он, дурак, всё отмахивался…

Носок сапога задел голову Духовного судии. Безликий болванчик, идол, из которого даже чёрт не вылезет. Камень с треском рассыпался в мелкую крошку под тяжестью сапога.

– На скотобойне и то меньше трупов. Тэно же послали токо за мудрецом!

Виктор задрал голову и увидел Крыса. Тот облокотился о балюстраду второго яруса, и с выпученными глазами уставился на окровавленный труп Монна. Удивительно, что он решил остаться в академии. Следил? Беспокоился?

– Я так захотел. Оспоришь?

Крыс поспешно замотал головой, и капюшон соскользнул со всклоченных тёмно-рыжих волос. Напуганным он не выглядел, но явно хотел оказаться где подальше.

Повисла тишина. Виктор прислушался: снаружи всё ещё играла музыка. Её размеренный ритм успокоил разгорячённую резнёй кровь, а нежный голос певицы показался знакомым. Элли Белл. Нечасто Виктор прислушивался к песням, но её сложно забыть.

Насладиться выступлением не вышло – едва взяв последнюю ноту, Элли Белл сорвалась на истеричный крик.

Глава № 4. Тень всегда идёт по твоим следам

В тюрьме что-то происходило. Что-то, что не вписывалось в цикл.

Стоило утихнуть визгу певички Элли Белл, как начали кричать на улице – но коротко, вскоре всё стихло. Чья-то грузная поступь эхом разносилась по зоне содержания. Когда затихали шаги, их сменяло лязганье. Шаги-лязг-шаги-лязг, и с каждой минутой шагов становилось всё больше.

Вскоре лязганье добралось до камеры номер четырнадцать. Заскрежетали ключи в замках. Двое тюремных работников с интересом присмотрелись к Хейду, переглянулись между собой и кивнули, не проронив ни слова. Пока один охранник, позвякивая связкой ключей, ушёл открывать соседнюю камеру, его напарник приблизился к койке. За любопытство здесь карали дубинкой – Хейд понятливый, одного раза хватило, потому он молча сел и протянул руки. К наручникам прицепили цепь.

Из всех заключённых один Хейд остался невольником. Беззаконники выходили из открытых камер со счастливыми улыбками, жали друг другу руки, как старым знакомым, помогали избавиться от стальных браслетов. У каждого остались следы после общения с адептами Пламенного судии: вырванные ногти и ожоги – стандартный набор. У одной женщины выжгло полголовы, а вместо глаза зияла глубокая впадина.

«Очищающее пламя, мать его», – Хейда пробила дрожь. Подобная участь ждала и его, если Артур исполнит свои угрозы.

Но плевать на квадрианцев. Чёртовы мозгоеды на свободе, вот от чего волосы вставали дыбом! Они захватили тюрьму поразительно быстро, без взрывов и резни. Натренировались в крепости Хранителей? Или успели сманить на свою сторону весь персонал? Порой казалось, что Хейд – последний человек в Дарнелле, кто ещё в своём уме.

Над головой зазвенел громкоговоритель:

– Тук-тук, как слышно? Сим сообщением я официально объявляю себя новым хозяином вашего дома покаяния. Любите меня и жалуйте!

Зону содержания окатила волна голосов – улюлюканье, свист, ликование. Сегодня у Левиафанов свой повод праздновать. Цепь натянулась, и Хейда провели через сотню пристальных и чего-то ждущих взглядов. От накатившей волны страха вновь болезненно застучало сердце.

«А если кинуться на штырь? Насадиться на него глазом, да поглубже, чтоб сразу сдохнуть. – Панические обрывки мыслей, сначала лихорадочные, с каждым шагом становились всё яснее и чётче. – Или, может, цепь? Да, её точно хватит. Намотать на горло, перемахнуть через перила, сорваться вниз. Лучше уж перед смертью услышать хруст шеи, чем голос Молчащего».

Хейд почти решился. Вот-вот, сейчас, ещё шаг, и он точно это сделает, или нет, нельзя торопиться, в запасе всего одна попытка!.. Он не мог. Тело словно вязло в невидимой паутине, где каждый узел – сомнения и страх.

Громкоговоритель опять ожил:

– Уважаемые мийстеры, ваше сопротивление бессмысленно. Как глава тюрьмы, я заверяю, что не трону тех, кто сложит оружие добровольно. Спешите, торопитесь! Предложение действует ровно до того момента, когда мои люди выломают двери сами.

«Мийстеры». А казалось, что хуже быть не может. Хейд почти решился сотворить задуманное, на этот раз – железно, как поводырь схватил его за плечо и втолкнул в незнакомый кабинет.

Холодный свет коридоров остался за порогом, уступив место бархатистому полумраку. Настенные лампы горели в полканала; их слабый желтоватый отблеск поглощали дубовые панели на стенах, из-за чего комната больше напоминала склеп. В центре кабинета как раз стоял массивный, здоровенный стол – самое то место для покойника. Один ходячий скелет уже пристроился в кресле, закинув ноги на столешницу с вызывающей небрежностью. Его палец, больше напоминающий узловатую ветку, скользил по рычажку переговорного устройства. Туда-сюда, туда-сюда.

– Вот мы и встретились, мийстер Морт. Как и обещалось.

Хейда передёрнуло от тягучего «ми-и-йстер». Охранник провёл его мимо парочки Левиафанов, роющихся в шкафах с документами, и усадил на стул напротив Ищейки.

– Ну что, дружок, на третий раз тебе не сбежать от нашей задушевной беседы. Рассказывай, как прошло знакомство с «птичьим другом». Айра успел задурить тебе голову? Надеюсь, что нет, иначе я расстроюсь.

Вместо ответа Хейд разглядывал мраморные часы, пепельницу, ручку с золотым пером, чернильницу в виде бюста Арчибальда IV. Столько инструментов для убийства себя или Ищейки, вот они – лежат прямо перед носом и одновременно в полной недосягаемости.

«Стоило насадиться глазом на штырь».

– Запудрил-таки, – вздохнул Ищейка и накрутил на палец козлиную бородку. – Он хоть признался тебе, что был одним из нас? Маленький зверёныш… Но с такими жалостливыми глазами, способными растопить даже заледеневшие сердца шаманов. Стоило ему посмотреть снизу вверх – и уже через минуту ты тянулся к нему, думая: «Ах, бедняжка». А потом Айра наносил удар, и горцы оставались без защиты своего мудреца-охотника. Лёгкая добыча.

Ищейка навалился на стол, оперевшись острыми локтями. Взгляд его – мутный, с болезненно-безумным блеском в глубине серых глаз – был настолько неприятен, что Хейд отвернулся.

– Смекаешь, к чему я веду? Айра всю жизнь промышлял тем, что забирался людям под кожу, как паразит, и кусал в уязвимое место. А ты, мийстер Морт? Тоже повёлся на его печальные глазёнки? Думаешь, что с тобой он обойдётся иначе?

Ищейка вдруг откинулся на спинку кресла и рассмеялся – сухо, без радости.

– Да кто ты такой, чтобы заслужить подобную милость? «Брат»? – последнее слово прозвучало как плевок. – Ох, мийстер Морт, эта роль куда больше подходит мне. Мы росли вместе. Охотились. Разделяли между собой мысли, сны и желания. А чем можешь похвастаться ты?

Молчание давалось Хейду всё тяжелее. Беспокойные пальцы Ищейки перебирали вещи на столе, пока не наткнулись на портсигар, в котором нашлась пара сигарет, явно не из дешёвых. На его лице засияла улыбка, а рука уже шарила в нагрудном кармане жилетки.

– Какой же скучный, а! – так и не дождавшись ответа, Ищейка засунул в уголок рта сигарету. Завоняло серой, пока он чиркал спичкой о бок мятого коробка. Рядом лежала зажигалка, но она осталась без внимания. – Я не собираюсь кусаться, наоборот, всячески заинтересован в том, чтобы с тобой подружиться. Со мной многие мечтают дружить.

– Вы всегда начинаете дружбу с пули? – процедил Хейд сквозь зубы. Жутко бесила эта самодовольная рожа, особенно когда Ищейка затянулся – медленно и с наслаждением пропуская густой дым через лёгкие. Как нарочно дразнился, паскуда. Хейд мог только мечтать о таких глубоких вдохах, с его-то рёбрами.

Ищейка выдохнул в потолок струю дыма, и та вилась в полумраке, как призрачная змея.

– А, хранительское логово. Далеко тебя занесло, мийстер Морт. Дай угадаю: Айра тоскливо повздыхал о своей судьбе, и ты галопом поскакал выполнять его прихоти? Наверняка так было и с театром – Айра проверял, насколько легко вить из тебя верёвки. Видишь, я всё-всё знаю, – Ищейка улыбнулся, обнажив ряд удивительно чистых для курильщика зубов. Выпирающие клыки придавали ему хищный вид. – Насчёт пули… уж извини, накладочка вышла. Чем больше табор, тем сложнее за ним следить. Очень не хватает пастухов с толковыми руками… Вот как у тебя, к примеру.

Если бы не наручники, то Хейд заткнул бы себе уши. Он знал, кто сидит перед ним, знал, что лгать для Ищейки – как дышать, но всё равно слушал. А вдруг правда? Пусть не всё, но часть? Хейд сам ведь порой дивился, что так покладисто выполняет любые просьбы брата. Может, дело было вовсе не в желании исправить ошибки прошлого. Может, и не надо Айру ни от кого спасать, а наоборот – лучше спасать людей от него. Может, может, может…

– Уверен, Айра всеми силами очернял нас, особенно меня. Но умный человек, прежде чем сделать выводы, для начала выслушает обе стороны, верно? – Ищейка прервался на пару неспешных затяжек. – Думаешь, небось, что мы, как рой саранчи, бездумно сжираем всё, что на глаза попадётся. А вот и нет! Какой смысл оставлять после себя мёртвую пустошь? Я вот, к примеру, хочу в старости кряхтеть на скамейке, покуривая хороший табак, и пугать молодёжь байками о тёмных временах. Вроде этих.

Лицо Ищейки, больше напоминающее обтянутый кожей череп, омрачила тоска. Но эта искра мнимой человечности исчезла так же быстро, как и появилась.

– Беда в том, что мне и до ста лет недотянуть, пока Тормандалл заляпан ромбами, – продолжил он, стряхнув пепел на пол. – Как и тебе не дожить до своих пятидесяти – по той же причине. Пока люди жмутся к безликим статуям в страхе перед «беззаконниками», каждый из которых – вероятная Дикая Кэйшес, приближённым всегда будет, чем побаловать себя на завтрак. Удобная сказочка-пугалочка вышла, согласись?

– Да я только порадуюсь, если квадрианцы окунут вас с головой в раскалённые угли. И плевать мне, какие сказки при этом они рассказывают.

– Ну-ну, а ты не задумывался, откуда растёт ненависть местных к твоему народу? «Помойная крыса», «паразит»… Мне даже в голову лезть не надо, чтобы знать, как тебе жилось среди больших людей. Все эти истории одинаковые. Айрхе так и останутся кривым отражением дейхе, а дейхе положено бояться и ненавидеть: они же Белые вороны, которые творят бесчеловечные ритуалы и насылают мор на добрых людей. Очередная пугалка. Квадранта паразитирует на тебе и на всём твоём народе, мийстер Морт. В том числе и на беззаконниках, размахивая ими, как горящей веткой перед животными.

Ищейка медленно выбрался из кресла. Его странные, неестественно дёрганные движения напоминали марионетку в неумелых руках. Усевшись на край стола, он бросил на Хейда длинную тень.

– Это говоришь ты или древний мёртвый ублюдок в твоей голове?

Ищейка в ответ лающе рассмеялся, но вдруг затих. Сигарета замерла между пальцами, а взгляд остекленел – марионетке перерезали нити. Но уже спустя мгновение он пришёл в себя и резко потянулся к кнопке переговорного устройства. Его голос звучал одновременно и в кабинете, и эхом в коридоре: «Ваше упорство заслуживает похвалы, но, чтобы спихнуть меня с кресла, придётся постараться куда сильнее!»

Неужели кто-то рискнул дать отпор Левиафанам?

– Неплохо вы по моим ушам проехались, – Хейд упрямо вскинул голову. Он не показывал своего страха перед Стахом, а перед этим ощипанным петухом – тем более. – Интересно, что ваша свора наплела в своё время Леону Эливайнну?

– Кому?.. – Ищейка вновь застыл на мгновение. Он звучно щёлкнул пальцами: – А, помню-помню. Обаятельный мерзавец. Мечтал чужими руками сбить с Аргеллов корону, а когда прогорел – смылся, прихватив с собой кое-какие наши безделушки. От таких индивидуалистов один головняк. А вот откуда ты его знаешь… – он наклонился ближе и сузил глаза. – Не скажешь?

Хейд промолчал. За это Ищейка выдохнул кольцо дыма ему в лицо. Горький, въедливый запах обжёг носоглотку, и Хейд сипло закашлялся, кривясь от боли в груди.

– Ничего. Благо скоро слова не понадобятся. Эливайнн многое нам задолжал. Не будь как Эливайнн. Не будешь ведь, дружок? Протяни руки. Нам очень не хочется принуждать тебя, а уж мне – так особенно. Может плохо сказаться на мозгах.

– Засунь сигарету себе в задницу и затянись, – Хейд оскалился изуродованным ртом. – Плевать тебе и на меня, и на айрхе. Ты хочешь, чтобы свинья сама себя выпотрошила и сервировала. Да пошёл ты.

– Ай, как грубо, – Ищейка театрально прикрыл ладонью лицо. – Кажется, я догадался, в чём наш камень преткновения. Айра уверил тебя, что я убью его, если найду, не так ли? Глупость! Твой милый братец, пока травил про меня байки, случаем не упомянул, как я спас ему жизнь? То было годков эдак девять назад, когда Айра уже предал нашу семью и колобродил где-то в западных степях. Я искал его, и – о чудо! – однажды он сам призвал меня, едва живой. Проиграл какому-то мертвецу. И кто, как ты думаешь, хлопотал над ним днями и ночами? Кто слушал сказочки о том, как он сполна хлебнул свободной жизни, всё переосмыслил и желает вернуться? Но едва Айра встал на крыло – прирезал ночью наших собратьев и сбежал. Да ещё прихватил с собой дейхе, на которого у нас были свои планы. Ох уж эта его благодарность.

– Не так хорошо ты знаешь Айру, как говоришь, раз позволил себя обдурить.

– Скорее… – Ищейка провёл ладонью по впалой щеке, будто отгоняя назойливое воспоминание, – я хотел обмануться. Хотел поверить, что он одумался. Я всё ещё люблю этого засранца, знаешь ли. Сердце-то у меня куда мягче, чем у горских шаманов. Айра – заблудшая овечка, которую увела из стада брехливая ворона. Если ты правда беспокоишься о его судьбе, мийстер Морт, то должен понимать: надо обрезать те нити, что их связывают, а треклятую ворону – сжечь. Айру втянули в опасную авантюру, он втянул тебя, и вы оба помрёте, а ворона тут же найдёт себе нового кукушонка. Даже интересно, какие сказки он тебе наплёл, что ты вцепился в них мёртвой хваткой. Поделишься?

Хейд молча сверлил степняка взглядом. Тот оскалился, блеснув кривым клыком, открыл рот для очередной лживой речи, но вместо этого перегнулся через стол к микрофону. Звон оповестил о новом крайне важном сообщении: «О, у нас завелась разящая тень! Ни к чему эти прятки, поднимайтесь в мой кабинет».

– Жаль, очень жаль, – продолжил Ищейка уже совсем другим тоном, когда снова обратил на Хейда стеклянный взгляд. – Глаза-то у меня не такие жалостливые, как у Айры, да? Раз время разговоров вышло, значит, пришло время фокусов, – он хлопнул в ладони и нетерпеливо потёр их друг об друга. – Следи за руками, да повнимательнее. Что у воров, что у фокусников – руки главный инструмент.

Перед глазами мелькнули бледные ногти, а в ухо заполз шёпот: «Услышь его голос», он крюками впился прямо в мозг. Хейд отвернулся и вжался в спинку стула, но ледяные руки уже вцепились в его лицо, едва не вдавив глаза в череп запястной костью. Пальцы зарылись в волосы и крепко-накрепко обхватили голову – не шевельнуться. Мерзко. Хейд рычал, дёргался, шла секунда, другая… Его мысли уже читают? На всякий случай он послал ублюдка в задницу. Ищейка отдёрнул ладони и тряхнул ими, словно обжёгся. Неужели услышал? Нахмурившись, он отогнул ворот робы и потёр пальцем кость Предтеча, врезанную в ошейник.

– Ай-яй, опять эта гадость. Тебя приняли за беззаконника? Забавно! На твоё счастье, мы умеем их снимать, иначе пришлось бы отрубить голову, – Ищейка провёл ногтем по горлу Хейда чуть выше ошейника. Чиркнула спичка, задымила новая сигарета. – Заговорился я с тобой. Такой весельчак, ух, не оторваться. Ещё встретимся, когда наши умельцы сделают тебя посговорчивее.

Цепь натянулась и увела Хейда прочь из мрачного кабинета. Неожиданная отсрочка, главное с умом ею воспользоваться. В голове крутилось множество планов, но все они разбивались об одно: Хейд ослаб из-за ран, а его поводырями были двое рослых охранников. Как их обмануть? Как вырваться? Куда бежать, если всё получится?

Одна из дверей в коридоре слегка приоткрылась. Вместо сквозняка из щели вылетел нож. Глухой стук, и лезвие по рукоять вошло между лопаток ближайшего охранника. Тот хрипло вскрикнул, споткнулся о собственные ноги и растянулся на полу. Его напарник выхватил саблю из ножен, но из тьмы кабинета в него уже летел снаряд поувесистее: горшок с полузасохшей геранью. Глиняный бок попал чётко в лицо мозгоеда, обдав его осколками, комьями земли и сухими листьями.

Хейд рванул прочь в то же мгновение, как получил свободу. Ну, как рванул – ковылял, хватаясь за стены, пока высматривал пути отступления. Цепь, гремя, тащилась по полу хвостом, Хейд старательно наматывал её на руку, мотал-мотал, но она всё не кончалась, да сколько же в ней звеньев?

На глаза попалась табличка: «Прачечная». Там наверняка найдётся укрытие. Дверь, к счастью, была не заперта и поддалась с тихим скрипом. Держась за высокие борта котлов, полных белья и мутной воды, Хейд вилял между вёдрами с вонючим щёлоком, брошенными рубелями и щётками. В разгар дня – ни одной прачки. Они что, тоже тюрьму штурмуют?

Пальцы вцепились в край тележки, гружёной чистым бельём. Щели между дном и полом хватило, чтобы Хейд туда забился. Никчёмное укрытие, но другое искать времени не было – кто-то зашёл в прачечную следом за ним. Тесно, душно. Цепь же не выглядывает наружу, он всё смотал?

Тень скользнула по полу. Не прачка – силуэт мужской. Удар, звон металла. Телега отлетела в стену, роняя на пол тряпки, и оставила Хейда без укрытия. Не успел он дёрнуться, как его схватили за волосы и впечатали щекой в мокрый пол. Блеснуло остриё ножа.

– Зараза, – глухо выругался Артур. Лезвие упиралось Хейду под кадык. По застывшему лицу гвардейца стало ясно, что он не передумал убивать.

– Погоди. Послушай. Давай поговорим. Я не с ними, слышишь? Я им нужен, но я не с ними. Не с ними! Стали бы они своего союзника держать на цепи?

Их прервал гул шагов из коридора. Артур чуть повернул голову, прислушался. Нож перестал царапать кожу… и в лицо Хейда прилетел кулак. Звенящая тьма накрыла его с головой.

Сознание вернулось крайне неохотно. Ушиб на скуле саднил и припух, но бывало и хуже. В глазах мутилось, Хейд прищурился и разглядел вокруг себя типичную обитель клерков: линялые шторы, сквозь которые пробивался солнечный свет, несколько столов, шкафов, да стопки папок на подоконнике. Обстановка выглядела поскромнее, конечно, чем в директорском кабинете. Цепь приковала Хейда к трубе пневмопочты. На пробу он оттолкнулся ногами от стены, но труба не поддалась, а рёбра отозвались колкой болью, умерив пыл. Придётся искать другой путь к свободе.

Скрипнула дверь. В комнату вошёл Артур, волоча на плече раненого – мужчина в рабочем комбинезоне едва держался на ногах, прижимая ладонь к тёмному пятну на боку. Хейд уткнулся лбом в прикованные руки, словно и не приходил в себя. Когда Артур осторожно уложил рабочего на диван, тот сбивчиво прохрипел:

– Шкаф… правая… верхняя полка… серая коробка…

Артур резко раздвинул шторы – яркий свет разлился по комнате, на миг ослепив заплывший глаз Хейда. Перерыв полки в шкафу, он отыскал пыльную серую коробочку и вытряхнул на ладонь ключ.

– Не забудьте… повернуть вентиль ровно на два с половиной… оборота!.. Это даст… больше времени, – слабеющим голосом прохрипел рабочий. Он вцепился в рукав шинели Артура, оставив на ней кровавый след. – У меня… жена и двое сыновей… Тараск, Чугунный переулок, дом семь… Елена Борвикк…

– Я не забуду про них, мистер Борвикк. Спасибо вам за помощь, – сказал Артур мягко. Он держал рабочего за плечо, пока хрипы не оборвались последним выдохом. Прикрыв глаза на миг, гвардеец сам вздохнул и поднялся на ноги, готовый вновь скрыться в тенях.

– Стой! Не оставляй меня здесь! – воскликнул Хейд. Из гвардейца компания выйдет поприятнее, чем из мозгоедов.

– Думал заняться тобой позже, но раз уж ты очнулся… – Артур вернулся к тому, на чём они закончили: к ножу у горла. Металл был таким же холодным, как и презрение в его взгляде. – Сколько вас сюда явилось?

– Не знаю! Я не один из этих уродов.

Хейда с силой приложили лицом о трубу. От удара зазвенело в ушах и заныли зубы. Неужели за обёрткой изнурённой служивой собаки, заливающей свои невзгоды в пабах, таился этот человек: жёсткий, готовый растерзать любого, кого посчитает врагом короны? Вот оно – истинное лицо Артура?

– У меня нет времени с тобой возиться, – процедил он в ухо Хейда. – Мою руку останавливает лишь то, что тебя должен судить закон, а не я.

– Левиафанов я боюсь больше, чем твои законы. Ты знаешь, что я врал в допросной. У меня не было выбора. Но сейчас я говорю правду, только выслушай её! – Артур не ответил, и Хейд принял молчание за согласие. – Да, я связан с ведуном. Левиафаны хотят его убить, потому что ведун знает, как с ними бороться. У него есть шанс остановить червивых – шанс, которого нет ни у тебя, ни у твоей Гвардии. Я не могу тебе его выдать, Артур. И не могу позволить Левиафанам его найти.

Хейд запнулся, сглотнул. От напряжения горло сжало, как удавкой.

– Ищейка здесь. Его люди выпустили всех заключённых. Не отдавай меня им!

Лишь бы в глубине сердца Артура осталась хоть искра того самого Эсвайра, с которым они, сидя на веранде тёплым вечером, ели яблочно-рисовую запеканку. Не могло же всё оказаться легендой, прикрытием для гвардейца. Если бы только в его голове зародились такие же мысли о Хейде…

– Ты ублюдок, Морт, – процедил Артур, – и я лично повешу тебя после справедливого суда. Эту честь я Левиафанам не отдам. Попробуешь бежать – сломаю ноги. Понял?

Хейд кивнул. Артур тоже кивнул, но скорее своим мыслям. На том и договорились.

Пара точных ударов рукоятью ножа – и звенья цепи отделились от наручников. Хоть немного свободы, уже неплохо. Гвардеец прятался, выжидал, ползком обходил рыщущих всюду неприятелей, и Хейд следовал за ним – стал тенью тени. Стычки случались редко, когда не было иного выхода. Артур, как мурена, вылетал из укрытия, молниеносно разил врага и вновь растворялся в тюремных коридорах. Вездесущий голос Ищейки давил на нервы: «Я всё ещё жду тебя, дорогая тень! Пощади несчастных отцов и мужей – мы оба знаем, кто тебе нужен на самом деле», – но путь Артура вёл в противоположную сторону.

Первые догадки о плане гвардейца появились, когда они спустились в котельную. Решётка открылась тем самым ключом из серой коробочки. Хейд встал на цыпочки и щёлкнул выключателем – лампа мигнула, как будто передумала загораться, но всё же осветила огромный паровой котёл и уходящую в потолок сеть труб. Не механизм, а чугунный благородный зверь, встретивший гостей утробным гулом.

– Надеюсь, мистер Боровик, или как его там, успел тебе пояснить, какой из вентилей – нужный, – пробормотал Хейд, разглядывая присоединённые к котлу три вентиля. – Если дёрнешь не тот, вылетим отсюда по кускам.

– Будет неплохо, если по кускам улетят те, кто над нами. Левиафаны подорвали электростанцию, когда устроили диверсию у Хранителей. Пора отплатить им той же монетой. – Артур окинул Хейда задумчиво-оценивающим взглядом. – Радиомеханики понимают что-нибудь в котлах?

– На твоё счастье, за свою жизнь я прочитал множество технической литературы. Кое-что в памяти да осталось.

Хейд говорил уверенно, изо всех сил создавая впечатление, что без него Артуру никуда, а сам судорожно вспоминал давно позабытые книги и журналы, схемы и статьи. Можно понизить уровень воды, что усилит давление в баке – такой здоровенный котёл и бахнет знатно. Пока Артур ломал кочергой предохранительный клапан, Хейд изучал систему труб – нужно понять, какой из вентилей перекрывает конденсатопровод. «Два с половиной оборота», так, кажется, сказал работник? Лишь бы не напутал чего в предсмертном бреду.

– Ты уверен? – спросил Артур, когда настало время сделать выбор.

– Можешь оставить заявку в бюро добрых услуг, пусть пришлют специалиста, – и с этими словами Хейд крутанул средний вентиль.

Котёл загудел. Сперва глухо, низко, но за считаные секунды дрожь сменилась дребезжащей вибрацией. Металл натужно скрипел, в трубах усиливался рокот. Артур рванул к выходу без оглядки, Хейд торопливо поковылял следом. Стоило им выскочить в коридор, как прямо на них вышло трое Левиафанов из местных работников в тёмно-серой униформе. Артур не сбавил ходу. Напротив – ускорился, пока враги не успели среагировать. Кочерга в его руке взмыла в воздух и со всей силы огрела по голове первого Левиафана, оставив на стене кровавый веер брызг. Второй червь попытался насадить Артура на меч, но тот плавно ушёл от удара и порезал ножом третьего.

Сбежать бы сейчас, пока все забыли о Хейде, но куда? Позади нарастал гул грядущего взрыва, а впереди звенели клинки. Если в бою Виктор напоминал стихийное бедствие – такой же яростный, разрушительный, непредсказуемый, то Артур – мастера чатуранги. Каждый выпад, каждый шаг его был выверен, словно он знал все действия противника наперёд. Итог всё равно один: распоротые животы, разбитые черепа, и кровь, медленно стекающая по плитке. Хейд зажмурился, когда переступил через мёртвое тело.

Дребезжание котла становилось громче. Времени почти не осталось. Страх гнал Хейда бегом по коридорам, дыхание сбилось от боли, в глазах всё плыло. Тогда Артур схватил его за шиворот и силком потащил за собой. Едва успели – взрыв тряхнул здание как следует. Стены задрожали, потолок осыпался побелкой, в окнах жалобно зазвенели стёкла. Стоило Артуру отпустить ворот робы, Хейд качнулся и без сил привалился к стене. Какой позор: его тело, его рабочий инструмент, совсем заржавел и пришёл в негодность. Отдышаться он не успел. Артур вновь схватил его за шкирку и поволок дальше – в планы инспектора не входили передышки.

Следующая остановка ждала их у таблички «Столовая». Из-за двери доносился громогласный гул, как от удара в колокол, недолгая пауза – и по новой. Массивная тележка для посуды, груженная хламом, тараном билась в стальные двери кухни. От ударов металл покрылся глубокими вмятинами, с упорством Левиафанов эта крепость рано или поздно падёт. Через щель между створками Хейд разглядел семерых: двое штурмовали дверь, остальные держали оружие наготове.

– Чего ждёшь? Ты слышал Ищейку: если они прорвутся, то всех убьют, – шепнул Хейд. От каждого удара тележкой внутри всё сжималось, а Артур знай себе щурил рассечённый глаз и не торопился вмешиваться.

– Я не идиот бросаться в одиночку на толпу. Заткнись и не мешай.

Но если так и сидеть, выжидая идеальный, по мнению гвардейца, момент для атаки, то их точно найдут и перебьют. Хейд чуял, когда не стоило медлить.

– Я могу их отвлечь, – выпалил он, пока не передумал. – Ищейка очень хочет добраться до моей головы.

Артур ощупал его взглядом, хмыкнул: «А ведь правда», и вышвырнул Хейда за дверь. Мир смазался. От удара о пол воздух выбило из лёгких. Хейд сдавленно закричал – на месте швов в грудь вкручивался раскалённый штопор.

«Какой же ублюдок этот Эсвайр! От гвардейца другого ожидать и не стоило».

Эффектное появление и впрямь не осталось без внимания: четверо Левиафанов окружили Хейда с удивлёнными лицами, ещё трое сторожили у тележки. Самый высокий культист выглянул в коридор, но Артура там уже не было.

– Слушайте!.. – прохрипел Хейд и поперхнулся. Ему с трудом хватало воздуха и на дыхание, и на слова. – Мои… швы… открылись. Я сейчас умру. Помогите. От меня… мёртвого… вы ничего…

Симулировать даже не пришлось – после жёсткой посадки бинты намокли от крови. Грёбаный, грёбаный Эсвайр! Над Хейдом разыгрывалась сцена безмолвного спора: один червь резко махнул рукой, другой мотнул головой. По «внутренней связи» культистов шёл нешуточный спор, пока их не прервали оглушительные хлопки. Хейд сжался, закрылся руками, с испуга не сразу осознав, что произошло. Эхо выстрелов ещё долго гуляло между рядами столов и скамей, пока не растворилось в высоких потолках зала. Артур вошёл в столовую и со щелчком откинул пустой барабан револьвера. На каждого Левиафана пришлось ровно по патрону.

– Чтоб тебя… Кэйшес прокляла! Всё это время… у тебя был… револьвер?!

– Берёг на крайний случай, – зарядив барабан, Артур убрал оружие в кобуру на поясе и прикрыл её полами шинели. – Или если придётся усмирять беглецов.

– Ты мог перестрелять их без того… чтобы рисковать моей головой, – Хейд обхватил руками свои бедные несчастные рёбра. – Я чуть не сдох по твоей милости!

– Ладно тебе драматизировать. Как поговаривала моя бабушка: айрхе живучее чем тараканы, – в усмешке промелькнули нотки старого-доброго Артура, любящего закинуться самой большой чашкой кофе на кухне бюро. Сердце Хейда потяжелело от воспоминаний, но вмазать по этой гнусной роже хотелось куда сильнее, чем тосковать по былым временам.