Читать книгу: «Мангуп», страница 3

– Как твое имя?

– У Теней Великого посла нет имен, владыка. Наша судьба – нести Его имя.

Он ходит босым. Другие, его собратья в черных одеждах, бывали обуты. Но никогда – он. Тень лукавит – имя Хасана он назвал не раздумывая, а о своем молчит. Но отчего-то князь не говорит об этом вслух, позволяя другому человеку сохранить свою тайну.

– И как вы отличаете друг друга? – Князь снимает с ног сандалии, связывает их между собой и перекидывает через плечо. После прошедших гроз земля мягкая, влажная и рыхлая.

– По голосу, по поступи, по стати. Есть множество способов отличить и узнать человека.

Князь не просил о сказке, но голос собеседника смягчается, как будто он рассказывает историю.

– Так ты узнаёшь меня, когда я подхожу к тебе?

Мир вокруг только-только начинает оживать. Еще нет голосов людей, не видно дыма от костров. Мимо них пробегает лань.

– Обычно я просто вас вижу, владыка. – В словах будто бы слышится улыбка, и, немногословный обычно, юноша ждет, пока скроется лань, а после продолжает: – Да, так. По шагам.

– Спасибо. – Князь не говорит, за что благодарит своего спутника, хотя и знает, что тот не спросит. У них есть не меньше получаса. – Расскажи мне сказку.

В их разговоре на этот раз что-то меняется. Паузы между словами становятся громче, на языке оседает горечь. Слова сказочника, все еще складные, проданные сотни раз, подернуты глубокой задумчивостью.

Страной красных вин правил Злой король. И был у него дар: за каждого человека, погибшего по его вине, он получал по слитку чистого золота в свою сокровищницу. Он был причиной тысячи ужасных смертей, но самая ужасная настигла его самого. Случилось ему заболеть проказой. И появился лекарь, которого звали в народе Честным, и назначил он странное лечение. Лекарь наказал каждую ночь оборачивать правителя в одеяло, смоченное крепким вином, – чтобы кожа им пропиталась и болезнь ушла. Однажды во время лечения к правителю поднесли свечу. Одеяло загорелось, король вспыхнул, как факел. Спасти его не успели. Как только он умер, раскрылись двери сокровищницы, и лекарь раздал слитки золота людям.

– Отчего лекаря звали Честным, если он обманом убил Злого короля?

У князя на запястьях и груди тяжелое золото. Переливаясь на солнце, оно напоминает цветки зверобоя, песок у далекого мыса, плоды августовских персиков. Лето и саму жизнь. Голос князя мягкий и глубокий. Он не пытается что-то выведать, не ищет вину в другом человеке. Но жаждет его понять.

– А что мы можем считать обманом? Кто-то может сказать, что король обманывал народ тысячекратно и обман вернулся ему возмездием в лице лекаря… – Тень замолкает на полуслове.

– Значит, каждый в итоге получит по заслугам? – Князь срывает несколько ягод смородины у дороги. Предлагает их своему спутнику. Вряд ли на них есть яд.

– Я думаю несколько иначе. Не гневайся, владыка, но мы не можем знать, о чем говорили Злой король и Честный лекарь. Ты говоришь об обмане, но был ли он? Король мог спросить лекаря, собирается ли тот его убить. И, ответив «нет», лекарь бы солгал. Но если вопросов не было, то не было и лжи. Лекарь мог остаться Честным, наказав короля.

Они не стоят, движутся на этот раз. Тень забирает ягоды.

– Значит, лекарь и вправду мог остаться Честным, – задумчиво говорит Алексей, перекатывая оставшиеся ягоды в своей ладони, прежде чем съесть всю пригоршню за один раз.

Некоторое время он молчит. Вслушивается в шелест ручья по левую руку. Чуть что, он обращается в бурный ручей, в дни гроз может снести все, что встанет у него на пути.

Один человек подружился со Смертью. Пела она ему песни и рассказывала сказки. Спускаясь с гор, человек молчал, не говорил о том ни правителям, ни простым людям. Только Солнце, стоявшее над ним, берегло его тайну. Но однажды человека крепко обидели: правитель соседних земель потребовал у него то, чего человек никогда не имел, и когда не смог он этого дать, то сжег жестокий правитель его земли, убил скот и увел людей в рабство. Разозлился человек и просил о помощи Смерть, желая отомстить. Бились они с войском врага день, бились другой, но не могли одержать победы: великая Ночь хранила жестокого правителя. И тогда, отчаявшись, попросил человек, чтобы Смерть забрала его с собой. Ведь не смог он отомстить за свои земли, не смог справиться с напастью и отогнать ее от себя.

– Смотри, – сказала Смерть. – Смотри, – молвила она, указывая на восходящее Солнце. И ушла.

Человек был стоек. Не говорил он ничего ни Солнцу, ни Ветру, почитая себя единственным, кто может себя спасти. Увидев несправедливую битву, Солнце само ослепило Ночь, сожгло жестокого правителя и забрало его в свои земли рабом. Знали они, что Ночь вернется к ним с правителем куда более страшным, знали, что потребует она жизни не только человека, но и самого Солнца. Но решения своего никто не изменил.

Тень привычно молчит. Но вдруг, вновь изменив обыкновению, подает голос:

– Эта история кажется запутанной. Что случилось? Человек отомстил за свою землю – и на этом все? Остался ли он дружен со Смертью? У других твоих сказок был счастливый конец.

– Человек смог вернуть свою землю. В землях Солнца он нашел для нее смотрителя, который возделывал ее, берег и хранил, пока человек был в отъезде. – Князь поправляет тяжелые височные кольца и делает короткую паузу, наблюдая за орлом, который подал голос, пикируя за жертвой. – Они со Смертью остались дружны. Вот только взяли они друг с друга слово о том, что человек не пойдет за ней, пока не наступит его час. В землях Солнца он нашел мир в сердце, понимание и защиту и научился делиться тем, с чем не может справиться сам. Или не хочет. Он стал свободным.

– Бескорыстны и щедры дары Солнца, но в лучах его можно сгореть… – бормочет Тень, перекатывая ягоду в пальцах, прежде чем обронить. Не ест с чужих рук.

Князь видит это, останавливается, присаживается и поднимает ягоду. Трет ее между пальцами и ест. Улыбается Тени снизу вверх, прежде чем встать и пойти дальше.

– Солнце дает людям тень, чтобы они могли в ней скрыться. Солнце дает деревьям жизнь, тянет к небу, чтобы они давали прохладу. Но в твоих землях мало теней?

– Достаточно. К вам прибыла только малая часть.

– Уверен, что ты прав. – Алексей расслабленно смеется. Они подходят к городу, в котором уже кипит жизнь. Разгораются печи кузниц, раскладываются лавки на торговой площади, дети постарше отправляются пасти скот. – Ты не ешь из моих рук, потому что боишься отравы, или на то есть иная причина?

– Прошу простить меня, если оскорбил. Я сделаю это, если владыка пожелает. – Остановившись напротив князя, Тень склоняется в глубоком поклоне. Тяжелые бусины на краях покрова касаются земли.

– Нисколько. Я спрашиваю не потому, что оскорблен, а потому, что мне интересно. Можешь не отвечать, если не хочешь. – Вопросов Алексей больше не задает. Внимательно рассматривает юношу и, перед тем как уйти, прижимает ладонь к груди в знак уважения. Им пора. Они найдут друг друга, когда придет время. – Постарайся сделать так, чтобы завтра я был жив.

– Не в моей то власти, я лишь слуга Великого посла.

– У каждого в этом мире хоть какая-нибудь власть да найдется.

Будто в насмешку над княжеской просьбой, вечер не приносит новых смертельных опасностей. Теперь Алексея охраняют только Мечи – в иной день он и без стражи ходил или простыми часовыми обходился. Но его командиры быстро пришли к выводу, что несчастных случаев происходит многовато. Сегодня на пост заступил Дайред Араун. Проверив покои князя перед сном, он вернулся, держа в руках шкатулку.

– Вот что нашел на вашем столе. Внутри тканый пояс. – Командир склоняет медноверхую голову, задумчивый. – Все смотрю на эту безделицу, не могу понять, в чем подвох.

Алексей сидит за столом с пером в руке, пишет уже на десятом за сегодня листе бумаги. Масляную лампу дважды сменял.

– Выкинуть бы ее от греха подальше без лишних мыслей, – говорит князь, но в противовес своим словам тянется к шкатулке, чтобы рассмотреть то, что принес ему этот вечер.

Рослый воин усмехается глухим грудным смехом, ухает, как сова.

– Тоже так подумал. Но, с одной стороны, жалко, работа красивая… – Большая ладонь откидывает крышку хрупкой – до того она ажурная – шкатулки. Пояс поблескивает на свету. Тут и шитье, и золотая нить, и ковка.

– А с другой? – Алексей вынимает пояс, разглядывает.

– А с другой – любопытно, чем все закончится.

Дайред отступает. Сложив руки на груди, одной он водит по подбородку. Северянин по крови, воин говорит с князем свободнее на его языках и позволяет себе чуть больше вольностей.

– Я и осмотрел шкатулку, и пояс потыкал со всех сторон. С ними будто бы все в порядке. Даже шов подвспорол ножом – внутри нет ничего. Кажется, вам и вправду принесли подарок.

– Это настораживает куда больше, чем записка с угрозами. С одной стороны, можно его надеть. – Алексей усмехается и берет пояс в руки. Взвешивает его на ладонях, перекатывает из одной в другую. – А с другой – хочется спрятать до тех пор, пока все не уляжется. Но полагаю, он здесь именно затем, чтобы я его надел. Не будем расстраивать чужих ожиданий.

Князь повязывает пояс поверх своего. Думать и откладывать – не хочет. Ждать завтра – не хочет. Как и не хочет рассуждать, это ли его смерть на сегодня, или надо ждать подвоха откуда-то еще.

Дайред с нажимом проводит зубами по нижней губе. Размышляет.

– Рискуешь, господарь. Думаешь, получится? Стоит оно того?

– Да, уверен. – Алексей опускается обратно на стул, подпирает ладонью голову и прикрывает глаза. Четвертая ночь после того, как их навестили гости с Востока, кажется, легче прежних. Ни яда, ни лезвий, вшитых ткань? Ничего такого, что могло бы причинить вред?

Может ли безобидная вещь принести вреда больше, чем настоящая опасность?

– Я бы подумал, что тебе хотят подарить с поясом немного тревог и сомнений для еще одной ночи без сна. Но если ты будешь его носить, мы и так все скоро узнаем. Без догадок. – Дайред делает шаг, сжимает пальцы на резной спинке княжеского стула и, помедлив, отпускает. – Я буду за дверью. Кричи, если тряпка окажется околдована и начнет тебя душить.

Они не дети, но их пытаются не то обхитрить, не то попросту сбить с толку. Командиру такие игры не нравятся: голова Алексея им нужна на плечах, и целой.

– Не сомневайся. – Князь улыбается своему командиру и другу и возвращается к записям, которые постепенно снова занимают все его мысли. На полях бумаги он рисует чернильных драконов и лошадей.

Проходит час, следом тянется другой. С рассветом подходит к концу бессонная тревожная ночь.

Князь складывает бумаги в верхний ящик стола, ложится на несколько минут на ковер у края кровати, касаясь ногами пола и раскинув руки в разные стороны. После тревожных ночей более всего охота сменить одежды и омыть тело, чтобы привести голову в порядок. Качнув головой, Алексей собирается было сдаться и поспать. Он садится на край кровати, принимается раздеваться, начиная с подаренного пояса.

Медленно, со скрипом отворяется тяжелая дверь. Раздается тихий протяжный свист. В проеме в предрассветной ночной мгле стоит чудовище. Или так лишь чудится на горячую от бессонницы голову? Но сверкают безумные глаза, обнажается кровавый оскал, и – прежде чем слышится торопливый бег охраны, бог весть куда подевавшейся в этот миг, – на князя с рыком бросается огромный черный пес.

И где таких берут? Откуда появляются в его покоях монстры и погибели, каких не всякий искусный сказочник сможет выдумать? Зверь точно знает, когда сомкнет зубы, знает, сколько шагов ему для этого нужно сделать, с какой скоростью бежать, потому князь решает не защищаться – он сам бросается в смертельные объятия и, в ответ на попытку укуса, упирается ладонью в звериную челюсть. Раскрывает, разрывает руками пасть.

Завязывается драка. Пес сражается, как бешеный, выворачивается из крепкой хватки, яростно рычит в безумных попытках добраться до человеческой плоти. Он хочет не вырваться, а отхватить своей жертве лицо. Пахнет кровью. Ею наполняется пасть зверя: то ли княжеской, от истерзанных рук, то ли песьей. Раздается хруст. У Алексея хватает силы осуществить задуманное. Животное страшно воет, в неистовстве от близкой гибели еще усерднее пытаясь причинить вред. Аккурат в этот момент второй кинжал вонзается собаке под ребро. Взвизгнув, чудовище оседает на своей неудавшейся жертве громадной тушей, испускающей дух. Дайред помогает князю встать на ноги. Напряженный после бега и ночных происшествий, он дергается на оклик сторожевого, чуть не подскакивает.

– Упустили. Эта тварь отвлекла нас всех, выманила… – Широким шагом командир пересекает комнату, распахивает шкаф, сундук, но не так просто обнаружить искомое. Выдохнув немного, воин останавливается. – Там был человек в твоих одеждах. Какой простой обман. Хватило на мгновение, мы раскусили, но и оно могло стать последним. Тот, кто это устроил, знал, что я кинусь помочь. Знал, что северный коридор останется пустым – снова на мгновение! – и ушел. Знаю, сменить спальню ты откажешься. Но мне тревожно, князь. С каждой ночью к тебе подбираются все ближе.

Дайред подходит к Алексею. Будучи сведущим в делах врачевания, пользуется этим, чтобы развернуть к себе его ладонь и осмотреть.

– Пояс. Пса натаскали на запах проклятого пояса.

– Как ты и говорил, работа красивая. – Алексей оттирает кровь с запястья и щек, говорит небрежно. Так, словно они прервались на полуслове и вот теперь продолжают беседу. – Зверь мертв, пусть украшение остается у меня. Проводишь до бань? Еще мне нужно сменить одежды.

Князь делается немногословен и отстранен. Кутается в плащ, прячет лицо от людей. Пусть никто не узнает сегодня, вышел ли он из своих покоев живым. Пусть не узнают, были ли запятнаны в крови руки правителя или все за него сделала стража.

Они идут в сторону бань малым отрядом: князь, командир и двое стражников. Будет слишком мало людей – могут напасть. Слишком много – о них узнают, и не выйдет уже того, ради чего Алексей терпит весь этот бардак. Дайред плотнее сжимает губы – в тонкую полоску, веревку, бечевку, страхующую человека, спускающегося по отвесной скале. По сторонам, по кустам их преследуют две тени: темные псы, раззявив пасти с кровавой пеной, трусят, вывалив языки, поглядывают голодно на князя.

– Я и раньше собак не любил, а после этой ночи возненавижу. Чем намазали этот пояс? И сколько еще шавок на него обучено?

– Вот и проверим, – задумчиво отвечает князь и забирается на нижнюю ветку ближайшего дерева, чтобы повязать подарок на высокий сук. Ни одно животное не дотянется. Алексей спрыгивает на землю и отряхивает руки. – Поставь кого-нибудь следить. И сними его потом, когда выдохнутся. Оставим на память.

– Псов или пояс?

Князь омывается, стирает кровь, сменяет одежду и быстрым шагом возвращается во дворец в компании Дайреда. Там его ждет посол, там, в трапезной, его ждут жена и дети, там его ждут люди, у которых продолжается и кипит жизнь, у которых множество вопросов к правителю. Сегодня день приема в тронном зале.

– Значит, ты хочешь собрать часть винограда позже в этом году?

– Да, я слышал, что из подсохшего на лозе винограда получается терпкое и крепкое вино.

– Хорошо, – князь кивает, – давай попробуем. Тебе нужна будет помощь?

– Я справлюсь, господин.

– Хорошо, ступай.

Алексей улыбается, откидывается на спинку стула, крутит перо в руках. Смерть не хочет попасться, не нападает днем. Значит, хочет жить или не хочет привлечь лишнего внимания. С этой мыслью князь поднимается и уходит из дворца, убедившись, что никто больше его не ждет. Впервые со дня их встречи делает это ближе к вечеру, а не ранним утром.

У фонтана прохладно и тихо. На его бортик можно присесть, прикрыть глаза и вслушиваться в журчание воды, которая пробивается из горы и уходит обратно в гору. Несколько минут спустя приоткрывает глаза и ищет взглядом человека, которого теперь мог бы узнать не только по звону браслета, но и по росту и поступи. Князь внимает чужим советам, быстро учится.

Тени здесь нет и быть не должно. Достаточно успокоив сердце и мысли, Алексей просто посылает за танцором своего человека. Он просит не преследовать их и не следить за ними, если они соберутся уйти. Получивший приказ Алево лишь издает короткий звук, сочетающий в себе одновременно желание возразить и согласие, и отправляется к домам, занятым посольством.

– Вы хотели меня видеть, господин. – В прохладном голосе танцора многолетнее равнодушие перед повелителями различного толка и усталость после трудового дня. У слуг посла всегда множество хлопот, и, кажется, танцор поскорее хочет вернуться к своим делам, от которых его оторвали. Он стоит перед князем, склонившись в полупоклоне.

– Здравствуй. Хотел. Как долго ты учился танцевать?

Несмотря на усталость от событий последних дней, князь поднимается мягко и бодро – любимое дело кого хочешь поставит на ноги, даже если это лишь разговоры, принятие решений и другие присущие князю дела. Алексей идет с Тенью в сторону дворца. Там они еще не были. По крайней мере, не явно. Ладони князя обмотаны тонкими полосками ткани, что почти незаметно из-за широких рукавов. Нельзя порвать пасть зверю с острыми зубами и не задеть кожу.

Тень молчит. Думает над вопросом, чтобы ответить честно.

– Сколько помню себя разумным, господин.

– Вот как. – Алексей улыбается и, поднявшись по ступеням на второй этаж, сворачивает в неприметный коридор. – Я думал, что в танцоры идут юноши старше. Сколько тебе лет?

Они поднимаются в башню по витой каменной лестнице. Вечереет, потому князь берет лампаду, стоящую в оконном проеме, и зажигает ее от факела. Они входят в просторную библиотеку. Посреди книг стоят кресла, на восточный манер лежат подушки.

– В этом году из мальчика стал мужчиной.

По голосу Тени неясно, насторожен ли собеседник расспросами или отвечает на такие каждый день. Сам он вопросов привычно не задает. В молчании чудится задумчивости больше обычного.

Тень останавливается у входа в комнату, безмолвно ожидая приказов.

– Заходи, располагайся как тебе удобно.

Алексей полуложится на подушки, больше не донимая собеседника вопросами. Безобидные и незначительные, они нужны не для того, чтобы вскрыть или подставить другого человека. Их цель совсем другая. Может, и рассказал бы, если бы почувствовал, что это нужно Тени. Или если бы услышал прямой вопрос.

Но, воспитанный в лучших традициях Востока, слуга крепко держит рот на замке. Делает что велено, но снова не из желания, а в угоду господину. Тихо проходит к краю ковра, по одной подгибает ноги, бесшумно опускаясь на колени. Сидит ровно, с прямой спиной, сложив перед собой руки. Как положено.

Князь смотрит на него задумчиво. Чужая стать показывает человека не покорного, но сообразительного и сильного духом. За свою жизнь Алексей видел множество рабов, видел не одну сотню слуг, живших в самых разных уголках мира. И Тень был одним из тех, кто отличался от остальных. Именно таких Алексей любил выискивать по свету. Как когда-то сказал Хвитан: любое тело можно покорить, но не любую душу.

– Сегодня я нарушу нашу традицию и расскажу сказку первым.

Князь садится напротив, ставит между ними подрагивающий свет и скрещивает ноги в щиколотках. Тень расчерчивает лицо пополам.

Когда боги создали моря, то спрятали они в их недрах сокровища и ловушки, чтобы играть с людьми. Наблюдали они за тем, как люди учатся строить корабли, как тренируют тело, чтобы задерживать дыхание и исследовать толщу воды. Но жил на свете один волшебник, которого боги морей невзлюбили. Умел он обращаться птицей и рыбой, доставать со дна сокровища и обходить ловушки. Плел он сети и узлы такие, что всякая рыба ловилась, а тросы на кораблях никогда не рвались. За такую дерзость лишили его боги голоса и слуха. Не мог он больше слышать шум волн, пока не обратится рыбой, и не мог кричать, покуда не станет чайкой. И не сказали боги, как снять это проклятие, – то ли потому, что боялись, что справится этот человек, то ли потому, что были на него слишком злы.

Человек смирился с тем, что сделала с ним судьба. Он поселился за дальним мысом и помогал иногда людям, просившим его достать упавшее кольцо или сплести сети для зимней ловли. Но вот явился к нему на порог злой дух и попросил достать со дна морского смерть правителя земель, что живет по ту сторону моря. Человек отказался это делать, и тогда дух рассмеялся и рассказал, что боги наказали его тремя проклятиями. Третьим было то, что никому не мог он отказать в их просьбах. Иначе ждала его смерть.

Демон исчез, дав волшебнику время до заката грядущего дня. И, решив, что не станет лишать другого человека жизни своим даром, человек сбежал. Загнал он коня, взобрался на гору и там повстречал охотника. Охотник спросил, какая напасть настигла волшебника, но тот не мог ему объяснить, ведь не было у него с собой таблички для письма, а охотник держал при себе только нож да тугой лук.

Подумав, охотник начал его расспрашивать сам. Слово за слово, но узнал он все, что было нужно, и сказал волшебнику, что поможет ему избавиться от проклятия, но за это тот должен будет выполнить одно его желание, не задавая вопросов. Волшебник согласился. Охотник дал ему испить воды из первого источника, и человек смог слышать. Дал испить из второго, и тот смог говорить.

Князь замолкает, снимает с пояса флягу и делает несколько больших глотков воды. Рассказ получается тягучим и длинным. Сказки Тени были до сих пор куда короче, резче и острее.

Неведомым образом рассказ князя убаюкивает. Чуть опускаются напряженные плечи под черным покровом. Тень забывается всего на мгновение – от вида фляги вздрагивают пальцы руки, покоящейся на коленях. Тень прикрывает их второй ладонью.

Князь ставит между ними воду, предлагает выпить, если его собеседник согласится. Даже если не согласится, он дает ему право решить самому. История продолжает течь.

И дал человек испить ему из третьего источника, и рассказал о том, о чем не поведали ему ни учителя, ни родители, ни боги. Чем дальше от воды будет находиться волшебник, тем слабее он станет. А потому должна всегда находиться при нем фляга с водой. Так сможет он остановить любую стрелу и погасить любое пламя. С этими словами охотник снял с пояса свою флягу и подарил волшебнику. И остался с ним до заката, чтобы убедиться, что ни демон, ни смерть не придут за ним.

Шли годы, волшебник жил своей жизнью, иногда вспоминая охотника. Каждый день данное обещание тяготило его все больше. С каждым днем казалось, что просьба будет тяжелой. И, собравшись в путь, волшебник сам нашел охотника. И говорил о том, что хочет освободиться. О том, что жизнь во власти другого человека тяжела и что легче ему было жить лишенным слуха и зрения, но свободным. Охотник улыбнулся в ответ и протянул руку. Попросил у волшебника глоток воды из его фляги и приложил палец к губам, напомнив, что тот не должен задавать вопросов. Так исполнил волшебник свое обещание и стал приходить к охотнику, когда тому нужна была помощь. Свою жизнь вел он по ту сторону горы. Дружба, как и спасение его жизни другим человеком, не стали для него тяготой. А в силках охотника с тех пор неизменно оказывалась добыча, и веревка затягивалась крепко, сплетенная рукой волшебника.

Тень крепче сжимает руки. Фляга остается нетронутой.

– Что будет, если демон найдет волшебника? Что, если потребует выполнить обещание? Поможет ли охотник тогда?

– Поможет. Если демон найдет волшебника, то никого не будет яростнее, чем его друг. И не будет никого сильнее, чем они вдвоем, плечом к плечу. Охотник оказал одну услугу незнакомцу, потому что счел это правильным. Увидев, что волшебник оказался честным человеком, попавшим в беду, он помог ему вновь. Но после того как они назвались друзьями, он помог бы ему даже ценой своей жизни.

Алексей касается пальцами груди там, где бьется сердце. Нет ничего важнее людей, с которыми ты связал свои помыслы, тело и душу. И отчего-то кажется, что Тени известно это чувство.

Под покровом следующий выдох слышится чуть дольше, глубже. Тень долго думает над сказкой сегодня. Но вопросов больше не следует.

– Расскажи мне свою сказку, – просит правитель Дороса и прикрывает глаза. Если он не ошибся в том, кто этот человек, то ему скоро нужно будет уходить. У Тени много дел этой ночью. – Я не стану тебя удерживать после.

Еще крепче сжимаются сложенные на коленях руки. Тень склоняет голову. Но не так, как липа, покорная порывам ветра, а как бук, ему противостоящий.

У всякого есть изъян. Бывает, купишь на базаре золотое блюдо, потрешь дома – а то фальшивая позолота.

Жил на свете молодой король. Он подавил восстание в своей стране, поборол врага за ее пределами. И не мог на него народ нарадоваться – если бы не изъян. Был тот король охоч до женщин. Не одну заставал он в проулках, темных углах. Не одну загонял тайно. Но любая тайна выйдет наружу, сколь бы ярко ни блестело фальшивое золото. О его изъяне стало известно. Люди стали искать, кто может помочь им, кто заступится за женщин. Нашелся такой человек. То была одна из них, но привыкшая не держать очаг, а обученная в своей семье иным ремеслам. Старший брат погиб, отец занемог, и ее растили как сына – кормильцем и защитником семьи. И когда погнался король за ней на своем коне, завела его девушка в ловушку: рассекла канат городских ворот. Ворота опустились и перерезали острыми пиками короля вместе с конем.

– Значит, коль скоро правитель окажется не так хорош, как думают о нем или как думает о себе он сам, то по шепоту народа, по рассказам людей всегда можно узнать правду.

Князь крепит флягу к поясу, берет лампаду и поднимается на ноги. На плечо Тени ложится рука. Алексей сжимает ее, словно выражает понимание.

– Увидимся завтра, ты можешь идти. – Князь коротко кивает и исчезает за поворотом крутой лестницы. Тень остается в одиночестве.

Князь нарушает неприкосновенность впервые – и коротко. Но этого достаточно. Тень склоняется ниже, странно горбится и сидит так, пока князь не скрывается из виду – и много позже.

После полуночи в княжеской спальне разгорается пожар. Вспыхивает богатое убранство: и ковры, и шторы, и резная кровать. Стража напрасно пытается открыть дверь – по странной случайности заело замок. Приходится выбить силой.

Алексей выбирается из дыма медленно, на лице не видно ни единого чувства. Завидев одного из своих Мечей, он подходит к нему, просит воды и садится на каменный пол дворца, чтобы перевести дух. Опирается спиной о стену, прикрывает глаза и дремлет так, пока в его покои забегают люди с ведрами, чтобы потушить разразившийся пожар. Единственным, что князь забрал с собой, оказывается стопка свежих бумаг.

– Алексей! – Звенящий голос разрезает тишину коридоров, и человеческий гомон, и треск доживающего свой век пожара. Зарево видно было и в соседнем крыле дворца. Василина опускается на колени, обнимает мужа за плечи, отодвинув на сегодня приличия и сдержанность. – Идем ко мне. Идем ко мне, поспи хотя бы полночи. Сколько ты уже не спал?

Княгиня знает, зачем он здесь остается. Знает, что задумал. Не отговаривает. Но на четвертую ночь кошмаров даже ее воля дает слабину. Потерять своего сердечного друга ей страшно, – а она мало чего боится.

Убедившись, что рядом нет никого, кроме Алево, Алексей качает головой и гладит Василину по спине. Ей достается мягкий взгляд и лукавая улыбка.

– Нет, – отвечает ей негромко, – я не стану звать того, кто делает это, в твои покои. Пусть все останется как есть. Не я один не сплю ночами. Останешься, пока огонь не потушат?

В бессилии княгиня сжимает ткань ночной рубашки на его плече. От Алексея пахнет дымом, будто его вытащили из костра. Василина виском касается его подбородка и шепчет:

– Четыре ночи мои глаза за ним следили. Четыре дня. Твои, знаю, тоже. Но ничего не нашли. Ни следов, ни примет. Только тени. Тени вокруг да около. Я боюсь, однажды мы не успеем. Однажды он явится за тобой.

– И для того, чтобы прийти за мной, ему нужно будет выйти из темноты на свет.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. – Василина ненадолго склоняет голову к родному плечу, вздыхает, оставляет короткий поцелуй на его щеке. И уходит.