Читать книгу: «В долине бабочек», страница 6

Но прежде я возьмусь за Алину. Руки чешутся набраться жизненного опыта в части, касаемой разборок с бывшими моего бывшего.

Запись 12
Зеленка

Я тут посчитала, дорогой дневник, и оказалось, что на описание своей жизни я трачу в день примерно два, а иногда и три часа. С одной стороны, это много, но с другой – это и правда помогает. Сегодня с Павлом Дмитриевичем мы читали мои первые записи, которые были сделаны всего-то несколько дней назад, и оказалось, что мне действительно стало заметно легче. Я спросила, не стоит ли мне перестать убивать столько времени на ведение дневника, но психолог категорически запретил мне это. Так что, дорогой дневник, терпи, я и дальше буду описывать здесь все свои душевные терзания.

До конца моего отдыха осталось совсем чуть-чуть, мне в какой-то степени грустно, потому что в Турции тепло, красиво и здесь живут люди, которые ко мне неравнодушны. Например, сегодня мне написала Зейнеп и сказала, что Мартин со своей Ликийской тропы передавал мне привет и интересовался моей жизнью. Моей! Двухметровый красавчик англичанин интересовался жизнью Варвары Бойко. Он спросил у Зейнеп, не буду ли я против, если он мне напишет, но я решила, что, наверное, рановато, хотя не думаю, что интересы Мартина выходят за рамки обычной вежливости. Я предложила Зейнеп создать общую группу в мессенджере и начать общаться там. Так что теперь я состою в группе, которая называется «Женщина-овца». Это предложила я. Павел Дмитриевич решил, что это прогресс.

Не скажу, что наша группа активна. Я отправила туда селфи с новой стрижкой, Мартин был впечатлен, не скрою. Сам он запостил фотографию, на которой готовит еду на костре, а Зейнеп написала о том, что в триста восьмом номере живет известный в прошлом турецкий певец и он оставляет очень маленькие чаевые уборщицам, за что те его невзлюбили. Я спросила у нее, не приехала ли Айрин, она написала: «Нет» – и добавила злой смайлик. Я бы очень хотела, чтобы Айрин состояла в этом чате. Можно было написать ей напрямую, но я боялась, что покажусь навязчивой. В голове постоянно всплывали мысли о ней, я пыталась сохранить в памяти все ее манеры, жесты, движения, чтобы потом использовать в своей жизни.

У меня такое часто бывает: если мне кто-то нравился, я начинала копировать манеры этого человека, смеяться или говорить, как он, ходить, одеваться. Как я уже писала, я была лишена нормального общения в детстве, поэтому позже хватала то тут, то там. Я сегодня подумала, что вся состою из чьих-то особенностей, которые «позаимствовала». Когда хочется казаться увереннее, я иду походкой своей бабушки Тани, она до самой смерти была как струна. Ходить, как она, постоянно невозможно, надо тогда и в остальном быть как эта жесткая, безэмоциональная женщина, а я так не могу. Смех у меня от моего репетитора по английскому: в десятом классе мама наняла девушку Соню, наши занятия длились недолго, потому что английский я знала прекрасно, просто матери было трудно понять, как самому можно выучить язык, так и появилась Соня – она смеялась без остановки. Этот смех спасал меня потом часто. Я заливалась им каждый раз, когда кто-то шутил на свидании или когда надо было изобразить радость от встречи, например, с бывшими одноклассниками. От Айрин я хотел «позаимствовать» ее женскую магию. Она все делала так изящно и грациозно, что обращала на себя внимание, даже когда просто пила кофе. «Наверное, это врожденное», – подумала я. Но в свою очередь, и у меня был уникальный талант – максимально близко к оригиналу копировать привычки других, так что я не отчаивалась.

Айрин все еще находилась где-то между Грецией и Турцией, а у меня в планах было разобраться с еще одной женщиной. Я, дорогой дневник, пишу про Алину. Я весь день сознательно оттягивала этот момент, мне не хотелось ничего о ней знать, потому что я боялась, что она лучше меня, красивее, сексуальнее. Я понимала, что буду сравнивать себя с ней, и боялась проиграть. Но потом все же сделала над собой усилие и уселась изучать ее аккаунт. И вот что я скажу: какая же она душная.

Эта женщина была абсолютно против всего. Не было в мире вещи, против которой бы она не выступала. Это я почерпнула из ее постов. Она ходила на митинги, чтобы спасти какой-то лес, стояла в одиночных пикетах, защищая какой-то питомник домашних животных, протестовала против строительства заправок, участвовала в движении по спасению планеты от глобального потепления. Она проявляла такую активность в этой своей деятельности, что вместо уважения вызывала раздражение.

Павлик был достаточно ленивым и инертным, поэтому мы и сошлись с ним так быстро. Ему всегда было плевать на все происходящее, он, как ленивый кот, наблюдал за событиями в стране и мире, но участия не принимал: ни непосредственного, ни пассивного. Он, конечно, работал на телевидении, но, как сам говорил, «просто включал камеру и снимал». Как они могли сойтись, мне непонятно. Я изучила всю ленту своей соперницы, активность ее началась примерно в 2012 году, тогда она еще была, по всей видимости, студенткой. В то время Алина писала посты про то, в каких отвратительных условиях содержатся дельфины в дельфинарии, также нашелся пост о том, что на отдыхе в Египте она выпустила попугаев, которые сидели в клетке на жаре, а ей их стало жалко. Начав когда-то с дельфинов и попугаев, Алина за эти годы превратилась в профессиональную протестующую. Я зашла на вкладку, где она отмечена кем-то, там тоже сплошные пикеты, забастовки и протесты. Она была отмечена всеми возможными организациями – от тех, что собирают деньги на корм бездомным кошкам, до тех, что спасают Мировой океан. Эта женщина была как помойка, против которых, кстати, она тоже протестовала – в 2017 году.

Я абсолютная противница протестов, я, можно сказать, всей своей жизнью протестую против них, но это не значит, что у меня нет гражданской позиции. Однажды все жильцы нашего дома решили протестовать против управляющей компании, ко мне пришли за подписью, я ее поставила, но не пошла со всеми выносить двери управляющему. Это не значит, что все должны быть такими, как я, это значит, что нужно понимать, против чего протестовать. У жены Павлика в этом никакого разбора не имелось. Она, как портовая проститутка, была готова на все. Хотя сравнение неуместно: те хотя бы за деньги это делают, а Алина бежала везде, куда звали и не звали, – бесплатно. Человек с таким количеством мнений на абсолютно любые темы – считай, человек без мнения. Нельзя в равной степени разбираться в пенсионной реформе и в том, что требуется для нормальной жизни дельфину. Она бы выбесила меня, даже если бы не оказалась причастна к крушению моей личной жизни.

Что касается внешности, в целом, мы с ней женщины примерно из одной категории – середнячок, без роковых особенностей наружности. Я, конечно, вживую ее не видела, но не думаю, что она сражала наповал своей сексуальностью, как, например, Айрин. Для девушки, которая жила от протеста к протесту, у нее была удобная внешность – короткие волосы, никакого макияжа, все очень естественно. Одевалась она так же безлико: серая или черная одежда. С такой даже если на улице столкнешься, мозг ее никак не зафиксирует и даже под гипнозом не вспомнит. Наверное, она из тех баб, которые к тому же не бреют под мышками и выращивают лесополосу между ног. Я промотала ленту еще немного и даже вскрикнула оттого, какая я крутая в вопросах понимания человеческой натуры, потому что нашла фото, где у Алины под мышками торчали кудрявые волосы. Павлик-Павлик, так вот чего ты хотел все это время, а я, как дура, старалась, дважды в неделю избавляла себя от волос повсеместно.

Я изучила ленту ее публикаций. На фотографиях Павла не было, но я стала внимательнее их разглядывать и на одной из них увидела руку! Это совершенно точно была рука Павлика. На фото Алина сидела прямо перед камерой и улыбалась, перед ней стоял какой-то напиток, рука ее лежала на столе, прикрытая мужской ладонью. Подпись гласила: «Мы решили снова попробовать быть вместе». Комментарии оказались закрыты. Как я поняла, что это рука Паши? Очень просто. Я это знала: эти руки я видела почти каждый день на протяжении года. Его пальцы я узнаю из тысячи других. Я любила его всего, от кончиков этих пальцев до потрескавшихся пяток. Уверенность была стопроцентная. Я посмотрела на дату. Фото опубликовано в то время, когда мы счастливо жили с ним вместе уже полгода. Я стала далее изучать ленту, но теперь уже более детально. Выяснилось, что он присутствовал на Алинином дне рождения, на ее плечах висела его куртка, и под всем этим подпись: «Ровно 29 лет назад в 11 часов 15 минут моя мама подарила миру меня. Если что, претензии к ней», – и три смеющихся эмоджи. Спустя «несколько недель» я нашла видео, где Алина на даче пытается рубить дрова. Лицемерка, а ведь она протестовала против вырубки лесов. На видео она неуклюже махала топором, а за кадром смеялся он! Да, я не видела Павлика, но смех был его! Так он смеялся над моими шутками или над тупыми комедиями, которые смотрел каждый вечер. Вот это поворот! Большую часть нашей совместной жизни он мне изменял, а я даже не знала. Я писала этому козлу сообщения, спрашивала, как проходят его командировки, а все это время он был с ней!

В висках пульсировало так сильно, что я сжала голову руками. Я думала, у меня случится инсульт или что-то в этом духе. Мне очень хотелось кому-нибудь позвонить, но кроме Вики было некому, а она все еще находилась в больнице, так сказала ее мама сегодня, когда я интересовалась делами подруги. Я решила набрать мать, но мы, как ты помнишь, дорогой дневник, настолько несовместимые души, что просто так я не могла позвонить. Все эти разговоры матери с дочерью были не про нас.

Тогда я решила, что буду петь в ее дуду. Я набрала материн номер в мессенджере. Она ответила почти мгновенно.

– Что-то случилось? – В ее голосе звучало раздражение. – Если нет, то давай позже.

– Мама, Павлик мне изменял.

На том конце воцарилась такая тишина, что мне показалось, будто связь прервалась, но мать отреагировала:

– Козлина. Прямо как твой отец.

Я знала, что это сработает.

– Мама, мне так плохо! Может, ты как женщина, которая через это уже прошла, дашь мне какой-то совет? – Я сама не верила, что говорю подобное.

– Нет уж, разбирайся сама. Я тебе дала совет еще в начале ваших отношений. Что я тебе сказала? Помнишь? – Мать громко сопела, это означало, что надо подтвердить ее слова.

– Ты сказала: бросай его, хлебнешь горя, Варвара, – процитировала я мать.

– Вот, надо было слушать. А теперь прости, но у меня Сюзанна, у нас сеанс.

В жизни моей матери не насчитывалось столько событий, чтобы так часто получать прогнозы от нумеролога. Но тут меня осенило:

– Мама, я нашла ту, к которой он ушел, я знаю, когда она родилась. Вы можете посчитать?

Я даже договорись не успела, когда услышала возглас радости. Жизнь матери была скучна, а тут такой повод для нумерологии. Меня попросили сбросить текстом даты рождения его и ее и ждать десять минут. Я покорно отправила. Сама тем временем продолжила изучать страницу Алины. Последнее, что вызывало у нее повышенный интерес, – это экоактивизм. Она писала, что нельзя так нещадно насиловать землю, что миллиардеры погубят нашу планету своими выхлопами из частных самолетов, что ледники тают, и так далее. Почему эта женщина не встречалась с Леонардо Ди Каприо? Они стали бы идеальной парой. Зачем ей мой Павлик?

И вдруг я подумала, что могу спросить ее об этом сама. Пусть Павел не берет трубку, но Алина точно должна мне ответить. Судя по всему, она была максимально бесстрашной и если не боялась лечь перед экскаватором, который ехал корчевать лес, то меня точно не испугается. Я зашла в директ и написала: «Привет, сучка, как тебе живется с моим бывшим? Счастливы?» – потом передумала и удалила, вместо этого набрала: «Алина, я Варвара, вы знаете меня и знаете, что случилось. Я бы хотела поговорить. Можем созвониться?» Руки чесались завалить ее директ матом, но я сдержалась. Тут мне позвонила мать. Она была возбуждена невероятно.

– Варя, у меня мурашки. Сюзанна – гений.

Я даже не сомневалась.

– Мама, что говорят цифры? Удалось посчитать? – Я голосом пыталась передать заинтересованность.

– Еще как! Он – типичная «двойка», она – «четверка»… Сюзанна, тебе слово, – голосом влюбленной пионерки пролепетала мать.

– Дорогая, ты спаслась! Скажи спасибо Богу, – раздался в трубке низкий голос.

– Спасибо, Бог. А если точнее?

– Эта парочка создана друг для друга. Они уже четвертый раз пытаются пройти свои уроки и никак не могут это сделать. – Она откашлялась.

– Какие еще уроки? – Я так много слышала про эти самые уроки и предназначения, но так ни разу и не спросила, что это значит.

– Она должна побороть свою злую энергию, должна создать семью именно с ним, должна полюбить, только тогда этот урок будет пройден. Он должен усмирить ее, взять поводья и приструнить, как дикую кобылу, но он этого не делает из жизни в жизнь…

На заднем фоне мать воскликнула:

– Невероятно, я в мурашках!

Если переложить то, что сказала Сюзанна, на реальную жизнь, то вообще-то, дорогой дневник, все совпадало. Эта Алина реально была неуправляемой бабой, которая лезла на баррикады, а он был мямлей, который не мог ее унять.

Сюзанна чиркнула зажигалкой на том конце связи. В доме матери запрещалось курить категорически, но, видимо, не обожаемому нумерологу.

– Он много раз пытался уйти от нее. Он чувствует, что она его погубит, но ничего сделать не способен. Они обречены маяться до конца дней своих. Ни с одной другой женщиной он быть не сможет. – Судя по звуку, Сюзанна выпустила дым.

– Теперь понятно? – крикнула откуда-то издалека мать. – Ты поняла, что Роза говорила почти то же самое?

– Эй, что может эта Роза? Что ты нас сравниваешь? Она ведьма, шарлатанка, а я нумеролог. Нумерология – это наука! – Все это было адресовано уже не мне.

– Роза тоже считает, – мямлила мать, – но, конечно же, не как ты, Сюзанночка. Совсем не так.

Я отключилась. Пусть выясняют отношения без меня. Я звонила матери выговориться, а получила ответ, который в данной ситуации меня неожиданно устроил. Мы не вместе, потому что так решила Вселенная, эти полоумные вот уже четвертую жизнь не могут договориться, и я не обязана страдать из-за этого. Пусть будет так. Я, возможно, еще испытывала какие-то чувства к Павлу, но была уверена, что его забуду. Человеческий мозг так устроен, он не может немедленно вымарать что-либо из памяти, ему требуется время. Я своему дам. Я уже загрузила туда информацию об изменах и предательстве, переваривай, дорогое подсознание.

Я решила выйти подышать морским воздухом, но тут в директ прилетело сообщение. Алина прислала номер телефона. «Тварь, – подумала я, – могла не отвечать, заблокировать меня, нет же, ответила».

Я решила, что для этого разговора наряжаться в красивое платье точно не буду. Я взяла сумочку и очки и пошла на пляж выпить кофе. Денег у меня почти не осталось, и жила я впроголодь, но до отлета всего несколько дней, и я точно знала, что могу побаловать себя чашечкой кофе, тем более что стоил он тут копейки даже на пляже.

Кофе оказался горький, невкусный и очень горячий, я даже обожгла язык. Наверное, предстоящий звонок и испорченный бариста кофе оказались как-то связаны. Мне пришло в голову, что, будь этот кофе самым вкусным в мире, в данной ситуации я не оценила бы этого. Я подключилась к вайфаю в кофейне и набрала номер. На том конце ответил очень взволнованный женский голос:

– Варечка, здравствуйте. Совершенно уместно, что вы решили выйти на связь. Надеюсь, вы не злорадствовать звоните?

Я, честно скажу, не ожидала такого приема.

– Простите, я что-то не понимаю. Вы Алина? – спросила я.

– Ну что вы, ни в коем случае. – Голос был таким грустным, что мне стало неспокойно. – Я мама Алины – Фаина.

– Понятно. – Хотя ничего понятно не было, я даже не знала, как продолжить разговор. – Ну а с вашей дочерью я могу поговорить?

– Нет, не можете. Вы ведь знаете, что случилось, зачем вы такое говорите?

Беседа становилось все более странной.

– Я не знаю, что случилось с вашей дочерью. Я знаю только, что она увела моего парня. Я хотела выяснить отношения и поставить точку. – Я в эту минуту была самым спокойным человеком.

– Вы про Павла? – Она была удивлена. – Разве он не расстался с вами полгода назад?

– Нет, мы расстались примерно неделю назад, когда он случайно забыл приехать в загс на регистрацию нашего брака.

– Вы, верно, что-то путаете. – Она засмеялась. – Он расстался с вами полгода назад. Мы с Алиной знали про вас. Сразу после расставания Павел стал чаще приезжать, правда, он в то время много ездил по командировкам. Телевизионная работа, она такая, сами понимаете, – грустно заметила она.

Вот так я и выяснила, дорогой дневник, что полгода назад Павлик сошелся со своей бывшей, это оказался уже третий раз, когда они сходились. Мама Алины соловьем пела, как она каждый раз радовалась этим очередным «схождениям», потому что «Алиночка такая беспокойная, такая бунтарка», а Паша ее уравновешивал. Идеальная пара. Я сейчас это пишу, и в голове звучит ее мерзкий гнусавый голос. Но я, конечно же, не преминула расставить все точки над i.

– Павлик – подонок. Он не бросил меня, а продолжал жить со мной все это время. Когда он говорил вам, что он в командировке, – он был со мной, когда врал мне про командировки – был с вашей дочерью. Он конченый. – Я все еще была спокойна. Наверное, пока я шла до пляжа, мозг уже переварил всю информацию о моем бывшем и его поступках и теперь реагировал адекватно.

– Вы уверены? – спросила Фаина. – Хотя зачем вам врать. Павел говорил, что вы девушка честная, открытая.

– Вы даже меня обсуждали? – Я была очень удивлена.

– Более того, мы приходили в магазин, где вы работаете. Я настаивала, чтобы Алина с вами поговорила, но она не смогла. Мы тогда купили какие-то книги и ушли.

Я не могла поверить своим ушам.

– Я вам честно скажу, что в шоке и, наверное, в любой другой ситуации выругалась бы матом, но я занимаюсь с психологом и вообще прилагаю много усилий, чтобы оставаться в адеквате, так что я попробую сдержаться, – отрезала я.

– Вы даже не представляете, как я вам признательна, – произнесла она блаженно. – Наверное, Алина сказала бы так же, но чего уж теперь…

– Она что, умерла? – выпалила я.

– Ну что вы, нет, конечно. Умерла после всего случившегося я, а она молодцом, молодцом…

Я подумала, что Алинина мать на антидепрессантах или пьяная.

– Я не понимаю, что случилось. Вы можете мне рассказать? Где Алина? Где Павлик?

– Алина в СИЗО. А Павлик – я даже не знаю… Говорят, его ищут, но, кажется, еще не задержали.

Я еще не знала сути, но уже начала паниковать.

– Что они натворили? – голосом своей матери спросила я в телефон.

– Алиночка познакомилась с какими-то очередными активистами. Вы понимаете, она всегда так: вот что ни новая неделя, то она с кем-то едет куда-то протестовать. – Эта женщина выдавала такое количество ненужных слов, что я начала терять терпение.

– Вы может собраться и в двух предложениях сказать, что случилось? – Я кипела от злости. Дочь такая бунтарка, а мать ни рыба ни мясо.

– Хорошо. Вот как было. Привезли эту выставку, вы понимаете, на нее весь город собрался смотреть, очередь дикая. Алина с Павлом тоже пошли. Она любила искусство, я с детства ее к этому приучала…

– Фаина! – рявкнула я.

– Хорошо-хорошо, простите. Они пришли на эту выставку вечером, люди уже расходились, и тут она… – Фаина заплакала. – Тут она достала бутылочку зеленки и вылила на полотно! Вы понимаете? Это не со зла, она не вандал. Она против потепления и… – Тихий плач сменили рыдания.

Я вспомнила, что на днях видела, как Юсуф смотрел новости. Там показывали видеосюжет, где девушка обливает картину чем-то. Так как экоактивисты портили картины в последнее время почти каждую неделю, то я не придала этому значения.

– Фаина, так Павлик тоже виноват? Он тоже экоактивист? – Я прекрасно знала, что нет. Скорее всего, эта мямля пошел с Алиной за компанию, а она его даже не предупредила.

– Не знаю, он скрылся, а ее арестовали. Он подрался с охранником, сломал ему нос. Их хотят обвинить в вандализме. Понимаете? Международный скандал. Картина испорчена. Вот как так можно – привезти картину за десятки миллионов долларов и вывесить ее без защитного стекла? Ну ведь времена-то какие, а?

– Фаина, ваша дочь дура. Простите, но вы должны это знать. – И я отключилась…

Я шла по пляжу в сторону отеля и почему-то улыбалась. Не могла ничего с собой поделать. Решила побежать в отель и обо всем рассказать Зейнеп. Она стояла за своей стойкой и говорила с кем-то по телефону. Я не могла дождаться, когда она закончит. Подруга наконец-то положила трубку, и я расхохоталась на весь отель. Она выбежала, увела меня на ступени, где несколько дней назад мы смотрели ролик про женщину-овцу, и я стала ей рассказывать все, что узнала. Она смотрела на меня полная удивления. У нее было столько вопросов, но я не могла говорить, все время смеялась. Телефон на стойке снова зазвонил. Зейнеп побежала отвечать, а я сидела, утирая слезы. В эту минуту в лобби вошла Айрин, она наконец-то приплыла.