Читать книгу: «Числовек», страница 2

– Также с сегодняшнего дня ты будешь делать фотографирование рабочего дня¹. Мы недовольны тем, как ты тратишь свое время. Посмотрим чем ты вообще весь день занимаешься.

– Разрешите идти.

– Да, иди и не забудь прямо сейчас отнести материалы начальнику отдела. Прямо сейчас!

Кабинет Валерия Павловича находился в другой части коридора. Этот путь Стас проделал с ухмылкой на лице. Такое внимание ему даже немного льстило. Как это должно было убедить его отказаться от желания перевестись, оставалось для него загадкой.

– Ты чего лыбишься? – с такой фразой Кирилл оторвал свой взгляд от компьютера, когда Стас вернулся на свое рабочее место.

– Володя хочет посмотреть все мои материалы.

– Когда? – ситуация не была будничная и разговор о ней для Кирилла сразу стал гораздо интереснее печатаемого документа.

– Прямо сейчас! – передразнил Стас Валерия Павловича – он, сука, несколько раз это повторил – улыбка на лице объекта повествования становилась все шире и передалась Кириллу – как будто они думают, что я судорожно начну все подшивать и ставить пометки об исполнении пунктов плана, чтобы привести все в порядок. Блин, я же рапорт написал на перевод, они чего хотят доказать-то, посмотрев материалы? – Стас продолжал доставать из окрашенного бежевой краской сейфа времен СССР многочисленные папки в мягком и твердом переплетах.

– Ясен хуй у меня там есть недостатки. Такие же как у тебя Кирюха, у Санька, да у любого в отделе! Если все время тратить на соблюдение порядков этой писанины, то придется из кабинета вообще не выходить.

– Не – продолжил Кирилл – лучше нах здесь раскладушку поставить и только есть выходить иногда, умываться в туалете можно в раковине.

Парни уже не могли сдержать смеха, для одного из них немного нервного, и продолжили включать воображение.

– А зачем тебе вообще есть? – засмеялся Стас – Ты не заслужил такого обращения, наслаждайся духовной пищей и мыслями о том, что приносишь пользу своей стране!

– Ага, и сдохни здесь прям за столом при подготовке этих бумажек – от смеха лицо Кирилла раскраснелось, глаза у обоих блестели воодушевлением от иронии над самими собой.

– Так, ладно – Стас не смог сложить свои материалы в одну стопку, которую возможно унести за раз – сейчас надо отнести все Владимиру Львовичу, а то они, блядь, с мигалками начнут меня искать.

– Надеюсь, все твои недостатки они внесут в отдельный протокол – волну своего юмора Кирилл уже не мог остановить и договаривал уходящему из кабинета Стасу – ну нельзя ведь без протокола! Нам нужно больше протоколов!

– Закрою, пожалуй, кабинет – ухмыльнулся Стас, выглядывая из сложенной на руках стопки папок – а то ты своим гыгыканием раззадоришь Владимира Львовича.

Определенных усилий объекту повествования стоило и скрыть с лица улыбку, и открыть кабинет начальника с грудой материалов в руках.

– Разрешите?

– Попробуй – недовольно протянул начальник, отвлекаясь от игры в свой смартфон. В углу на приличной громкости работал телевизор.

“Даже неловко его сейчас отвлекать от таких важных дел” – подумал Стас. В нос ему ударил запах парфюма хозяина кабинета.

– Это все материалы? – скорчил гримасу отвращения Владимир Львович и повернулся к окну, как если бы говорил с ним, а не с объектом повествования.

– Никак нет, не все сразу смог забрать, сейчас остальное принесу.

– Я посмотрю, чем Вы там вообще занимаетесь в своих делах – перевел взгляд на свою пишущую ручку руководитель – меня питают смутные сомнения, что в них есть чем гордиться. Я поставлю свои резолюции на всех материалах и укажу конкретные сроки исполнения и только попробуйте проигнорировать мои указания или убрать документы с резолюциями из материалов! – собственный тон с каждой фразой прибавлял Владимиру Львовичу уверенности. Глаза его выражали если не ярость, то неприкрытый гнев, но смотрели они все также на перебираемую между пальцами ручку. Ноздри начальника отдела расширились и приподнялись вверх, гримаса отвращения приобретала все более выразительную форму.

– Разрешите идти – в подобной ситуации Стасу казалось наиболее подходящим держаться установленных уставом правил поведения.

– Идите – взгляд начальника так и не поднялся в сторону подчиненного – к вечеру мы с Валерием Павловичем ждем фотографию Вашего рабочего дня. Мне вообще непонятно чем Вы тут занимаетесь, результатов выдающихся я от Вас не вижу, сидите все время в кабинете перед компьютером, в город не выходите. Хватит с людьми по телефону общаться, не выходя из Управления, не доросли еще до такого уровня! Без году неделю служите, блядь! Вы должны встречи проводить и работать со всеми источниками, а не с двумя.

Выйдя от руководителя под аккомпанемент стандартных претензий к любому оперативному сотруднику подразделения, Стас решил сразу поделиться эмоциями со своими коллегами. В кабинете уже были и Александр, и Кирилл.

– Блядь, Саня – для своей речи объект повествования выбрал конкретного человека – мне сказали делать фотографирование рабочего дня. Кажется, ты его когда-то делал, скажи хоть как это правильно вести. Собрали в этом кабинете группу с отставанием в развитии!

– Я Вас попрошу, молодой человек – с наигранным недовольством Александр перестал грызть ручку и громко положил ее на стол – Да там ничего сложного, просто на часы смотри почаще, а записывай его в произвольной форме в рабочей тетради.

– Спасибо – продолжил Стас – они оба сказали, что не понимают, чем я занимаюсь! У них в подчинении не так уж и много людей, у Валерия Павловича вообще единицы. Разве сложно запомнить чем занимаются твои сотрудники?! Блядь, «мне не понятно, чем Вы занимаетесь». Я виноват, что они не запоминают, когда я докладываю, или когда они документы мои правят? Ты каждый день читаешь мои документы, что по ним не видно, чем занимаюсь?

– Да хорош тебе – подключился к беседе Кирилл – они оба телик смотрят весь день, когда им запоминать, чем мы занимаемся.

Все трое одобрительно засмеялись.

– Единственное, что нас спасает в этой атмосфере – это ирония – продолжил Александр.

– Вообще забавно, что вопрос о том, чем ты занимаешься появился на следующий день после твоего рапорта о переводе – ухмыльнулся Кирилл – Совпадение?

– Не думаю – заключил объект повествования под одобрительные улыбки коллег.

***

Вследствие последних происходящих событий объект повествования сильно нуждался в возможности выговориться и отвлечься, возможно, нуждался даже больше, чем это осознавал. Поэтому вечером Стас направился в один из среднестатистических и ничем не примечательных баров для того, чтобы встретиться со своим другом еще со школьной скамьи, Евгением. Объект повествования пришел вовремя, но Женя уже допивал за столом свою первую за этот вечер кружку пива.

– Здорова, злодей, ты чего, блин, уже без меня бухаешь?

– Здорова, Стас – он вышел из-за стола с расплывшейся улыбкой на довольном от пива и встречи с объектом повествования лице. Парни обнялись и постучали друг другу по спине.

Женя был среднего роста, с постепенно разрастающимся животом, сам он мотивировал это нервной работой, а не употреблением пива. Глаза у него карие, достаточно близко посаженные. Мясистые щеки, слегка рябые от следов гормональных сбоев юности. Женя, так же как и Стас, стригся не в парикмахерских под названием «Светлана» или «Улыбка», а в барбершопе. Друг нашего объекта повествования одевался гораздо привлекательнее стереотипного жителя провинции в спортивном костюме или бесформенных джинсах. Порою Женя слишком заигрывал с трендами моды, что не ускользало от внимания Стаса и являлось поводом для соответствующих шуток. Сегодня он был одет в застегнутое на все пуговицы белое поло и рваные синие джинсы, рядом на стуле висела темно-серая парка.

– Ну, ты опять как педик застегнулся – не стал долго ждать повода для шутки Стас. Сам он был в кожаной куртке, облегающей черной футболке и синих чиносах – Смотри как нормальные парни одеваются.

– Ой, блядь, садись уже лучше за стол. Видишь, я без тебя скучаю.

Они заказали еще по пиву и обычную для таких застольев тарелку, где и кальмары, и луковые кольца, и сырные шарики – все было под одинаково жирной панировкой.

– Я заметил на парковке у бара твою «шкоду» – продолжил Стас – помимо того, что в очередной раз подумал какое она ведро, еще я подумал, что ты бухой сядешь за руль.

– А я не буду бухой. А если буду, то так только лучше вожу – заметил Женя.

– Что-то вид у тебя слишком расслабленный, мало на работе ебут или пиво уже так благотворно повлияло? – продолжил подзадоривать друга Стас.

– Да меня заебывают не меньше твоего. Мой начальник в Прокуратуре – Женя отхлебнул пива – ну, Игорь Алексеевич…

– Ты мне уже много раз про него рассказывал, помню я как его зовут, и уж тем более я знаю, где ты работаешь – перебил его с улыбкой объект повествования.

– Ну не пизди тогда, мешаешь сосредоточиться. У него очередная фаза: я делаю результат и за себя, и за отстающих пацанов. Вроде бы смотрюсь как крутой парень, но он сразу опять начинает на шею садиться. То, блядь, любовницу его до вокзала вожу, то страховку ему делаю. А как только начинаю намекать про повышение, то он сразу смотрит на меня такими глазами, будто я ему рассказал, кто Кеннеди убил, блядь. Сижу на работе до девяти – десяти вечера, заебись, что меня дочь еще узнает. Один раз в восемь вечера мне позвонил: «Ты где?». В пизде блядь. Дома я с семьей.

– Подозреваю, что ему ты так не сказал – парни засмеялись.

– Ясен хуй. Я же терпила.

– Представляю как ты ему говоришь: «Да, Игорь Алексеевич, что хотели? Что? Отсосать вам в восемь вечера в среду вместо ужина с семьей? Да, конечно, куда подъехать?».

– Так, животное, остановись – раздался еще один совместный хохот – как там твой рапорт на перевод прошел? О… по твоему меняющемуся выражению лица видно, что не очень – Женя подвинулся поближе к столу, чтобы послушать рассказ об очевидно неудачной попытке друга.

– Братулек, ну как мы с тобой и ожидали, часть корабля – часть команды – Стас жестами попробовал визуализировать эту фразу. Далее объект повествования во всех подробностях описал другу произошедшие события.

– Паршиво, братан – дослушал Женя – ну, мы с тобой оба предполагали херовый исход.

– Не получается у того, кто не делает.

– Бля, Стас, да согласен я. У вас же такая же нехватка кадров как и у нас. Вроде, сотрудников за людей не держат и дерут как коз, но как только один собирается уйти, так сразу ни хуя. Кстати, как твое очко сейчас? Смотрю, сидишь ты уверенно. А, я забыл, ты же привычный для таких вещей.

– Ну ты и сучара. Хочешь до слез меня довести? – с лиц друзей уже долго не сходила улыбка – Вазелин просто по твоей рекомендации закупаю.

– Ну, спарировал ты слабовато.

– Просто ты мало выпил и не можешь по достоинству оценить мою шутку.

Находясь внутри государственной системы, молодые люди предполагали, что прекрасно видят происходящее вокруг, включая то, что скрыто от общих глаз. Рано или поздно все их пьяные разговоры, как и у многих других жителей страны, независимо от того в костюмах они сидят в ресторане, или в тельняшках на кухне с отклеивающимися обоями, доходили до политики.

И в этот раз после третьей кружки речь зашла о более высоких материях.

– Братулек – отхлебнул пива Стас – вот сейчас темой занимаюсь про один Университет, помнишь, рассказывал?

– Угу – Женя даже не отнимал ото рта кружки, чтобы произнести этот звук.

– Заодно же пришлось кучу законодательной базы изучить. Сейчас у нас есть один федеральный проект – объект повествования взял салфетку, вытер руки и полез в свой телефон – вот даже сохранил документ про него, название зачитаю. Развитие экспортного потенциала российской системы образования.

– Продолжай, мне даже интересно стало. Не просто слова, но и цитирование конкретных подзаконных нормативных актов. Новый уровень алкогольной дискуссии.

– Растем, братулек. Если коротко. Его смысл в том, что в следующие года количество иностранных студентов в наших ВУЗах должно повыситься более чем в три раза – не поднимал голову от экрана телефона и выборочно читал объект повествования.

– Так, а зачем? – собеседник поставил бокал, жевал кальмаровое кольцо и внимательно смотрел на Стаса.

– Таким образом повышается привлекательность нашего образования, а также – он ухмыльнулся – в четыре раза предполагается больше получить внебюджетных средств. Все это звучит заебись. По факту же наши ВУЗы в основном не имеют каких-либо возможностей для увеличения количества обучающихся. Мм! – Стас прервался, чтобы сделать несколько глотков пива – У них нет столько мест в общежитиях, нет денег, чтобы построить новые. Нет столько компетентных преподавателей, в конце концов, к нам учиться то едут только из стран третьего мира. Здесь в N есть представители Африки и стран СНГ, больше никого не прельщает чудная возможность приехать и поучиться. А, из Индии еще полно, особенно в медицинском. Наши дипломы не котируются в европейских странах, из США и Китая тоже к нам не рвутся. Зато мы, блядь, написали приоритетный проект, не обеспеченный ресурсами и здравым смыслом. Зачем нам столько представителей стран третьего мира в N? В три раза, в три раза больше! Миграционщики и так не справляются, кто будет их всех проверять и фильтровать? Я не хочу в таком количестве их видеть здесь, от этого идут и последствия. Межнациональные конфликты, возможный рост мелкой преступности. Может, другие проблемы будем решать?

– Например?

– Так держи пример. Почему во всем цивилизованном мире не ценится наше образование? Почему профессоры в Германии – уважаемые люди, а у нас получают двенадцать тысяч рублей в месяц? Почему можно просто бабки платить и получить диплом? Вот это, блядь, проблемы, а не то, что у нас африканцев и арабов мало в универах.

– Неплохо, неплохо. Ты подготовился к разговору? – Женя улыбнулся, хлебнул пиво, сморщился и указал на свой бокал – немного отдает ксенофобией, не чувствуешь?

– Да просто накипело у меня. Слегка совсем погрузился в вопрос и столько увидел того, чего не хотел. Чего они своих детей отправляют учиться за границу, а не в наши универы? Суки.

– Аминь, братан – они стукнулись бокалами – да мы так до бесконечности можем с тобой одно и то же обсуждать. Меня дороги бесят постоянно и дырки, блядь, в асфальте, которые там уже несколько лет и еще столько же там будут оставаться. Но сколько можно об этом тележить. Везде есть правила, нужно учиться играть по ним. Ну если беседа пошла такая политическая, то нам нужен бетон – Женя звучно поставил кружку пива на деревянный стол.

– Бетоооон! – растянул Стас.

Это выражение между ними означало, что настало время выпивать «Becherovka» и запивать его пивом. Официантка лет двадцати принесла клиентам еще по кружке пива и заветный ликер.

– Поехали, братан.

– Как говорят в американских фильмах, «На здоровье»! – последнюю фразу объект повествования сказал с карикатурным иностранным акцентом и залил в себя стопку ледяной бехеровки.

Женя не отставал от друга:

– Ох, хорошо – он немного скривился и выдохнул. Девушка, девушка! Сразу нам еще по одной. Не будем снижать темп – он провел рукой по воздуху круг над столом.

– На чем мы там остановились? – начал терять нить разговора Стас.

– О, ты прошелся с очередной критикой по нашей стране.

– Я еще не закончил тогда! А наша информационная политика?! – объект повествования уже не мог остановить свой поток мыслей, расставил руки в стороны и чуть не сбил бокал – пропаганда крутится на полную. Гражданское общество у нас стоит на месте и почти не развивается.

– Вот здесь подожди – Женя подался вперед с явно недовольным видом – а кто это гражданское общество?

– Тебе что, из курса теории государства и права сказать? – Стас взял паузу, постарался напрячь свою память, насколько мог в текущем состоянии, и произнес – это совокупность людей, которым не все равно, которые реагируют на те или иные решения государства и оказывают на него давление в случае несогласия со сложившейся ситуацией. Масса, представляющая собой реакцию населения.

– Вот! Ты сам сказал «масса». То есть толпа?

– Не всегда.

– Называй как хочешь – глаза Женька заблестели от возбуждения – а эта самая толпа должна быть кем то управляема, есть ведь лидеры?

– Так точно – Стас хлебал пиво и внимательно слушал.

– А кто эти лидеры? Есть у нас нормальные персонажи? Миша Два Процента? Любитель разоблачающих роликов? Я видел, кто на его митинги ходит: школота, какие-то неформалы, бабы с красными волосами, бородачи с пирсингом, сосунки с подворотами. Это чего, адекватные люди? Им, блядь, просто заняться нечем, вот они и ходят на площади, шли бы лучше работать.

– Пиздец ты рассуждаешь, я теряю тебя. Пересмотрел телик?

– А я по-твоему не прав?! – Женя разгорячился и начал повышать голос – да я вообще в следующий раз пойду и за этот режим и эту партию проголосую!

– Вот сейчас не понял – Стас удивленно поднял брови – это что еще за реплика?

– А чего здесь непонятного? Сейчас для меня все предсказуемо, я знаю, куда все идет, я знаю, чего ожидать, я правила по-нял – по слогам для убедительности произнес Женя – так вот я по этим правилам и играю, у меня что-то даже получается. А новые придут, чего там будет, непонятно, я за стабильность – ухмыльнулся он под конец мысли и отпил из кружки пива.

– Раньше ты так не говорил – вздохнул Стас.

– Раньше у меня не было такого опыта работы в Прокуратуре – довольно заулыбался его друг.

– Во многом не прав – объект повествования оставался спокойным, в большей степени из-за все более замедляющихся рефлексов, и уже начал подбирать правильные слова для контраргумента.

– Давай, объясни – собеседник улыбнулся и вернулся к своему напитку.

– Да, по лидерам сейчас есть вопросы, но тут нужно сказать спасибо выверенной внутренней политике по удушению еще в зародыше любых попыток им стать – Женя еще больше растянулся в улыбке – Хочешь сказать, что не так?

– Ну, ладно. Здесь допустим так, но ты продолжай.

– Митинги. Может быть там много молодежи.

– Не может быть, а точно.

– Блядь, братулек, да не перебивай – Женя поднял руки как футболист, только что нарушивший правила – так вот. Пускай они пиздюки, а некоторые даже пока, наверное, не имеют права голосовать. Но пройдет несколько лет и они его получат. Как ты думаешь, хоть кто-то кинет бюллетень за нынешнюю власть или ее приемников?! Не думаю. С каждым годом избиратель текущего режима вымирает, а на его место приходит молодой, недовольный и жаждущий перемен. Борьба за новое поколение проиграна вчистую, и время это докажет. Слава Интернету, спасибо, что он есть.

– Так, а зачем мне вообще твое гражданское общество?!

– То есть как зачем?! Это один из показателей развития государства. Если население хоть немного интересуется политикой, и оно не аморфное как у нас, а желает изменений и может давление оказать, то и сама эта власть не будет расслабляться так, как сейчас. А если будет, то на следующих выборах поменяют на новых.

– Гораздо легче управлять политически неграмотными.

– Никто и не спорит. Поэтому и телевидение работает именно так, поэтому и новости про соседние страны в таком количестве. Появляются новые законы, гайки закручивают, не знаю как, но и до Интернета, может быть, доберутся.

– Хочешь сказать это неправильно?

– Не понял, блин. А ты радуешься что ли? – Стас скривился от недовольства.

– Чего не так? Они сохраняют свою власть, модерируют контент, борются с конкурентами и делают это весьма успешно. Вот ты говоришь про оппозиционные движения и Интернет, там тоже все видят и попытаются здесь снизить риски. Новые, если придут, тем же самым будут заниматься. У одних задача сохранить режим, они прекрасно с ней справляются, у других есть желание ворваться во власть и заняться тем же самым – личным обогащением. Кто занял трон, тот просто так его не отдает, в советское время тоже такое было – довольный своим выпадом Женя вернулся к пиву.

– В том то и проблема, что нужно не удержанием власти заниматься, а развитием государства. Зачем вообще за нее так цепляться, провел срок, ну два, дальше пускай пробуют другие. Восемь лет, что, мало? Теперь вообще двенадцать. Да если ты за этот срок нехера не смог, то и дальше не сможешь! Разве мало уже спиздили?

– Мда – собеседник посерьезнел – не заниматься удержанием власти? А нахер тогда это нужно вообще?

– Наше гражданское общество будет созревать, поверь мне, как профессионалу из этой сферы.

– Ты чего с ними переобщался что ли? – недовольно поднял плечи Женя – это ты должен на них всех влиять и к нормальному знаменателю приводить, а не они на тебя! Слабенький!

– Так, сделаем небольшую паузу в нашей беседе. Давай, Женек, а то стал меня раздражать.

– Тебя вообще не удивляет, какие мы слова можем выговаривать в таком состоянии? – приподнял брови друг объекта повествования

– Да это люди еще не видели, какие мы словосочетания в документах пишем – улыбнулся Стас – у нас выучка, штабная культура! Давай выпьем – он потянул рюмку вперед.

– А тост?

– Иди в жопу. Мы тут уже два часа бухаем, а тост понадобился только сейчас.

– Так это потому что мы в говно!

– Согласен – Стас выдохнул и залил в себя еще одну рюмку и сразу запил пивом.

– Бетоон – довольно протянул Женя – а какую ты там мысль начал двигать? – взглянул он уже знатно помутневшими глазами на друга.

– Ладно, Женек. Давай пиво свое допьем, берем счет и валим. После рабочего дня я подустал и уже поднажрался. Думал настроение свое поднять, а мы тут за такие темы задвигаем. И так вокруг все не очень оптимистично, а после таких тем застрелиться хочется.

– Некоторые твои коллеги себе в этом не отказывают – грустно улыбнулся Женя.

– Черная шутка, братан.

– “Мы тут такие темы задвигаем” – передразнил друга Женек – так это ты – зануда, постоянно – он начал чеканить каждое слово – любую встречу в околополитичные, околополитические темы превращаешь. Я уже заебался тебе оппонировать. Ты так впечатлился своим рапортом на перевод, что теперь решил революцию устроить по всей, ёпт, стране!

Стас только иронично улыбнулся.

Через несколько минут друзья вышли из бара на единственную пешеходную улицу города, которая была оформлена гораздо лучше любой другой улицы N. Во всю длину она была выложена бежевой мостовой, в центре ее расставлены новые скамейки и фонари, имитирующие экстерьер времен царской России. Здания по ее бокам были не выше трех этажей. Общий вид отдаленно напоминал променад дореволюционного времени, если здорово подключить воображение. Разве что вряд ли в то время на всем протяжении улицы стояли бы бары и рестораны. К сожалению, муниципальные власти умудрились испортить и эту улочку, не так давно в ее конце спилили высокие деревья и теперь, проходя по этой живописной и убранной по меркам города N улице, пешеход наблюдал спину и задницу памятника В.И. Ленину, стоявшего на площади впереди и указывающего путь в счастливое будущее своей ладонью.

На улице пахло осенней сыростью. Ночь уже вовсю вступала в свои права, но то ли так хорошо светили фонари, то ли небо было такое чистое и лунное, что друзья удивились яркости улицы. Хотя, скорее всего, виной всему влияние алкоголя.

– Женек, я закурю пока – Стас расслабленными движениями полез в свой клатч за сигаретами и зажигалкой. Лицо его озарялось наивной, почти ребяческой улыбкой.

– Братан, все не могу привыкнуть, что ты куришь.

– Я тоже – хитровато ухмыльнулся Стас, глаза его на несколько секунд прояснились грустью и ушли обратно за пелену алкогольного опьянения.

– Давай на проходе стоять здесь не будем, пошли медленно к концу улицы. Ехать уже нужно.

– Не боишься ехать то бухой?

– Слушай, с семьей-то я таким не езжу. Только когда сам, самого себя-то не жалко. Главное – пешеходов никаких не задеть или чужие машины.

– А я думал, что ты совсем тупой. Смотри, надежда есть, Женек. Ты одна из немногих обезьян, что продолжает эволюционировать – Стас взял сигарету между двух пальцев и выпустил дым после сильной затяжки.

– Ты хоть что куришь то? – поинтересовался Женя, продолжая идти по улице.

– Я почти сразу на тяжелые перешел, и по голове сильнее дает, и здоровье быстрее заканчивается – Стас выпустил еще один клуб дыма.

– Слушай – Женя игриво оглянулся по сторонам – на улице сейчас уже и нет, конечно, почти никого, но курить-то в общественном месте нельзя.

– А бухим за рулем ехать можно? – оба засмеялись.

– Так у меня ксива есть, блядь – продолжал виновато улыбаться Женя.

– Так и у меня тоже – Стас приобнял друга за плечо – дошли. Давай не въебись там ни во что. Если что, уводи машину в столб.

– Спасибо за поддержку, мудила – Женя звучно хлопнул друга по спине – не впервый раз, не ссы.

– Это, блядь, и настораживает – ухмыльнулся Стас.

Женя снял машину с сигнализации, открыл резким движением дверь водительского сидения и хлюпнулся внутрь:

– В общем то ты как, братан?

– Ну про работу то я тебе уже все рассказал – Стас мял между пальцев окурок сигареты.

– Я не про это – несмотря на затронутую тему, глаза Жени уже ничего не выражали и смотрели, казалось не на друга, а сквозь него.

– А про другое я базарить не хочу – отрезал Стас – Закинешь мне на карту три тысячи до зарплаты? Не рассчитал немного свой бюджет.

– Да, конечно, братан. Прямо по пути сделаю.

– Пристегнись еще, пожалуйста – ремень на водительском кресле Женька всегда болтался сбоку, а в замок была вставлена заглушка.

– Неее – протянул его друг – это для слабаков.

– Да ты охренел?! Спрашиваешь как у меня дела, все ведь знаешь, а потом вот так себя ведешь?

– Ой, да я не подумал…

– Да иди ты – Стас не дал ему закончить фразу. Он сам залез на половину корпуса в машину, отстегнул заглушку и бросил ее куда-то под задние сиденья. Потом вытянул ремень и пристегнул друга.

– Заботливой такой – с слишком расслабленной улыбкой протянул Женек.

– Это я только для того, чтобы ты деньги мне смог дать взаймы! Давай, езжай – объект повествования шлепнул машину по капоту и медленно направился переходить дорогу в сторону своего дома.

Съемная квартира находилась всего в десяти минутах ходьбы. Только улицы уже были гораздо менее освещенные и ухоженные. Благодаря позднему времени шанс встретить прохожего стремился к нулю, именно в такие моменты разница между столицей и провинциальным городом ощущается еще острее.

Стас порядочно выпил и поэтому его мозг наслаждался отсутствием нагромождения планов и переживаний. Но одна навязчивая мысль не выходила у него из головы и заставляла задуматься.

Сам он ни разу не голосовал за правящую партию. Когда он был слушателем специализированного ВУЗа и жил в общежитии, весь курс голосовал по открепительным на одном участке. Списки по итогам выборов сверялись, проголосовать должны были все. По ощущениям объекта повествования примерно половина учащихся голосовала не за правящую партию. А на текущем его месте работы вслух за действующего президента тоже никто не планировал голосовать. Стас это объяснял тем, что даже с достатком выше среднего уровня населения полностью закрыть глаза на происходящее сложно, хотя определенной части все равно удается. Но почему все потом делают то, что делают? Возможно, они тоже это мотивируют как Женя? А сам Стас со своими взглядами вообще может быть успешным на таком месте работы?

Все эти мысли медленно протекли у него в голове за пару минут. Ему нравилось спокойствие осеннего, еще теплого вечера, он закурил еще одну сигарету. Разлетающийся от объекта повествования дым еще больше придавал романтичности этой пьяной и короткой прогулке. Под аккомпанемент окружающей тишины он снова задумался. Сложно делать то, во что не веришь. Это труднее, чем делать то, что не нравится. Вокруг много лживых пафосных причин, некие несуществующие угрозы безопасности, придуманные в документах ими самими, раздувание из пустой ситуации больших проблем для создания видимости своей нужности. А эта мерзкая статистика. Уже не важно влияние результата на действительность, главное создать количество палок и галок. Главное – число, количественные показатели превалируют над качеством.

В погоне за исполнением плана коллеги Стаса штамповали привлечения к административной ответственности в виде штрафа в пятьсот рублей по малозначительным статьям. Такой неважный пустяк, а очередную галочку добавлял. Эта деятельность занимала немало времени и явно не соответствовала уровню. Даже у участкового найдутся дела поважнее. Происходящее сам объект повествования называл “отвлечением на негодный объект”, еще одним заезженным термином из собственных документов.

Все равно, что судить певца по количеству выпущенных песен. У одного их десятки, но ни одна из них не запоминается. У другого всего три, но все они – хиты. Кто внес больший вклад в развитие музыки? Какими же странными и нелогичными ему казались плановые показатели для регионов. Объект повествования по-настоящему пытался вписаться в эту систему, ожидая, что со временем привыкнет к определенным недочетам в процессах. Но у него плохо получалось. Он все никак не мог для себя решить, в чем была главная проблема, в нем или во всем вокруг? Но не может же все быть не так вообще со всеми коллегами и руководителями, или может? Такая огромная структура на всю страну продолжает же работать, значит ли это, что текущая система статистики приносит результат? Вроде бы, не только он сам замечал несовершенства всей этой системы, но его коллеги, оставляющие такие же критические комментарии, продолжали работать, некоторые были там уже десять лет и, кажется, останутся еще на десять. Он не мог пока ответить на все эти вопросы, тем более в текущем состоянии.

Отсутствие ответов приносило ему боль, она не была острой и нестерпимой, но медленной, тягучей, возникающей при каждой свободной минуте, когда он не думал о чем-то другом. Эта боль как будто разъедала его изнутри, была тем, что просыпается вместе с ним и ложится вместе с ним.

Объект повествования прошел большой путь, прежде чем оказаться в Управлении. Последние два года вместо школы он учился в кадетском корпусе и смотрел на безмятежную юность других через забор в военной форме и в ярко начищенных берцах. Потом он пять лет учился в профильном ВУЗе. На каждом совещании отдела мимолетно и почти неосязаемо для самого себя он думал о пройденном пути и о том, к чему он пришел. Неужели все к чему он стремился – это безостановочное создание документов с вымышленными угрозами? Неужели он вложил эти годы в то, чтобы к тридцати получить такой же безжизненный взгляд, как и у большинства коллег вокруг? Пожелтевшие карты вокруг его рабочего места и отслаивающаяся краска – разве это его максимум, он не заслуживает большего?