Читать книгу: «Записки резидента. По заданию Сталина – в Поднебесную», страница 5

Конкретно вмешательство Франции, Англии и США в японо-китайскую войну проявлялось в следующем: правительство Франции неоднократно ставило вопрос перед китайским правительством через китайского посла в Париже Веллингтона Ку о прекращении войны с Японией. На французов, в свою очередь, давили японцы, требуя от них не пропускать предназначенные для Китая товары через Аннам, тем самым стремясь завершить экономическую блокаду Китая и заставить его пойти на мир. К началу 1940 г.

В Хайфоне находилось 18 тыс. тонн различных грузов германского происхождения. Французы, боясь, с одной стороны, японцев, дрожа за свой Аннам, с другой стороны, в силу одностороннего декрета о блокаде германских товаров (товары были даны в кредит и за них Китай должен был поставить Германии различные руды), не пропускали германские, а попутно и советские товары через единственно удобный в то время выход к морю. Причем японцы свое давление на французов подкрепили бомбежками Куньмин-Юньнаньской железной дороги. Японцы этим также хотели заставить китайцев пойти на мир с Японией. Видимо, французы получили от японцев некоторые заверения в том, что их интересы на юго-западе Китая не будут после заключения мира ущемлены Японией. Такое положение с транзитом товаров через Аннам являлось очень большим ударом для Китая, ибо другого такого же удобного пути для провоза грузов у китайцев тогда не было.

Франция была готова пойти на все требования японцев, лишь бы они не затронули сферу ее интересов – Аннам и китайскую провинцию Юньнань. Однако между Францией и Англией в этом вопросе имелись противоречия. Англия, как и Франция, хотела иметь свое влияние на юго-западе Китая. Для этого она стала строить Куньмин-Бирманскую железную дорогу, намереваясь с ее помощью выкачивать богатства Китая (руды, тунговое масло, шерсть, которые поступали из северо-западных провинций). В этом вопросе их интересы сталкивались с американскими. США являлись тогда почти монополистом в закупке сычуаньского тунгового масла.

Таким образом, Англия, Франция и США, несмотря на серьезные противоречия в их политике в Китае и на Дальнем Востоке, с началом европейской войны ставили перед собой в сущности единые задачи: помирить Японию с Китаем за счет Китая, закрепить свои интересы в Китае и на Дальнем Востоке, натравить Японию на СССР.

Глава 4
Происки капитулянтов

В связи с началом европейской войны произошли серьезные изменения в политике и настроениях правящих кругов Китая. Капитулянтские элементы и их лидеры, в особенности Хэ Инцинь, Чжан Июнь, Кун Сянси и др., активизировали свою деятельность, настаивая на необходимости пойти на мир с Японией. Они подчеркивали, что Китай один вести войну против Японии не может, а друзья Китая ненадежны. Начались колебания и среди так называемых «твердых» сторонников продолжения войны до победного конца. Даже такие деятели, как Сун Цзывэнь, стали сомневаться в возможностях и благоприятном исходе войны Китая с Японией. Они утверждали, что китайский вопрос может быть разрешен только после окончания европейской войны; Чан Кайши придерживался такого же мнения. Он считал, что европейская война закончится быстро, в течение одного года и возлагал на нее большие надежды в плане разрешения и японокитайской войны. Чан Кайши утверждал, что Китай сейчас не может открыто высказываться о своей дальнейшей внешней ориентации, о своей ориентации в международной политике. Го его мнению, Китай должен был пристально наблюдать за развивающимися событиями в Европе и только после разрешения европейского вопроса определить свое отношение к различным странам, т. е. свою внешнюю политику. Поэтому он дал указание министерству пропаганды не публиковать каких-либо статей с оценкой отношения к Китаю со стороны США, Англии, Франции и СССР, мотивируя это нежеланием обострять взаимоотношения с этими странами, так как Китай де не знает, какая из этих стран будет действительным другом. В связи с такой «скользкой» и неясной формулировкой внешнеполитического курса и колебаниями самого Чан Кайши, естественно, подняли голову и активизировались капитулянтские и антисоветские элементы. Они не только распускали различные слухи, имеющие целью поставить под сомнение наши дружественные отношения и помощь Китаю, но и поместили ряд статей в различных газетах, обрабатывая народ в духе неверия в нашу дружбу и наше искреннее желание помочь Китаю. Они старались убедить Чан Кайши в том, что теперь не следует ожидать реальной помощи от Советского Союза, так как он сам «увяз» в европейской войне. Если до начала войны в Европе Чан Кайши настойчиво ставил перед нами вопрос о необходимости помочь Китаю вооруженными силами, то после развертывания событий в Европе он перестал говорить об этом.

Тем не менее, Чан Кайши продолжал утверждать, что мосты на пути капитуляции в войне с Японией для Китая сожжены. Китай, по его мнению, должен вести войну, даже если ему придется перенести свою столицу в провинцию Сикан. В интервью, данном иностранным и китайским корреспондентам 1 октября 1939 г., Чан Кайши заявил:

– Сегодня граждане всей страны, без различия – внутри и вне партии, носят только одну идею, одно твердое решение оказывать вооруженное сопротивление и отказываться от капитуляции, чтобы обеспечить этим независимое существование своей страны.

Однако двумя днями раньше до этого выступления Чан Кайши министр иностранных дел Ван Чунгуй в беседе с американским корреспондентом говорил, что при условии, если договор девяти держав будет восстановлен, а японские войска постепенно эвакуируются из Китая, то Китай готов пойти на мир, и в этом вопросе Америка может сыграть большую роль. Вопрос о границах отвода из Китая японских войск должна была решить специальная комиссия с участием иностранных представителей.

Когда на заседании ЦИК ГМД у Ван Чунгуя спросили, почему он дал такое интервью и является ли оно мнением Правительства, тот ответил, что это его личное мнение, а 30 сентября 1939 г. поместил разъяснение своего интервью, в котором указал, что Китай будет продолжать войну до полной победы, но Америке предназначено играть важную Роль на Дальнем Востоке. Этот глубокий реверанс в сторону США был сделан Ван Чунгуем, безусловно, не без санкции Чан Кайши. Это был «пробный шар» лидера гоминьдана, выпущенный с целью еще раз прощупать настроение правительственных кругов США.

Несмотря на колебания, Чан Кайши все же оставался наиболее решительным среди тогдашней верхушки сторонником продолжения войны с Японией. Колебания его проистекали от неверия в победу Китая своими силами, неудовлетворительного состояния финансов, экономики, наличия противодействия мероприятиям центрального правительства со стороны местных правителей и милитаристов, боязни роста влияния и авторитета китайских коммунистов и революционизирования народных масс.

Финансовое и экономическое положение Китая было довольно трудным. Англия, представившая Китаю для создания стабилизационного фонда заем в 3 млн. фунтов стерлингов, выполнила свои обязательства только на 10 % и тем самым фактически отказалась стабилизировать китайский доллар. Продолжавшаяся «игра» с китайским долларом, в частности самого Кун Сянси, скупка китайского доллара японцами на боны, выпускаемые японским правительством, и покупка на эти китайские деньги иностранной валюты в Шанхае, Гонконге, крупные операции банкиров и спекулянтов по обмену китайской валюты на иностранную и помещение ее в иностранные банки, а также пассивный баланс внешней торговли Китая явились причинами падения и постоянного колебания курса китайского доллара. К концу 1939 г. этот курс несколько стабилизировался на уровне 13,5 китайских долларов за один американский. Китайское правительство поставило целью удержать свой доллар на этом уровне.

Хороший урожай 1939 г. (на 10 % выше предыдущего года) сильно ударил по интересам основной массы крестьянства, так как цены на сельскохозяйственные продукты упали на 50 % при росте цен на промтовары в 30 %. В связи с этим китайское правительство решило закупить у крестьянства по «справедливым» ценам сельскохозяйственной продукции на 15 млн. кит. долларов, но это мероприятие являлось лишь паллиативом.

В связи с обострением внутриполитического положения в стране усилилась борьба милитаристов Сычуани, Юньнани, Сикана, Нинся, Цинхая, Фуцзяни и других провинций против центрального правительства Чан Кайши. Сычуаньские милитаристы Ван Цзюньсюй, Пан Вэньхуа, Дэн Сихоу выступили в сентябре 1939 г. против председателя сычуаньского провинциального правительства – ставленника Чан Кайши. Они привели в боевую готовность не только войска у себя в провинции, но и сычуаньские войска, действовавшие на фронте в 5‑м и 9‑м военных районах.

Сычуаньских милитаристов поддержал председатель правительства провинции Юньнань Лун Юнь. Он подтянул свои войска к границам Сычуани и в то же время затормозил строительство дороги, связывающей Юньнань с Сычуанью. Чтобы успокоить и нейтрализовать непокорных, Чай Кайши пришлось объявить себя председателем правительства провинции Сычуань. Однако милитаристы продолжали плести различные козни и против него. Мусульманские генералы в провинциях Нинся, Ганьсу, Цинхай, а также председатель провинции Фуцзянь Чэнь И и др. продолжали заигрывать с японцами и никаких приказов Чан Кайши не выполняли.

Продолжали обостряться отношения между гоминьданом и КПК. 21 октября 1939 г. английская газета «Дэйли геральд» под заголовком «Красные в Китае обособляются» опубликовала интервью Мао Цзэдуна, данное Эдгару Сноу, специальному корреспонденту этой газеты. Интервью имело явно провокационный характер и было рассчитано на еще большее обострение отношений между КПК и гоминьданом. В этом интервью Мао Цзэдун заявил, что районы, находящиеся в настоящее время под контролем коммунистических войск, в административном отношении независимы от правительства Чан Кайши. Он также сказал, что «Китай не может быть полностью объединен до уничтожения гоминьдановской диктатуры и замены ее демократическим правительством коммунистов и других». На следующий день другая английская газета поместила статью о встрече Эдгара Сноу с Мао Цзэдуном в г. Яньани. В статье говорилось, что Мао Цзэдун заявил: «Коммунистическая партия Китая никоим образом не подчиняется гоминьдану, а нападает на него… Те районы, которые находятся ныне в подчинении китайской Красной армии, не имеют совершенно никакого отношения к чунцинскому правительству, а проводят свою автономию».

Через четыре дня, 25 октября 1939 г., это заявление было перепечатано издававшейся в Харбине японской газетой «Дабэй жибао» под заголовком «Китайская коммунистическая партия никоим образом не подчиняется гоминьдану».

Подобные заявления не могли способствовать смягчению отношений между КПК и гоминьданом.

Гоминьдановцы, в свою очередь, усилили пропаганду, обвиняя китайских коммунистов в том, что они не выполняют обязательства, данные в 1937 г., стремятся усилить трения и приостановить вооруженное сопротивление японцам, назначают своих начальников, устанавливают свои порядки, организуют свои банки, выпускают незаконные банкноты и т. д. Короче говоря, китайских коммунистов обвиняли в том, что они «разрушают политическое, административное, военное и финансовое единство страны». Одновременно участились вооруженные столкновения между частями 8‑й армии и гоминьдановскими войсками.

В начале декабря 1939 г. произошло вооруженное столкновение между «новой» и «старой» армиями Янь Сишаня. Как теперь установлено, это столкновение было инспирировано Мао Цзэдуном и его сторонниками с целью ликвидации базы Янь Сишаня в Шаньси под предлогом того, что он «вошел в соглашение с японцами и Ван Цзинвэем». Действия «новой» армии, во главе которой стояли коммунисты, были поддержаны частями 8‑й армии. Янь Сишань обратился за помощью к Чан Кайши, и тот направил свои войска.

Все это могло привести к самым трагическим последствиям для китайского народа. Советской стороне пришлось приложить много усилий к тому, чтобы не допустить развязывания гражданской войны и разрыва сотрудничества между КПК и гоминьданом. Хотя Чан Кайши был ярым антикоммунистом, проявлял колебания в связи с началом европейской войны, тем не менее он был реальным политиком и понимал, что без помощи и поддержки Советского Союза сопротивляться японским захватчикам он будет не в состоянии. Поэтому он не пошел на разрыв с китайскими коммунистами, так как опасался, что тогда Советский Союз изменит свое отношение к Китаю и не будет оказывать ему крайне необходимую помощь в войне против Японии. К тому же он был предупрежден советской стороной, что представляемое Советским Союзом Китаю вооружение никоим образом не должно использоваться для подавления демократического движения в стране, возглавляемого КПК.

12 ноября 1939 г. в Чунцине собрался 6‑й пленум ЦИК ГМД, продолжавшийся до 20 ноября 1939 г. В принятой декларации обращалось внимание на необходимость мобилизации духовных и физических сил правительства и народа для вооруженного сопротивления и строительства страны. При этом указывалось, что задача вооруженного сопротивления заключается в том, чтобы вынудить вражескую армию полностью эвакуироваться с территории Китая, а задача строительства страны обязывает сделать все возможное для создания основ конституционной власти. Пленум обещал провести выборы депутатов народного собрания от провинции до 1 июля 1940 г. и принять конституцию до 12 ноября 1940 г.

В решениях этого пленума, опубликованных в печати, ни слова не было сказано о взаимоотношениях между гоминьданом и КПК. Этот вопрос был обойден. Попытавшийся было выступить по этому поводу Чэнь Лифу получил от Чан Кайши отпор. Видимо, он и другие лидеры гоминьдана хотели вопреки фактам показать внешнему миру, что эти взаимоотношения нормальны. Пленум назначил Чан Кайши председателем Исполнительного юаня, а Кун Сянси – вице-председателем. Чэнь Лифу, одна из основных фигур, враждебно настроенных к КПК, был освобожден от должности начальника управления общественных дел. Эти перестановки свидетельствовали о том, что в правящей верхушке шла ожесточенная внутренняя борьба по вопросу о едином фронте, и Чан Кайши приходилось лавировать между различными группировками.

Глава 5
Военная обстановка и вооруженные силы Китая

С декабря 1939 г. Военный совет в соответствии с указаниями Чан Кайши приступил к перестройке армии для так называемого второго этапа сопротивления Японии, за которым должен был последовать третий этап – решительное контрнаступление и изгнание противника с территории Китая. Большое внимание обращалось на поддержку и широкое развитие партизанской борьбы с японцами на оккупированных территориях. При Военном совете под председательством Чан Кайши был создан партизанский политический Комитет по организации и руководству работой в тылу врага и политической работе среди населения. Такие же комитеты создавались во всех провинциях под председательством губернаторов и во всех уездах во главе с начальниками уездов. Чан Кайши дал установку выделить 1/3 часть военных, материальных и людских сил для развития партизанской войны в оккупированных противником районах. Однако эти указания Чан Кайши, как и многие другие, на местах не были выполнены. Большая часть армейских соединений, предназначенная для переброски в тыл противника, использовалась на фронтах, а не в японском тылу. Те армейские соединения, которые были переброшены в тыл противника, в частности в Северный Китай, начали конфликтовать с действовавшими там частями 8‑й армии и партизанскими отрядами, находившимися под руководством китайских коммунистов. В результате партизанская война в тылу противника не была надлежащим образом развернута и не дала ожидаемых результатов.

Еще в начале 1939 г. Чан Кайши издал приказ о том, чтобы немедленно приступить к военной подготовке второго этапа боевых действий, обратив главное внимание на обучение стрельбе боевыми патронами, на взводное и ротное обучение и прочие виды боевого обучения. Когда подготовка первой очереди была закончена, Чан Кайши отдал приказ о всеобщем контрнаступлении на всех фронтах, получившем название апрельского наступления.

Однако японцы, имея агентуру в высшем военном руководстве Китая, были в курсе подготовки китайских войск. Поэтому, чтобы сорвать апрельское наступление, они предприняли в марте 1939 г. контрнаступление на отдельных участках фронта. В результате, ожидаемого эффекта от апрельского наступления китайских войск не получилось.

Тем не менее во время этого наступления китайское командование впервые смогло осуществить координированные действия на всех фронтах и частично в тылу противника одновременно. Во время апрельского контрнаступления было 832 боя. Китайские потери в этих боях составили 33 тыс. убитыми и ранеными, потери японцев – 4300 убитых и 48000 раненых. Апрельское наступление китайских войск помешало японцам сконцентрировать силы для ликвидации партизанских баз в Северном и в Центральном Китае. В середине июня Чан Кайши отдал приказ снова перейти в некоторых районах в наступление для того, чтобы отстоять провинцию Шаньси и отбить обратно провинции Хэбэй, Чахар, Шаньдун. Побудительным мотивом для этого было намерение произвести демонстрацию перед внешним миром в связи с событиями на Халхин-Голе, в Тяньцзине (блокада японцам английской концессии), а также деятельностью Ван Цзинвэя по организации марионеточной власти. Однако из этой затеи ничего не получилось, и Чан Кайши почувствовал неуверенность в своих силах и возможностях.

В конце сентября, в связи с началом наступления японских войск на стыке провинций Хунань, Хубэй и Цзянси и их некоторым продвижением на Чанша, министр пропаганды Китая получил указание от Политуправления Военного совета поместить ряд статей о том, что падение Чанша не окажет никакого влияния на исход войны. Таким образом, Гоминьдановцы заранее обрекали этот город. Нашим военным советникам пришлось немало поработать для того, чтобы уговорить Чан Кайши и других лиц из высшего военного командования отстоять Чанша. И это удалось сделать. Бои в районе Чанша и успехи китайской армии подняли боевой дух и настроение не только армейских кругов Китая, но и широких народных масс. В этой операции, длившейся около 20 дней, японцы потеряли приблизительно 30 тыс. чел. Потери китайской армии незначительно превышали японские. Операция в районе Чанша показала, что китайская армия, при желании отстоять свою территорию, может не только удерживать ее за собой, но и имеет возможность отвоевывать ранее отданную японцам.

Однако высшее командование больше думало о «политике», больше всего было озабочено своими личными интересами, а не судьбой родины. В головы военачальников крепко засела мысль, что японская армия с каждым днем становится слабее и что недалеко то время, когда она покатится назад. Эта глубоко ошибочная оценка состояния японской армии вела к таким же ошибочным действиям. Вместо активных наступательных действий за отвоевывание своей территории, китайские генералы были настроены воевать за счет ее. Так, например, 16 ноября 1939 г. на мой вопрос о плане противодесантных действий китайской армии в районе Пакхой, генерал Бай Чунси ответил, что китайское командование не намерено вести каких-либо серьезных боев на самом побережье, а перенесет свои действия внутрь территории в провинции Гуандун и Гуанси. Такое же положение было и в момент наступления японцев в северной части провинции Хунань, когда генерал Чэнь Чэн, еще не воюя, уже намеревался отдать Чанша.

Свой успех под Чанша китайское командование объясняло в первую очередь отсутствием дорог, вследствие чего противник не мог подвести артиллерию, боеприпасы, и поэтому огневые средства как бы уравнялись и японцы потеряли свое преимущество перед китайской армией. Безусловно, бездорожье сыграло свою роль, но китайское командование не принимало во внимание основной фактор, обеспечивший ему победу, – боевой дух китайской армии, солдаты которой ненавидели японцев и хотели воевать. В силу пагубной стратегии продолжать войну за счет своей территории в надежде, что армия противника сама покатится назад, китайское командование фактически серьезно не готовилось ко второму этапу сопротивления Японии – контрнаступательным действиям. Оно продолжало придерживаться своей старой «стратегии» затяжной войны с расчетом на самоистощение противника.

Боевой и численный состав китайской армии по состоянию на начало 1940 г. был следующим: пехотных дивизий – 249, пехотных бригад – 43, кавалерийских дивизий – 12, кавалерийских бригад – 10, численный состав 3 200 тыс.; винтовок – 874 тыс., станковых пулеметов – 11 510, легких пулеметов – 44 900. Кроме того, имелись охранные войска – 250 тыс.; винтовок – около 80 тыс., станковых пулеметов – 500, легких пулеметов – 1 тыс. Запасные части войск – 225 полков и 66 батальонов общей численностью 430 тыс., винтовок – 109 100, станковых пулеметов – 1 125, легких пулеметов – 5 160. Саперные части РГК – 6 полков и 22 батальона, численность 33 400. Войска связи – 5 полков общей численностью 22 500 чел. Артиллерия – 26 полков общей численностью 58 300 чел. Химические войска – около 1 тыс. чел. Артиллерия насчитывала 1351 малокалиберное орудие; среднекалиберных и тяжелых – 1089 орудий, минометов – 6024.

Артиллерия подчинялась Военному совету, как правило она большей частью находилась в глубоком тылу и полностью не использовалась. Это объясняли боязнью ее потерять, а также плохими дорогами. Активное использование артиллерии в боях за Чанша, ее эффективность – и мнение о невозможности использования артиллерии в условиях горной местности Китая было на конкретном примере опровергнуто.