Читать книгу: «Шабаш аномалии», страница 6

Варенька-Тваренька: – Мы можем доказать!

Радмила Вольфовна: – Подожди ты, Варя! Не надо ничего доказывать. Екатерина Ивановна, но как бы он получил страховку без нас?

Катюха: – Вот, именно, без вас он бы её и получил.

Варенька-Тваренька: – То есть, получается…

Катюха: – Всё Репа прекрасно бы задумал. Жаль, что его не существует в природе. Нам он померещился. Кроме того, он ещё и сообщил, что его зовут Леонардо.

Варенька-Тваренька: – А можно узнать кое-какие подробности о несуществующем рецидивисте Репе?

Катюха: – Коротко скажу. У него в сарайчике до недавнего времени могло находиться две гранаты с веселящим газом.

Радмила Вольфовна: – Зачем ему гранаты с весёлым газом? На весельчака он не тянет.

Катюха: – Он выбрал бы момент, когда вся компания вместе с мнимыми Германом и Герасимом Хлопко, находились в доме, и тогда бы швырнул в окна эти гранаты. Точнее, в большую комнату, в горницу. Люди от веселящего газа засыпают мгновенно или умирают.

Варенька-Тваренька: – А как бы он сам после этого зашёл в дом?

Радмила Вольфовна: – Варя, но ведь элементарно! Он вошёл бы в противогазе и обчистил нас, как липку.

Катюха: – Да. Именно так бы он и поступил, если бы существовал не только в нашем воображении.

Варенька-Тваренька: – Но все подозрения пали бы на него?

Катюха: – Вы обе ничего не поняли. Пока бы вы мирно спали, он бы убрал из дома «рубашки» от гранат. Они ведь не разрывные. Потом бы спокойно устроил пожар в доме. Как раз, в районе распределительного электрического щитка. Без применения бензина или керосина. Перед этим устроил бы и короткое замыкание. Дом старый. Вспыхнул бы, как спичка. Пожарные прибыли бы только на пепелище. А вы бы не проснулись. Во и всё.

Варенька-Тваренька: – Кошмар! Но ведь он бы попал в число подозреваемых.

Радмила Вольфовна: – У него не имелось бы никакого алиби.

Катюха: – Не будем говорить о том, чего нет, не могло быть.

Варенька-Тваренька: – Как жаль, что наш папа погиб. Исчез бесследно.

Радмила Вольфовна: – Как много бы я отдала, чтобы видеть его живым.

Катюха: – Я прошу вас не волноваться. Рада вам сообщить, что Захар Парфёнович Смолянин жив и почти здоров. Хватит и года, чтобы ему восстановится. Нужен будет за ним уход. Потребуется реабилитация, короче говоря. Но средств у вас, вполне, для этого достаточно. Да и государство в стороне не останется, может быть.

Варенька-Тваренька: – Господи! Да что же это творится! Как снег на голову.

Радмила Вольфовна (хватается за сердце): – Приятное сообщение. Но так всё неожиданно.

Катюха: – Мне показалось, что вы не очень рады моему сообщению. Впрочем, скорей всего, я ошибаюсь.

Радмила Вольфовна: – Мы очень рады. Но так всё… внезапно.

Катюха: – Вот и славно. Что-то прапорщик Свиридов не торопится. Он должен, как раз вашего мужа и отца привести сюда. Пойду к машине и встречу их!

Варенька-Тваренька: – Мы здесь подождём. Мы волнуемся.

Радмила Вольфовна: – Великое волнение.

Катюха уходит.

Варенька-Тваренька: – Мама! Ну, зачем нам сейчас нужен папа? У нас наладилось своё дело, деньги кое-какие имеются. Он ведь года полтора, а то и два не сможет работать.

Радмила Вольфовна: – Он многое чего не сможет после того, как пахал на износ. Здоровье подорвал. Тут к бабке не ходи. Толку от него особого не будет.

Варенька-Тваренька: – Да и не было. Ни гвоздя не мог прибить, ни электрическую розетку починить.

Радмила Вольфовна: – Но скажем, справедливости ради, что деньги он зарабатывал не такие уж и плохие. Даже очень заметные, и кое-что помимо всего прочего имел.

Варенька-Тваренька: – Ну, спасибо ему за это. Он же ведь мужчина, всё-таки. А сейчас мы не только возьмём его на содержание, но и будет терять массу полезного времени. Он – балласт. Отработанный материал.

Радмила Вольфовна: – Ничего, Варенька. Переселим его попозже на годик в сарай. Может, и меньше. А там… пусть идёт, куда глаза глядят. Правда, ему идти-то некуда.

Варенька-Тваренька: – А мы-то с тобой причём? Я думаю, что всё нормально и справедливо.

Радмила Вольфовна: – Тихо, Варя. Не кричи! Вроде, кто-то идёт.

Появляются Герасим Хлопко и Катюха. Они под руки ведут настоящего Захара Парфёновича. Тот очень слаб, едва передвигает ноги. На нём рванный летний костюм и на голове – старая тюбетейка. На ногах – дырявые калоши…

Они отпускают Захара Парфёновича, и он, еле волоча ноги, идёт к Радмиле Вольфовне. Кладёт голову ей на грудь. Всхлипывает.

Захар Парфёнович: – Господи! Как я счастлив, что дома, с вами, мои родные. Радмила и милая Варенька!

Радмила Вольфовна (отстраняет его от себя): – Захар, ты сначала хорошо помоешься, а потом мы с тобой уж и обнимемся. По-человечески.

Захар Парфёнович собирается подойти к дочери, но та отступает от него на шаг. Он покорно склоняет голову.

Варенька-Тваренька: – Не обижайся, папа. Но ты подойдёшь ко мне только после полной дезинфекции.

Захар Парфёнович: – Понимаю. Мне бы куда-нибудь присесть.

Радмила Вольфовна: – Так иди, Захарушка, в дом. Там сам и найдёшь, что поесть.

Варенька-Тваренька: – Но пока никуда не ложись. Потерпи! Где тебя только черти носили!

Герасим Хлопко и Катюха многозначительно переглядываются.

Захар Парфёнович: – Простите, так уж получилось. Меня похитили злые люди.

Радмила Вольфовна: – Ой, только ничего не рассказывай, Захар! Мы уже почти всё знаем, или нам это только кажется. Иди в дом! Ты, вроде бы, выглядишь молодцом. Передвигаешься, как реактивный самолёт.

Захар Парфёнович очень медленно уходит.

Варенька-Тваренька: – Мама, но папаня же там перебьёт всю посуду и напугает кота Ясика.

Радмила Вольфовна: – Да и грязи тонну нанесёт в дом своими ботами! (Катюхе). Мы пойдём следом за ним!

Варенька-Тваренька: – Надо присмотреть за папой. Он не очень бодрый. Может завалиться на телевизор. А он больших денег стоит.

Радмила Вольфовна: – А вам спасибо за всё, Екатерина Ивановна! На тот случай, если мы больше никогда и нигде не увидимся.

Катюха: – Думаю, что увидимся и очень скоро. На каком-нибудь празднике или, образно сказать, шабаше.

Уходят.

Герасим Хлопко: – Мне показалось, что этот Захар Парфёнович им не очень нужен. Или я ошибаюсь?

Катюха: – Нет никакой ошибки, Григорий Петрович. Это самый настоящий Захар Петрович. Дело заключается совсем в другом.

Герасим Хлопко: – В чём же, товарищ капитан?

Катюха: – Ты уже старый бес, прапорщик, а ничего не соображаешь. Дело в том, что даже в таких искривлённых пространствах подтверждается гениальный закон Михайлы Ломоносова «О сохранение массы веществ», души, любви, человеческой доброты… Если где-то и что-то убудет, то, конечно, прибудет. Но уже не здесь, а в другом месте.

Герасим Хлопко: – Если проще, Катя, то эти люди, эти две бабы оскотинели основательно. Особенно, младшая… Тваренька. Чёрного кобеля не отмоешь добела.

Катюха: – Да и мы не ангелы. Факт. Но, возможно, здесь всё гораздо проще. Того, кого иные люди потеряли в мыслях и желаниях своих, тот уже потерян для них навсегда.

Герасим Хлопко: – Да и вряд ли уже он отыщется. Пойдём, Катя, в машину! А то уже наши товарищи совсем нас… потеряли.

Катюха: – Или мы их. Пойдём, Григорий Петрович!

Уходят.

Занавес