Читать книгу: «Br.Dragonfly», страница 2

– Что за ублюдок мог сотворить такое? – произнёс я почти шёпотом.

– Я мало что о нём знаю. Вроде учился в той же школе, что и ты. В Мемфисе. Зовут его … Питер Коллинз. Питер Коллинз, – нервно повторил он ещё раз. Шелдон опустил глаза и пристально стал смотреть в одну точку, сжав руку в кулак. Мы ещё полночи просидели в комнате, но я больше не мог выдавить из себя ни слова. Я не понимал, почему столько ужасных событий произошло со мной за такое короткое время. Шелдон говорил, что даже в самый плохой день мир не перестаёт вращаться, а, поэтому, нужно двигаться вперёд. Встать и идти.

Через несколько дней Шелдон отвёз меня на могилу дяди. В школьные годы Питер Коллинз вызывал восхищение и страх. А теперь я его ненавижу каждой частичкой своего тела. Любое упоминание о Питере вызывает у меня только гнев и ярость. За последние два года я потерял всех, кто был мне дорог. Сначала мама, затем отец, а теперь ещё и Сэм. От безысходности я впал в отчаяние. Мне хотелось умереть, чтобы быть вместе с ними, где-то там, на небесах… Шелдон и Ксу Янг помогли мне преодолеть это трудное время.

Я погрузился с головой в учёбу. Изучение различных теорий, концепций или маргинальных направлений науки в квантовом мире помогало справляться со всем случившимся. Спустя полтора месяца, я написал доклад с простым названием «Концепция вселенной». В нём говорилось о существовании трёх основных составляющих, косвенно граничащих друг с другом: квантовый мир, теория относительности и теория мироздания.

Если рассказать вкратце, то квантовый мир – это очень маленькие частицы вещества, такие, как кварки и лептоны, которые не подчиняются законам большого мира – нашей классической механике. И есть теория мироздания – это очень огромные объекты, такие, как звёзды, чёрные дыры, они тоже не подчиняются теории относительности. То есть, существуют три ступени, которые работают, каждая – по своим законам.

Перечитав доклад с добрую сотню раз, я был готов выступить впервые перед огромной аудиторией. Это был мой первый опыт, поэтому я изрядно волновался. Но, когда после выступления, я услышал, как посыпались бурные аплодисменты, я понял, что всё прошло неплохо. По телу всё ещё пробегала нервная дрожь от пережитого волнения. Спустившись, я уселся на ближайшее свободное место в зале, и стал слушать работы других студентов, презентация которых затянулась ещё на четыре с половиной часа. Наконец, заключительное выступление подошло к концу, вышел ректор, и после подведения итогов и поздравительных слов, распустил нас по домам.

Неспешным шагом я покинул аудиторию и вышел в полупустой длинный коридор. На белых стенах висели старые, чёрно-белые фотографии с изображениями неизвестных мне людей. На одной из них я заприметил полноватого человека с тростью, позирующего на фоне здания. Из-под пиджака выглядывала белая рубашка с поднятым воротником. Плохо зачёсанные назад волосы торчали в разные стороны. Я был очень удивлен, впервые увидев фотографию человека, у которого очертания лица, как мне показалось, были очень схожи с моими – белые и слегка полные щёки, ровный прямой нос, высокий лоб.

– Приветствую вас, мистер Драгонфлай, – раздался голос из-за спины. Обернувшись, я увидел рядом стоящего худощавого пожилого человека в строгом сером смокинге и с ярко-красной бейсболкой на голове.

– Здравствуйте, эмм…

– Ирвин Уилсон. Декан инженерного факультета и руководитель научных направлений в одном лице. А вы, и вправду, очень похожи.

– На кого?

– На того человека, которого вы разглядываете. – Уилсон слегка улыбнулся и, сняв фотографию со стены, стал всматриваться в неё. – Да, похожи, вот только различие в бороде, а так вылитый мистер Леланд. Жаль, что у вас её нет, так бы были, как две капли воды. Хотя, если добавить немного грима, накладную бороду и сделать небольшую лысину, то вас несомненно примут за двойника мистера Леланда.

– Кто это такой, мистер Леланд?

– Мистер Леланд Стэнфорд – основатель этого прекраснейшего университета! Вы должны хоть немного знать историю того места, где обучаетесь, мистер Драгонфлай.

– Я много чего о нём знаю, но никогда не видел его фотографии, поэтому и представления не имел, что мы так похожи.

– Кстати, хочу вам сказать, что я присутствовал на вашем докладе, и я весьма и весьма впечатлён. Вы затронули одну из моих любимых тем! Мистер Драгонфлай, хочу заметить, вы весьма талантливы!

– Спасибо, сэр.

– Я вижу ваше рвение и упорство. В вас есть что-то такое, что напоминает меня самого сорок лет назад. Вы будете удивлены, но похожий доклад делал и я, когда поступил на обучение в это замечательное место.

– Не может быть!

– Вы не поверите, но я и сам был крайне удивлён. Видеть себя со стороны – то ещё зрелище. Хотя, сначала я подумал, что вы попросту списали его с моего. Но, вспомнив, что он лежит в сейфе под надёжным замком, я сразу отогнал прочь свои сомнения. Конечно, если вы не профессиональный вор, который может обходить охранные системы и взламывать замки за считанные минуты, то…

– Да у меня единственный ключ от единственной двери, ведущей в мою комнату, не всегда подходит, что уж и говорить о сейфах…

– Не беспокойтесь. Я всего лишь пошутил, а вы всё воспринимаете всерьёз. Юмор за семьдесят.

– Ничего себе, у вас шуточки.

– Там два сейфа. Но, по правде, я к вам пришёл не за этим. Вы знаете, что на территории университета есть две лаборатории? Первая, на мой взгляд, для баловства – попробовать провести простые эксперименты или поставить элементарные опыты. Но, вот ко второй, как говорят, «высшей лаборатории», доступ строго ограничен. Туда можно попасть только с третьего курса. Правда, иногда там бывают ребята и со второго, но они не занимаются глупостями, вроде разглядывания молекул под микроскопом. Они работают над куда более интересными вещами и даже кое-где добились успеха. Их имена – Роберт Хэйз и Ксу Янг. С мистером Янгом вы уже знакомы, насколько мне известно.

– Верно. Но я пока не понимаю, к чему вы клоните?

– Роберт Хэйз уехал домой, бросив учебу. Он был очень талантливым учеником, но, видимо, случилось что-то серьёзное, раз он так решил.

– Зачем вы всё это мне рассказываете? Причём тут я?

– Ксу Янгу нужен напарник, который знает своё дело. Мистер Бруно, хочу заметить, здесь обучается больше семнадцати тысяч студентов, и, если отсечь ненужные нам специальности и оставить только область теоретической физики высоких энергий и конденсированных сред, то цифра сократится до 228 человек. Не думайте, что я возьму кого попало. Я проанализировал всех, кто хоть отдалённо интересовался этой областью, и, пока, вы – лучший кандидат. Конечно, есть ещё Харви Диккенсон, но это на тот случай, если вы откажетесь. Эта просьба не только Ксу Янга, но и моя личная. Я знаю ваши стремления и цели. Поверьте, вы сможете многого добиться. И, имейте ввиду, что второго шанса не будет.

– Вы застали меня врасплох. Конечно, мне безумно приятно от такого предложения, но, мне нужно подумать.

– Разумеется! Я вас торопить не буду. У вас тридцать секунд. – Ирвин приподнял левую руку, оголив наручные часы, и, пристально наблюдая за цоканьем секундной стрелки, стал в такт постукивать пальцем по стеклу часов. Как я понял позже, это был такой психологический трюк, и никакого Харви Диккенсона не существовало. Но тогда я этого не знал… Стоя напротив декана, ошеломлённый происходящим, я совсем растерялся от такого напора.

– Время вышло. Значит, всё-таки Харви Диккенсон. Всего доброго, мистер Бруно Драгонфлай!

– Не надо Харви! Я согласен… – После этих слов наступило секундное молчание. Декан не отводил от меня взгляда, и словно чего-то выжидал.

– Вы уверены?

– Да, мистер Уилсон.

– Хорошо… Вы должны знать, что у нас есть ряд правил, которые необходимо выполнять. Первое, и самое главное правило – никто не должен ни о чём знать. Ни о нашем сегодняшнем разговоре, ни, тем более, о том, над чем вы работаете. Ни слова, и даже ни единого намёка! Повторяю, никто! Вам ясно?

– Да, мистер Уилсон! Могила, Сэр. Уже забыл.

– Мистер Ксу Янг введёт вас в курс дела. – Взглянув на часы ещё раз, декан сделал нахмуренный вид и, не сказав ни слова больше, побрёл торопливым шагом вперёд по коридору. На секунду остановившись у лестницы, он обернулся, окинул меня взглядом и скрылся из виду, оставив меня в полном недоумении. Через некоторое время я вернулся в свою комнату, где ещё долго размышлял о нашем разговоре, о намерениях мистера Уилсона и его планах на мой счёт.

Субботний вечер близился к концу. Лёжа в кровати, я наконец-то смог расслабиться, откинув все мысли в сторону, и погрузиться в непредсказуемый мир сновидений. Ранним утром меня разбудил стук в дверь, больше напоминавший биение колёс поезда. Два-один-два. Два-один-два.

– Ксу, какого чёрта? – попытался я ему сказать, но у меня вышло лишь невнятное бормотание. В комнате воцарилась тишина, а через минуту её опять нарушил этот раздражающий стук. Два-один-два…

Это точно Ксу, этот стук я узнаю из миллиона! В голове мимолётно промчалась мысль о том, что могло что-то случиться, и, возможно, необходима моя помощь! Откинув одеяло в сторону, я лениво встал с кровати и, проклиная всё на свете, медленно поплёлся к двери. Повернув ключ и отворив её, я увидел, что на пороге стоял Ксу Янг собственной персоной.

– Ксу… Если там не ядерный взрыв, который уничтожил половину населения земного шара, то тогда ты меня зря разбудил. Ты время видел? Сейчас же пять утра! Воскресенье, Ксу! – В ответ он только прищурил и без того узкие глаза и улыбнулся, оголив кривые зубы.

– Знаю, друг. Но нам пора идти в лабораторию. И лучше поспешить.

– Поспешить? Я абсолютно не понимал, куда мы можем опаздывать ранним утром этого самого замечательного воскресенья. Мне жутко хотелось спать, и я был готов на всё, чтобы продолжить досматривать свой чудесный сон. Ксу распластался на кресле, запрокинув голову назад, при этом он колотил по деревянному подлокотнику своим серебряным кольцом. Настукивая азбуку Морзе, он периодически притопывал ногой, и мне вдруг показалось, что сейчас он запоёт или бросится отбивать чечётку.

– Ксу, твою мать! Прекрати, иначе я тебя сейчас убью! А потом буду приходить к тебе на могилу каждую ночь и стучать лопатой по памятнику! Понял?

– Остынь. Ты чего вскипел? Всё, я больше не стучу. Сразу бы сказал.

– Вот тебе и доброе утро! – прошептал я себе под нос.

– Что?

– Ни хрена! – громко выругался я и, метнув вслед Ксу неодобрительный взгляд, потащился в ванную комнату. Спустя двадцать минут, мы вышли из общежития и, огибая здание, свернули на главную дорогу. Ксу ускорил шаг в попытке поскорее добраться до места. Я пытался от него не отставать, но уже совсем скоро выбился из сил и попросил его сделать небольшую передышку. Смотря на меня с нескрываемой жалостью, Ксу, вероятно, мысленно сравнивал, насколько сильно отличаются наши весовые категории. Мне кажется, если бы мы оба участвовали в конкурсе «Кто тяжелее?», Ксу не смог бы рассчитывать на победу, даже с восьмидесятифунтовой штангой на плечах. Поэтому, всё, что ему оставалось сейчас – это принять максимально недовольный вид и всецело смириться с неуклюжим спутником, непривыкшим ходить на далёкие расстояния.

Мы прошли весь восточный кампус, пожарную часть, библиотеку, старую церковь и несколько неизвестных мне корпусов университета. Вся дорога заняла около часа, но, если бы мы время от времени не делали остановки, то точно прибыли бы быстрее.

– Мы почти на месте, – пробормотал Ксу, указывая пальцем на высокое кирпичное здание. – Раньше здесь был небольшой спортивный комплекс, но потом построили новый, а этот закрыли. Хотя по бумагам это здание сейчас числится как склад. Пойдём, я тебе кое-что покажу. – Открыв металлическую дверь парадного входа, мы зашли внутрь здания, и, пройдя несколько длинных и тёмных коридоров, Ксу вскоре остановился у одной из многочисленных дверей.

– Вот и пришли. Ты как?

Я не успел ответить, как сбоку послышался знакомый голос мистера Уилсона.

– Мистер Ксу и мистер Бруно. А я собирался уходить, думая, что вы уже не придёте.

– Я до сегодняшнего утра тоже думал, что воскресенье является выходным днём.

– Пойдёмте, мистер Бруно.

Открыв дверь, мистер Уилсон любезно пропустил нас вперёд. Передо мной оказалось большое помещение, заставленное под самый потолок высокими стеллажами. На них разместились запечатанные ящики, инструменты, различные приборы и дорогое оборудование, которое я сразу же заприметил.

Пройдя вдоль стеллажей, мы свернули направо, в самую глубь этого лабиринта. С любопытством озираясь по сторонам, я старался хотя бы мельком разглядеть каждую из штуковин, лежащих на полках. Но, свернув ещё раз, я не успел понять, как очутился в другом тёмном помещении. Мистер Уилсон включил свет, и тысячи светодиодных лампочек тут же осветили весь периметр зала с высоким потолком, где в самом центре возвышалась огромная установка, размером с космический шаттл.

– Ого! Что это за штуковина?

– Вакуумная ловушка. Благодаря ей, можно получить антивещество. Вот эти баллоны с жидким азотом создают облака, в которые и попадает антивещество. – Пройдя немного дальше, Уилсон остановился и постучал ладонью по части аппарата, больше напоминающей трубу, покрытую всевозможными датчиками и проводами. – Посмотрите, мистер Бруно, это часть и есть – ускоритель частиц, а выше уже находится магнитная ловушка Иоффе. В этой конструкции много различных идей и теорий, воплощённых в реальность.

– Ничего себе!.. – запинаясь, я с изумлением разглядывал массивное оборудование.

– Это творение всей моей жизни! – с гордостью ответил мистер Уилсон. Я трудился над проектом долгие годы, но смог его оживить, лишь благодаря стараниям Роберта Хэйза и Ксу Янга. Если бы не они, аппарат превратился бы в груду металлолома.

– Мне уже приходилось слышать о создании антиводорода на подобной установке.

– Та установка сравнима с рыбаком, пытающимся поймать удочкой рыбу посреди бушующего океана. Перед тобой же – огромное рыболовецкое судно. Ловить позитроны поштучно – не наш профиль!

Я не мог поверить своим глазам. Сколько трудов и знаний нужно вложить в эту махину, невозможно даже себе представить! Мне не терпелось подробнее изучить возможности оборудования. Меня переполняло желание совершить невероятное научное открытие, фантастический прорыв! Но мои мечты подогревались не стремлением прославиться, а, скорее, доказать самому себе, что я способен на нечто большее.

Так, день за днём, мы стали проводить эксперименты с антивеществами. Первым веществом был калифорний. Я не знаю, где достал его декан, но, хочу сразу сказать, что его антивещество было абсолютно бесполезно. Его уровень радиации упал до фонового значения, плохо горел и совсем не растворялся ни в воде, ни в кислотах или щёлочи. Из серебристого металла получился белый порошок. В общем, антикалифорний был прямо пропорционален начальному состоянию, хотя электроотрицательность составляла также 1,3 по шкале Полинга.

Вторым на очереди стоял водород. Затем – фтор. Следом пошло ещё одно радиоактивное вещество, под названием прометий, которое, в свою очередь, тоже перестало быть радиоактивным. Далее мы перешли на более простые вещества, такие, как углерод, азот и рений. Спустя целых три года совместных усилий, мы смогли искусственно вывести четырнадцать антивеществ.

Экспериментируя над ртутью, точнее над его антивеществом, мы нашли много странностей. Температура плавления ртути – почти минус тридцать девять градусов по Цельсию, тогда как температура плавления антиртути составила почти три с половиной тысячи градусов, что сопоставимо с плавлением вольфрама. Когда мы пропускали ток через антиртуть, он отрывался от стола и зависал в воздухе, но, через несколько минут он падал и рассыпался на мелкие осколки, которые затем и вовсе превращались в белый песок. Лишь через месяц мы догадались, что это всего лишь реакция на кислород и водород. Как оказалось, вода полностью нейтрализует все уникальные свойства антиртути, превращая её в пыль. В голове промелькнула мысль – возможно, когда-то в природе существовала антиртуть, но вода её безжалостно уничтожила, смыв дождями следы её присутствия.

Мы с Ксу взялись за изучение свойств нового металла, посвятив этому практически всё имеющееся у нас время. Ещё через месяц мы сделали прибор, работающий на антивеществе, способный поднимать предметы независимо от того, металлические они или нет. В некотором роде, это было антигравитационное устройство. Мистер Уилсон не мог поверить, что можно создать нечто подобное. Он сказал, что кое-кто хочет увидеть прибор в действии, а у нас есть день, чтобы подготовиться к небольшой презентации. На случай поломки, Ксу наспех собрал второй аналогичный аппарат, а я прописал в системе все необходимые настройки.

Весь следующий день мы просидели в ожидании. Ксу от волнения то и дело перепроверял настройки прибора, а я, закинув ноги на столик, наблюдал за его суетой. Ближе к вечеру, когда мы уже и не надеялись на чей-то торжественный визит, из коридора внезапно донёсся отчётливый гул шагов приближающейся толпы людей. Пулей сорвавшись с места, я подлетел к двери. В этот момент зашла делегация, во главе с Ирвином Уилсоном. Я насчитал четырнадцать человек, большая часть из которых были военными.

– Дамы и господа! – громким, звонким голосом торжественно произнёс Ирвин. – Мы хотим вам продемонстрировать возможности необычного прибора, с которым человечество сможет вступить в новую эпоху. Этот прибор называется антигравир. Перед вами обычная металлическая пятицентовая монета. Итак, минуточку внимания. – Уилсон поднёс монету к прибору и осторожно её отпустил. Монета зависла в воздухе, не изменив своего положения. – Я понимаю, о чём вы подумали – это, всего лишь, металл, попавший в зону действия обычного магнитного поля. Смею вас расстроить, но нет. Вот это – полимерная линейка, то есть, состоящая из простой пластмассы. А теперь, внимание! Я помещу её рядом с монетой. – Ирвин приблизил линейку к монете, и теперь они зависли в воздухе обе. Послышалось удивление толпы, а затем посыпались аплодисменты.

– Теперь, для наглядного примера, я покажу, что это работает со всеми известными веществами, а не только с полимерами и металлами. Мистер Ксу, включите, пожалуйста, второй прибор и продемонстрируйте все те же эксперименты, которые я только что проводил. – Ксу, махнув головой, торопливо отправился подключать второе устройство в другом конце комнаты. – Генерал Гордон, нам потребуется ваша помощь. – Один из военных протиснулся вперёд сквозь толпу людей, стоявших плотным кольцом, и остановился рядом с Уилсоном. Это был мужчина, на вид лет пятидесяти, среднего роста, с хорошим телосложением и слегка желтоватым лицом. Мощный квадратный подбородок достойно подчёркивал его угрюмый вид, а нахмуренные широкие брови и пронзительный взгляд придавали образу ещё большую серьёзность. Ослепительно белая рубашка выглядывала из-под тёмно-синего, идеально выглаженного пиджака, на котором тяжело свисали различные ордена и медали.

– Мистер Бруно, подойдите поближе. Познакомьтесь. Это мой давний друг – генерал Гордон. Мистер Бруно Драгонфлай – один из создателей этого прекрасного изобретения. Генерал, одолжите мне ваш бумажник на время. – Гордон нехотя достал бумажник и протянул Уилсону. – Итак, перед вами бумажник, изготовленный из кожи крокодила.

– Аллигатора, – поправил Уилсона генерал.

– Неважно, – фыркнул ему в ответ Уилсон. – С виду обычный бумажник, хоть и зелёного цвета, но он, как и другие предметы, будет так же висеть в невесомости. То есть, при достаточном финансировании мы сможем, а в этом я абсолютно уверен, сделать то, о чём другие будут только мечтать. – Уилсон осторожно занёс бумажник над прибором и отпустил его. Зелёный прямоугольник завис в воздухе. Через десять секунд он начал странно мерцать так же, как телевизор при плохом сигнале. Ничего подобного мы раньше не наблюдали. Его мерцания резко усилились, затем бумажник в одно мгновение попросту исчез.

Если судить по возгласам, то люди, видевшие происходящее своими глазами, были удивлены не меньше, чем я. Стоя ошарашенный, я мало что понимал, но отчётливо улавливал краем глаза, как члены делегации обменивались недоумевающими взглядами или растерянно перешёптывались между собой.

– Твою мать… Это что за хрень? Куда делся мой бумажник? Мистер Бруно, расскажите, что здесь только что произошло? – разведя руки в разные стороны и с выпученными глазами кивая головой, я не знал, что ему ответить.

– Ирвин! Может, тогда вы скажете?

– Я думаю…– Ирвин сделал паузу и лишь удивлённо покачал головой, так и не подобрав подходящих слов.

– Он здесь, сэр. – послышался робкий голос Ксу Янга из другого конца комнаты. В эту секунду воцарилась тишина. Публика с замиранием наблюдала, как Ксу осторожно поднял над головой зелёный бумажник. Я, как, впрочем, и все, кто находился в этом помещении, не верил своим глазам. Генерал Гордон быстрым шагом пошёл вперёд, расталкивая в разные стороны всех, кто стоял на его пути. Взяв бумажник, он засунул его обратно в карман, даже не проверив содержимое. На его рассвирепевшем лице выражалась крайняя степень недольства. После нескольких секунд гробового молчания генерал, словно опомнившись, сделал глубокий неприветливый вдох и резко заговорил:

– Дорогие гости, минуточку внимания! Смею вас огорчить, но концерт окончен! Попрошу всех разойтись! Что касается вас, Ирвин, то вы ещё пожалеете, что устроили этот цирк! Здесь собрались серьёзные люди, а вы решили позабавить публику фокусами второклассника?! Я дам приказ изъять всё ваше псевдооборудование, а пока выставлю охрану, чтобы вы не натворили ещё каких-нибудь чудес. Теперь снова попрошу всех на выход. Всех! Без исключения!

Я не могу утверждать, что же произошло в тот день и почему генерал не на шутку взбесился, но проект поспешно закрыли, оборудование изъяли, а нам запретили работать. Ирвина Уилсона на следующий же день отстранили от должности в университете, с тех пор я больше его не видел.

Меня поглотило отчаяние. Наши достижения не должны были так просто уйти в небытие. Последние годы учёбы дались мне с трудом. Только благодаря поддержке Ксу Янга, я смог закончить университет. Ксу стал мне близким другом, подбадривал меня, вселял надежду на большое светлое будущее, в которое верилось с трудом. Я надеялся, что диплом мне откроет дорогу в жизнь, и что после получения образования я сразу получу хорошую работу. Но, как я ошибался…

***

Закончив университет, я на протяжении следующего года оббегал большую часть города в поисках подходящей вакансии, но все мои старания были безрезультатными. В крупных компаниях все свободные места были зарезервированы далеко наперёд. Попасть туда таким, как я, не представлялось возможным. В более мелких – придирались к отсутствию фактического опыта или предлагали работать какое-то время без оплаты, в качестве стажёра. Мне нужно было на что-то жить – покупать еду, оплачивать жильё, поэтому я не мог себе такое позволить.

Единственным местом, куда меня взяли на работу, оказалась пиццерия «Дядя Джонни». Конечно, доставщиком еды. Должность не баловала огромными доходами, но это была единственная работа, с которой у меня появились хоть какие-то средства на жизнь. Поэтому, уже как четыре месяца, я ношусь по городу с лозунгом во всю спину: «Тридцать минут, и мы тут как тут!»

– Следующий заказ – номер 510, Гудвин-парк. И поторопись, заказчик обещал хорошие чаевые.

– Есть, босс! —засунув стопку пицц в большой рюкзак и накинув его на спину, я сел на свой велосипед и помчался до назначенного адресата. За четыре месяца изнурительной работы я изрядно похудел, что не могло не радовать. Диеты? Правильное питание? Спортзал? Доставщик пиццы! Сначала кросс на велосипеде в несколько миль, потом пешком поднимаешься на двадцать четвёртый этаж, так как лифт не работает, звонишь в дверь, а там открывает какой-нибудь амбал и говорит: «Тридцать три минуты, парень», – и, забрав пиццу, захлопывает дверь перед твоим носом, не заплатив ни цента. Вот поэтому я стараюсь приезжать вовремя, иначе платить приходится мне.

Пока размышлял, я не заметил, как добрался до Гудвин-парка. Секундомер показывал ровно двадцать четыре минуты, а, значит, в запасе было немного времени. Осмотревшись по сторонам, я не увидел никого из людей. Парк в это время всегда был пустым. Спрыгнув с велосипеда, я поставил рюкзак на скамейку и уселся рядом. Через минуту на дороге показался чёрный кадиллак с тонированными стёклами. Медленно передвигаясь по дороге, он ненадолго остановился у самой обочины, и, развернувшись через две полосы, подъехал ко мне. Задняя дверь открылась, и из машины вышел смуглый, худощавый мужчина, лет двадцати пяти. Мне он показался довольно странным. Его улыбка, натянутая на всё лицо, и излишняя суетливость не сочетались с чёрным смокингом, в который он был одет.

– Вы приехали вовремя! – неторопливо произнёс мужчина и слегка одёрнул пиджак.

– Тридцать минут, и мы тут как тут!

– Знаю, знаю. Я уже и забыл, с чем заказывал.

– С курицей и грибами, Сэр. С вас тринадцать девяносто пять.

– Держите сотню, и… Сдачи не надо.

– Ого! Щедрые чаевые! Спасибо, сэр. – Я сразу подумал про себя, что в таком размере чаевые обычно не раздают. По крайней мере, на моей памяти подобного ещё не происходило.

– Хотя, знаете, что? Можете и пиццу оставить себе, что-то пропал аппетит.

– Как? Оставить себе? Тогда я не могу взять с вас эти деньги. Возьмите их назад! А пиццу я отвезу обратно, скажу, что вы отказались.

– Я ни от чего не отказывался. Я оплатил её, и я вправе делать с ней, что захочу. Вот поэтому, я дарю её вам. А сдачу оставьте себе. Скажем… за скорость.

«Не взять пиццу и оставить ещё восемьдесят шесть баксов на чай? Это немыслимо! Что-то тут нечисто». Я торопливо засунул коробку обратно в рюкзак, решив поскорее свалить, пока этот странный человек не выдумал ещё чего-нибудь.

– И… минуточку, – сказал он спокойным тоном. После этих слов страх сковал меня изнутри. Я словно ждал подвоха предчувствуя, что сейчас что-то произойдёт. Не оборачиваясь, я с волнением отозвался ему:

– Вы что-то ещё хотели?

– Мистер Драгонфлай, можно спросить ещё кое-что? – произнёс он твёрдо, и это куда больше походило на утверждение, чем на вопрос.

– Да… Но я не представлялся. Как вы меня узнали? Кто вы такой? – Повернувшись к мужчине лицом, я стал пристально разглядывать его, попутно нащупывая в кармане телефон и набирая 911.

– Меня зовут Эрик Паркер, можете обращаться просто Паркер. Мне крайне неудобно с вами разговаривать в таком месте, и поэтому я попрошу вас сесть в машину. – Открыв дверь, он любезно указал жестом на сиденье, растянув свою странную улыбку, оголившую белые зубы. От такой улыбки совсем не веяло спокойствием, а, наоборот, хотелось побыстрее свалить прочь. – Вам, правда, не о чем беспокоиться.

Я понимал, что, при всём желании, мне не удастся от него сбежать. Да и помощи просить тут просто не у кого. Мне не оставалось другого выбора, как сесть и выслушать, что он от меня хочет. Я пристегнул замок на велосипед и медленно забрался в автомобиль, а Паркер осторожно закрыл за мной дверь. Обойдя машину, он сел с другой стороны.

– Мистер Бруно, я очень рад, что вы согласились со мной поговорить. Я хочу предложить вам работу.

– Спасибо, не нужно. У меня уже есть неплохая работа. И могу сразу предупредить – киллер из меня никудышный. Если вы думаете, что за сотню я готов сделать всё, что угодно, то вы ошибаетесь. Можете забрать её обратно. Мне неприятности совсем не нужны.

Улыбка на худощавом лице Паркера стала ещё шире.

– Нет, что вы! Деньги ваши, и убивать никого не придётся. Я вам это обещаю. Довольно любопытно… На чём вы основывались полагая, что я предложу вам работу киллером?

– Во-первых, ваша машина затонирована так, что даже при дневном свете и с фонариком в руках невозможно разглядеть, кто сидит за её рулём. Да у вас даже очки затонированы не меньше, чем автомобиль.

– А, во-вторых?

– А, во-вторых, я ещё пока не придумал, но могу сразу отметить, что вы мне кажетесь подозрительным.

– Да вы шутник.

– Я? Вот именно я с вами шутить ни за что бы не стал. И, что-то мне подсказывает, что вы вовсе не Паркер!

– Как знать, как знать! Но, я уж точно не тот, за кого вы меня принимаете.

– Да? Тогда кто же вы?

– Называйте меня просто Паркер.

Авто тронулось и медленно покатилось по улицам города.

– Подождите, там мой велосипед!

– Не волнуйтесь, за ним присмотрят.

Стоявший неподалеку незнакомец подошел к велосипеду и, небрежно осмотрев его, присел на лавочку рядом, листая небольшую книжонку.

– Так что же вам тогда надо, просто Паркер?

– Как я вам уже говорил, хочу предложить работу… в одной из крупнейших компаний. Я уверен, что вы о ней слышали, и не раз.

– «Гугл»? «Амазон»? «Майкрософт»?

– Хах, – усмехнулся Паркер, прикрыв рот рукой. – Нет… НАСА. Помните, ваши эксперименты с антигравиром, которые в последующем были закрыты?

– Ну, конечно! Мы могли бы достичь большего, если бы кому-то не понадобилось свернуть всю нашу работу. Откуда вам об этом известно? Ведь, я никому не рассказывал.

– Я знаю. И за это вам отдельная благодарность.

– Я спрошу ещё раз. Откуда вам про это известно?

– К сожалению, мне нельзя раскрывать никакие подробности, но, будьте уверены, что я не сомневаюсь в ваших способностях, как и те, кто меня к вам прислал. Единственное, что могу сказать, так это то, что мы наблюдали за вами с того самого момента, как вы осуществили перемещение бумажника. И мы хотим, чтобы вы продолжили этот проект.

– Вы за мной всё это время следили?..

– Только ради вашей же безопасности! Могу пообещать вам любое оборудование, которое будет необходимо. Мы доставим его в кратчайшие сроки, а, ведь, насколько мне известно, в Стэнфорде была большая проблема достать необходимое! И, так как вы являетесь одним из ведущих специалистов в этой области, то зарплата будет соответствующая. Около четырёхсот тысяч долларов в год после уплаты налогов. Плюс дополнительные надбавки и премии.

– Воу, подождите… Вы серьёзно или просто шутите? – А бесплатное питание и льготный проезд на транспорте тоже будут?

– Аха-ха, – Паркер засмеявшись, закивал головой. – Не волнуйтесь, питание и проезд мы вам обеспечим, причём с охраной! Ну, если вы со всем согласны, то вам осталось только поставить подпись, что вы ознакомлены с условиями договора, и я прямо сейчас отвезу вас на место вашей новой работы.

Бегло прочитав договор, я понял, что обязуюсь никому не сообщать никаких сведений о работе или её местонахождении. Там была ещё куча пунктов, где я что-то обязан и должен, но, наверное, от переизбытка радости, что я снова смогу вернуться к любимым испытаниям, я особо не стал в них вникать. Поставив свою подпись, я сунул ему бумаги обратно.