Читать книгу: «Dominus», страница 3

Глава 6. Звук тишины

Тёмные воды сомкнулись над Миррой, заманивая всё глубже и глубже. Здесь, во власти бездны, девочка впервые нашла абсолютную тишину. Всепроникающую. Бесконечную. Она дарила желанный покой и отдых.

Её тело и разум мгновенно позволили вобрать в себя это безмолвие, наполнив принцессу бесконечным умиротворением.

Но чем дальше она погружалась во тьму подземного озера, тем явственнее слышала, что тишина эта не абсолютна, она имеет форму.

Шепчет ей.

«Иснан? Милостивая матерь?» – затухающий разум пытался определить источник звуков. Но холодные воды не давали ответов, они лишь утаскивали её в свои объятия.

И тогда Мирра впервые услышала Нечто. Оно лилось из глубин мироздания, оттуда, откуда уже никогда не пробьётся свет. Оно, как робкий огонёк, вспыхивало на миг, а после терялось среди давящей толщи воды.

Никогда раньше принцесса не слышала такой совершенной гармонии, не могла и подумать, что набор звуков может сплестись в нечто чудесное, что приоткроет завесу тишины в непроглядном мраке забвения.

Мелодия звучала внутри неё, как будто сама принцесса была этим лучиком света. Обнадёживала в том, что даже в смерти всегда отыщется надежда.

И тогда она узрела.

Неясный силуэт в дрожащей дымке грёз, он звал её с собой. Именно он был источником тех звуков. И звуки открывали перед ней дорогу.

«Борись», – звенели в её голове слова незнакомца. Но ей показалось, что она где-то уже слышала этот голос. «Не дай Анроту забрать тебя».

И тогда Мирра открыла глаза. Непроглядная тьма мгновенно обрела форму. Бездна смотрела на неё очами ненасытной богини. Она была готова принять её дар, забрать то, что принадлежит ей. Сожрать одинокую рыбёшку, барахтающуюся во тьме. Но Мирра уже не желала обещанного покоя. Она ухватилась за звенящую мелодию, как за спасательный шест.

Картины прошлого, настоящего и будущего, как рой, завертелись в голове у принцессы, пугая своими откровениями.

«Кровь на гербе»

«Беспомощные крики друзей из тёмных руин»

«Холодный ветер, завывающий средь одиноких скал»

«Голодные глаза, таящиеся во мраке веков»

«Белые силуэты, мечущиеся в фиолетовой дымке»

«Могучие кроны, раскачивающие саму земную твердь»

«И посреди меняющихся пейзажей один силуэт, зовущий за собой»

Но он исчезает, стоит только к нему прикоснуться.

Мелодия настойчиво звучала в её разуме. Она не отпускала, она толкала за собой, не давая опустить руки.

И Мирра сделала свой выбор. Каждая мышца её тела отозвалась болью, но это была боль жизни. Напоминание, что она ещё жива, и так просто не даст себя забрать. Девочка сделала рывок. Другой. Она повернулась к богине спиной, чувствуя её гнев. Немыслимое святотатство.

Темнота преследовала её до самой поверхности, касаясь её плеч, спины и ног. Стоило на миг остановиться, и всё будет кончено.

Но не сегодня.

Мирра вынырнула на поверхность, жадно впустив в своё тело дыхание жизни. Кашель стал её овацией, ведь она выиграла свою самую главную битву на сегодня. Битву с тишиной.

А дальше звуки стадиона заполнили всё её сознание.

Касания жизни были тёплыми и приятными, как руки, вытягивающие её на берег.

Почувствовав, что больше не одинока, Мирра позволила себе забыться. А тот волшебный мотив стал ей колыбелью.

Глава 7. Величие короны

Мирра не помнила, как оказалась в своих покоях. В ушах до сих пор звучала потусторонняя сила, а перед глазами пульсировала тёмная бездна. После её падения в озеро слуги по приказу королевы быстро доставили её в свою комнату, чтобы избавить любопытствующих от лишних вопросов и сплетен. Шуму Мирра наделала итак много.

Судя по смущённым лицам прислуги, снующим в комнате принцессы, по городу уже успели расползтись первые слухи. И даже вечно улыбающаяся няня Кутэ стояла, потупив голову, не решаясь заговорить с Миррой – так ошарашила её новость о поступке принцессы. А Мирра, глядя на всеобщее замешательство, испытывала какое-то внутреннее удовлетворение. И дело было даже не в том, что впервые в жизни она поступила так, как хотела этого сама. Она поняла, чей голос был с ней на дне озера. Это был её отец. И вместе со звуками его голоса и того прекрасного нечто пелена забытья спала, и она прозрела.

Он звал её. Говорил с ней. Нет, ей это определённо не приснилось. И то волшебное сплетение звуков, которое она услышала в темноте, – всё это было реальностью и ничем иным. Принцесса и подумать не могла, что мелодия способна сплетаться в столь причудливый узор. Как будто сама темнота пела для неё. Никогда раньше она не слышала ничего подобного. Глядя на загадочно улыбающуюся девочку, Кутэ нахмурилась ещё сильнее. «У неё сильный шок. Нужно срочно напоить её горячим малфеем», – подумала няня и поспешила на кухню, чтобы королева-мать не видела свою дочь в таком состоянии. А Мирра, обрадованная, что осталась одна, развалилась на кровати и наконец-то расслабилась. Но её покой длился недолго.

Через несколько мгновений в комнату ворвалась королева в окружении прислуги и всех её сестёр. Увидев Мирру в расслабленном положении, она быстро выгнала посторонних из спальни, громко хлопнув дверьми. Мирра успела лишь заметить, как светилось от удовольствия лицо старшей сестры Акеси, которая теперь не была бельмом на глазу у матери. В отличие от неё, Мирры.

Королева развернулась к дочери, и в комнате повисла тяжёлая тишина, только капли воды падали в небольшую аксидру³⁴ на туалетном столике Мирры.

– Зачем ты так поступила? – пытаясь совладать с собой, произнесла мать.

– Я не хотела ломать Руфусу судьбу, – произнесла Мирра спокойно и уверенно, глядя в глаза Матери. Отчего-то они вовсе не пугали её в этот раз.

– Ты понимаешь, что, выбыв из турнира, ты дала повод расползтись по городу слухам, что наш Дом уже не так силён? Мне не простили ещё позорное поражение старшей дочери, а теперь ещё ты. Та, на кого я возлагала столько надежд! – мать тяжело опустилась на кровать к Мирре.

– Все же видели, что я честно победила его, – сказала Мирра, чуть приподнимаясь с кровати.

– Это не важно, кто и что видел, – отрезала мать, повернувшись к дочери. – Ты понимаешь, на чём зиждется наша власть?

– «На величии короны и силе семьи», – выдала Мирра зазубренный текст без должного рвения.

– Я смотрю, ты не согласна с этим, – в уголках рта матери промелькнула «улыбка?».

– Я считаю, что это просто слова. А власть – лишь ширма, за которой стоят вещи куда сложнее, чем глупые девизы. Что с того, что мне повезло родиться в королевской семье? Что с того, что я могу победить любого в этом городе? Уважение достигается другими способами, и один из них – способность подставить плечо другу в момент его слабости. Я спрыгнула, потому что иначе Руфус потерял бы всё, а я нет. Я спрыгнула, потому что считаю, что сила дана, чтобы давать другим возможность проявить себя.

– Я тебя так не воспитывала, – спокойно сказала мать. – Откуда в тебе это? – королева задумалась, но Мирра не чувствовала, что та злится. «Интересно, почему?»

– Королева не должна принимать решения, которые зависят только от её прихоти. Какими бы мотивами ни было продиктовано твоё решение, оно не должно подчиняться чувствам. Я хочу, чтобы ты поняла это. Как будущая королева, – Альва серьёзно смотрела на Мирру, но говорила с ней на равных.

– Каждый твой поступок будет оцениваться твоими детьми, подданными и врагами. Каждое решение несёт за собой последствия. А что же сделала ты? Дала шанс другу воплотить свою мечту. Благородно, не спорю. Но что стоит за благородством? Ведь получается, он оказался недостоин своей мечты. Руфус честно проиграл тебе в поединке, а значит должен был вынести урок из этого поражения. Теперь же он будет чувствовать за собой куда большую вину, чем если бы он проиграл тебе. Теперь он выиграл, но нечестно. И самое главное, это решение за него вынесла ты. И теперь его судьба поломана куда больше, чем ты предполагала. Умный ход для королевы, как считаешь?

– Но что мне надо было делать? Столкнуть его в пропасть и поставить крест на его карьере? И что потеряла я, проиграв? Титул? Уважение? Мягкую кровать? Я вынесла решение с минимальным риском, – Мирра начинала злиться. Но в душе она понимала, что мама была права. И это злило ещё больше.

–Ты подставила под сомнение нашу власть. А это немного больше, чем ничего, – теперь спокойной выглядела уже мать, взяв в руки один из джаров Мирры.

– Неужели ты никогда не позволяла себе совершать то, что хочется тебе, а не то, что от тебя требуется? – решилась задать этот вопрос Мирра.

Морщины матери на миг разгладились, а после снова легли тенью на её усталое лицо.

– Никогда. Я была лучшей во всём, сильнее любого и умнее любого смертного в этом городе и за его пределами. Поэтому наше королевство до сих пор живо и процветает. И ты должна стать такой же. Тебя ждут ещё три испытания, так что постарайся больше не устраивать скандалов.

– Почему три? – удивилась Мирра. Она знала, что впереди у неё осталось испытание Всадника и испытание Ума. Путь на Арену ей был заказан.

– Потому что третьим испытанием станет для тебя аудиенция тараксов, – мать поставила на постамент джар Мирры, который когда-то подарила ей. Затем она обернулась к ней с безмолвным вызовом. Этого Мирра никак не ожидала.

– Но, мама, почему? Я же подвела тебя и всё королевство. Почему ты поручаешь мне такое ответственное задание?

– Потому что я так решила. Или что, я не могу совершить то, что хочется королеве? – лицо Альвы было серьёзным, но Мирра поняла, что осталась в дураках. Но ей от этого стало почему-то радостно. И нервозно. Ведь провести официальный раут с властителем Абраксом – значило выступать от имени всего королевства. Никогда раньше мама не поручала ей подобных задач.

– И ты не злишься на меня? – Мирра робко задала вопрос.

– Злюсь. Но и горжусь твоим поступком, – когда королева произнесла эти слова, на её лице проскользнула улыбка. И чем больше она сопротивлялась, тем сильнее улыбалась.

Мирра не ожидала такого ответа от матери. Она никогда раньше не говорила ей таких слов. И уж тем более так искренне не улыбалась. Королева встала и направилась к выходу.

– Последний удар, кстати, был неплох, – она сказала это, стоя к дочери спиной. – Линия Сьелло, насколько я понимаю. Либо ты слишком хороша в бою, либо Руфус так плох, что подставился.

– Я видела отца, – решилась открыться маме Мирра и быстро пожалела об этом.

Мать на миг замерла от неожиданности, потом медленно развернулась. В её глазах читалось недоумение.

– Что ты сказала?

– Я видела отца во сне. Он звал меня к себе.

– Что ещё ты видела? – мать выглядела странно. Было видно, как эти слова выбили её из колеи.

– Всё было смутно и как будто не в нашем городе. Я видела образы другого мира. Как будто картины с ну… поверхности, – Мирра показала пальцем наверх. Она слышала о Внешнем мире³⁵ лишь из рассказов своей служанки и книг, поэтому была не уверена в увиденном. Но мать внимательно её слушала.

– И ещё я слышала звуки. Только не те, что мы слышим в окружающем нас мире. Этот звук был красив. Даже не звук. Сплетение звуков. Я никогда раньше не слышала, чтобы звуки могли так красиво говорить. Они слились в одно целое и манили за собой. И отец… как будто звал меня через эти звуки, – Мирра серьёзно посмотрела на Мать. – Ты мне никогда о нём не рассказывала. Почему?

Было видно, как что-то тяготит королеву, заставляя её усиленно размышлять и предаваться внезапно пробудившимся воспоминаниям. На миг Мирре даже показалось, что мать сейчас расскажет ей что-то об отце, ведь во взгляде королевы, смягчившихся чертах её лица и улыбке угадывалась бесконечная любовь и какая-то искренняя тоска. Но этот миг быстро исчез, словно мимолётная вспышка оклюса. Королева совладала с собой и ответила в своей сухой и официальной манере:

– Твой отец был никем. Пустышка. Моя временная слабость. Я благодарна ему только за то, что он подарил мне тебя. И прошу, давай больше не будем упоминать о нём. У нас есть дела поважнее.

– Почему ты ни разу не рассказывала мне о нем? Почему я ни разу не видела его лица? – настаивала на своём Мирра, пытаясь выпытать хоть что-то, но мать снова превратилась в королеву.

– Потому что он давно умер. Для всех нас. И если ты ещё раз вспомнишь о нём, я точно отрекусь от тебя.

Бросив эти слова, как будто вынесла смертный приговор, Альва распахнула дверь и исчезла в коридоре, растолкав стоящую там прислугу и любопытных сестёр. А Мирра сползла на пол с дальней стороны кровати и тихо заплакала, пока никто не видит её слабости.

Глава 8. Полёты во сне и наяву

После ухода матери Мирра была рада, что к ней больше никто не решился зайти. Успокоившись, она повелела няне не беспокоить её, заперла дверь и пролежала весь остаток циклуса на кровати, раздумывая над словами об отце. «Почему мама никогда не рассказывала ей о нём? Что с ним стало? Почему она сказала, что он умер для всех нас? Что было в её взгляде, когда она думала о нём? А самое главное, кому она может довериться в поисках ответов? Мать наверняка строго-настрого запретила кому бы то ни было даже упоминать о нём, поэтому Кутэ не годится. Акеси, Бину должны быть в курсе его судьбы, они уже были достаточно взрослыми на тот момент. Но сёстры – это последние, к кому стоит обращаться. Они сразу донесут на неё матери, и тогда точно жди беды. Есть Древус, который точно застал отца при жизни. Но когда подойти к нему с этим разговором? И стоит ли делать это сейчас, во время экзаменов, и после всего, что произошло с Руфусом?»

За этими мыслями Мирра не заметила, как уснула. И сон её был тяжёлым.

Ей снился бесконечный коридор, по которому она бежала за тёмным силуэтом. Коридор сменился чередой комнат, где всё казалось уютным и знакомым, однако мрачные выцветшие портреты давно умерших родственников смотрели на неё так, как будто это она вторглась в их сокровенные тайны и теперь оскорбляет их своим присутствием. Принцесса хотела ответить им: «Это мой замок!», но они лишь безмолвно сверлили её взглядом, а когда она бросилась из комнат прочь, пространство вокруг Мирры стало заливаться тьмой. Пронизывающие порывы ветра подхватили её и понесли наверх. Она летела в неизвестность, вверх, а ощущалось, будто падает в бездну. Она потеряла счёт времени, падая всё выше и выше. Но вскоре тьма рассеялась, и она ощутила, что оказалась рядом с чем-то осязаемым, колючим и холодным. Это были ветки древних деревьев, покрытые снегом. Вокруг исполинов не было ни одной живой души, и Мирра чувствовала вокруг лишь холод и смерть. Вдруг она увидела вдалеке вспышку света. Она бросилась к ней, но свет лишь отдалялся. Затем она услышала шорох на снегу и увидела в отдалении возле старого ветхого Каси³⁶ свою мать. Та сидела под заснеженным деревом и манила её к себе слабеющей рукой. Мирра подошла к ней, и тогда мать указала дрожащей рукой на свет, который теперь был совсем близко, на расстоянии нескольких десятков шагов. Там, в ярком свете, стоял её отец, а за ним пульсировал золотой ареол. Мирра бросилась к нему в световой пульсар, но он мгновенно растаял в снежной дымке, а сон Мирры прервался так же резко, как и начался.

Принцесса проснулась, когда было уже темно. Отражаемый от сотен оклюсов свет подземного города давно померк, и на Атхилл опустилась ночь. В комнате заметно похолодало, потому что огонь в камине давно потух, а еле тлевшие угли не могли прогреть всё пространство. Мирра тихо встала со своей кровати, умылась холодной водой, размяла затёкшие на спине крылья³⁷ и слегка приоткрыла дверь из своей опочивальни. Возле двери дежурил 88-й.

– Доброй ночи, принцесса! – тут же отсалютовал он. Дежурить всю ночь было утомительным занятием, и 88-й был рад всему, что способно нарушить мертвенную тишину замка. Висящие на стенах портреты только омрачали его дежурство.

– Доброй ночи, Вос! Я что-нибудь пропустила?

– Нет, ваше превосходительство, – официально ответил он. – После ухода королевы все разбрелись по своим делам.

– Перестань меня так называть, мы же с тобой об этом говорили. И с чего ты вдруг решил со мной формальничать? Мать что-то говорила?

– Нет, ваше пре… Мирра, ничего важного, – ответил ей немного смущённый 88-й, но Мирра ему не поверила. – Пару раз приходила служанка Кутэ, беспокоилась, всё ли у тебя в порядке, и Акеси поднималась на этаж, но, как увидела меня, сразу прошла мимо. И, кажется, Петранус заглядывал в коридор.

– Петранус? А ему что было нужно? – подумала вслух Мирра о советнике королевы, но продолжила разговор. – Вос, я у тебя никогда не спрашивала, но может ты сможешь мне помочь?

88-й с готовностью откликнулся на её просьбу.

– Понимаешь, я тут недавно задумалась о том, что никогда не знала своего отца, и, в общем… хотела бы побольше узнать о нём.

– Зачем, Мирра, тебе эта информация? Королева настоятельно запре…

– Конечно, ты прав, но тут другое. Я, понимаешь… – начала свою игру Мирра. – Сейчас я как раз повторяю историю своего рода. И я поняла, что ни в одном учебнике нет упоминаний о моём отце. Неужели он ничем не запомнился в истории?

– А, ты хочешь узнать про него чисто с научной стороны? – понимающе кивнул крикт.

– Да, а тягу к знаниям ведь нужно поощрять! Так всегда говорила моя мать. И я была бы рада, если бы ты мне рассказал что-нибудь о нём. Если знаешь, конечно.

– Хорошо, Мирра. Но я знаю немного. 7-й однажды упоминал мне кое-что. Это было… – 88-й задумался. – …Ах, да! Это было на Пике Воина³⁸. Я тогда должен был проходить испытание на выносливость и первый раз пытался перепрыгнуть бездонную щель. Я боялся это делать, так как из этой бездны вырывался жуткий поток воздуха, который мог стать последним в моей жизни. Я слышал много историй о тех несчастных, навсегда сгинувших в той белизне. Криктам не разрешено говорить о своих страхах, но тогда я не мог сделать ни шагу вперёд. – Сказав это, 88-й немного смутился, но продолжал:

– В общем, мой командир рассказал мне историю про одного авийца, который однажды обошёл его на тренировке. Все знают, что никто не способен пройти этот маршрут лучше, чем крикт. Мы знаем эту полосу препятствий как свои родовые клинки. Однако в тот циклус авиец в нелепом костюме бросил вызов самому быстрому крикту. Сначала всё складывалось не в лучшую для смельчака сторону. Путь к Пику воина непрост, и авиец заметно отставал от 7-го. Но именно в этом ущелье он умудрился не только догнать, но и перегнать моего будущего командира.

– Авиец победил крикта? Немыслимо! – воскликнула Мирра.

– Да. Никто тогда не мог поверить в то, что такое возможно. Да даже сейчас верится с трудом. Но 7-му можно верить. Он потом снова и снова возвращался к этому месту, чтобы проанализировать свои ошибки. И вскоре он понял, – 88-й усмехнулся, – 7–й был так зациклен на поиске собственных ошибок, что не замечал главного. Он не ошибался. Просто тот смельчак даже не пытался преодолеть этот участок с помощью интуиции криктов³⁹.

Пока 7-й тратил время на медитацию и ожидание, когда осядет горячий пар, авиец сократил расстояние и, не колеблясь, прыгнул в пропасть. Все думали, что он погиб, но после того, как выброс стих, свидетели увидели, что он уже находится на другой стороне. Сначала это выглядело как настоящее чудо. Но потом все поняли, что дерзнувший бросить вызов 7-му далеко не так прост, как казался. Пока мы полжизни тратили на оттачивание скорости реакции, тот смельчак изучил, откуда берутся эти выбросы. Всё дело в том, что на нижних уровнях пещеры протекают огненные воды, которые и создают эти выбросы пара на поверхность. Он откуда-то узнал, что с помощью крыльев можно какое-то время парить над паром, бьющим снизу. И он сделал себе эти крылья. Как у вас… девушек, – было видно, что это до сих пор смущает 88-го. – Тот нелепый костюм, над которым все смеялись. А когда он воспарил над пропастью, произошёл очередной выброс. Тогда он оседлал этот поток и просто взлетел вверх вместе с воздухом. Затем он спланировал в нужную точку и так оказался на другой стороне, опередив 7-го на подъёме. Командир тогда усвоил урок. Но даже после произошедшего оказалось, что это не вся правда. Многие пытались повторить тот полёт, и снова неудача. Большинство погибло от ожогов. Оказалось, тот безумец смастерил специальную защиту на крылья, чтобы они не лопнули под воздействием пара. И сделал костюм, который помог ему не свариться заживо. Неплохо для чудика, правда?

«Смотри не на проблему, а на её причину», – так мне сказал в тот циклус 7-й. А потом принёс мне тот комплект с крыльями – подарок того авийца нашей школе. Костюм до сих пор используется для тренировок в нашем гарнизоне. После этого я смог перебороть свой страх и прыгнуть без риска для жизни. И больше не боялся пропасти. А знаешь, кем был тот смельчак?

– Кем? – спросила Мирра, догадываясь об ответе.

– Твоим отцом. И, как сказал мне 7-й, звали его Ван. Неординарная была личность, судя по тому, как о нём отзывался мой наставник, – произнёс 88-й, улыбаясь.

Мирра слушала, затаив дыхание. «Так вот как его звали. Ван». Впервые она узнала что-то о своём отце, и её грела мысль, что он не был пустышкой. «Прыгнуть в самую бездну, чтобы потом оседлать выброс!» Мирра представила эту сцену в уме, и от одних только мыслей у неё захватило дух. «А отец сделал это, не побоявшись провала». Ей очень хотелось узнать что-нибудь ещё о нём, и она спросила:

– Ты не знаешь, что стало с ним потом, после моего рождения? – видно глаза принцессы так горели, что 88-й понял истинную суть её интереса. Крикт вернулся «мыслями под землю» после своих детских воспоминаний и, вспомнив прямой приказ королевы не заговаривать с принцессой об отце, произнёс:

– Не знаю, Мирра. На эту тему никому нельзя распространяться, но даже если бы я и знал, не стал бы рассказывать. Это дело королевской семьи, а моё дело – её защищать.

Произнеся эти слова, он выпрямился по струнке и стукнул дао о пол, создав эхо по всему коридору. Мирра знала, что крикт снова перешёл к своим формальным обязанностям, нарушать которые в эту ночь уже не станет.

– Ладно, что-то я устала, пойду отдыхать перед завтрашними гонками. Спасибо за твой рассказ.

– Тихой ночи, ваше превосходительство! – вернулся к ненавистному принцессой официальному тону крикт.

– Спокойной ночи, восемьдесят восьмой.

Мирра плотно закрыла дверь и легла на кровать, прислушиваясь к тишине в замке. Однако спать в эту ночь она совсем не собиралась.

Принцесса полежала для виду на кровати, вслушиваясь в звуки ночи. Когда она убедилась, что 88-й затих за дверью, она тихо соскользнула с кровати, накинула на себя ночной плащ с капюшоном и распахнула окно из своей комнаты. Пещерный ночной воздух ударил ей в лицо, и она сразу приободрилась. Принцесса села на оконную раму и спланировала вниз, благо знала, куда должна приземлиться. В этот раз ей нравилось представлять, что отец когда-то сделал также. Под её балконом несколькими пролётами ниже располагалась широкая площадка, где утром любила прогуливаться высшая знать дворца. Она оттолкнулась ногами от парапета и схватилась за подземный щур, который каким-то чудом пророс по всей башне, цепляясь за сколы в старой кладке. По нему Мирра быстро добралась до нижнего яруса. Затем она спрыгнула, оттолкнулась от стены, оголив свои крылья, и мягко приземлилась на землю. Замерев после такого интимного приземления, она убедилась, что ни одна живая душа не стала свидетелем её ночного побега, и после этого потрусила от замка прочь в сторону города.

Заброшенный и полуразвалившийся дворец Эроя, находившийся в некотором отдалении от замковых стен, был напоминанием всем жителям Атхилла о падении некогда могущественного Дома Велисс.

Руины дворца Энурминды XII⁴⁰ таили в себе много тайн и загадок. Во время Великой войны⁴¹ здесь полегло немало доблестных ави, столкнувшись с множеством ловушек и смертельных загадок. Мирра боялась этого места, и в то же время оно её манило. Эрой не пощадило ни время, ни новые жители подземного города, которые с некоторым презрением и отчуждением относились ко всему, что было связано с бывшими властителями континента. И хотя в нём ещё оставались целые лабиринты туннелей, большинство из них были давно заброшены. Лишь призраки прошлого блуждали там.

В детстве принцесса не раз убегала туда от назойливых сестёр или от поучений воспитателей. Там, в тишине прохладных сводов и совершенно особенного запаха прошлого, она чувствовала себя в безопасности, играла в одиночестве, представляя себя легендарной воительницей. Или просто искала старые реликвии, пытаясь отгадать, кому они принадлежали и какая история за ними таится. Когда в её жизни появился Жан-Кристоф, они уже вместе собирали во дворце много интересных диковин, о предназначении которых могли спорить долгими ночами. Некоторые из своих находок Мирра показала во дворце. Так, благодаря находке Мирры кристальных ножниц, которые могли резать даже прочные крылья девушек, в Атхилле появилась мода на обрезание крыльев. И хотя старшее поколение постоянно ворчало по поводу нового увлечения юных модниц, Мирра с подругами и сёстрами тщательно продумывали, какой узор должен украшать их девичью гордость.

Со временем дворец Эроя стал негласным местом встречи друзей, ведь Жану проход во дворец был закрыт. Именно туда отправилась Мирра под покровом ночи, зная, что её друг будет ждать там.

– Жан-Кристоф? – окликнула она его в тишине. Мрачные своды дворца тотчас разнесли её осторожный возглас по бесконечным туннелям. Ответа не последовало. Только таинственный ветер с запретных Внешних земель завывал где-то в дальних сводах разрушенного дворца. Прислушиваясь к тишине, Мирра аккуратно подкралась поближе к расколовшемуся каменному трону и позвала друга снова. В этот раз за бывшим символом власти послышался шорох, и оттуда показалась сонная голова оха.

– Извини, задремал! Ты давно здесь? – знакомый голос разрядил гнетущую тишину ночи, и нарушительница выдохнула про себя. Ведь ей так хотелось увидеться с другом и обсудить всё, что произошло.

– Ну рассказывай. Что я пропустила? – спросила Мирра, садясь к нему в образовавшийся провал за троном. Любопытство так и съедало принцессу.

– Ооо, ты даже не представляешь! Ну, начнём с того, что я немного подпортил славу главной героини этого циклуса. Я, конечно, не обладаю даром так грациозно плюхаться в озеро, но свой миг славы тоже получил, – Жан-Кристоф закрыл глаза с приятной улыбкой, намеренно дразня Мирру.

– Жан, рассказывай немедленно, а не то устрою с тобой дуэль прямо здесь, – взволнованно произнесла Мирра, сгорая от любопытства.

– Нууу, это было несложно. Даже не знаю, почему ави считаются такими хорошими бойцами. Как по мне, так мозгов у них маловато, да и сноровки не хватает… Не у всех, конечно, – Жан был невозможен в своём бахвальстве и после пары дружеских затрещин наконец пролил свет на события циклуса.

– Ладно, ладно! Я победил, Мирра! На самом деле я думал, что он мне как следует наваляет. Мийе даже поначалу в этом преуспел, – Жан демонстративно повернул свою голову, и Мирра увидела большой синяк у него под глазом.

– Ох, Жан, – принцесса была рада за друга, но синяк был довольно внушительного размера.

– Пустяки! Ты слушай дальше! После пропущенного первого удара я окончательно понял, что на роду мне не написано стать великим воином, и вспомнил наш с тобой разговор.

– Ты сделал, как я сказала? – с нетерпением спросила Мирра.

– Лучше! Точнее, я попытался так сделать, но он оказался проворнее. В общем, после твоего совета я и заработал этот фингал от его палки. Однако от удара я отлетел на самый край платформы и притворился оглушённым. Трибуны взревели, а Мийе не упустил шанса вдоволь покрасоваться. Мне нужно было время, чтобы придумать новый план. Но наш крикливый комментатор Фабрициус сделал всё за меня. Пока соперник наслаждался всеобщим восторгом, я стал медленно приподниматься. В этот момент комментатор обратил на меня внимание и трибуны начали скандировать: «Скинь его! Скинь его!» Что за кровожадные дикари живут в нашем городе? Ну и Мийе купился. Решив столкнуть меня подальше от платформы, он разбежался, но не учёл, что я ухватился руками о её край. Мне же не оставалось ничего, как уступить ему шанс продемонстрировать всем зрителям легендарный прыжок в воду. Я резко свесился и… Оказывается, непобедимые воины так боятся воды. Слышала бы ты его крик, когда он падал в озеро. Сладкий крик моей победы. Наверное, теперь он будет преследовать его по ночам. Ну, а я быстро забрался на платформу, спасибо моему врождённому умению лазить по крышам.

– Врождённому? – засмеялась Мирра.

– Попрошу не перебивать! Я теперь, между прочим, самый известный в Атхилле ох, победивший ави в честном поединке.

– Ну, не совсем честном, – не смогла сдержать улыбки Мирра, довольная за своего друга.

– Видела бы ты их лица! Даже Фабрициус заткнулся наконец, прежде чем спохватился и объявил меня победителем. Мастера, конечно, ещё долго выносили решение. Но как итог: моя победа. Ты была права, Мирра! Ну, а ты мне ничего не хочешь рассказать? Я вот хочу послушать нашу отличницу и надежду всея королевства, как она умудрилась провалиться в первый же циклус испытаний. Весь Атхилл только и делает, что обсуждает твой сегодняшний бой. Кто-то считает, что ты упала в обморок после своего последнего удара, кто-то – что ты боишься Арены, поэтому решила таким образом досрочно выбыть из турнира, кто-то уверяет всех, что ты оступилась, но лишь единицы думают так же, как я.

– И как же ты думаешь? – спросила Мирра, уязвлённая слухами о её поступке.

– Ты серьёзно? Я считаю, что ты послала весь Атхилл с его скучными правилами и королевскими устоями куда подальше. Ты просто дала шанс этому увальню Руфусу проявить себя на Арене. Но только мало кто из этих дураков понял твои благие намерения. Даже Руфус после боя выглядел немного подавленным.

– Что с ним? Ты знаешь? – принцессе было приятно, что её друг правильно угадал мотив её поступка. После слов оха о том, что молодой бьялл деморализован, она с болью вспомнила слова матери.

– Конечно знаю, или чем я, по-твоему, занимался весь вечер? Уж точно не в своей башне отлёживался.

– Жан-Кристоф, ещё одно слово, и я сравняю по цвету твой второй глаз.

– Ладно-ладно, ваше вашество. В общем, Руфус пришёл в себя уже в тренировочной комнате, и когда ему сказали, что он победил, это его не обрадовало. Он заорал, что недостоин победы и ты честно победила его, блабла, блабла. Все бьяллы одинаковые, где их лепят? Пришлось даже вмешаться его отцу, чтобы он перестал биться в припадке, как ненормальный. В общем, через какое-то время Руфуса успокоили, но он ещё долго продолжал повторять: «Лучше бы она скинула меня». Как будто бы это что-то изменило.