Цитаты из книги «Хождение по мукам. Книга 1. Сестры», страница 3

– Я знаю – я очень буду вас любить, когда вы уедете, Иван Ильич. Она положила руки ему на шею и, глядя в глаза ясными, почти суровыми, без улыбки, серыми глазами, вздохнула еще раз, легко: – Мы и там будем вместе, да? Иван Ильич осторожно привлек ее и поцеловал в нежные, дрогнувшие губы. Даша закрыла глаза. Потом, когда им обоим не хватило больше воздуху, Даша отстранилась, взяла Ивана Ильича под руку, и они пошли вдоль тяжелой и темной воды, лижущей багровыми бликами берег у их ног.

Бог от мира отошел… Страшнее этого быть ничего не может…

своих детей, помощницы мужа. Он упрекал Екатерину Дмитриевну в душевной пустоте, в легкомысленной

Разве не зря – убить человекато… У него, чай, домишко свой, семейство какое ни на есть, а ты ткнул в него штыком, как в чу

«Господи, спаси меня от него», – подумала она. Бессонов несколько раз вонзил палку в песок: – Только уже нужно решаться, Дарья Дмитриевна… Кто-то должен сгореть на этом огне… Вы ли… Я ли… Подумайте, ответьте… – Не понимаю, – отрывисто сказала Даша. – Когда вы станете нищей, опустошенной, сожженной, – тогда только настанет для вас настоящая жизнь, Дарья Дмитриевна… без этого лунного света, – соблазна на три копейки. Будет страшная жизнь – мудрость. И чувство непомерного величия – гордость. И всего только и нужно для этого – сбросить платьице девочки…

нет больше возможности скрывать жалкую истину: влюблена в англичанина, несчастна, и нет охоты жить.

О, Русская земля!.. Слово о полку Игореве

Дмитрий Степанович любил поговорить утром, за самоваром, о политике.

Широкомордый матрос, твердо ступая по палубе пятками босых ног, появился с рыжим чемоданом Телегина… – Нет, нет, я передумал, назад несите, – взволнованно проговорил ему Иван Ильич,  – я, видите ли, до Нижнего решил ехать. В Кинешму мне и не особенно было нужно. Вот сюда ставьте, под койку. Благодарю вас, голубчик.

мы просто задохнемся. У меня есть сведения, – он понизил голос, – на заводах очень неспокойно. Все десять пальцев Шейнберга взлетели от возбуждения на воздух. – Но когда же, когда? Невозможно без конца ждать.