Бремя прожития, или Неисповедимы пути журналистские

– Это игра? 70 процентов: кто больше? Как можно в наше время быть уверенным в успехе? Люди женятся, венчаются, клянутся любить до гроба и через год разводятся.

– Я не игрок, не тот возраст. За дело берусь, предварительно все взвесив и просчитав. Отсюда уверенность, уверенность в спрогнозированном результате. Насчет любви до гроба задам ответный вопрос: «Каков процент разводов?»

– Читал, что в нормальных странах около 30 процентов.

– Вот и выходит, что 70 процентов все-таки правильно были уверены в успехе.

– Оживающие предприятия Костромы испытывают острейшую нужду в кадрах.

– И нам нужна вторая смена в механическом цехе, не хватает рабочих в инструментальном, но где взять станочников? Слышал, 20-е ПТУ всего 20 человек по этой специальности набрало. Мы, руководители, как думали: начнем платить зарплату, люди сами придут. И приходят, на пробу берем всех, но остаются единицы. Последний пример: из шести поступивших к нам высокоразрядных токарей остались двое, высоки требования. Дали чертеж – делай деталь, производство штучное. Токарь-координатчик, высчитывающий на калькуляторе десятые и сотые доли миллиметра, – в порядке вещей.

Лет семь твердили: кризис, пропасть, долги… Вбили в головы прочно. Как поменять установку? Молодежь не верит, что на заводах много работы и за нее вовремя платят. Впору экскурсии для школьников устраивать. Никуда не деться, будем открывать свой отдел подготовки кадров, хотя это тяжело и дорого. Потому что костяк коллектива, кадровые рабочие – это те, кто начинал на заводе с мальчишек.

– Как поменялась проблематика: полтора года назад говорили о кредиторах, теперь – о кадрах.

– Приятно заниматься производственными проблемами, кадрами, увеличением мощностей, а не доказывать направо и налево, что завод нужен, что надо его не ликвидировать, а возрождать. Морально это было очень тяжело, скажу больше, противно. Нынешние крайне напряженные задачи о трехразовом увеличении производства, которых никто никогда до нас не ставил, на фоне первоначального этапа выглядят проще.

– Что впереди?

– На 2000 год намечен рост производства на 200 процентов. Штат увеличится до 550 человек, а выпуск товарной продукции – до 40 миллионов рублей. Это оптимальный режим для предприятия, работа НА ПОЛНУЮ МОЩНОСТЬ! Расчеты с должниками – по графику, в будущем году будет ликвидирована основная задолженность по заработной плате.

– Это выход из кризиса?

– Нет. Это всплеск, оживление, вызванные 17 августа, после которого появился спрос на отечественную продукцию, и неизменным, несмотря на трехкратную смену кабинета, экономическим курсом правительства. Если эти факторы начнут углубляться и расширяться, то всплеск станет тенденцией. Тенденция сейчас – это увеличение денег в обороте и повышение денежной составляющей в бартере. Ярославцы с нами по-прежнему рассчитываются двигателями, но мы продаем их, не отходя от кассы, и привозим деньги. Меньше стали зависеть от курса доллара, мягкая инфляция поддается прогнозированию.

Однако общее состояние неустойчивое. Все чего-то ждут. Кто выборов, кто нового бюджета, кто боится смены курса. Горьковский автозавод задумал выпускать новую «Волгу» – ГАЗ-3111. Десять станков под эту программу должны были изготовить мы. Три месяца лежат заявки мертвым грузом, так как на ГАЗе не могут принять политическое решение: выпускать или нет? Останется ли правительство? Дадут ли кредиты? Будут ли инвестиции? Чтобы сделать в 2000 году станки для ГАЗа, надо уже сейчас готовить производство или… заключать другие договора. Если нижегородцы решатся, им отдадим приоритет. Но политика не должна столь сильно влиять на экономику.

«Северная правда», 2 декабря 1999 г.

Директорский корпус

ПО СЛЕДАМ «ЧЕРНОЙ СОТНИ»

На вопросы нашего корреспондента отвечает директор ЗАО «Автокомбинат» В.А. Александров.

– Владимир Александрович, почему старожилы-костромичи вспоминают ваше предприятие таким странным образом – «Черная сотня»?

– Речь идет о начале шестидесятых. Тогда на месте нынешнего комбината были картофельные поля, стойла для лошадей да третье автохозяйство с сотней самосвалов. Нравы, наверное, царили соответствующие, так как народ зря таких прозвищ не дает.

– Правда ли, что после расцвета в семидесятых-восьмидесятых автокомбинат вновь пришел к состоянию третьего автохозяйства – ста автомашинам?

– К сожалению, правда. Лет 10-15 назад у нас работало по 800-900 человек, а количество автотранспорта доходило до 300 с лишком единиц. Сейчас осталось 168 человек и сто автомашин.

– Почему?

– Таков плачевный итог экономической политики правительства. От горбачевской перестройки все-таки был один положительный момент: отменили необходимость разбираться с анонимками. А сейчас в чем прогресс? Я многого не понимаю. Не понимаю, почему раньше мы обновляли ежегодно по 12-15 машин, а теперь с 90-го года смогли купить только две. Не понимаю, почему с рубля должны платить 93 копейки налогов. Не понимаю, почему комбинат не может рассчитаться с кредиторами, а мы должны семьсот с лишком миллионов, если дебиторская задолженность составляет практически ту же сумму. Не понимаю, не приемлю курса на разваливание всего и вся. Опять: «до основанья мы разрушим…» А зачем?

– Как живет комбинат после такого сокращения?

– А мы сократились не просто так, механически, а с учетом пожеланий наших потенциальных клиентов. Поиск платежеспособного заказчика для нас сейчас – задача номер один. Обслуживаем дорожников, строителей, занимаемся междугородными перевозками. Используем любые возможности заработать: сдаем в аренду помещения под офисы, предоставляем теплые боксы для ремонта автомобилей, охраняемую стоянку на территории предприятия, перевозим длинномерные, до 12 метров, грузы, предлагаем услуги автокранов и так далее.

– И каковы результаты?

– Далеко не такие, как хотелось бы. О том, сколько мы должны, я уже говорил. Но беспокоит и другое. Раньше, когда автокомбинат был мощным предприятием, мы всегда активно откликались на просьбы властей о помощи. А таких просьб было немало. Теперь же, когда сами оказались в столь бедственной ситуации, до властей не достучаться. Иди в любые, самые высокие кабинеты – примут, выслушают, но реальной помощи – никакой. Каждый руководитель остается один на один со своими проблемами.

– Лозунг: «На работу, как на праздник!» устарел?

– Не как на праздник, а как под нож. Раньше тоже приходилось дома и по вечерам и по ночам о работе думать. Но это были какие-то созидательные, конструктивные мысли. Как, например, лучше реализовать ту или иную идею по развитию предприятия, как поскорей внедрить что-то новое, более совершенное. А теперь? Каждый день начинается и заканчивается одним: где найти деньги на зарплату, на бензин, на резину, на запчасти…

– Время таково, что решение практически всех вопросов замыкается на первом лице. Чем можно компенсировать такую нагрузку?

– Забыться хоть ненадолго порой совершенно необходимо. Но если вы о хобби, то оно у меня зависит от времени года. Зимой люблю порыбачить. Но не ради улова, так как ему зачастую может радоваться только кошка, а ради некоего единения с природой, настройки души на правильную тональность. Летом переключаюсь на огород. Но больше всего люблю что-нибудь своими руками строить, плотничать с пилой, топором и молотком.

– Не по этой ли причине я вижу в вашем кабинете то, что уже много лет не приходилось видеть в кабинетах руководителей – объемную папку с документами на строительство жилого дома?

– В 89-м году мы сдали первый дом и тут же заложили второй с двух– и трехкомнатными квартирами. Но на что теперь строить? Та же участь постигла детский комбинат. Хотя у меня, не скрываю, огромное стремление довести до ума и жилищную и социальную программы.

– А сам директор автокомбината ездит за рулем?

– Конечно! Прежде чем стать директором, я прошел, можно сказать, все должности с самого низу, начиная от смазчика и слесаря. Так и за рулем личного автомобиля изъездил, без преувеличения, полстраны. Был в Прибалтике, в Крыму, на Украине и так далее. Тогда подходящий к тебе на стоянке человек воспринимался как доброжелательный собеседник. Помню озеро под Харьковом. Целый городок автотуристов. Чай вместе пили, и после ста грамм за знакомство закусывали. А утром разъезжались каждый своим путем.

– А теперь?

– А теперь криминогенность на трассах такая, что водители-дальнобойщики вынуждены спать днем, а по ночам гнать без остановок. Все мыслимые нормы водительского труда нарушаются. А что делать? Отправляются наши водители, предположим, до Питера или Волгограда, каждый раз наказываю: будьте внимательней, осторожней. У каждого наличные деньги на бензин. Да что о далеком говорить, если под боком беспредел творится. В Ярославле за горючим собрали огромную очередь из бензовозов. Тут как тут бравые ребята на иномарках и требуют с каждого мзду.

– А ведь еще не так давно труд шофера, особенно дальнобойщика, был в почете…

– Хорошо помню то время, тогда и сам заразился этой шоферской романтикой. В начале пятидесятых у нас во дворе появился шофер: в кожаной куртке, в крагах, в фуражке, очках… Ходил важный, и как мы, пацаны, ему завидовали!.. Ездил он на, как казалось тогда, чуде техники, полуторке ГАЗ-2А. Но к семидесятым годам, когда водителем стал буквально каждый второй, романтика куда-то исчезла. Но в песнях осталась. Послушаешь, и на душе легче.

– Бытует мнение, что водители народ лихой и не в ладах с дисциплиной.

– Здесь я с вами категорически не соглашусь. У нас на комбинате народ остался деловой и серьезный. Да теперь и не те времена, чтобы дисциплину безнаказанно нарушать. Главное, считаю, у нас есть взаимопонимание. Люди доверяют мне, а я – им.

– Что же дальше будет?

– Я хоть и оптимист по натуре, но света в конце туннеля пока не вижу. Предприятие качается на самом низу и в любой момент может сорваться. Еще два-три года такой экономический политики, и наш автокомбинат «заглушит мотор». Руководители других предприятий звонят мне по телефону: «Как жизнь?» Отвечаю, что, мол, это не жизнь, это существование. Оглянитесь вокруг – никто хорошо не живет. За исключением разве что тех, кто торгует да хоронит.

– Что делать?

– Любой ценой стараться выстоять, сохранить коллектив. Еще есть вера, что и нам, и стране удастся выкарабкаться из кризиса. Хотя потерь, порой невосполнимых, не избежать. Весь вопрос в том, а до какой степени будет продолжаться политика развала?

«Северная правда», 20 марта 1997 г.

ИНОСТРАННОГО ИНВЕСТОРА НАЙТИ НЕ ЛЕГЧЕ, ЧЕМ ДЕНЬГИ ПАРТИИ

Действительно ли малые фирмы торят нам дорогу в светлое будущее?

Да, уважаемый читатель, редкое российское предприятие не мечтает сейчас о помощи Запада. Ради этого заводят активные внешнеэкономические связи, но, как правило, безрезультатно. Пугаются потенциальные инвесторы не только непредсказуемости русского характера, а возможно еще морозов и медведей. Связей налаживается много, а реальная отдача заметна лишь на «Фанплите». Но есть и еще примеры подобного рода.

Поиск предприятий и фирм, которые не тонут, а идут уверенным курсом в нахлынувшем рынке, привел меня в ООО «Кострома-Гипс». Фирма вроде бы совсем новая, создана только в этом году, но уже достаточно уверенно встала на ноги. Поэтому естественно, что первыми к директору ООО «Кострома-Гипс» В.А. Суханову стали вопросы типа: «Как? Почему? За счет чего?»

– Потому, что наша фирма – официальный представитель совместного российско-германского предприятия «ТИГИ-КНАУФ», – не скрывая гордости ответил Виктор Александрович. – Мы предлагаем строителям области самые современные отделочные материалы – комплектные системы для «сухого» строительства и утепления помещений.

– А разве на это может быть спрос в наше-то нищее время?

– Спрос есть и будет, так как жизнь не замерла, строительство хотя и в гораздо меньших объемах, чем раньше, но продолжается. Наши заказчики – ТОО «СУ-7», МП «Трест», ИЧП «Престиж», АООТ «Костромской ДСК», а также «Стройзаказчик», «Интерстиль», «Полимерстройсервис» и другие. Они кровно заинтересованы в высоком качестве строительно-монтажных работ, а поэтому без применения современных материалов для устройства перегородок, подвесных потолков, наливных полов, отделочных работ не обойтись. Да и частники, которые хотят интерьеры своих коттеджей и квартир видеть отделанными, как теперь говорят, по евростандарту, также все активней идут к нам.

– Все они могут самостоятельно снабжаться необходимыми материалами, оставив вас, как посредника, побоку…

– Конечно, могут, только выйдет это им и хлопотней, и дороже.

– Без посредника и дороже? Абсурд!

– А «Кострома-Гипс» – не посредник. Наша фирма – официальный представитель, дилер. Завод по производству гипсокартона СП «ТИГИ-КНАУФ» находится в Подмосковье. Сгонять туда «КамАЗ» обойдется минимум в два миллиона. А на нашем складе в Костроме цены на материалы такие же, как и в Москве, по прейскуранту. Потому что, во-первых, головное предприятие делает своим дилерам скидку, а во-вторых, перевозки крупными партиями, как у нас, выходят дешевле. Начинали мы работать строго по заказам, формировали заявку и под нее везли материалы. Но впоследствии, изучив потребности рынка, создали на складе в Костроме запас пользующихся наибольшим спросом изделий.

– И насколько уверенно вы себя чувствуете?

– Я думаю, что спокойных за свое будущее сейчас вообще нет. Наше правительство в экономике чуть шевельнется, а все уже ждут беды. Еще немного «упорядочит» налогообложение и все… никакие германцы со своими капиталами не помогут. Помните из истории, церковь раньше брала «десятину» с крестьян и как те стонали. А теперь государство сколько с нас дерет? Девять «десятин»?!

А если говорить конкретно о нашей фирме, то лето мы прожили более-менее благополучно. Но под зиму заказов становится меньше, зимой традиционно строительство замирает. Для нас это неожиданностью не является. Так что зима станет периодом тщательной подготовки к предстоящей активизации строительства весной 97-го. Будем искать новые контакты, заказчиков, работать на перспективу.

– А как вы лично, гражданин РФ В.А. Суханов, «вышли» на немцев? Как оказались во главе ООО «Кострома-Гипс»? Что в этом больше: слепого случая или планомерной работы?

– Больше второго. Я долгое время работал заместителем начальника отдела снабжения «Шарьядрев», затем заместителем директора по коммерции ЖБИ. Человек коммуникабельный, связи были по всему бывшему СССР. Постоянно искал новое, приемлемое для себя. Вот так количество наконец-то перешло в качество. Кто-то что-то подсказал, кто-то что-то посоветовал. Познакомился с региональным дилером СП «ТИГИ-КНАУФ», тот свел меня со своим руководством. И как результат – в Костроме появилось ООО «Кострома-Гипс».

– Велики ли штаты фирмы?

– Минимальны. Буквально только директор, бухгалтер и менеджер. Постоянных рабочих нам держать невыгодно. А кто может себе позволить подобную роскошь по нынешним временам – делать то, что невыгодно? Поэтому для перевозки, погрузки-разгрузки нанимаем работников по трудовым соглашениям. Удастся увеличить объемы, придется автоматически увеличивать и штаты. Но для этого предстоит очень много поработать.

– Виктор Александрович, у вас, как у человека, поработавшего и в той, командно-административной системе, и в этой, рыночной, есть прекрасная возможность сравнить…

– Где легче и проще? Сейчас стало намного трудней, все висит на тебе, ошибся в прогнозах, расчетах – не выговор светит, а финансовый крах. Тяжело, думаешь о деле круглосуточно, но… интересней. Потому что результаты твоего труда – налицо, осязаемы. Возврата к состоянию, когда можно сидеть и ни за что не отвечать, мне не хотелось бы.

– Какое качество вы считаете главным для русского бизнесмена?

– Обязательность. Но это легко сказать, а быть обязательным очень нелегко, требуется постоянная самоорганизация. Но цель есть, надо к ней стремиться. Как там у Чехова: «по капле выдавливай из себя раба…» К сожалению, и наши клиенты не очень-то пока еще обязательны. После первого же «прокола», когда заказчик оставил свой заказ невостребованным, нам пришлось ввести 50-процентную предоплату, чтобы впредь клиенты не пропадали. Работать «на склад» мы не имеем возможности.

– Так что же, «заграница нам поможет», другого выхода нет?

– Экономика страны придет в движение, когда станет выгодным создавать прибыль, а для этого необходимо снизить налоги. «Сидящим на картотеках» предприятиям нужны дешевые кредиты. Представьте только, если бы у нас в Костроме какой-нибудь западный банк открыл представительство и давал ссуды под свои 4 или 6 процентов…

– И благополучно разорился бы из-за нашей доброй традиции не возвращать одолженное. Но, говорят, мечтать не вредно! Напоследок скажите, Виктор Александрович, вы кто больше по характеру: оптимист или пессимист?

– Традиционный журналистский вопрос, но я отвечу на него нетрадиционно. Я не тот и не другой, я посередке.

– Как это?!

– Я реалист!

… Признаюсь честно, у меня поначалу были сомнения, ставить ли над этим материалом рубрику «директорский корпус». Больно уж мала фирма, весь штат – раз-два и обчелся. Мы ведь как привыкли – чтобы был обязательно многотысячный коллектив, гигант индустрии… А малые предприятия вроде как побоку, на втором плане. Но жизнь исправляет кривизну зрения. И глядя по-новому, видишь, что не таким ли малым фирмам с четырьмя, десятью или тридцатью работающими, мобильным, легко приспосабливающимся к постоянно изменяющимся условиям спроса-предложения, выводить из кризиса экономику страны? Все в нашей жизни начинается с малого. Любая река – «с голубого ручейка». Вот и ООО «Кострома-Гипс» в начале пути. Кто знает, что ждет фирму в будущем?

«Северная правда», 6 декабря 1996 г.

ЛУЧШЕ СТОЯТЬ У СТАНКА…

– Самым тяжелым для нас за время реформ оказались 96-й год и первые три месяца 97-го года, – рассказывает генеральный директор ОАО «ЭКСКО» В.Ф. Баженов. – Слава Богу, что этот кошмар позади, завод сейчас медленно начинает двигаться в гору.

Париж – Шанхай

Что же произошло на этом огромном в масштабах Костромы предприятии, после чего здесь могут делать столь оптимистические заявления? Все гениальное просто: нашли потребителя своей продукции. Узбекистан закупил партию экскаваторов. Южному соседу потребовалось расчищать ирригационные каналы и срочными темпами строить свой участок современного «Великого шелкового пути» – автомобильной магистрали Париж – Шанхай.

Повезло? Нет! Количество перешло в качество. Переговоры с Узбекистаном велись долгие три с половиной года, гендиректор стал своим в правительстве братьев-узбеков, благодаря чему и был наконец заключен выгодный обеим сторонам контракт. Узбекистану костромские экскаваторы понравились, вице-премьер озвучивает заманчивые проекты закупить еще тысячу (!) штук. Но Вячеслав Федорович к дипломатическим переговорам подходит с изрядной долей скепсиса: сподобились бы штук на двести, завод тогда окончательно сможет подняться с колен.

Русская работа

Есть у эстонцев поговорка – о плохо сделанном пренебрежительно цедят сквозь зубы: «Русская работа!» Вот и на заводе качество сборки ставят на первое место. И если в надежности своих машин здесь уверены, так как экскаваторы «Рабочего металлиста» без особых нареканий и рекламаций роют землю на многих параллелях и меридианах, то дизайн, отделку еще долго предстоит доводить до ума.

Но в энергонасыщенности созидательной конструкторской мысли сомневаться не приходится. Заводское КБ за последние четыре года, то есть после того, как перед предприятием встал гамлетовский вопрос «Быть или не быть?», начиная с первого чертежа разработало три новых машины. Это погрузчик-манипулятор с телескопической стрелой, 22-метровая вышка на шасси автомобиля ЗИЛ-130 и буровая машина.

Казалось бы, ставь на поток и радуй заказчиков, но отсутствие оборотных средств (особенность национальной экономики) настраивает переговоры с потенциальными заказчиками на другую тональность – дайте денег на комплектующие, тогда соберем и отгрузим.

Пока заводу, по словам гендиректора, удается зарабатывать только на зарплату и энергоресурсы. А надо еще на налоги, на развитие, на пятое, на десятое. Без реструктуризации производства, громадного, с полным собственным обеспечением – от котельной до литейной, этакое княжество Монако на волжском берегу, не обойтись. Но попробуй двинь станок: охрана труда сразу указующим перстом пригвоздит: «Низзя!» Но все равно объединять цеха, как-то перестраивать производство придется. В.Ф. Баженов намерен сокращать затраты до минимума.

Бой в Крыму – все в дыму

Выступления рабочего класса, приводящие к митингам и забастовкам, Вячеслав Федорович не одобряет.

– Я говорю – работать надо, если ничего не соберем и не продадим – вообще денег не будет, – переживает он. – А мне в ответ: «Зачем работать? Зарплату через суд все равно стребуем». Ну разве это дело?

И вы правы, и вас понять можно. Тяжело сейчас всем, а трудности и испытания всегда служили самым лучшим тестом для характера.

Анализ экономики показывает, что в водовороте реформ не тонут только мелкие, быстрые на руку и скорые на подъем малые предприятия. У которых нет миллиардных основных фондов, пресловутого соцкультбыта и прочих «камней на шее». У огромного ОАО «ЭКСКО» все это есть. И тем не менее завод сворачивает с дороги на банкротство, выходит на прямой путь, ведущий к выходу из кризиса.

– А как насчет завтрашнего дня, просматривается? – с извечной журналистской недоверчивостью интересуюсь я у В.Ф. Баженова.

– В основных чертах я его вижу, только не совсем четко, как бы в тумане, – не задумываясь, отвечает он.

Какой меркой измерить, кому сейчас тяжелей: рабочему, измученному многомесячными невыплатами зарплаты, или руководителю, с высоты своего поста осознающему порочную прочность экономической паутины. По этому случаю (праздник все же) мне вспоминается анекдот про то, как встретились два руководителя предприятий и один другому жалуется:

– Ты знаешь, восемь месяцев своим рабочим зарплату не плачу, а они все равно на работу ходят.

– А ты не пробовал платный вход на завод сделать? – предлагает другой.

В штате «Рабочего металлиста» сейчас около полутора тысяч человек. Многие приходят наниматься на работу. Некоторых берут, одновременно проводя принципиальные сокращения. Коллективу тоже не обойтись без реструктуризации.

Мне кажется, чуть только оживет завод и появившиеся заказы позволят регулярно выплачивать зарплату, народ сюда валом повалит. Наши люди, на мой взгляд, уже хорошо поняли, что стоять у станка куда лучше, чем на стреме или на шухере.

«Северная правда», 27 сентября 1997 г.

СОБАКИ ЛАЮТ, А КАРАВАН ИДЕТ…

Через полтора месяца в Костроме заработают две новые АТС – 32-я и 34-я

Разговоры и слухи о деятельности ОАО «Костромская городская телефонная сеть» ходят самые противоречивые. С одной стороны, чуть ли не ежегодно строятся новые станции и возрастает число счастливчиков, получивших домашние телефоны. С другой – каких только ярлыков не привешивали генеральному директору ОАО «КГТС» А.Г. Клещеву. Сегодня Александр Григорьевич – гость нашей традиционной рубрики «Директорский корпус».

Мифы древней Костромы

Решив с самого начала расставить, что называется, точки над «i», я начал разговор с «неприятных», как мне казалось, вопросов, но они, к моему изумлению, вызывали у Александра Григорьевича лишь добрую усмешку.

– А вот и новый справочник вы, говорят, сделали дороже, чем в соседних областных центрах…

– Так он и объемнее, чем другие. И включает в себя не только номера предприятий, как, например, ярославский справочник, но и номера квартирных телефонов.

– И зарплаты у вас, говорят, астрономические…

– Средняя зарплата за 96-й год составила 1.400 тысяч рублей.

– И что после приватизации вам достался самый лакомый кусочек от связистского «пирога» …

– А что же никто из нынешних говорунов не пришел сюда вместо меня в 1986 году? Когда если чего и было много, так это очередников на установку телефонов.

– От многих руководителей приходилось слышать жалобы на недоступность Клещева. Что-де не дозвониться до него, не достучаться…

– В определенные дни и в установленные часы я веду традиционный прием посетителей. Для разговоров свободно может прийти любой человек. Тем руководителям, с которыми у меня установлены деловые контакты, я сообщил номер своего пейджера. Так что любой свободно может вызвать меня по пейджинговой связи. А жалуются на недоступность в основном те, кто хочет или себе или своим знакомым телефон «пробить»…

– Говорят, что нетерпим Клещев к критике…

– Был грех, каюсь! Но это уже в прошлом. Просто раньше мне казалось, что недопустимо критиковать человека, который изо всех сил старается сделать больше и лучше. Поэтому так болезненно и воспринимал эту дилетантскую болтовню. Ведь никто из этих «критиков» не пришел к нам, не разобрался детально, что и как, охаивали огульно… Вы думаете, я не понимаю, почему нас вдруг стали ругать за новый телефонный справочник? Кое-кому не удалось погреть на этом руки, вот и полилась грязь. Но я теперь равнодушен к таким проявлениям жизни. Вокруг пашущего вола всегда вьются мухи: которая пот слизнет и довольна, а которой и кровушки горячей надо напиться. У меня работы столько, что врагу не пожелаешь, не до пустяков.

Клещев и Ко

На должность начальника ГТС А.Г. Клещев пришел, отработав 10 лет главным инженером ЭТУСа. Вот откуда его хорошо знают все связисты области, районы ему пришлось изъездить вдоль и поперек, в те годы было принято неделями из командировок не вылезать. И что примечательно, и его друзья и оппоненты сходятся в едином мнении: как руководитель Клещев незаменим на своем посту. Его характеризуют как умного, находчивого человека, который свободно ориентируется в новых экономических условиях.

Много ли среди костромских руководителей кандидатов экономических наук, как Клещев? Или тех, кому зарубежные партнеры верят на слово и поставляют оборудование для новых АТС без предоплаты?

Тогда, в 86-м, задача была одна – строить. Для этого в 87-м открыли в Костроме участок Минского СМУ. И дела пошли. В 89-м сдали АТС-3 за Волгой на 10.200 номеров. В 92-м -АТС-22 в Давыдовском на 10.200 номеров. В 96-м – АТС-51 на Беговой на 10.200 номеров. А также подстанцию за рекой Костромой на 500 номеров. Последнее достижение связистов – АТС-31 в центре города. Это электронно-цифровая станция, и к ней подсоединены волоконно-оптические кабели. Оборудование поставляли немцы, фирма «Бош Телеком», они же помогали в монтаже. По этой же схеме в конце июля готовятся к пуску две аналогичные станции – АТС-32 на улице Гагарина на 10.000 номеров и АТС-34 в Давыдовском на 5000 номеров.

В результате чего смонтированная емкость возрастает до 83 тысяч номеров, тогда как в Костроме около 93 тысяч семей (280 тысяч населения города разделить на среднестатистическую семью из трех человек). А заявок в данный момент, по словам А.Г. Клещева, 31 тысяча.

Но эта емкость – смонтированная. До шкафов к группам домов магистральные кабели связисты прокладывают сами. Дальше – проблема. Сейчас, правда, ее все чаще начинают решать сами жильцы, скидываясь на подводку кабелей к своим домам. Но порой и самим связистам приходится выполнять не предусмотренные нормами работы.

Живет ГТС за счет тарифов. Но сама, являясь естественным монополистом, устанавливать их не может, это прерогатива правительства и властей на местах. Так что если плата за телефон вам кажется непомерной, ругайте не связистов, а власти. Только проблема здесь скорей не в высокой абонентской плате, а в крайне низких зарплатах и пенсиях.

Как бы это ни казалось удивительным, но у нас за один и тот же телефон, то есть за одну и ту же услугу, все платят по-разному. Хозрасчетные организации – больше, бюджетные – меньше, население – еще меньше. По словам А.Г. Клещева, здесь будет проведена реформа сродни жилищно-коммунальной. Абонентская плата за телефон станет для всех одинаковой. А это значит, что для населения она увеличится. А у ГТС в свою очередь появится больше средств на развитие, так как квартирные телефоны занимают 80 процентов емкости.

– Ко мне порой приходят люди с рецидивом старого мышления и начинают угрожать с порога: вы должны мне поставить телефон, – рассказывает Александр Григорьевич. – Но мы-то как раз ничего и не должны. А вот нам дебиторская задолженность составляет 6 миллиардов. Два должны хозяйственники, два – бюджетники, два – население и власти по ветеранским льготам. Из-за этого на два месяца задерживаем расчеты с немцами. Так что глубоко заблуждается тот, кто считает, что у нас все тихо да гладко, проблем много, и достаточно острых. Только мы их умеем своевременно разрешать.

Связистами рождаются?

– Я стал им вполне осознанно, – говорит гендиректор. – Специальность в Новосибирском институте связи выбрал сам и учился потом только на «отлично». Жалеть о выборе пока не приходилось.

– А говорите, что столько работы – врагу не пожелаешь. Может, бросить все, пусть разваливается да погибает?

– Во-первых, у ГТС огромный потенциал накоплен, у меня прекрасные заместители, грамотные и ответственные. Система и без меня долгое время просуществует, не развалившись. Во-вторых, даже такая огромная и напряженная работа дает удовлетворение, когда видишь результаты своего труда. В-третьих, у нас существует хорошее взаимопонимание с властями. Раньше у них были две проблемы, омытые горючими людскими слезами, – жилье и телефоны. Теперь вторая проблема на глазах теряет остроту.

– Александр Григорьевич, говорят, чтобы узнать человека, надо с ним пуд соли съесть. Наша беседа кратковременна, поэтому я спрошу прямо – каким Клещев сам себя считает?

– Добрым и отзывчивым. Я всегда откликаюсь на любую просьбу. Даже когда иду утром на работу, а пешком хожу принципиально, то со всеми встретившимися переговорю, выслушаю. Хотя просят многие… телефон.

– А говорите, что проблема теряет остроту…

– Смотря с чем сравнивать. Если с серединой восьмидесятых, с началом моей деятельности на посту начальника ГТС, то теряет, и значительно.

– А если совсем потеряет, если телефон перестанет быть дефицитом, а Клещев – значительным?

– И вы туда же?! Ни о какой значительности Клещев даже и не помышляет, а наоборот, старается чем только может людям помочь. Если бы мне был нужен этот телефонный дефицит, то мы бы ничего и не строили. Ведь чем больше сеть, тем больше у нас проблем с ее эксплуатацией. Сколько новых АТС построили, как увеличилась емкость, а наши штаты на прежнем, как и десять лет назад, уровне – 290 человек. Все эти мифы – пустое место. Я такой же, как и все: днем кручусь на работе, как белка в колесе, а вечером – на дачу, на садовый участок.