Читать книгу: «Черные крылья», страница 3

– Очень приятно, – Гуров показал удостоверение и, пока Ева приходила в себя, задал Ирине несколько вопросов. Буфетчица – главная сплетница и хранитель информации. Она точно знала, когда и кто пришел и кто чем занимается на территории аэродрома. Почти все сотрудники были у Ирины на глазах. И полковник даже немного обругал себя за то, что с самого начала не подумал о том, что нужно искать кого-то похожего на Афанасьеву. Идеального осведомителя.

– А вам не попадалась фамилия Исаев? Может быть, это был кто-то из общих знакомых убитых?

Ирина задумалась на мгновение.

– Нет. Но я слышала эту фамилию. Кажется, это было название какого-то самолета. Знаете, что уже давно существует традиция давать воздушным суднам фамилии известных людей? – Она помолчала и добавила внезапно: – Слава жил один, но у меня были ключи от его дома. Могу отдать вам.

Лев приподнял брови:

– А откуда у вас ключи? Вы были настолько близко знакомы?

Ирина усмехнулась:

– Он жил один и никого не пускал в свою жизнь. Мы были просто друзьями, и на всякий случай он оставлял ключи мне, когда уезжал куда-то.

– Он что, тоже работал наемником? – уточнил Гуров, рисуя очередную крякозябру в блокноте рядом с фамилией убитого.

– Нет, насколько я знаю, – покачала головой Афанасьева. – Но, бывало, срывался куда-то – говорил, на рыбалку, достало все, от людей устал, отдохнуть хочется. Уезжал на несколько дней, ключи, как я уже вам сказала, мне оставлял. Вообще Славка бобылем жил, чуть ли не отшельником. Квартиру снимал, хотя я знаю, что зарабатывал он неплохо. Пожалуй, в ипотеку мог бы и собственное жилье взять.

Лев кивнул.

Судя по голосам, доносившимся снаружи, Кутузова продолжила свою активную деятельность уже за пределами ангара. В помещение просочился Крячко.

– Слушайте, кроме шуток, предлагаю погасить свет. Она вот-вот доберется и до нас. – И тут же стал серьезнее: – Тебе Меге… Матильда уже рассказала, какой сюрприз обнаружила под телом убитого?

– Конечно, – кивнул Гуров. – А от чего умер-то?

– Убили выстрелом в грудь, балка упала случайно, вряд ли убийца планировал это, – пояснил Крячко коротко.

Это была вся информация, которую можно было обсуждать в присутствии посторонних. Гуров вызвал оперативников, нужно было взять со всех сотрудников аэродрома подписки о невыезде.

Было уже около десяти вечера, когда они закончили, но именно первые часы после убийства важны для того, чтобы найти следы. Поэтому Крячко вместе с трупом и всеми уликами поехал в главк, а Гуров – на квартиру убитого Арутюнова.

– Уверен, что один поедешь?

– Вряд ли там меня будет ждать кто-то, – сказал Лев, почему-то он был уверен, что в доме Арутюнова никого не будет. Чутье. Все то же пресловутое чутье полковника, которое его уже много лет не подводило.

Квартиру убитый снимал не так далеко от места работы – в Люберцах, минутах в сорока езды на местном автобусе. Ирина оказалась права. Арутюнов действительно жил очень скромно, и, судя по холодильнику, дома он только ночевал. Никакой техники, кроме планшета, в квартире не было, и Гуров забрал его с собой. Еще раз осмотревшись, полковник понял, что погибший пилот, скорее всего, не жил тут. Может быть, приезжал переночевать и переодеться, но обитать постоянно – вряд ли.

До дома полковник добрался буквально на автопилоте. Мария не спала, читала на кухне сценарий. Лев улыбнулся, увидев свет на кухне. Этот теплый свет был, наверное, дороже многих слов. Как и кастрюля, накрытая полотенцем, когда уже практически во всех домах есть микроволновки. Как понимание друг друга без слов. Когда начинает казаться, что двое за много лет, что они живут вместе, стали похожи.

Когда зазвонил его мобильный, требуя видеосвязи, Гуров мельком порадовался тому, что не успел отправиться в душ.

– Не спите? – Голос Инны ворвался в тишину теплой ночи. Физиономия ее на маленьком экране телефона выглядела на удивление бодрой.

– Нет, Инна Владимировна, что вы хотели? – спросил Гуров. Как старший группы, он должен был если не контролировать, то хотя бы следить за тем, какие задачи выполняют его коллеги, и именно ему предстоит отчитываться Орлову за их действия.

Кутузова, следуя негласному протоколу, позвонила именно для того, чтобы отчитаться.

– Тут такое странное дело, Лев Иванович. Понимаете, партия фальшивок действительно большая. Это не для того, чтобы просто сливать в магазинах или через обменники. Нужно будет еще сделать анализ, наша лаборатория попросила на это время. Но исходя из того, что я уже тут… поспрашивала…

– Работали с осведомителями?

– Да прошлась тут с утра по разным знакомым, – уклончиво ответила Кутузова. – В общем, суть в том, что никто не заказывал такую партию. А поскольку фальшивки качественные, изготовление их требует определенного времени и затрат, пока что с этим никто морочиться не хочет. Да и, сами понимаете, «слить» чемоданчик тысячных или даже пятитысячных купюр в рублях куда проще, чем сотенных в долларах. С учетом того, что курс периодически понижается, банки отказываются от обмена, а магазины с наличной валютой немногие работают. Я бы сказала, что в столице к такой находке… прохладное отношение. Поэтому крупные партии фальшивок обычно делают под заказ. Завтра поеду по точкам, буду собирать информацию, вечером доложусь. Эксперты обещали, что после обеда у вас будут данные по партии.

– Спасибо, – тепло поблагодарил Кутузову полковник, и она, коротко попрощавшись, положила трубку.

– Где-то был пожар? Пахнет дымом, – сказала Мария, выходя навстречу Гурову. – Новое убийство?

– Как ты угадала?

– После очередного убийства у тебя особенный взгляд, – просто ответила супруга. – Ужин готов.

Вот и все, что, наверное, нужно было сегодня полковнику. Жара так и не спала к вечеру, и убедившись, что жена спит, полковник вышел на балкон. Сон не шел, как бывает после перегруженного дня. Конечно, полковник умел засыпать быстро. Он умел засыпать на пятнадцать минут и, проснувшись, чувствовать себя бодрым ровно настолько, чтобы еще сутки пробыть без сна. Умел засыпать спокойным сном, проваливаясь в темноту, так, чтобы дать мозгу отдохнуть. Мог быстро выключиться в дороге, чтобы успеть поспать в поезде или самолете. Всему этому было не так сложно научиться. Лев хотел подумать. Пока что картина вырисовывалась такая. Оба пилота либо были задействованы в чем-то очень плохом в настоящем, либо они собирались сделать что-то, что им помешали сделать, убив. Например, должны были перевезти куда-то партии фальшивых долларов. Либо банально узнали что-то, что им знать не нужно. И их устранили. Ну и никто не отменяет врагов из прошлого.

Этот вывод казался наиболее логичным и самым простым.

Итак, первая версия. Кто-то нанял пилотов для перевозки фальшивых купюр. В самом деле, и в аэропортах, и на железнодорожных вокзалах установлены магнитные рамки, багаж «просвечивают». Везти спортивную сумку, битком набитую баксами, откровенно рискованно. Автомобиль – тоже не вариант. Мало ли, остановят по ориентировке? А вот самолет… Если Кутузова не нашла заказчика в Москве, пока что не нашла, значит, есть вероятность того, что подделки должны были перевезти куда-то из Москвы, и нужно искать не только заказчика, но и изготовителя.

Это можно будет поручить той же Инне.

Но с этим не вязалось то, каким положительным складывался имидж Антонова. Герой, спасатель, всегда готов прийти на помощь. И его друг, который пока что был еще темной лошадкой.

Вариант с шантажом был второй версией. Возможно, что кто-то заставил пилотов принять участие в доставке криминального груза.

Третья версия – узнали что-то, чего им знать не следовало. По этой версии у Гурова пока не было ни единого факта. Опять же, почему пилотов убили с разрывом во времени? Что-то лишнее увидел Антонов, и его убили. Арутюнов догадался о личности преступника? Или тоже что-то увидел-услышал?

И последний на данный момент вариант – прошлое. Прошлое есть у каждого. И до Антонова и Арутюнова могли дотянуться оттуда. В пользу этой версии складывалось то, как сейчас жили оба пилота.

Четыре версии. Четыре дороги.

Лев закрыл глаза и представил, что перед ним четыре папки. Этому его научил Орлов. Чтобы запомнить все детали дела, его нужно разложить по папкам. Все нужно представить предельно подробно. Папку. Дела, фотографии, детали.

Сделав это, Лев пошел спать. Теперь он точно знал, с чего начинать завтрашний день.

– Ты слишком бодр с утра для такой погоды, – сказал Стас, когда пришел в кабинет и увидел, что Гуров уже подготовил доску, где обозначил версии, о которых думал вчера перед сном, и разложил на столе перед доской бумаги.

Лев кивнул:

– Что там по пожару?

– Поджог, к гадалке не ходи. Ангар подожгли с трех разных сторон, облив керосином. Пожарные сказали, что шансов не было, учитывая, что ангар сделан из профлиста и всего того, что было под рукой. Вспыхнул он как спичка и даже быстрее.

– В квартире у убитого ничего не было, планшет не запаролен, отдал его нашим техникам, – отчитался в свою очередь Гуров. – Ждем данных по вскрытию и по фальшивкам.

– А куда ты дел Кутузову? Она вчера там еще долго носилась по аэродрому, чуть ли не с охраной, говорят, выводили.

– Там охрана – это буфетчица Ирина. Она же и отдел кадров, похоже, – сказал Лев, пересказав то, что рассказала ему Афанасьева.

– У нее чересчур богатая фантазия, – поморщился Крячко, у которого от громкого и пронзительного голоса коллеги побаливала голова. Это было как раз то, о чем предупреждал их Орлов. Кутузова была действительно очень хорошим следователем. Но зацепившись за одну улику, буквально за пять минут она могла придумать не меньше десяти версий, поверить в них, через пять минут передумать, а еще через десять выявить и походя взять очередную крупную партию фальшивок, дотянуться до их заказчика и изготовителя, потом решить, что все поддельные дензнаки распространяют через салоны красоты или цветочные магазины, и так далее.

С ней было невероятно сложно работать именно потому, что за полетом мысли и темпераментом Инны никто не успевал. А еще про нее ходили слухи, что она легко подставляла коллег, но это пока оставалось только на уровне домыслов.

– Она вчера очень кратко, даже удивительно, смогла доложить обо всем, что накопала за день, и сегодня занимается поисками заказчика.

Даша пришла в тот момент, когда Лев успел налить кофе, а Крячко первый раз за день пожаловался на жару.

– По убийству второго пилота: умер сразу после выстрела, судя по тому, что в легких нет следов сажи, он умер до того, как начался пожар. Выстрел был точным. Алкоголя в крови не обнаружено, – четко и коротко доложила Дарья.

– А по купюрам что?

– О, это так интересно! – обрадовалась Дарья. – Вы даже не представляете!

– Дарья, зная тебя, я уже боюсь представить, – Лев присел на край стола, а Крячко прошептал что-то про то, что зайчики – страшные создания, которые очень любят трупы. Но Даша коротко улыбнулась. Шутить по поводу ее фамилии позволялось только очень хорошим друзьям, и напарникам повезло, что они входили в близкий круг.

– Даша, не томи.

– Я сейчас, – Дарья начала что-то искать в папке и наконец достала две распечатки. – Во-первых, доллары старого образца, серия с девяносто шестого по две тысячи шестой год. Из обращения не вышли, а степеней защиты несколько меньше – проще сделать, насколько я понимаю. Если быть точной, купюры две тысячи первого года. Во-вторых, этой партии, согласно химическому анализу, больше двадцати лет. Соответственно, делали фальшивки примерно тогда, когда появились оригинальные банкноты. Мало того, у нас в базах есть информация об аналогичных фальшивках – всплывали в те годы. Причем делали купюры на Севере, на Ямале. И оттуда уже доллары расходились по городам, преимущественно средних размеров. Магазины, небольшие банки… Собственно говоря, технологию изготовления фальшивок столь высокого качества – а они пройдут проверку даже в не очень серьезном банке – разработали именно на Севере. Я подняла старые дела утром, это было так интересно. Уникальная штука.

Гуров и Крячко переглянулись. Эта история становилась все более и более дурнопахнущей. Потому что при развитии современных технологий настолько талантливый фальшивомонетчик может и не так развернуться.

– Интересно. С чего бы нашим спецам теневого мира разрабатывать технологию подделки долларов? – озадачился Крячко. – Отечественную валюту куда проще сбыть или мне так только кажется?

– Ой, это тоже очень интересно, – еще более обрадованно сказала Дарья. Было видно, что девушке очень приятно, что она смогла так быстро раскопать то, что еще не знали сами сыщики. – На самом деле, это все есть практически в открытом доступе. Во-первых, в те годы доллары ходили едва ли не так же свободно, как и рубли. Обменники на каждом углу и все такое. Во-вторых… Мы Ильей… ну, Дементьевым то есть, покопались в интернете, и там есть даже целая книга, он написал ее в тюрьме, представляете?

– Даша, не части, пожалуйста, ход твоей мысли слишком заковырист. Кто написал книгу? – попросил эксперта чуть замедлиться Гуров.

– А, Шукро Елисей. Имя такое необычное. Он был химиком на «Ямалхиммарше». И именно он придумал, как повторить степени защиты на долларовых купюрах. Та его книга – он рассказывал о своих открытиях, очень, правда, осторожно, без конкретики – вышла небольшим тиражом. Сейчас она запрещена, экземпляров днем с огнем не найти. Книгу он написал, сидя в тюрьме, а издала ее его гражданская жена. Такой самиздат небольшой. А в базе я нашла его показания – его как раз за изготовление фальшивок и взяли, срок серьезный дали. Он говорил следователям, что ему было просто интересно повторить всякие защитные нити, ныряющие защитные ленты, продублировать химический состав фальшивок. А уж потом он понял, что на этом можно заработать. Тогда как раз были не очень простые времена, завод простаивал, денег не было. А тут – такая статья дохода. Работать над этой задачей он начал еще в девяностые. И та партия, что мы нашли, – последняя, изготовленная Шукро. После нее его и посадили, но фальшивки не нашли – он успел сбыть, – частила Даша увлеченно.

– Страшное время.

– И страшно увлекательное, – подтвердила Дарья.

– А он жив вообще?

– Жив. Но сидит в тюрьме. На Ямале. И как ни странно, именно там он стал популярным. Но не химиком, а именно писателем. Жена его раскрутила. Удивительно, из чего только люди умеют делать деньги. Правда, после первой книги о своем практическом опыте и химических изысканиях ничего не публиковал. Вместо этого криминальные детективы пишет.

– Понятно.

– И это еще не все, – Даша выдохнула, словно собиралась набрать в грудь воздуха перед прыжком в воду. – Илья, то есть Дементьев, передал дела убитых пилотов.

– Они работали вместе на Ямале, – вспомнил Гуров, – это же полуостров, если я правильно учил географию в школе.

– Да… а вы знали?

– Читал. И с людьми говорил.

– Да, они вместе работали на небольшую частную авиакомпанию «Аналык». Тогда таких компаний было много. Больше года они обычно не держались. Их либо поглощали гиганты, либо они же их и банкротили. «Аналык» был закрыт после того, как один из его самолетов взорвался на земле. Вроде как. Или он просто обанкротился. Компания просуществовала около года. И про нее очень мало информации. Нашли мы их только благодаря тому, что они работали со списанными самолетами. Ресурса этих самолетов хватило бы максимум на полгода. А они у них летали, и об этом остались записи, а больше ничего. Какая-то была очень странная история, данных нет нигде.

Гуров и Крячко переглянулись.

Кому-то все-таки придется лететь на Ямал.

Глава третья

Петр Николаевич, внимательно выслушав доклад Гурова, кивнул.

– Да, Лев Иванович. Давай сделаем так. Ты летишь в Салехард, я договорюсь там о трансфере, есть у меня парочка хороших знакомых, кто поможет тебе на месте. Учти, ты мне тут нужен, поэтому времени на командировку могу дать только пару дней, не больше. Билеты заберешь у Верочки и направление тоже. Станислав с Кутузовой за эти дни должны отработать след по фальшивкам в столице. Потрясти всех барыг, отработать возможности, где их могут сливать и, что самое неприятное – нет ли планов начать производить поддельные банкноты у нас тут.

В этот момент на столе у Орлова зазвонил телефон, секретарь нашла нужный рейс, уже начала оформление командировки и хотела уточнить рабочие моменты. Удивительная Верочка умудрялась работать с такой скоростью, что Гурову иногда хотелось сходить и посмотреть, выглянув в приемную, не отросли ли у нее дополнительные пары рук.

– Два часа на сборы, и потом едешь в Домодедово. Телефоны нужных людей скину тебе сообщением, – скомандовал генерал.

– Какое из двух дел нам нужно расследовать максимально срочно? – уточнил Лев. Обычно такая спешка связана с тем, что кто-то сверху очень хочет закрыть очередное дело. А значит, на генерала будут пытаться давить. Но в этой ситуации есть и свои плюсы – для сыщиков будет везде зеленый свет.

– Оба, и еще это немного личное. Я давно и хорошо знаю Катанова. Он никогда и ни за кого не просил, а тут убили его друга. Как понял, МЧС все же лелеяло надежду переманить к себе хорошего пилота, а тут видишь, какое дело. Да и фальшивки нам тоже сейчас без надобности. Количество знаешь?

– Два миллиона плюс десять тысяч, найденных на трупе Арутюнова, – отчитался полковник.

Генерал присвистнул.

– Это очень много, Лев. Учитывая количество мелких банков, в которых уровень проверки не дотягивает до нужного… Магазинов, в которых можно расплатиться валютой, тоже хватает – чай, столица… Ох, если фальшивки в таком количестве пойдут гулять – паника в финансовых кругах точно обеспечена. Возможен локальный крах в тех самых небольших получастных банках. Ну и вообще, оно нам надо? На столичную финансовую систему в целом, конечно, подделки в таком количестве не повлияют, но Центробанк определенно будет недоволен. И я не горю желанием, чтобы сейчас у нас началось то же самое, что было в начале двухтысячных.

Гуров приподнял брови, ожидая продолжения.

– На моей памяти первая крупная партия фальшивок попала в Москву в две тысячи четвертом году. И нет, тогда вроде бы подделки пришли откуда-то из ближнего зарубежья. И что ты думаешь? Десятка три разной степени крупности банков обанкротилось, какие-то особо одаренные деятели расплатились фальшивками за услуги – и стали трупами… В общем, столица кипела и гудела, работы нашему ведомству хватало.

– Не очень помню, если честно, – сказал Гуров. Он попытался припомнить, что творилось в главке двадцать лет назад, но на память пришли только наиболее громкие дела, которые он тогда вел.

– У тебя тогда были другие заботы, но головы летели по всем службам, не только у нас. Кто-то повелся на легкую деньгу и замазался, кто-то кого-то прикрыл, то еще дерьмовое болото, – досадливо ругнулся Орлов.

Лев помолчал, вспоминая: и в самом деле откуда-то с задворок памяти всплыло, что в какой-то момент пошли массовые увольнения со службы.

– Вот, – по взгляду своего сотрудника Орлов понял, что Лев начал вспоминать ту историю, – и повторения мне не хочется. Если кто-то поднял старую партию, а если, не дай бог, еще и решат по старой памяти наладить где-то производство, мы уже не сдюжим. Тогда, чтобы отловить все фальшивки и выявить замазанных в их распространении деятелей, пришлось поднять под ружье всех. А дрянь эта потом перекинулась на Владивосток. Там, правда, вопрос решили гораздо быстрее, чем у нас, но тут, сам понимаешь, удаленность от столицы и высокая конкуренция.

Законы жестокого Приморского бизнеса начала двухтысячных Гурову можно было не объяснять. Война воротил бизнеса всех мастей и образцов, в том числе, разумеется, теневого, в то время во Владивостоке была тяжелой, и слухи долетали до Москвы. В прямом смысле этого слова можно сказать, что некоторые дома там заливали кровью.

– Хочешь сказать, что фальшивки там не пустили местные?

– Мало того, что не пустили, но еще и вырезали всех, кто пытался начать их распространять более-менее массово. И эту историю, как ты понимаешь, сам я тоже не хочу повторять. Поэтому второй твоей задачей будет убедиться в том, что никто на острове не возобновил производство. Транспорт и помощь у тебя там будут, Лев Иванович, копай. Старший группы по-прежнему ты, так что отчитываться твои орлы будут тебе. Будь на связи.

Гуров кивнул. После этого генерал отпустил его собираться.

Кутузова тоже уже ждала Льва кабинете. Она ерзала в кресле. И волновалась. Волновалась так сильно, что это было заметно невооруженным глазом. В этом, правда, как раз и не было ничего странного, Орлов предупредил, что Инна из тех молодых сотрудников главка, для которых Гуров и Крячко были двумя легендами.

– Так, – полковник, пряча улыбку, еще раз посмотрел на доску, где имен и населенных пунктов становилось все больше, туда же шли записи о знакомых и членах семьи убитых, и перевел взгляд на Инну и Стаса.

– Улетаешь? – спросил напарник.

– Да, вечером. У меня там на все про все двое суток. Орлов дал задание вас обоих бросить на след фальшивок. Нужно будет еще раз перекопать весь аэродром, вызовите Капу для этого. Выясните, одна была партия или больше. И дальше собираем по Москве все, что можно. Пусть даже слухи, пока без вариантов, нужно понять все-таки, был ли заказчик или нет. Кому потребовались фальшивые доллары старого образца?

Крячко кивнул:

– По ВИПам даешь добро пройтись?

– Да, – без сомнений согласился Гуров, – это их ценовая категория. Даю добро идти везде, куда нужно. И делать там то, что нужно, только не рискуйте собой без меры. Чай, не мальчики с девочками.

Сыщики главка давно уже наработали свою сеть осведомителей, и негласным лидером по умению работать с населением всегда был Крячко. Стас в любом обществе чувствовал себя как рыба в воде. «ВИПами» называли менеджеров и арт-агентов звезд второй и третьей величины. В этих эшелонах шоу-бизнеса помощники и личные секретари переходили от звезды к звезде, и соглашение о неразглашении не подписывалось, еще и исходя из черного пиара. Хороший скандал – это тоже повод для публикаций. Стас давно уже завел себе таких знакомых, от которых, если как следует потыкать палкой, можно собрать не только все последние сплетни, но и узнать, чем провинилась перед законом та или иная персона.

Кутузова присутствовала в кабинете чисто формально, сама же в этот момент активно переписывалась с кем-то, но сразу сказала, что это по делу, можно сказать, что уже начала выполнять задание.

– По делу так по делу, – кивнул Лев, крутя в руке собственный телефон. Ему предстояло дело посложнее…

– Маша дома? – спросил Крячко одними губами, чуть улыбаясь.

Лев кивнул:

– Ладно, я поехал, быстро возьму документы, предупрежу жену, будем на связи. Рабочий телефон тоже беру с собой, так что звоните, если что, на оба.

Жене он решил сказать лично. После прошлого раза столь же внезапной командировки на значительное расстояние, когда у Гурова были все шансы вернуться из поездки по частям, Мария немного напрягалась, если полковник летел куда-то настолько далеко. Ничего не говорила, не отговаривала, быстро собирала все необходимое и делала так это мастерски, что Льву казалось – Мария владеет какой-то магией. Иначе как объяснить, что в сумке, которая была размером с папку для бумаг, поместились вещи на несколько дней?

– Опыт, – коротко говорила жена в таких случаях и добавляла: – У тебя свои таланты, у меня свои.

– Салехард? Это же Ямало-Ненецкий автономный округ? – удивилась Мария, услышав от мужа новость о командировке.

– Да, – Лев изобразил максимально виноватый вид, – но это не погоня за кем-то и не задержание. Нужно раскопать как можно больше информации за очень сжатые сроки. И лучше будет, если я сделаю это лично.

– Да ладно тебе, вижу же, что ты уже засиделся в Москве, – махнула рукой Мария, – ты когда без командировок, то быстро киснешь.

– Идеальная женщина, – улыбнулся уголком губ полковник.

– Повезло тебе со мной. Когда вылет? – согласилась с тем, что она идеальная, Мария.

– Через пять часов.

– Тогда бегом. У нас очень мало времени!

Вещи были собраны очень быстро, и не успел Гуров и глазом моргнуть, как он уже был в ожидании вылета в Домодедово. Его вылет задержали на час, за это время полковник успел провести небольшое совещание с Крячко, еще раз поговорил по телефону с Машей, потом позвонил и договорился со всеми, кто должен был встретить его в Салехарде, и даже получил бронь на гостиницу, которую отправила Верочка.

С одной стороны, полковник очень хорошо знал, какие возможности для мошенничества дают новые технологии и какими уязвимыми мы становимся, доверяя свои данные техническим средствам. Но, с другой стороны, Лев хорошо помнил, сколько километров раньше приходилось проходить и проезжать, чтобы собрать всю необходимую информацию. А сейчас все это он мог сделать, просто сидя в зале вылета.

Летел полковник почти пять часов, успел неплохо выспаться, а учитывая позднее время вылета и разницу во времени, на месте он был уже утром в рабочее время.

– Хотите закинуть вещи в гостиницу?

Полковника встретил сотрудник местного МЧС, видимо, сработали знакомства Катанова, Тарас Байбыкин. Судя по всему, они с Гуровым были ровесниками, Байбыкин был тоже в звании полковника, сразу обозначил, что будет помогать во всем, что нужно, понимает, что времени у полковника мало, а дел много. Чем, сказать по правде, он подкупил Гурова.

Лев покачал головой. Как он ни крутил свои планы и как ни пытался расставить приоритеты, с чего начать, Гуров еще не знал. Решил, что разберется на месте после визита к директору местного аэродрома. Подумав, полковник решил оттуда и начать и оказался прав.

Валерий Степанович Сытин находился на летном поле. Было сразу видно, что человек на своем месте и знал свой аэродром от «Адама до аэроплана». Сначала оба полковника решили подождать его внутри здания, не мешать же человеку во время работы, но очень скоро поняли, что ждать придется долго. Сытин явно решил устроить кому-то из своих подчиненных хороший разнос и уходить с поля не спешил.

Поэтому пришлось его отвлечь.

– Да, помню такую компанию, они сначала базу хотели у нас, у нас аэродромов-то всего два. Но на полуострове Ямал есть свой маленький, на две полосы всего. Я тогда уже пять лет, как работал директором и не пустил к себе. Хотя пытались и надавить.

У себя в кабинете Валерий Степанович налил Гурову крепкого черного чая с какими-то местными ягодами, достал из маленького холодильника бутерброды, заботливо приготовленные женой, как он сам сказал, и, накормив гостя из столицы нехитрым завтраком, выслушал о цели визита полковника главка. Лев не прогадал, Валерий Степанович действительно знал очень много.

– Почему не пустили? – удивился Гуров. – Ведь и вам было бы лучше, я так понимаю? Ведь компании, которые приписаны к какому-то аэропорту, платят ему за аренду места и комиссию за прочие технические услуги?

– Платить они были не против. Это меня и смутило в первую очередь. «Аналык», это, кстати, «Винт», ну что-то вроде пропеллера, на одном из местных языков, сразу предложили мне очень большие для того времени деньги за то, что я приму их у себя и выделю ангар под их самолеты. Ангар у меня тогда был. Но смутили самолеты и то, что им нужен был именно закрытый ангар. У нас Север, сами понимаете, в ангарах стоят-греются дорогие хорошие самолеты. Гости из столицы и других больших городов, те, что должны вылетать рано утром или остаются на ночевку, кто сломался и прочее. А у нас тут ну разве что Салехард да Ноябрьск. А у «Аналыка» были три «Лет-410». Это небольшие пассажирские самолеты, максимум на полторы тысячи километров лету. Вряд ли вы даже видели у себя в столице такие самолеты, их разработали и начали массово выпускать в Чехословакии как раз для таких аэродромов, как наш. Где взлетно-посадочная короткая, неровная. Взлетать они могли с чего угодно: грунт, трава, асфальт – в целом даже небольшая наледь, опасная для больших судов, для них тьфу. Легкие, на восемнадцать посадочных мест максимум. Как раз летать с полуострова и обратно. Сейчас эти самолеты берут на магистральные перелеты. Удобные, легкие и, что удивительно, не ломаются особо. Даже военные их полюбили.

– Так и чем они вас смутили? – отвлек Гуров собеседника от явно интересовавшей того темы самолетов и их особенностей.

Валерий Степанович посмотрел в окно и улыбнулся:

– Так-то я хорошо разбираюсь в самолетах. А такая небольшая гражданская авиация – это вообще моя страсть. «Лет-410» – отличный самолет, и уже лет шесть их собирают у нас, кстати, на Урале. Так вот те, что каким-то образом умудрились купить ребята из «Аналыка», были списаны. Это были уже отлетавшие свое. Я бы даже сказал, выставочные экземпляры. Я тогда осмотрел вместе со своими техниками все три борта. Они максимум полгода бы отлетали. А руководство хотело гонять их в хвост и в гриву и на большие расстояния. Новый «Лет», о котором заботятся и любят, пролетит все положенное ему расстояние. Эти – нет. Планировалось, что они за пару месяцев их загоняют, и вряд ли для каких-то законных перевозок, а потом утопят или уронят где-нибудь в поле, чтобы получить страховку как за новый самолет. У нас так одно время делали с вертолетами. У нас без вертолетов никак. Это и медицина, и спасатели. Покупали списанные, страховали как новые, а потом – ой. Упал. Давайте денежки. Но у «Аналыка» все оказалось еще хуже.

Гуров не мешал своему новому знакомому говорить. В конце концов, именно за этим и приехал полковник. Собрать информацию. Если попался такой собеседник, как Сытин, – сиди, слушай и не мешай ему вспоминать все.

– Они перевозили оружие, паленый алкоголь, самопальную икру, к тому же добытую нелегально. Два самолета вообще были грузовыми, а не пассажирскими. Сиденья просто сняли, чтобы можно было ставить ящики и гонять туда-сюда, как такси. Керосин тогда был намного дешевле бензина. А один поновее был, для отвода глаз, пассажирским. Как потом оказалось, фальшивые деньги они перевозили. Под видом товаров с Севера. Что за купюры были, наши или забугорные, не скажу, в это дело я не лез. Два самолета, из тех, что полностью под грузовые переделали, попилили. А один загорелся тогда прямо на взлетно-посадочной. Там была вся компания. Они так решили отпраздновать свое закрытие. Пять пилотов, охрана, весь персонал, кроме руководства. Ходили слухи, что это были разборки местных банд. Точно не скажу. Скажу только, что у пилотов этих остались семьи, и понятное дело, что вот они не получили никакой компенсации. Виновного даже нашли. Ну, вернее того, на кого все свалить. Молодого паренька-техника.