Читать книгу: «Солнце над облаками», страница 2

Глава 4

Ирина

Несколько лет назад

Ирина Алычова поднималась по широкой, как в Эрмитаже, лестнице Университета гражданской авиации, волоча за собой сумку на колесиках. Туда-сюда сновали молодые люди, одетые в курсантскую форму: темно-синие брюки и белую рубашку с двумя лычками на погонах. С присущей молодости прытью они взлетали по лестнице и не менее энергично, порой перескакивая через ступени, спускались с нее. Один курсант подмигнул Ирке, вогнав ее в краску. Она не разглядела, симпатичный парень или нет, засмущалась. Наверняка симпатичный – авиационная форма украшает всех!

Кое-как отыскав в немыслимых лабиринтах вуза приемную комиссию, суетливыми движениями Ира выложила на стол папку с документами: школьный аттестат, медицинскую справку, фотографии.

– Вы ВЛЭК³ уже прошли? – спросила ее девушка из приемной комиссии.

– Нет еще. Я только сегодня с Березников приехала, – помотала головой Алычова.

– Из! – поправила ее девушка, морщась сквозь огромные, на пол-лица очки, делающие ее похожей на стрекозу.

– Что? – не поняла Ирина.

– Правильно говорить: из Березников.

– А, да… – смущенно согласилась Алычова. Ира и так чувствовала себя не в своей тарелке со своим пермским говорком. Она боялась сказать что-нибудь не то, вот и брякнула от растерянности. Знала же, что правильно «из города», а не «с города». Но когда постоянно слышишь неправильную речь, невольно сама говоришь неправильно, особенно когда волнуешься.

– В общежитии нуждаетесь?

– Да. Если можно, – еще больше стушевалась абитуриентка. Ирина вдруг ощутила свою ущербность оттого, что она иногородняя. Будто бы все вокруг были коренными петербуржцами, особенно «стрекоза», снимающая комнату в коммунальной квартире.

– Вот, – протянула ей направление девушка. – Четвертый корпус.

Солнце растворилось в молочных сумерках белой ночи. Вода в Неве отражала нежно-розовую акварель неба. Гранит Университетской набережной напоминал бескрайнюю скамейку для влюбленных. Ира уселась на парапет, задорно свесив ноги над водой.

– Упадешь, – встревожился Леня. Он легко подхватил ее за плечи, желая подстраховать, и задержал свои руки больше положенного. Ира выразительно посмотрела на своего кавалера. – У тебя красивые глаза, – произнес он. Леня убрал с ее лица прядь волос, вуалью скрывающую зеленоватые глаза девушки. Сделал он это осторожно, чтобы не обидеть поспешностью. Его замешательство показалось Ирине милым. Ей нравилось все: красивый чужой город, набережная, прогулка, внезапный кавалер – почти незнакомый, но такой, будто бы знала его всю жизнь, – его нежный взгляд, россыпь комплиментов и эта волшебная ночь.

Все, что происходило с Алычовой в последние несколько дней, было так не похоже на ее предыдущую жизнь, и так это было восхитительно, что Ире не верилось в реальность происходящего. Сырой в утренней дымке вокзал Пермь-2, спящий поезд, следующий из Тюмени с мелькающими за окном елями. Ира лежала на верхней полке и мечтала об Университете гражданской авиации. Высокий бал ЕГЭ позволял ей надеяться на поступление в этот престижный вуз и на воплощение мечты. Мама с бабушкой отпускать не хотели, всячески отговаривали и не верили в нее. Обычно послушная Ира в этом вопросе проявила настойчивость, так что родственницы махнули рукой, не преминув вдогонку снабдить порцией нравоучений. Денег тоже не дали – не только в воспитательных целях, но и из бедности. Ира в течение года зарабатывала себе на поездку, и в случае поступления ей оставалось рассчитывать только на себя.

Петербург поразил размахом: широкие улицы и проспекты, огромные расстояния, море людей – по сравнению с провинциальной Пермью Северная столица Ирине показалась необъятной, а уж с Березниками и сравнивать нечего. Восторг с примесью растерянности стали ее спутниками в этой поездке. Ирина ходила с блестящими глазами, она хотела охватить все достопримечательности, впитать в себя город, дышать его воздухом, хоть на время стать его частью. На нее, обычную девушку из маленького городка, не выезжавшую дальше областного центра, если не считать единичной поездки на юг, обрушилось столько головокружительных событий, что впечатления от них не умещались в ее голове. Алычовой казалось, что она только сейчас начала по-настоящему жить, а до этого вместо жизни у нее была какая-то тягомотина.

С Леней они познакомились, когда Ирина, пыхтя под тяжестью дорожной сумки, поднималась на крыльцо общежития. Ну и замоталась она в этот бесконечный день! Одно метро чего стоило! Метрополитен Ира нашла быстро, хоть и в первый раз. Вышла из поезда и поплыла по направлению толпы. Поплутала на станциях-переходах (мудреная Техноложка, с ее путаницей!), вышла, как указано в маршруте, на Московской – да не с того выхода. Несколько раз промаршировала от остановки к остановке в поисках автобуса до Авиагородка, и это с торбой. Издалека увидела нужный тринадцатый автобус и рванула за ним. Автобус задержался на светофоре, благодаря чему Алычова успела. Народу мало, девушка расположилась на свободных сиденьях: в ногах дорожная сумка, клеенчатый клатч с документами на коленях. Достала бутылку воды, жадно отхлебнула. И тут через остановку:

– Автобус прибыл на конечную остановку «Улица Костюшко». Не забывайте свои вещи в салоне.

А она еще беспокоилась по поводу раннего приезда в Питер! Ирине нужна была конечная, но другая. Пока с десятого захода все нашла, уже и обед. В приемную комиссию Алычова едва успела, ВЛЭК уже закрылась, хорошо хоть комендант общежития оказалась на месте. Но и тут не обошлось без беготни: оформление в четвертом корпусе, а поселили в шестой – аж в конце улицы.

– Девушка, вам помочь? – окликнули ее перед входом.

Ира машинально обернулась. Позади стоял парень, с виду ее ровесник. Худощавый, улыбчивый, симпатичный.

– Леонид, – представился он и взял из ее рук сумку.

«Где же ты раньше был?» – сварливо подумала Ирина, но что-либо говорить сил уже не осталось.

– Вы поступать? – улыбнулся он еще шире. И, не дождавшись ответа, потащил Ирину торбу.

– А я на второй курс перешел. Хвосты сдаю. Живу тоже в общаге, на Штурманской. Там будущих пилотов селят. А тут экономистов и абитуру.

Новый знакомый любезно донес ее вещи на третий этаж до обозначенной в направлении комнаты.

– Так неуютно! – разочарованно выдохнула Ира, войдя в тесную комнатенку с четырьмя стоящими впритык металлическими кроватями, на которых ютились свернутые рулонами матрасы. Между кроватями был втиснут стол, рядом с ним – два жестких стула.

Алычова не рассчитывала на номер пятизвездочного отеля (в отелях ей бывать не доводилось), но комната повергла ее в замешательство. По дороге сюда воображение Ирины рисовало декорации ситкома «Универ».

– Аскетичненько, зато без соседей, – подбодрил ее Леня. Обстановка его ничуть не удивила – она была типичной для общежития местного университета.

– Да уж, – буркнула Ира. Отсутствие соседей девушку огорчило. Она грезила о дружной компании из того же «Универа».

– А вид какой! – Леонид распахнул окно, и комнату заполнил жаркий июльский воздух со сладковатым запахом лип.

Алычова тоже выглянула в окно. Вид и правда был чудесный: зеленый двор, а вдалеке, за ангарами шел на посадку самолет в серебристой ливрее. Аэропорт находился рядом, отчего самолеты были видны крупно. Они, как гигантские птицы, с ревом покидали свои гнезда и возвращались в них.

– Классно! – воскликнула Ирина. Она с детства мечтала об авиации, прочла все книги о летчиках, какие смогла найти, просмотрела все кинофильмы. Довольно громкий шум двигателей ей отнюдь не мешал, напротив, казался сладкой музыкой.

Увидев радость на лице девушки, Леня осторожно обнял ее за талию. В другой раз столь фривольный жест малознакомого парня Алычову возмутил бы, но сейчас, очарованная моментом, Ирина позволила себе не быть строгой и плыть по течению.

Откровенно говоря, Ире льстило внимание этого парня, даже такое смелое его поведение ей не захотелось пресекать. Алычова была миловидной, но не яркой, совсем не из тех девушек, за которыми стайками ходят поклонники. Хорошо сложенная, что называется, ладная, с россыпью задорных веснушек на широком открытом лице, с вьющимися, густыми волосами, которые она обычно собирала в хвост. Ее юность притягивала взгляды, увы, в основном парней на десяток лет старше и мужчин, годящихся ей в отцы. Из ровесников ухажеры у нее тоже случались, но все они были такими, о каких не стоило и говорить. А тут Питер, Авиагородок и курсант – будущий летчик. Это так чудесно!

Получив «зеленый свет», Леня слишком быстро ринулся в бой – привлек Иру к себе и попытался поцеловать в губы. Для Алычовой это было слишком. Она решительно отстранилась. Возникла неловкая пауза. Леонид сделал вид, что ничего не произошло.

– Надо взять постельное белье, пока кастелянша не ушла. Я сейчас, – метнулся он за дверь.

Через десять минут Ирина расстилала пахнущую хозяйственным мылом простыню. Судя по штампам в виде крылышек «Аэрофлота», постельное белье застало еще времена Союза.

Алычова почувствовала голод – шутка ли, с поезда ничего не ела. Одновременно девушка ощутила тяжесть в ногах. Застеленная шерстяным одеялом кровать, манила прилечь. Она бы так и легла, но ее сдерживало присутствие гостя.

– Я, пожалуй, пойду, – деликатно сказал Леня.

Девушка довольно закивала.

– Давай вечером погуляем, – предложил он в дверях.

– Давай! – беспечно согласилась Ира.

Глава 5

Андрей

Прекрасен город Сочи, есть на что посмотреть, особенно с высоты захода. Борт «Невских авиалиний» выполнял штатный рейс по маршруту Пулково – Адлер, обозначенный в летном задании как LED – AER. Внизу притягивали взгляды южные красоты: перламутровая гладь моря и белые зубья гор, но экипажу любоваться пейзажем не довелось. Как-нибудь в другой раз. А-320 заходил по курсу с моря, как вдруг речевой информатор сообщил о сдвиге ветра впереди самолета. Сочи вообще богат на сюрпризы – близость моря и наличие гор делают этот аэропорт сложным.

– Придется уходить на второй, – выдал свое решение КВС.

Командиром Андреем Морозовым процедура ухода на второй круг была отработана до автоматизма. За всю его летную карьеру делать это ему приходилось не часто, так что он практиковался на тренажере.

По негласным правилам среди пилотов уходить на второй круг считалось «не комильфо», и если условия и инструкция позволяли, ухода старались избежать. В этом был своеобразный шик и показатель мастерства. Начальство подобное лихачество порицало, поэтому все делалось тихим бесом и языками не трепали.

РУДы⁴ в режим TOGA⁵, нос самолета вверх (но не в космос), тангаж⁶, закрылки. Все надо делать в темпе, чтобы не воткнуться в гору. Скорость пошла вверх.

– Убрать шасси, – сказал командир.

Второй пилот переключил тумблер на приборной панели. Дальше – автопилот и полетели по схеме. Повисели в зоне ожидания, пока сочинский диспетчер не дал добро.

Ветер сменился, и повторный заход завершился благополучной посадкой.

Андрей наблюдал из кабины, как легко одетые пассажиры расслабленной походкой курортников направляются к автобусу. Он им немного завидовал. Здесь, в Сочи, несмотря на октябрь, теплынь, а ему через час лететь назад в питерскую морось. День отдыха, а после командировка в солнечный Нижневартовск. Хотя какой теперь отдых? Недавно он стал счастливым обладателем новой квартиры со всеми вытекающими, то есть необходимостью заниматься ремонтом. Прекрасно же жил себе в съемных квартирах, на месте ничего не держало, и он легко менял города.

За три последних года Андрей Морозов успел пожить в Новосибирске и в Москве. В Петербург он переехал год назад, когда закрылась его предыдущая авиакомпания. Бизнес авиаперевозок в России нестабилен, и у пилотов, кроме как по здоровью, всегда есть и иные риски потерять работу. Когда с рынка уходит авиакомпания, все сотрудники остаются не у дел. Кто успевает – устраиваются в другие авиакомпании, которые часто базируются в других регионах. Тут не до жиру. Когда нет работы, пилоты соглашаются и на Магадан с Кулябом – хоть тушкой, хоть чучелком, хоть на метле, лишь бы летать. Морозову несказанно повезло, что для него нашлась вакансия в «Невских авиалиниях». Он вообще был везунчиком, хотя что есть везение? Удачное стечение обстоятельств? Да, но не только. Кроме того, что Андрей родился в семье летчика и обладал отменным здоровьем, многого он добился сам. В летном училище за него никто не учился, и, находясь в командирском кресле, принимал грамотные решения тоже он. Там, на высоте эшелона, кроме ангелов, покровителей нет.

Андрей Морозов уже полгода летал в «левой чашке», как называют летчики командирское кресло. Инструкцию он не нарушал, небеса ему благоволили, и все складывалось хорошо, если не считать рабочих нестыковок.

Андрею порой казалось, что он летает командиром очень давно. Сейчас уже Морозов не мог себя представить в качестве второго пилота. Ему было важно самому принимать решения. Конечно, когда случалось летать с инструктором, который в летном задании был вписан как КВС, а значит, фактически был командиром, Морозову приходилось выполнять функции второго пилота, потому что двух командиров в рейсе быть не может. В качестве второго пилота Андрей чувствовал себя несколько неуютно. Но многое зависело и от инструктора. Легкий характер Андрея позволял ему находить общий язык со всеми. К слову, инструкторы в своем большинстве были корректными и грамотными, если не считать отдельных личностей.

В крайний (не последний!) раз Морозова угораздило лететь в Читу с Дмитрием Серебряковым. Шесть часов полета, глубокая ночь и слипаются глаза, но спать нельзя. Сон на эшелоне инструкцией не возбраняется, если соблюдать протокол: экипажу согласовать свои действия и пригласить в кабину проводника. Но это смотря с кем летишь. Серебряк всю душу вымотает своим брюзжанием. И не возразишь ему не только потому, что он начальство. Такому скажешь слово – он в ответ двадцать, невзирая на то, что не прав. Инструкторы тоже ошибаются.

Два года назад Серебряков посадил самолет на закрытую полосу – и ничего, продолжает летать, даже в должности не понизили. Обычно за такое переводят во вторые пилоты, если не увольняют, но у Дмитрия связи в руководстве.

Дело было в Ташкенте. Ночь, плохая видимость, сонный экипаж. Одна полоса закрыта на ремонт, и она подсвечена, а на рабочей полосе подсветка не такая яркая, как на закрытой. И диспетчер не предупредил. Серебряк, ни о чем не подозревая, сел на закрытую. Повезло, что помех на ВПП не оказалось, иначе посадка могла обернуться катастрофой. Компания заплатила штраф. Во избежание ареста Серебряков в Узбекистан с тех пор не летает.

Серебряк еще и в Курумоче отличился – стер шасси в труху. Никто не пострадал, и начальство опять закрыло глаза. Своя рука – владыка. Другого летчика за подобный инцидент сжили бы со свету. Несправедливо, а никто и не рассчитывает на справедливость в «Невских авиалиниях».

Глава 6

Алиса

«Кресло – кринж! Ни спинку откинуть, ни расположиться нормально, глаза и то не закрыть – по инструкции не положено. Спасибо, что хоть дышать можно», – Алиса устало направила взгляд в салон, в котором, несмотря на горящее табло «пристегните ремни», столбом выросла мужская фигура.

«Какого х… он встал?!» – рассердилась девушка, при этом вверху ее хорошенького носика появились складки, светло-карие глаза пожелтели, делая свою обладательницу похожей на пчелу. Алиса уставилась на нарушителя порядка в надежде, что тот, заметив на себе взгляд, образумится и займет свое место. Но пассажир как ни в чем не бывало потянулся к полке и стал там копаться.

Покидать служебные места при наборе высоты им, бортпроводникам, разрешается лишь в экстренных случаях, стояние пассажиров к коим не относится. Но если с этим полоумным что случится, ей, Алисе Свешниковой, придется писать объяснительную, а она и так уже за неполный месяц работы нахватала замечаний от начальства. Все замечания были устными, но все же.

Оказалось, работа совсем не такой уж «чиназес», как позиционировалась коллегами в соцсетях: никакого релакса у моря, букетов от восхищенных поклонников, фланирования по салону, как по подиуму. Вместо этого приходится просыпаться ни свет ни заря, по сто раз говорить «добро пожаловать», от которого уже к середине загрузки начинает сводить скулы, протискиваться со стаканами через очередь, стоящую в санузел, собирать мусор и объедки, бегать на вызовы, улыбаться на откровенную тупость и еще много всего неприятного.

Из своего первого стажерского рейса Свешникова порывалась сбежать на землю раз десять. Не привыкла она, изнеженная родителями девочка, от которой прежде никто никогда не требовал даже мытья посуды дома, кого-то обслуживать.

И чего ее сюда понесло? Сидела бы себе сейчас на занятиях и не парилась. Алиса не без досады отметила, что родители были не так уж и не правы, когда отговаривали ее от этой работы. Они вообще против любой ее работы. Хотят, чтобы она за учебой тухла. А она, между прочим, давно взрослая. Ей через месяц девятнадцать лет!

– Бортпроводникам приступить к обслуживанию, – раздался голос из динамика, и тут же одна за другой включились кнопки вызова.

«Двадцать первый слева и восемнадцатый справа», – отметила про себя Свешникова, направляясь к пассажирам.

– Чем могу вам помочь? – любезная улыбка по инструкции.

– Девушка, чаю, пожалуйста, – не глядя на нее произнесла женщина лет сорока.

– Через пятнадцать минут всем пассажирам будут предложены напитки, – сообщила Алиса.

– Девушка! – требовательно повторила пассажирка. Она наконец удостоила Алису взглядом.

– Одну минуточку, – стушевалась проводница. Вот как ее коллегам удается игнорировать подобные требования? Сказано, через пятнадцать минут, сидите и ждите! И ведь ждут, не жужжат. А у нее пока так не получается. Один надменный взгляд пассажирки – и ноги сами несут исполнять.

Чтобы не ходить дважды, Свешникова последовала на вызов к восемнадцатому ряду.

Молодой парень, может, даже ее ровесник.

– Воды! – скомандовал он.

Ни тебе обращения, ни «пожалуйста».

«Хамло!» – бурчала про себя девушка, но воды принесла и чаю тоже. Такая у нее работа. Сама напросилась.

«Может, вернуться в институт?» – в очередной раз задумалась Алиса. Она вспомнила, как еще совсем недавно беззаботно проводила время в кругу сверстников. Они с девчонками после лекций ходили по кафешкам, гуляли, развлекались, почти ежедневно с ними знакомились парни. Правда, ничего путного из тех знакомств не выходило, да и не особо хотелось, но все равно было приятно. А тут…

– Девушка, куда можно выбросить мусор? – из-за шторки высунулась всклокоченная мужская голова, затем появилась вся в татуировках рука с кучей объедков.

Алисе ничего не осталось, как принять эти объедки. Она даже не успела надеть резиновые перчатки.

«Уборщица», – охарактеризовала свою должность Свешникова.

Ну а с чего она решила, что все будет как в кино, где стюардесса – звезда салона, ходит между рядов и улыбается? Сколько раз она летала с родителями и не задумывалась, чем занимаются бортпроводники! Не обращала на них внимания. Да и зачем? По правде говоря, не воспринимала бортпроводников за людей – это Алиса осознала, лишь когда сама оказалась в их шкуре.

Если не надевать белое пальто, то как все относятся к обслуживающему персоналу? Правильно – как к обслуживающему персоналу! В ресторан приходят отдохнуть, пообщаться, поесть. До официантов и уборщиц как до личностей никому дела нет. Их функция – обеспечить сервис и не отсвечивать. Она, Алиса Свешникова, как это принято в обществе, могла бы сейчас солгать, мол, все профессии важны и каждый достоин уважения, бла-бла. Но перед кем разыгрывать представление? Перед собой? Конечно, у нее хватает ума подобные мысли не озвучивать, и вообще-то она нормально относится к официантам, курьерам, нянечкам… У них в группе девчонки подрабатывают в кафе. Вполне себе нормис девчонки. Это другое. Но надо признать, что работа с подносом и тряпкой – кринжовая. И отношение к тем, кто ее выполняет, такое же. Вне работы можно одинаково отрываться хоть с дипломатами, хоть с тружениками метлы. Тут миры не пересекаются.

Об этой профессии Свешникова никогда не мечтала. Брякнула, не подумав, в очередном споре с родителями. Они ей про учебу, а она им – что и без диплома работу найдет.

– Уборщицей будешь? – предположила мама.

– Почему сразу уборщицей? – Алиса немного обиделась: хорошего же мнения родительница о ее способностях, ничего не скажешь! Девушка задумалась, кем же она сможет работать без образования… Да хоть кем! Что диплом? Бумажка! Но, пожалуй, на некоторые работы без этой бумажки ее не возьмут. Инженером, например, ей быть не светит. И не надо!

– Стюардессой! – озарило Алису. Она и сама не поняла, как ей пришла в голову эта мысль.

– Практически, – усмехнулся папа. Мама понимающе кивнула.

Тогда Свешниковой показалось, что родители ее слова не восприняли всерьез. Всегда так было: она для них маленькая, ничего не знает, не умеет и вообще без их опеки пропадет. Чтобы доказать обратное, Алиса заполнила анкету на сайте «Невских авиалиний», и, к ее удивлению, спустя неделю ей позвонили из авиакомпании. Она прошла три собеседования, два месяца отучилась на курсах, отработала в качестве стажера и с торжественным видом ошеломила родителей новостью: вот, мол, смотрите, Лисенок сказал – Лисенок сделал!

Предки выпали в осадок.

– А как же институт? – ужаснулась мама. – Ты его бросила? Как ты могла?!

– Документы я еще не забрала, – прошелестела Алиса. Не такого эффекта она ожидала. Это должен был быть фурор, восторг, овации! Она смогла! Сама! Никто ее за ручку не водил, как это бывало прежде.

– Молодец, дочка! Теперь мне не придется пополнять твою карту. Сама зарабатываешь! – нашел положительный момент папа.

– Игорь! Что ты такое говоришь! – вскинула свои крылатые брови Алла Сергеевна, мама Алисы. – Тебе лишь бы сэкономить! А то, что ребенок без образования останется, тебя не волнует!

– Это даже полезно. Узнает, почем копеечка, – мигом за парту вернется.

– А вот и не вернусь! – фыркнула Алиса и с победоносным видом направилась в свою комнату.

Эту авантюру Свешникова провернула летом, когда родители преимущественно жили на даче. Обучение на курсах бортпроводников всего-то два месяца. Это вам не пять лет института! И учеба – фигня, проще некуда, только дебил не справится. На каждом этапе, начиная с первого удачного собеседования, Алису подмывало растрезвонить всему свету о своей затее, но она держалась. Ни одним словом, ни намеком, ни статусом в соцсетях не обозначила своих намерений. Кто бы знал, чего ей это стоило! И только одной подруге Кате под строжайшим секретом Свешникова все рассказала. Не выдержала.

Катя ее не поняла и, как показалось Алисе, позавидовала.

– Тоже заполни анкету! Вместе работать будем! – агитировала Алиса. Они с Катькой с третьего класса дружат, считай, полжизни неразлейвода. В институт вместе поступили, только она, Алиса, на факультет связей с общественностью, а Катя – на строительный.

– Я не могу два месяца не работать. Мама и так едва концы с концами сводит.

– Кредиткой воспользуйся, – посоветовала Алиса. – Через два месяца уже будет нормальная зарплата – вернешь.

– Не могу, – упрямо повторила Катя. – Мне вышка нужна. Если пойду в бортпроводники, учебу придется задвинуть и буду как мама, без образования, всю жизнь на низовых должностях.

– Ну как знаешь! – Откровенные слова Кати задели самолюбие Свешниковой – Алисе стало обидно от того, что подруга считает должность бортпроводника низовой. Столько снобизма, а сама кофе продает в забегаловке!

В тот раз они с Катей чуть не поссорились. Вместо запланированной прогулки Алиса спешно засобиралась «по делам», под которыми подразумевалось мытье головы с последующим дуракавалянием. Катя не стала ее задерживать.

«Ничего, – бодрилась Алиса, – посмотрим, кто из нас круче устроится: ты, со своим сопроматом, или я, в красивой форме Emirates!» Еще не отработав ни единого рейса, Свешникова видела себя сотрудницей зарубежной авиакомпании, а там, говорят, такие шоколадные условия, что ауф!