Многие, (но далеко не все) герои моей книги – это исторические личности, но это не значит, что в ней не кипят страсти, исчезла любовь и поленья в костре жизни не горят.

Битва на реке Калка (май 1223год), во многом, если не кардинально изменила и направила историю Руси по руслу, которое позволило пройти мучительный путь объединения и становления государства Российского.

Не претендую на истину в исторических эпизодах, так как книга художественная, через которую я попытался проникнуть через толщу спрессованных веков в то трагическое время. Раскрывая образы героев моей книги, мне пришлось много думать о подлинных исторических персоналиях, которые вершили судьбы народов и Руси. Я далек от того чтобы оценивать или, не дай Бог, судить их поступки и действия. Мне хотелось понять этих людей прожить их жизнью. Многие поступки и действия властных мужей того времени нам непонятны и даже абсурдны.

И только в процессе написания книги я подумал, что человек никак не изменился. Посудите сами! Умные и глупые, алчные и щедрые, благородные и жестокие…. Можно еще перечислять черты человеческого общения, но надо признать, что эти черты были всегда и везде. Если учесть, что не изменилась суть человека, как общности, а претерпела изменения только среда обитания его, то можно провести исторические параллели, позволяющие понять многое в трагических событиях и причинах их возникновения.

Шаманка

Избор приподнялся на сене, которое служило ему постелью, взглянул на предрассветное небо. Вставать не хотелось, но сегодня трудный день, который он ожидал с некоторой тревогой.

– Скоро рассвет. Надо подготовить сбруи и все необходимое, чтобы объездить коня боярина. Ох, непростой этот гнедой жеребец, придется помучиться с ним. Злобный он и норовистый, никого не признает.

Юноша сполз с прикладка сена на землю, потянулся.

Жеребец, увидев конюха, подошел к загородке, ожидая порцию сена.

– Эх, Гнедой, закончилась твоя свобода, познаешь ты седло, узду и плеть, в бою будешь храпеть, рвать недруга зубами. Как сложится твоя судьба? Будешь ли долго служить хозяину, или падешь в сече.

Избор на некоторое время задержался у лошади, будто ожидая ответа, затем, положив охапку сена, вышел из конюшни. Он осмотрелся, постоял, ожидая, когда из окошка выглянет Мария, но ее, по какой-то причине, не было. Двор оживал, холопы* (Примечания автора. Пояснения слов в конце книги) спешили к своим делам. Не дождавшись, пока Мария выглянет, Избор вернулся в конюшню, время не ждет. Он стал проверять уздечку, седло, веревки, чтобы в нужный час они не подвели. В его душу неслышно пробиралась тревога:

– Почему не выглянула в окошко Мария?

Мария – темноволосая девушка с загадочными цыганскими глазами. В ее взгляде было нечто странное, казалось, что она все знает о судьбе любого человека. Из-за этого взгляда, соперницы распускали слухи, что она ведьма, но со временем, никто не испытал от нее зла, и страхи помаленьку забылись.

Избор смотрел в эти глаза, испытывал непреодолимое желание смотреть в них еще и еще, но нежных чувств к Марии не испытывал, он подчинялся ей.

– Почему не показалась Мария, не случилось ли чего? – в который раз Избор задавал себе этот вопрос.

Каждое утро они встречались взглядами, но сегодня этого не произошло.

Солнце повисло над крышами строений, ветерок шелестел в листве тополей. Конюхи сидели на сене, ожидая боярина, но он все не шел.

– Задерживается боярин, – закряхтел здоровенный парень по прозвищу Подкидыш.

– Затосковал за боярином? А может за его плетью? – со злой усмешкой спросил рыжий конюх.

– Он еще не испробовал его тяжелую руку? – поддержал рыжего его товарищ.

– Приходилось, – вздохнул Подкидыш.

– Тогда сиди и молчи, а то придет хозяин да выпорет.

– Не за что меня пороть, я хоть и большой, но послушный.

– Боярин найдет за что, а если не найдет, то выпорет просто так, – возразил худенький мужичок, – доставалось.

В проеме двери показался Василь Злой. Ярость в бою и крутой нрав, по отношению к своим холопам и работным людям, подтверждали его прозвище. Он тяжелой поступью подошел к застывшим в поклоне холопам.

– Готовы?

– Доброго здравия тебе, боярин. Готовы, – Избор еще раз поклонился.

– Доброго здравия, доброго здравия, – нестройно повторили конюхи.

– Начнем! – нетерпеливо бросил Василь Злой и направился к загородке, где Гнедой мирно хрустел сеном.

У самой ограды Василь остановился, его восхищенный взгляд ласкал лошадь.

– Хорош! Ладен! Красавец!

– Каков будет в бою? – несмело вставил Избор.

– Конь будет рвать зубами ворогов!

– Его ярость может помешать, им трудно будет управлять, а потому подвести может, – уже смелее сказал Избор.

– Зачем об этом говорить, если он под седлом не был. Начнем.

Увидев подходящих людей, жеребец вскинул голову, опасливо покосился, но не двинулся с места.

– Он не даст себя обуздать, – уверенно сказал Избор.

– Надо загнать его в узилище, – посоветовал один из конюхов.

– Нет нельзя, поранит ноги, можем лошадь испортить.

– Что делать будем? – спросил доселе молчавший боярин.

– Надо набросить на него аркан, твердо предложил Избор.

Набросить аркан с первого раза не получилось. Гнедой вскинул голову, захрапел, метнулся по загону. Второй, третий набросы арканом не увенчались успехом. Подкидыш попросил:

– Дайте мне бросить.

Никто не возражал. Подкидыш метнул аркан, петля попала, но захлестнула только верхнюю часть головы. Гнедой легко сбросил ее, и в следующее мгновение перемахнул загороду. Конюхи вскочили на лошадей, бросились в погоню.

– Сегодня не получилось, и в этом виноват только ты, – сурово взглянул на Избора боярин, – ты должен был все подготовить. Двадцать пять плетей ему, – повернулся он к стоявшим рядом дружинникам.

Избора привязали к толстому бревну. Он молчал, закусив губу, и только слезы не слушались его. Последние удары он уже не чувствовал. Очнулся в конюшне, когда вечер уже опустил свои сумерки. Мария смачивала, оставленные плетью рубцы, водой.

Избор застонал.

– Очнулся, Бог помог тебе, отнял чувства, ты перестал чувствовать боль, – в ее голосе угадывались слезы.

– Зачем я Богу? Я даже молиться не умею, – юноша застонал и заскрипел зубами.

– Не говори так. Ты не умеешь молиться? Я научу. И помолюсь Богу за тебя, чтобы он ослабил твои страдания. Сейчас я смажу зельем твою спину, и тебе станет легче.

Избор уснул, а девушка сидела подле, шептала молитвы.

Прошло несколько дней, раны его затянулись. Каждую ночь к нему приходила черноглазая девушка, шептала молитвы и рассказывала о своем житие-бытие в доме боярина:

– Боярыня Варвара обращается с нами, дворовыми, ровно, не избивает, сильно не наказывает, но работать заставляет с утра до ночи. Она красивая, бела телом, но мужа своего не любит.

– Почему ты так решила?

– Почему, почему? Тебе не надо об этом знать.

– Тогда зачем говорила? – Избор обижено отвернулся.

Девушка некоторое время боролась с собой, но не выдержала, рассказала:

– В тот день, когда хотели объезжать коня, я не выглянула в окошко. Помнишь?

– Конечно, помню, и что?

– Я как всегда, пошла к окну, но меня остановила боярыня. «Почему ты каждое утро бежишь к окошку?» – спрашивает. Я молчу, тогда она взглянула в другое окно и увидела тебя. Она смотрела на тебя, и даже забыла, что я рядом.

– Что дальше было?

– Я тихонечко ушла, боярыня продолжала смотреть на тебя. Она не услышала, как вошел боярин. Они поругались. Это ты за нее получил плетей.

– Зачем ты рассказала мне о боярыне. Обычно женщины не говорят о соперницах, особенно об их чувствах, а ты сообщила, что боярыня неравнодушна ко мне.

– А я тебя никому не отдам! Никому, ни боярыне, ни самой смерти.

– Раньше принадлежал боярину, а теперь еще и тебе.

– А ты не хочешь быть моим? Зачем поджидал, чтобы увидеть меня в окошке?

– Мне ты нравишься, но о большем я не думал.

– Что? Если боярыня позовет, пойдешь?

– Эко, хватила! Кто боярыня, и кто я!?

– Дура, я! Дура! Зачем тебе рассказала всё? Зачем?

– Не убивайся! Я же не маленький. Хозяйка не прячет глаза. То, что она неровно дышит, я давно знаю. Как тебе удается каждую ночь приходить? Узнают, накажут.

– Не накажут. Меня хозяйка сюда посылает.

– Не понял. То глаз не сводит, то посылает тебя ко мне.

– Это она делает, чтобы успокоить мужа и помочь тебе выздороветь. Мне пригрозила, что если между нами случиться близость, то меня продаст.

– Что же будет?

Повисло тягостное молчание.

– Все. Иди к себе, надо спать, завтра опять надо объезжать Гнедого. Он так никому и не подчинился.

– Не хочу уходить, хочу быть с тобой! – Мария потянулась к нему, но Избор ее остановил.

– Не надо! Боярыня сразу поймет и сошлет тебя, а то и убьет, для верности.

– Мне все равно! Если не с тобой, то в могилу!

– Сейчас нельзя, надо подождать, может что-то изменится.

– Давай убежим! Далеко- далеко.

– Куда убежим? Поймают, забьют до смерти. Если даже уйдем, то куда? Половцы шнырят везде, попадем в полон, станет только хуже.

– Половцам не до нас.

– Ты о чем? – не понял Избор.

– Вчера хозяин приехал из Киева. Тревожно там. Слышали, как он говорил Варваре о том, что князь половецкий, забыла его имя….

– Котян? – перебил ее вопросом Избор.

– Да! Да! Он! Он прибежал в Киев искать защиты.

– От кого? Он сам забияка, не раз и не два предавал мечу и огню нашу Русь.

– Говорят, появилось неведомое войско, в котором воины на нас не похожи, и свирепые, жуть.

Убивают всех, забирают все и жгут хаты. Хозяин ходит мрачный, даже с Варварой не ругается.

– Страшную весть ты принесла, но на Киев они не посмеют напасть, а мы далеко от града стольного.

***

Утро следующего дня Избор встречал на ногах. Еще затемно пришел к Гнедому, сыпнул ему овса, долго гладил, пока не надел недоуздок из крепкого ремня, привязал длинную, в полтора десятка локтей, веревку.

– Прости меня, Гнедой, но это проходят все лошади и даже люди. Ты погулял немного в табуне, а я привязан с рождения.

Боярин со свитой подошел к ним.

– Вот как, и недоуздок одет, и веревка привязана. Наука тебе идет впрок. Веревка не порвется?

– Я ее не вил, – обиженно буркнул Избор.

Василь пропустил дерзость и приказал:

– Начали, с Богом!

Избор подозвал к себе Подкидыша и приказал привязать конец веревки к вкопанному столбу.

Когда все было готово, открыл ворота. Гнедой стоял и настороженно смотрел на толпу людей, будто спрашивал: «Что вам от меня надо?»

– Отойдите все, – потребовал Избор, и для того, чтобы веревка не спуталась и не захлестнула животного, смотал и положил в сторонке.

Все, кроме боярина, подчинились.

– Отойди, здесь будет опасно.

Боярин и конюх несколько мгновений смотрели друг другу в глаза.

– Ты меня учить будешь, – злобно выкрикнул боярин и замахнулся на Избора.

Гнедой испугался замаха и метнулся из загона.

Юноша пытался смягчить рывок коня, но силы были не равны.

Гнедого рвануло привязанной за столб веревкой, он завалился набок. Некоторое время он брыкал ногами, пока ему удалось встать. Он дрожал всем телом, храпел. Веревка не давала ему свободы, он рвался, приседая на задние ноги. Наконец, понял, что освободиться не удастся, бросился прочь. Его ждал еще один рывок и падение, но на его пути стал Избор, который поднял руки высоко вверх. Обезумевшая лошадь резко остановилась перед ним. Все замерли. Избор осторожно приблизился к Гнедому, потрепал жеребца по шее, что-то сказал ему и побежал по кругу. Гнедой последовал за ним. Через несколько часов, жеребец был в мыле, он позволил заседлать себя, долго сопротивлялся взять уздечку в рот, но Избор настоял на этом. Когда к ним стал подходить боярин, Гнедой захрипел.

– Не надо подходить. Все остальное завтра. Пусть лошадь успокоится, отдохнет, привыкнет к седлу, – попытался остановить хозяина коня Избор.

– Нет, именно сейчас его надо сломать, подчинить.

– Сейчас Гнедого можно только испортить. Не трогайте его, мы уже много допустили ошибок.

– Хорошо! Но если завтра что-то пойдет не так, запорю!

Боярин хотел уйти, но увидел в окне дома жену, которая пристально наблюдала за происходящим. Он легко определил, куда направлен ее взор…. Никто не заметил, что у другого открытого окна стояла Мария….

Как только утреннее солнце, едва вышло из-за горизонта, Василь Злой поспешил в конюшню, но Гнедого он там не нашел.

– Избор, Избор, куда подевался, собачий сын, где Гнедой? – ярость плескалась в боярине через края полной чаши.

Из клетушки, навстречу ему высочил конюх, стал испуганно кланяться.

– Где Избор? Где Гнедой? – кричал боярин, сотрясая плетью.

– Избор уехал на Гнедом….

– Как уехал? Он же не объезженный! – опешил боярин.

– Верхи уехал.

– Коня, быстро мне коня.

Конюх метнулся в конюшню, но конь Василю не понадобился. В ворота въезжал Избор.

– Доброго здравия, боярин. Гнедой подчинился мне, но тебе садиться на него не советую, он не забыл вчерашнего. С ним надо подружиться.

– Ты меня опять поучаешь? – лицо Василя стало наливаться густой краской багрянца.

– Я сказал то, что думаю, а ты делай, как хочешь, твой конь.

Избор привязал коня и стал ждать дальнейших указаний. Василь успокоился, было видно, что он пребывает в нерешительности. Он сделал шаг к лошади.

– Брось плеть, к Гнедому надо подходить с лаской, а не с плетью.

– Ты меня опять поучаешь? – сверкнув глазами, крикнул боярин и тут же увидел жену, которая смотрела на них.

Возможно, именно это заставило Василя поступить наперекор совету конюха. Избор держал Гнедого под уздцы, Василь вскочил в седло.

– Отпусти коня.

– Воля твоя.

Гнедой, почувствовав свободу, пошел сначала шагом, потом попытался сбросить наездника, но Василь легко держался в седле. Почувствовав, что наездник опытен и ему не удастся сбросить его, Гнедой упал, придавив ногу всадника. Через мгновение конь вскочил, боярин остался на земле, а нога его застряла в стремени. Быть бы беде, но на пути Гнедого опять встал Избор.

Василя повели в дом, а Избор и Гнедой, сопровождаемые взглядами Варвары и Марии, скрылись в конюшне.

***

К вечеру похолодало, лохматые тучи взяли небо в полон, мелкий дождь оросил землю. Такое же пасмурное настроение было у Избора на душе. Он ожидал, что скоро ворвутся дюжие ратники и будут сечь его до смерти, как обещал утром боярин. Избор прислушался, ему почудились шаги, сердце его сжалось, но он тут же уловил, что поступь легкая и нерешительная.

– Избор, ты где? – услышал он негромкий голос Марии.

– Здесь я, на сене. Иди сюда, помогу тебе взобраться ко мне.

Девушка подала юноше руку и через мгновение взлетела к Избору и оказалась так близко, что руки сами обвили его шею. Они повалились на пахнущее сено. Поцелуй долгий и страстный, накопил энергию, которую, казалось, уже не остановить.

– Избор, ты мой, я никому тебя не отдам! Ты мой!

Поцелуи переходили в движения, которые их сближали. Она притихла, ожидая мгновения, которое их соединит навсегда и никому их уже не разделить.

– Мария, ты здесь? Боярыня зовет, – голос дворовой девки Насти звучал тревожно и нетерпеливо. После длительной паузы, она крикнула:

– Мария, я знаю, что ты здесь, и боярыня тоже знает. Иди к ней.

– Я уже бегу, – набрасывая на нагое тело сарафан, отозвалась Мария.

Варвара встретила ее пронизывающим взглядом и зашипела:

– Ты едва не перешла черту, которая тебе дозволена была. Ты ослушалась. За это ты больше не увидишь его, я тебя продам.

– Боярыня, простите меня. Я люблю его! Он мой, у тебя есть муж. Не продавайте меня, я хотя бы издали буду видеть его.

– Настя, запри ее в кладовку, да смотри, чтобы не сбежала, запорю!

Настя потащила Марию за рукав сарафана.

– Идем. Чего стоишь?

Мария медленно повернулась к Насте, – ты все время следила за мной? Уйди!

Настя подчинилась повелению и, несмотря на крики Варвары, ушла. Взгляд карих глаз Марии поймал глаза Варвары. Сражение шло недолго. Устояла боярыня, не поддалась воле своей холопки, но поняла, что не всем она владеет и что надо действовать.

– Уйди, медленно и с трудом выдавила она.

***

Поступь времени – дни. Они идут, сменяя друг друга, наделяя людей радостями и печалями, заботами о будущем, горестями и страданиями.

То утро было ничем не примечательно. Солнечный диск майскими лучами известил о наступлении нового дня, дня, который повернет судьбы многих людей на тропинки войны и смерти, лишений, рабства и надежд.

Мимо Варвары пробежал холоп, которого все звали Блаженный. Он был всегда странно веселым, но ни с кем не дружил, бормотал что-то себе под нос, подчинялся только своему хозяину Василю Злому.

– Ты чуть не сшиб меня с ног, – иди сюда, боярыня окликнула холопа.

Блаженный засмеялся и, показав ей язык, сказал:

– Хозяин зовет! – забыв или не захотев поклониться ей, побежал далее.

– Настоящий блаженный, ни дать, ни взять. Надо его проучить, – сдерживая злость, Варвара пошла за ним. Подойдя к углу строения, она услышала голос мужа:

– Я отправлю Избора одного пасти лошадей, ночью подстерегите и убейте его, тело утопите в реке.

Голос Блаженного отвечал:

– Одному будет трудно с ним, ночью он будет осторожным.

– Возьми с собой Матвея, тот ничего не боится.

– Чего дураку бояться?

Варвара поспешила уйти в дом. Через время пришел муж.

Василь собирался к князю Киевскому Мстиславу Романовичу. Варвара суетилась вокруг него, приготавливая для мужа все необходимое.

Боярин присел за стол и подозрительно взглянул на жену.

– Ты сегодня заботливая. Что случилось? Наверное, радуешься, что я уезжаю. Узнаю, что побежишь до холопа, пеняй на себя.

– Да, хороший холоп, красивый и сильный, но он холоп, а я боярыня. Скажи, зачем и куда едешь?

– Я тебе уже говорил, объявился ворог, лютый и страшный. Убивает, жжет, грабит, никого не щадит ни старых, ни малых.

– Откуда ворог такой? – голос Варвары задрожал.

Она остановилась посредине горницы и со страхом смотрела на мужа.

– Пришел монгол из-за моря, из Хорезма*. Половцы не смогли одолеть их в открытом бою, бежали в степи, а их хан Котян* прибежал с поклоном к князю Мстиславу Галицкому – зятю своему. Обратился за помощью ко всем князьям русским: «Татары отняли нашу землю нынче, а завтра вашу возьмут, так защитите нас; если не поможете нам, то мы нынче будем иссечены, а вы будете завтра иссечены».

Собираются князья со всей Руси, чтобы решить, что делать дальше. Чтобы не решили князья, но думаю, что быть битве великой. Мне придется собирать ополчение из своих смердов*. В Киеве скажут, где и когда будут соединяться войско.

– Что за народ такой? Откуда?

– Пришла неслыханная рать, безбожные татары, о которых никто хорошего не знает, кто они и откуда пришли, и что у них за язык, и какого они племени, и какая у них вера. Похожи на людей, только обличием, лица круглые, глаза узкие, свирепые и безжалостные.

– Далеко ли они от нас? Могут ли прийти сюда?

– Кто их знает, где их фуражиры шныряет. Как только князь Мстислав Галицкий стал зятем хана Котяна, решили, что мир с половцами* будет долгим, стали лениться посылать разъезды, чтобы охранять пределы свои. Надо сегодня же выставить дозор, а то налетят монголы, убежать не успеете.

– Я сегодня же распоряжусь, дозор выставим к ночи, – сказала Варвара.

Придерживая рукой меч, Василь Злой вышел. Варвара подошла к окну и, выждав, когда муж и его малочисленная дружина отправится в путь, крикнула:

– Настя, иди сюда!

– Я уже здесь боярыня.

– Приведи ко мне Подкидыша.

Через некоторое время вошел Подкидыш, отвесив поклон до пояса, спросил:

– Звала, боярыня?

– Настя, поди вон.

Выждав, пока служанка покинет горницу, повернулась к холопу.

– Твоему другу Избору грозит смертельная опасность.

Варвара замолчала на миг, взглянула на Подкидыша, пытаясь понять, как он воспринял эту весть. Подкидыш переступил с ноги на ногу, набычил, без того огромное тело, спросил:

– Кто его хочет убить?

– По приказу боярина, Избор ночью поедет пасти лошадей один. Беспокойно мне.

Присмотри за Блаженным и Матвеем – дураком. О том, что я тебе сказала, знать никто не должен! Понял?

– Я все понял, о том, что я услышал, знать никто не будет: ни Настя, ни Избор.

– Иди и смотри в оба глаза!

***

Избор собирался в ночное. Так получилось, что он отправляется с лошадьми один, без напарника. Он приготовил нож и заострил палку, чтобы при необходимости использовать ее как пику. Подошел Подкидыш.

– Идем со мной.

– Куда?

– Идем. Там узнаешь.

Они вошли в конюшню, Подкидыш подошел к яслям и вытащил оттуда сверток.

– Боярин приказал не брать с собой Гнедого. Идти одному тебе приказал тоже он. Жди плохого ночью, не к добру это он затеял.

– Спаси тебя, Боже, за предупреждение! А что завернуто в тряпье?

– Простой ты человек, доверяешь много людям! Меч это. Махать ты им умеешь, не зря же бились палками в детстве.

Как только солнце покатилось к закату, Избор оседлал кобылу, прозванную за свою масть и резвость, Жар-птицей, и открыл ворота загона. Застоявшиеся лошади сразу взяли в галоп.

Место для выпаса лошадей он выбрал открытое, что давало возможность следить за округой. Не ровен час, пожалуют незваные гости конокрады или еще хуже,

степняки-половцы*. Лишишься лошадей и самой жизни. Избор осмотрел окрестности, чтобы определить место, откуда может грозить опасность. На востоке, в еще непогасшей, вечерней заре проявилась луна, которая с наступлением темноты перебросила серебряный мосток через реку. Своими неяркими лучами ласкала неспешно бегущие волны. Высоко в небе зажигались звезды, которые к полночи засияют полным золотым светом. Тишина и покой, казалось, будут длиться долго- долго, но о спокойствии можно только мечтать. В темноте прекрасной майской ночи затаилась опасность, которая грозила смертью. Через некоторые промежутки времени он обходил лошадей, прислушивался к тишине ночи. Крики ночных птиц вселяли тревогу. Предупреждение Подкидыша заставило Избора думать о безопасности. Чтобы обмануть непрошеных гостей, он наломал сушняка, развел костер и сменил место выпаса. Издали он наблюдал за костром и, чтобы не погас, иногда подбрасывал в него сухие ветки.

12 След.

Шаманка. История государства Российского

ШАМАНКА

Шаманка

От автора

Шаманка

***

***

С этой книгой читают

Другие книги автора