Навязанная игра

Глава 8

В аэропорт Шереметьево Щербатов приехал за три часа до вылета. Дождался Уоллеса с Полем и только потом вместе с ними пошел к таможне. Впрочем, не сразу. Вначале полчаса оформляли документы в авиакомпании, после чего на их сотрудников была возложена вся ответственность за благополучие поездки Поля на родину.

Затем, когда мальчика увела серьезная тетя, вице-консул долго оформлял документы по доставке тела Фрэнка Кассиди. Гроб, с разрешения следствия, отправлялся тем же рейсом.

И лишь потом Уоллес в туалете, можно сказать, в интимной обстановке, передал Щербатову часы, разумно посоветовав сразу надеть на руку. Мол, часы свои, так что вопросов на таможне точно не будет.

Их и не было.

В самолете Щербатов и Поль оказались в разных концах салона. Вначале оба уговаривали стюардессу – серьезную молодую женщину, с классической арийской скрупулезностью следящей за порядком в салоне и в особенности за мальчиком, ответственность за безопасность которого на время рейса была возложена именно на ее плечи.

Пришлось объяснять, просить. Железную стойкость дамы сломал лишь взгляд Поля. Нет, парень не заплакал, не впал в истерику. Он лишь смотрел на этого, самого обыкновенного мужчину, как на единственного в мире близкого человека. А в уголках глаз блестели такие недостойные почти взрослого мужчины слезы.

Сосед же Щербатова, лысый русский мужчина лет сорока в джинсах и сером твидовом пиджаке, летевший в Швейцарию по каким-то банковским делам, оказался человеком вполне понятливым. Сразу согласился пересесть. Правда, немного замешкался, поднимаясь, даже споткнулся достаточно неуклюже. Так что никто и не заметил, как в карман его пиджака опустились те самые злополучные часы.

А Поль, облегченно вздохнув, сел на освободившееся место. Вначале парня удавалось отвлечь от грустных мыслей болтовней о пустяках вроде новинок голливудского кино. Но нейтральные темы быстро закончились. Действительно, о чем можно безболезненно говорить с ребенком, только что ставшим сиротой? О доме, из которого придется уехать, потому что парню будет не с кем там жить? О школе и школьных друзьях, с которыми тоже придется расстаться?

О красотах Москвы, среди которых и убили отца?

Любая тема – все возвращало к одной мысли: он теперь один. Отныне ему никто и ни в чем не поможет. Даже этот русский – долетит до Женевы и поедет к счастливой жене, к маленькой дочке. А о нем забудет навсегда.

На глаза вновь навернулись слезы и, чтобы скрыть их, мальчик притворился засыпающим. А вскоре и впрямь заснул.

Снились лужайка близ дома в Кранбери, странное, но очень вкусное барбекю, что готовил этот… да, тогда его звали Клодом. И он вновь боролся с отцом, только в этот раз отец безоговорочно побеждал под звонкий смех одноклассницы. Линды Кэмпбелл.

Потом небо почернело, набежали низкие тяжелые черные тучи, они буквально давили на уши…

И Поль проснулся. Самолет пошел на посадку.

В аэропорту настало время прощаться. Мальчика очередная тетя в форме авиакомпании собиралась отвести в зал транзитных пассажиров, а русскому пора на выход. К жене и дочке. Вон как торопится.

Что ж, дядя Клод… или Бэзил… да какая разница. Прощайте. Навсегда. Но ведь мужчины не плачут. Так папа учил. Поэтому улыбка, протянутая рука, крепкое рукопожатие. И прочь из памяти. Поскорее бы.

* * *

Когда Щербатов подходил к таможне, обратил внимание, что рядом с инспекторами в форме вертелся некий тип в штатском. В общем, ничего бы в том не было странного, мало ли кто из служащих может быть у таможенной стойки. Но этот господин из всех прилетевших выцепил взглядом именно Щербатова. Задержал его ненадолго, можно сказать на мгновение. Но только на нем. На всех остальных смотрел как на сплошную серую массу.

Так смотрят на будущую жертву карманники, которых не раз приходилось ловить в молодости.

Вот и его очередь. Все остальные прошли вообще без задержки, а тут…

– Господин, поставьте пожалуйста чемодан на стойку. Откройте пожалуйста.

Пальцы таможенника быстро, почти мгновенно пробежались по вещам, словно невзначай тронули коробку от часов, убедившись, что она пустая. Господин в штатском смотрел на запястья. Слава богу, пустые.

– Извините за беспокойство, господин, проходите пожалуйста. Добро пожаловать в Швейцарскую конфедерацию.

После таможни Щербатову приспичило. Так ведь бывает – ну вот срочно потребовалось посетить туалет. Что в этом странного?

Краем глаза выхватил в группе встречающих мужчину в сером костюме, держащего лист бумаги с надписью «SHERBATOFF». Мельком подумалось: «Даже фамилию написать правильно не могли».

Но не до того.

Вбежал. Зашел в кабинку. Постоял. А что там еще делать, если не хочется? Вышел, пошел к рукомойнику.

Ну надо же! Какой сюрприз – рядом стоит тот самый товарищ, что уступил Полю место в самолете. Проходит мимо, спотыкается – вот ведь неуклюжий какой! И в тот же момент что-то опустилось в карман куртки.

И опять живот скрутило. Вновь в кабинку. Ну-ка, что в кармане? Часы «Ролекс». Щербатов мысленно аплодировал чекистам – заранее предвидели фортель на таможне. Подстраховали.

Если бы шел с часами на руке, наверняка бы задержали. Мол, «Это ваше? А вы Били или Джон? Ах, вы для передачи? А знаете, что перевозить чужие вещи правилами полета запрещено? А пройдемте-ка, поподробней побеседуем. Кстати, такие часики среди украденных числятся. Но это теперь уже не нам объясняйте, а полиции».

Потом, несомненно, возник бы благородный мистер Галбрейт, зря он что ли у прохода ошивается. Отмазал бы, само собой, но бумажки б остались. И обязаны ему были б и вы, мистер Sherbatoff, и ваша жена.

А теперь дудки. Фигушки. Теперь у нас пространство для маневра имеется.

Ну все, можно идти к встречающим.

– Мистер Галбрейт?

Ой, только не делай, дорогой, удивленное лицо. Ты ж меня узнал еще когда я к сортиру мчался.

– Мистер Щербатов?

– Он самый. Привет от мистера Уоллеса. Он просил передать…

Щербатов достал из чемодана коробку, снял с руки часы и положил их на место.

Встречающий смотрел за этой нехитрой процедурой как на выступление фокусника.

– Спасибо…

Галбрейт протянул руку…

Не спеши, дорогой.

– Могу я взглянуть на ваши документы?

От этого простого вопроса американец едва не впал ступор. Как! У него? Требует документы какой-то русский?! Но деваться некуда.

– Да, пожалуйста, – он протянул дипломатический паспорт.

И русский его сфотографировал! На маленькую камеру, что, оказывается, лежала прямо в кармане.

– Извините, мистер Галбрейт, – Щербатов смущенно пожал плечами. – Полицейская привычка все документировать. Вы ж знаете, откуда я приехал. У нас только разуй варежку – тут же самого разуют. Да и разденут заодно.

Собеседник и бровью не повел.

– Разуть варежку?! Интересная гипербола.

– Это метафора, заявляю как филолог.

– А я думал – коп. Впрочем, надеюсь, у нас будет время поболтать. Вас подвезти?

– О, нет, спасибо, должна жена забрать. Правда, она задерживается… ну да ничего, дождусь. А то знаете, если она приедет, а меня не будет, то случится тайфун. Маленький, но бедной Швейцарии может хватить. Так что до свидания, мистер Галбрейт.

– До свидания, мистер Щербатов. Вот моя визитка – звоните обязательно. Швейцария – скучная страна, вы это скоро поймете. Поверьте, здесь поболтать с интересным собеседником – это действительно большая удача.

Американец пошел к выходу, а Щербатов сел за столик маленького кафе, расположенного прямо посреди площадки для пассажиров, и заказал кофе.

Никакая жена сегодня приезжать и не собиралась. Еще три дня назад он ей позвонил и сообщил, что приезд откладывается по служебным обстоятельствам. Каким? Об этом расскажет, когда приедет. Когда? Скоро. Но когда точно, пока не знает. Служба. Первый раз, что ли?

Так он и сидел, пока неподалеку не встал, начисто игнорируя многочисленных прохожих, мужчина. Тот самый, что уступил место Полю и потом возвратил часы. Мужчина погладил лысину двумя руками, убедился, что Щербатов этот жест увидел, и ушел по своим делам.

Первая часть операции «Круиз» закончилась. Их, этих частей, будет еще много. Но сейчас Щербатов взял перерыв.

Дальнейшие его действия никаким планом не предусматривались и, соответственно, никем не санкционировались. Теперь начиналась чистой воды авантюра ради личных, глубоко корыстных целей: познакомиться с сыном, навестить его мать. И оформить, наконец, пластиковые карточки, чтобы добраться-таки до собственных денег.

Им уютно в американских банках. Именно в банках. В двух, если точно. Один счет открыт на его имя, второй – на господина Бонкриштиану. В сумме весьма неплохо получается. Но у пластиковых карт, что были выпущены на российский и бразильский паспорт, истек срок использования. Менять их надо, а для этого требуется всего лишь съездить в далекую Америку, ибо банки, формалисты эдакие, требуют личного присутствия.

Есть, правда, еще один счет, хитрый такой и жирненький. Но в его сторону пока нельзя даже смотреть. Смертельно опасно. Ну и черт с ним, проживем и без него. Прорвемся. Сейчас надо решить задачи-минимум.

Специально ради этой самоволки еще из Москвы был заказан билет из Цюриха в Нью-Йорк. Причем, на конкретный рейс, полет на котором автоматически должен был, по мнению Щербатова, решить многие проблемы проживания в Америке.

Осталось оставить в камере хранения лишние вещи, выкупить тот билет и спокойно пройти на регистрацию. Пока все складывалось удачно.

* * *

Поль сидел в зале для транзитных пассажиров. Рядом – сотрудница авиакомпании, солидная и очень ответственная дама, строжайшим образом выполняющая важное поручение – обеспечить посадку юного джентльмена на борт, направляющийся в Нью-Йорк. Джентльмен должен быть накормлен, здоров и не потерять ни документы, ни ручную кладь.

И с этой задачей дама справлялась безупречно, выпуская подопечного из поля зрения лишь при посещении им туалета. Как бы она поступила, если бы потребовалось посетить это заведение самой, осталось загадкой. Может быть, вызвала бы подмену или терпела героически, как и положено потомку грозных швейцарских воинов, слава о стойкости которых гремела в средние века на всю Европу.

Но вот заботиться о чувствах джентльмена приказа не было. Потому красные глаза, да и слезы, порой катившиеся по лицу мальчишки, были проигнорированы. Может и к лучшему. Что можно сказать, какой сказкой отвлечь, если вот только что он навсегда расстался с человеком… нет, не родственником, не близким другом. Но именно с тем, через которого только и удавалось последние дни держать связь с миром.

Ясно, что человек этого не хотел, оно ему вовсе и не надо было. Ушел, как расстаются со случайными попутчиками. Легко, тут же, на месте выбросив их из памяти. Все естественно, даже нормально. В конце концов, кто ему этот американский мальчишка, если прямо здесь, в этом городе, где-то совсем рядом ждут жена и собственная дочь?

Сколько пришлось просидеть в этом проклятом зале? Час? Два? Поль не смотрел на часы. Просто, когда сопровождающая сказала: «Пора», встал и пошел к стойке регистрации. Зарегистрировал билет, прошел таможню, пограничный контроль и сел на стул уже в зале вылета. Посмотрел на вылетающих. Нет, не разглядывал, просто посмотрел, потому что, если глаза не закрыты, они ведь куда-нибудь смотрят. А? Э? Что?!

Прямо напротив него, шагах в десяти, стоял… чертова задница, он-то здесь откуда?!

Хотел вскочить, броситься! Но Щербатов лишь сделал знак ладонью, и Поль остался на месте. Не дергаться? Да запросто! Главное, что дядя Бэзил здесь, смотрит на него и улыбается. И, значит, все будет хорошо.

Щербатов пальцем указал на дверь туалета и сам направился туда же.

– Мэм, мне нужно отойти, – Поль смущенно обратился к сопровождавшей.

– Тебе в туалет? – громко, чуть не на весь зал спросила дама. – Иди, но вернись сюда же, на этот самый стул.

Действительно, чего стесняться? Дело естественное. Да и не до стеснений было Полю. К заветной двери он бросился, словно беда могла случиться в любое мгновение. И уже там:

– Еще раз здравствуй. – Щербатов протянул руку, но куда там, Поль его просто обнял. – Спокойно, дружище, не смущай окружающих. Все-таки мы не в том месте, где обнимаются. Я бы не хотел, чтобы о нас черт знает что подумали.

Смущенный Поль отстранился и степенно, по-мужски пожал руку.

– И никаких вопросов, – продолжил Щербатов. – Все объясню в полете.

На свое место в зале мальчик шел легко, чуть ли не подпрыгивая. Строгая дама приписала эту смену настроения причинам чисто физиологическим, что, собственно, всех устроило.

Еще больше наших путешественников устроило, что в самолете оказалось много свободных мест и сесть рядом они смогли, не спрашивая разрешения ни у соседей, ни у стюардессы.

– Дядя Бэзил, вы откуда? – Поль задал самый главный вопрос.

– Как откуда? Из Швейцарии, естественно. Только теперь я не Бэзил, а снова Клод. Как тогда, два года назад. Фамилию говорить не буду, все равно не запомнишь. Но я все тот же дядюшка тети Джудит. Из Бразилии, где много диких обезьян.

– Понял, – растерянно сказал мальчик. Потом смешно потряс головой и выдал классическое: – Дядя Бэзил, вы шпион?

– Видишь ли, Поль, – на автомате ответил Щербатов и… рассмеялся!

Потом похлопал собеседника по руке и продолжил:

– Не обращай внимания. Просто этот диалог, он как в одном нашем фильме. И сам фильм в России известный, а уж эту фразу, ее, по-моему, каждый знает³. Будет возможность, покажу хорошее кино. А что касается твоих слов… ты же знаешь, я этим именем долго всем представлялся. Потом и полиция, и ФБР узнали, кто я такой. Но претензий же ко мне ни у кого не было. Так что не волнуйся, ничего плохого я не сделаю. Просто провожу тебя, повидаю Джудит, кстати, не забудешь, что сейчас она моя племянница? Вот. Да и уеду. Ну… кое-какие финансовые дела улажу, но клянусь, никакого шпионажа. Может еще и с фэбээровцами выпить придется. Знаешь, наверное, нам с ними есть что вспомнить.

Конечно, Поль помнил. После того, как по телевидению показали интервью с этим русским, который, оказывается, помог разгромить страшную русскую мафию, дочь тети Джудит Линда месяц ходила по школе задрав нос. Еще бы, знаменитый человек, когда совершал свои подвиги, жил в их доме! Там даже и стрельба была, и какого-то русского киллера убили прямо на их пороге.

Но и Поль свою часть славы получил – тоже ведь был с русским копом знаком, а его папа ему даже помогал. Кстати, действительно, ведь папа же рассказывал, что операцию, по большому счету, ФБР проводило.

– То есть в этот раз никаких приключений не будет? – с плохо скрываемой надеждой на еще какую-нибудь авантюру спросил мальчик.

– Типун тебе на язык. Мы не в кино. Поверь, ничего нет лучше спокойной жизни. Мирной и тихой. Как в вашем городке.

– Дядя Бэ… Клод, а что такое типун?

И дальнейший полет проходил уже под обычную болтовню. Иногда совершенно пустую, иногда даже веселую. Им было легко вместе. А все остальное – горе, проблемы, это все вернется, но потом, когда самолет приземлится.

ЧАСТЬ 2
САМОВОЛКА

Глава 9

После посадки к Полю подошла сотрудница авиакомпании, столь же строгая и ответственная дама, как и предыдущие. Сказала, что обязана проводить его к мисс Джудит Кэмпбелл, которая уже должна ждать мистера Кассиди у выхода с таможни.

Но в этот раз Поль заявил, что в самолете неожиданно встретил дядю этой самой мисс Кэмпбелл и теперь без него не пойдет никуда и ни за что. Не желает, чтобы из-за него родственники разминулись.

– Извините, мистер Кассиди, – строгим, не предусматривающим и намека на возражение, голосом ответила дама. – Вот документы, в них не сказано ни о каких знакомых или чьих-то родственниках. Есть вы, в аэропорту вас должна встретить мисс Кэмпбелл с надлежащим образом оформленной доверенностью, а больше я ничего не знаю. И не желаю знать, заметьте.

И, крепко взяв мальчика за руку, направилась к стойке паспортного контроля, чтобы потом пройти таможню и на выходе передать подопечного в надлежащие руки. Строго в соответствии с установленной процедурой.

В принципе, ничего страшного, у Щербатова на выходе заминка также не предусматривалась, но…

На паспортном контроле пришлось задержаться – у проверяющего засбоил компьютер. А как он мог не засбоить, если после ввода жуткого сочетания «Клаудэмарионееидэ Луис Густаво Бонкриштиану ди Гранин» на экране, том самом, что ни при каких условиях не видят пассажиры, высветилось: «Проходу не препятствовать, но передать под наружное наблюдение. Сообщить в Нью-Йоркский офис ФБР агенту Гордону Кончаку».

Но наружное наблюдение, оно в аэропорту не у стойки контролера сидит. Пока их старший прибежал, пока дал сигнал о готовности к работе, компьютер и был «сломан». Только потом заработал.

Так что дождался господин Бонкриштиану, когда, наконец, поставили ему в паспорт долгожданный штамп, да и пошел, ничего не подозревая, к выходу, благо багаж еще в Женеве оставил, в камере хранения аэропорта. А на выходе с таможни… ну как, скандал – не скандал, так – непонятка.

Джудит нет, зато рядом с Полем стоит браток, типичный такой, можно сказать – родной. Усы, борода и бритый затылок. Только спортивного костюма не хватает. В России последнее время именно такие пересели на шикарные машины, почувствовали себя хозяевами жизни и готовы доказывать свой великий статус любыми средствами в любом месте и в любое время.

И самое удивительное – та самая дама из авиакомпании, которая только что насмерть стояла за правое дело инструкции, спокойно с ним разговаривала, вместе подписывала какие-то документы.

Поль пробует возмущаться, пытается что-то доказать, но взрослых, очевидно, его мнение не интересует. Что за черт?

– Здравствуйте, мистер! – Щербатов решил быть предельно вежлив. – Молодого человека должна встречать моя племянница, мисс Кэмпбелл. Вы на нее не похожи.

Браток уставился на него, грозно сдвинул брови, привычно сжал кулаки.

Ого! Вот это у него обручальное колечко! На правой руке, что характерно. Всю фалангу пальца закрывает, мол, знай наших.

Так, а что дальше? Орел же теперь говорить что-то должен, чай не в Бутово базарят. Нью-Йорк, чтоб его. По напряженному взгляду этого интеллектуала буквально чувствовалось, как со скрипом прокручиваются мысли в крепкой, но не слишком тренированной глубокими размышлениями голове.

– А ты кто такой? – его хватило лишь на стандартный вопрос, после которого на родине обычно начиналось лихое месилово. Но не здесь же.

– Повторяю еще раз – я родственник мисс Кэмпбелл. Она должна встретить мистера Кассиди в аэропорту Нью-Йорка. А вот вы кто такой и по какому праву собираетесь забрать с собой молодого человека?

– Я – доверенное лицо его родственников, у меня все документы в порядке, – браток соизволил-таки объяснить ситуацию. Но боже, с каким же акцентом! Английский, поди, в Тамбове учил?

– Да-да, у господина все документы в порядке! – вмешалась в разговор строгая дама. – А если вы будете препятствовать, я полицию позову!

– Что же, полиция – это дело хорошее. Думаю, господа полицейские помогут разрешить нашу маленькую проблему.

И тут же, увидев неподалеку пару копов, поднял руку и закричал:

– Господа, будьте добры, подойдите.

Браток невнятно, но вполне узнаваемо выругался и широким шагом пошел прочь. Отойдя метров на десять обернулся, ткнул пальцем в даму и сквозь зубы сказал:

– Стойте здесь, я сейчас вернусь с адвокатом!

После чего его бритый затылок быстро затерялся в толпе.

А Поль облегченно вздохнул и, освободившись от навязчивой опеки сотрудницы авиакомпании, непроизвольно подошел поближе к Щербатову.

Старший бригады наружки стоял далеко, но видел, как объект втянулся в конфликт. И дал команду своему подчиненному установить подозрительного джентльмена.

На выезде со стоянки коп проверил документы у водителя кадиллака. Вечером данные его водительского удостоверения были включены в сводку наблюдения за объектом «Пеле».

Но это потом. А в тот момент в дело включился Закон и Порядок. Строгая дама объяснила полицейским, что вот этот вот господин незаконно вмешался в ее работу, помешав передать молодого человека представителю его законного опекуна.

В свою очередь, господин заявил, что действовал в интересах этого самого молодого человека, поскольку подозревал, что имела место попытка киднеппинга – серьезнейшего преступления, о котором следовало доложить по инстанции. А перед этим провести кучу обязательных мероприятий. Чем господа полицейские и занялись незамедлительно.

И, надо отметить, профессионально. В комнату полиции был приглашен юрист авиационной компании. Представленная братком доверенность, на которой должны были остаться отпечатки его пальцев, была аккуратно положена в целлофановый пакет и опечатана. Сопроводительные документы на Поля изъяты до конца разбирательства.

Это все хорошо, но в это самое время где-то в недрах аэропорта стоял гроб с телом Фрэнка. Где-то в городе что-то произошло с Джудит. При всей своей взбалмошности, ну никак не могла она опоздать к прилету Поля. Твою ж мать, делать-то что? Съездил, называется. Тихонечко, не привлекая к себе внимания.

Всего-то надо было помочь парню добраться, потом повидать сына, да переоформить банковскую карту на бразильский паспорт, чтобы не лежали гонорары за научные труды мертвым грузом, чтобы тратить их можно было. Потому что на ментовскую зарплату, да еще постоянно задерживаемую, жить совсем тяжко стало, а тратить деньги супруги не позволяли остатки мужской гордости.

А теперь?

Если Поля хотели похитить уже здесь, в Штатах, то Фрэнка, скорее всего, убили не ради грабежа. И поездка его была вовсе не туристической. Господи, дружище, ну куда ж тебя влезть угораздило? Еще и сына за собой потащил!

На вопросы полицейских Щербатов отвечал спокойно. В конце концов, его эта ситуация касалась слабо. Еще два года назад, перед возвращением в Москву, фэбээровцы сказали, что приезжать по бразильскому паспорту он может спокойно. Или все же соврали? Ну хрен с ними. Максимум – выдворят и въезд запретят. В любом случае наше дело – не колоться, а дальше разберемся. Бог даст, выкрутимся, чай не впервой.

Да, гражданин Бразилии, да, дядя мисс Кэмпбелл. Правда, по-португальски ни слова, но об этом мы скромно промолчим. Да, знаком с господами Кассиди, и с Полем, и с его отцом, который в этом аэропорту сейчас в гробу лежит.

Нет, в самолете встретились случайно. Что еще? Ах да, этот тип… ну Поль же сказал, что его Джудит должна встречать, и сотрудница авиакомпании подтвердила. А тот мордоворот на его племянницу вовсе и не похож. Да вот и она сама, можете сравнить!

В этот момент в комнату полиции влетела растрепанная, раскрасневшаяся от августовской жары и спешки Джудит.

– Поль, ты здесь! Слава богу! А… э… долбаная задница! Ты здесь откуда?

– И я рад тебя видеть, племянница.

Черт, не подумал! Если сейчас его назовут Бэзилом, из этой авантюры можно и не выкрутиться. Обниматься!

– Не ждала Клода Бонкриштиану? – Сжать покрепче, чтобы думать начала. – Сюрприз! Решил племяннице сюрприз устроить!

Она сжала объятия в ответ. Поняла? Дай бог. Отпускать подругу надо в любом случае.

– Здравствуй, дядюшка.

Ну вот и ладушки. А на ядовитый тон можно и не обращать внимания. Поважнее есть дела. Увы.

Из аэропорта ехали молча. Шикарный мерседес погромыхивал разбитой дверью – оказалось, что по дороге в аэропорт в машину Джудит въехал какой-то лихач. Обычно такие аварии оформляются минут за десять, но в этот раз лихачом оказался мексиканец не то что без страховки, но и вообще без прав!

Естественно, этот герой поднял крик, что во всем виновата вот эта вот бледнолицая дама, потому платить он ничего не станет без решения суда. А для суда нужны доказательства – фотографии, свидетели, которых следовало опросить, показания должным образом оформить. Этим занимались полицейские, но, как положено, в присутствии участников аварии. На все – про все больше часа ушло!

В случайность аварии не верил никто. Но и обсуждать происшествие никому не хотелось.

Поль ехал в свой дом. Там он не будет одинок – мисс Кэмпбелл сказала, что его ждет бабушка. Какое-то время побудет с ним. А потом? Очень трудно в двенадцать лет понять, что ни ты, да и никто в мире не знает, что будет потом. Ни через десять, ни через пять лет – хотя бы через месяц.

Щербатов молчал, потому что не представлял, о чем сейчас говорить. Свое дело он сделал, помог парню добраться. И теперь, стыдно признаться, но предстоящая встреча с сыном волновала больше, чем все остальные проблемы вместе взятые. Будет еще какой-то разговор с его матерью, что-то, наверное, надо обсудить, о чем-то договориться. Но сейчас главное – увидеть сына.

Эти мысли занимали их минут десять. Потом долгий перелет взял свое.