Читать книгу: «Та, что тебя хранит», страница 4

Глава 10.

– Так значит, мне тогда она помогла… – мысленно спросил Васька у Ирбил.

– И тогда, и потом. Всегда… – услышал он в ответ и его взор снова перенесся сквозь время.

Мальчик снова был в своем, ставшем ему уже роднее дома, шалаше. В этот раз от удара отца он упал на старый табурет боком, рассек кожу и, как он сам думал, наверное, сломал ребро. Потому, что вдыхать ему было больно, шевелиться тоже. Едва доехав на велосипеде до своего лесного приюта, он заполз в шалаш и растянулся на подстилке из сушеной травы. От вкуса крови во рту его мутило, и он даже порадовался этому, потому что тошнота заглушила ставшее уже постоянным чувство голода.

Небо затянуло тучами, где–то вдалеке сердито ворчал гром, лес затих в ожидании грозы. Мальчик в шалаше тихо заплакал от боли и отчаяния. Шалаш не мог сдержать потока летней грозы, а значит, что он снова промокнет насквозь и ночью замерзнет до костей.

Встать и развести костер он не мог, да и какой в этом смысл – огонь все равно зальет дождем…. Он с трудом повернулся на тот бок, который меньше болел, закрыл глаза и вдруг заснул.

Теперешний, взрослый Васька увидел, как к шалашу подошла тонкая прозрачная фигурка черноволосой девушки. Дождь уже начал накрапывать, но редкие капли пока еще не смогли пробиться через сплетенные ветки шалаша. Девушка сняла с плеча фиолетовый легкий платок и укрыла им мальчика. Тот вздохнул во сне, а Ранеж поднялась на ноги и негромко позвала:

– Вайла!

Через несколько мгновений из тени прибрежных ив показался силуэт белокурой Вайлы. Она улыбнулась Ранеж и, взглянув через её плечо на спящего мальчика, спросила:

– Ты меня звала, сестрица?

– Я прошу тебя, помоги…. Дай своё покрывало, пусть гроза обойдет его стороной…. Вот, возьми от меня в подарок мои сережки, только помоги ему!

Ранеж протянула сестре сиреневые камушки, цвета вечерней зари. Но Вайла, слегка нахмурившись, не прикоснулась к подарку:

– Не нужно! Я и так помогу ему, – она с жалостью взглянула на разбитую губу мальчика и достала из рукава голубой прозрачный платок.

Взмах её руки вдруг превратил маленький платок в большой шатер, который укрыл целиком весь шалаш.

Ранеж с благодарностью обняла сестру:

– Спасибо тебе! Я сейчас пойду на болото.

– Ты пойдешь к Карнай? Тебе не страшно? Постой, не ходи! Давай попросим отца о помощи.

– Отец запретит мне помогать ему. Я лучше сама попрошу Карнай, пусть исцелит его.

– Карнай, хоть и наша родная бабка, но предсказать невозможно, поможет она тебе или утопит в своём болоте, – Вайла покачала головой.

– Я должна попытаться, – грустно покачала головой Ранеж, взглянув на стонущего во сне от боли мальчика.

– Зачем тебе это? – изумленно воскликнула Вайла, – Почему именно он?

– Я… я не знаю, – выдохнула Ранеж и взяла сестру за руку, – Пообещай мне, если я не вернусь с болота, ты поможешь ему сама, прошу тебя!

– Знаешь что! Я тебя не пущу одну на болото, – решительно воскликнула Вайла, – Я пойду с тобой! Ты хочешь идти сейчас, в грозу?

– Ты же пойдешь со мной, – улыбнулась сестре Ранеж, – Гроза нам не повредит. А вот Карнай…. Может быть, в грозу она будет сговорчивее.

Вайла молча кивнула в ответ, и девушки направились по неприметной глазу простого человека тропе, ведущей вглубь леса, к черным болотам.

Васька видел, словно в кино, освещаемую белыми всполохами молний тропу в чаще леса, и двух девушек, идущих по ней. Вайла взмахнула рукой, и над ними образовался воздушный купол – дождь не касался их, капли облетали их стороной.

Гроза была в самом разгаре, когда девушки дошли, наконец, до черной топи болота, в кочках которой терялась тропа.

– Не ходи дальше, подожди меня здесь, – остановила Ранеж сестру, – Если вдруг… я не вернусь, ты скажешь всё отцу и матери. И поможешь мальчику. Обещаешь мне?

Вайла, у которой от страха тряслись губы, согласно кивнула и присела на черный камень возле самой тропы, а Ранеж отправилась дальше, ловко перепрыгивая с кочки на кочку.

Дождь лил в полную силу, всё живое в лесу попряталось, шум дождя нарушали только раскаты грома, сопровождавшие сверкавшие тут и там молнии.

Но Ранежка, казалось, и внимания не обращала на грозу – она упорно шла по уже совсем незаметной в болоте тропе.

Глава 11.

Ранежка нашла большую кочку в самой середине черной воды и болотной ряски, и, встав на ней, громко позвала:

– Бабушка Карнай! Отзовись мне!

Глухо вздохнула и задышала трясина, ряска заволновалась и зашевелилась на черной стоячей воде. Запахло тиной, травами и прелой листвой.

– Кто здесь? Зачем пришла ко мне? – на небольшом островке, под чахлым деревцем ракиты вдруг показался силуэт сгорбленной старухи, в зеленой шали на плечах.

– Это я, Ранежка, твоя внучка, – скромно ответила девушка.

–Зачем ты пришла ко мне в такую грозу, Ранеж? – голос старухи был одновременно строгий, но и не злой.

– Бабушка! Я пришла просить у тебя помощи, – Ранеж протянула старухе небольшой узелок, – Я принесла тебе подарок.

Кочка, на которой стояла Ранеж, вдруг каким-то чудесным образом оказалась рядом ос старухой, и Васька, теперь наблюдавший эти картины минувших дней, как живые, вздрогнул от страха за девушку, когда Карнай протянула к ней свою крючковатую коричневую руку.

Карнай взяла узелок из рук девушки и, не развернув, положила его в карман своего фартука:

– Что ты хочешь, внучка? Чем я должна помочь тебе?

– Исцели мальчика, который спит в шалаше у реки.

–Мальчика? – старуха, прищурившись, посмотрела на Ранежку, а та потупила взгляд, – Сначала мне надо посмотреть его судьбу.

Карнай достала из другого кармана своего передника несколько разноцветных камней с начертанными на них неизвестными Ваське знаками. Ловко подкинув их, она поймала их с подол передника и стала внимательно разглядывать.

Ранеж стояла на кочке рядом, затаив дыхание, и боялась помешать бабке. А та что-то негромко бубнила себе под нос, вздыхала и качала головой, перебирая камни.

Прочитав знаки, она убрала камни обратно в карман, и, положив подбородок на скрещенные на посохе руки, стала задумчиво смотреть в грозовое небо.

Туча уже уходила, всполохи молний светились на самом краю леса, у поселка, дождь тоже стал мельче, но, несмотря на это, Ранеж промокла до нитки, лишенная помощи Вайлы.

Дрожь то и дело проходила по её плечам, но она боялась прерывать раздумья своей бабки.

– Что ж, – негромко сказала Карнай, и Ранежка удивилась, что в этот раз голос бабки прозвучал ласково, – Я помогу ему. Ты, Ранежка, должна знать…

– Нет, прошу, – со страхом воскликнула девушка, выставив вперед мокрую ладонь, будто защищаясь от возможных слов старухи, – Не надо! Я не хочу знать будущее.

Старуха горько поджала губы, но просьбу внучки исполнила, не сказав больше ни слова.

Карнай глухо стукнула посохом по земле и протянула руку в сторону топи. Из легкой дымки влажного тумана показалась низенькая девушка с совершенно серой кожей и зеленоватыми волосами. Девушка с жалостью взглянула на Ранежку и протянула ей маленькую деревянную коробочку.

– И туесок дай ей. Да поторопись, Кирки, – строго сказала старуха зеленой девушке, и та заспешила обратно в вглубь болота.

Обеспокоенная Вайла уже давно не могла усидеть на камне. Она ходила вокруг камня в ожидании сестры, прижимая руки к груди, и что-то шептала. Из тумана, густой белой пеленой накрывшего болото после дождя, вынырнула улыбающаяся Ранежка, и Вайла вскрикнула от радости.

– Ранежка! Ты цела! – Вайла кинулась к сестре, – Бабка Карнай помогла тебе?

– Она дала мне это, – Ранежка показала сестре то, что получила из рук Кирки, – Пойдем скорее, пока он не проснулся.

Дождь закончился, и летний вечер разливался по округе. Лес ожил и зазвучал птичьими голосами, шумом ветра в мокрой листве и жужжанием пчел, спешащих собрать нектар до захода солнца.

– Идем быстрее, мне нужно успеть до вечерней зари, – торопила Ранежка сестру, и они бежали по тропе к Васькиному шалашу.

Дождь закончился, и покрывало Вайлы, укрывающее шалаш, растаяло без следа во влажном воздухе. Сам шалаш, и мальчик, и его постель из травы остались совершенно сухими.

Мальчик горел. Внутренний огонь разлился по щекам нездоровым румянцем, сон его был больше похож на забытье, он то кричал, то шептал что-то в бреду сухими губами.

Вайла и Ранеж подошли к шалашу, и присели возле мальчика на колени. Вайла приподняла его застиранную рубашку, а Ранежка, зачерпнув из туеска густую и тягучую мазь, стала накладывать её на посиневший бок мальчика, осторожно втирала её, стараясь не причинить ему боли. Достав из маленькой деревянной коробки, принесенной с болота, крохотную жемчужину янтарного цвета, Ранеж поднесла её к губам мальчика и та растворилась без остатка в его дыхании.

Постепенно жар утих, и мальчик задышал ровно, его сон стал спокойнее. Возле мальчика теперь сидела одна Вайла, потому что для Ранежки пришло время вечерней зари.

Глава 12.

Васька вздохнул. Ирбил молча сидела рядом и, улыбаясь, смотрела на его, вдруг ставшее грустным, лицо.

– Карнай могла убить свою внучку? – спросил он Ирбил и та помрачнела.

– Да, могла. Когда-то она уже сделала это… – голос девушки стал глух, – Убила…. Своего внука, Гаркая. Что там произошло, мы не знаем, но мама с той поры никогда не говорит про Карнай, не упоминает даже её имени.

– А я-то думал тогда, голову ломал, почему я проснулся – и у меня ничего не болит…. И шалаш сухой изнутри, когда вокруг весь лес мокрый…– Васька пытался уложить это в голове махрового материалиста.

Ирбил подождала немного, пока он вновь обратит к ней свои глаза, в коих читался миллион вопросов, и повела рукой у его лица, снова обратив его взор внутрь времен.

Шалаш в то лето стал для Васьки родным домом и тихой гаванью. Но он со страхом ждал приближения осени. Вопреки отсутствию родительской заботы, он подрос и повзрослел.

Жарким днем, в самом конце июля, он сидел в тени большой раскидистой ивы, у самой воды, и читал взятую в библиотеке книжку про мушкетеров.

Читать Васька полюбил давно. Мир внутри книг увлекал его, уносил от грустной обыденности, и всё чаще он засыпал в своём шалаше с книгой в руках, читая, пока можно было различать буквы при свете костра.

Неожиданно он услышал голоса на небольшом песчаном мысу, чуть ниже по течению от его шалаша. Васька отложил книгу и зашел в воду по колено, чтобы заглянуть за свисавшие в воду ивовые ветви, закрывавшие мысок от его взгляда.

Он увидел, что на мысок пришли четверо молодых парней в военной форме. Они уже раздевались, чтобы искупаться, когда увидели Ваську. Помахали ему рукой, и он ответил им тем же, а потом вернулся к своей книге.

Взрослый Васька увидел, что военные после купания расположились на берегу и начали приводить в порядок свою форму. А рядом с ними, словно марево от жаркого воздуха в ветвях ивы, он разглядел силуэт Ранежки, которая держала в руке катушку с черными нитками, и отчего-то усмехалась.

Тот, маленький Васька был оторван от чтения негромким возгласом:

– Эй, пацан! Слышь!

К мальчику подошел невысокий светловолосый и коротко, по-военному, стриженый, парень, который был, по видимому, старшим в этой компании:

– У тебя случайно нет черных ниток? – парень кивнул на Васькин шалаш, – У нас были, но где-то мы их потеряли, а нужно форму зашить.

Васька важно кивнул. Еще бы, у него не было ниток! И белые, и черные нитки, и даже маленькие, совсем немного ржавые, ножницы, которые он выпросил у бабушки, почистил и наточил.

Он встал, отложив книгу, и полез рукой в небольшое дупло большого дерева, стоявшего у шалаша. Вынув оттуда сверток с нитками, иголкой и драгоценными ножницами, он передал его парню:

– Только верните потом, пожалуйста.

– Конечно, не сомневайся. Кстати, меня Алексеем зовут, а тебя как?

– Васька, – недовольно буркнул мальчик, очень желавший поскорее вернуться к своей книге.

Алексей, взяв Васькин сверток, скрылся за деревьями. Но не прошло и получаса, как он вновь оторвал мальчишку от чтения.

–Вот, возьми свои нитки. Спасибо тебе большое, выручил. Слушай, Вась, пошли к нам, мы там кашу сварили, с тушенкой. Пообедаем.

Васька хотел было отказаться, но в животе предательски заурчало, и рот наполнился слюной.

– Пойдем-пойдем, не стесняйся, – усмехнулся Алексей и увлек за собой мальчика.

Мастерски сложенный костер на песке потрескивал угольками, над огнем висел армейский котелок, накрытый крышкой. Рядом сидели товарищи Алексея – так же коротко постриженные молодые парни, которые радушно приняли гостя:

– Давай, садись, малец, сейчас каша готова будет, – с лёгким восточным акцентом сказал смуглый черноглазый парень, нарезавший на газете большими ломтями буханку хлеба.

Васька сел и достал из-за пазухи четыре огурца, добытых им утром, когда он поливал бабушкин огород. Работать в огороде она его пускала, а вот пожить – нет. Такая вот странная старуха…. Но Васька не осуждал ее, и даже по-своему любил, ведь она и брат – это была вся его семья, с которой можно было перекинуться хоть парой слов.

Отец к этому времени уже потерял работу на заводе, кто станет терпеть постоянно пьяного работника. Он перебивался случайными подработками – то огород кому вскопать, то дрова наколоть. За такую работу платили чаще всего не деньгами, а спиртным, чему отец был весьма доволен. Еды в доме не было, а если и появлялась, то это была закуска.

Теперь, сидя у костра, Васька вдыхал божественный аромат гречневой каши, и давно позабытый запах тушенки…

Когда дымящаяся каша была разложена по алюминиевым тарелкам, огурцы порезаны колечками, разговоры смолкли, все с удовольствием принялись за еду.