Читать книгу: «Шабаш аномалии», страница 5

Герман: – Со мной иногда такое происходит. Не часто, но хандра нападает и какие-то не очень хорошие предчувствия появляются. Иногда всё так надоедает.

Захар Парфёнович: – При любых обстоятельствах нужно держаться. Зубами за воздух. Ведь, в сущности, жизнь, если разобраться, удивительна и прекрасна. Лично у меня сейчас просматриваются большие планы на будущее. Огромные!

Герман (встаёт): – Я только рад за вас, Захар Парфёнович. Ну, ладно. Пойду к ним. Гулять – так гулять! Да ведь я имею право, как отпускник.

Захар Парфёнович: – Имеешь полное право. Но ты что-то ведь хотел мне сказать, но не стал. Что-то тебя угнетает?

Герман (машет рукой): – Ничего. Если что, то сам и разберусь.

Уходит.

Появляется Герасим Хлопко.

Захар Парфёнович: – Чего вы все шарахаетесь по двору? Не даёте мне пиво спокойно допить.

Герасим Хлопко: – Больно мне нужно твоё пиво, Захар. У меня в погребе – всякие и разные вина. Да и спиртное другого направления и в их доме имеется.

Захар Парфёнович: – Так и веселитесь! Вы что меня, как покойника, через каждые пять минут навещаете? Я что, объявил доступ к собственному телу?

Герасим Хлопко: – Нет, вроде, не объявлял.

Захар Парфёнович: – Тогда в чём дело, Хлопко?

Герасим Хлопко: – Дак, я у тебя, как у соседа, совета хотел спросить. Дело сложное и деликатное.

Захар Парфёнович (делает глоток пива): – Почему я тебе должен что-то советовать, Гераська? Впрочем, настроение у меня приподнятое. Говори! Может, что-нибудь посоветую.

Герасим Хлопко (присаживается): – Конечно, ты в курсе, что у меня, как это, получились особые отношения с твоей женой, ну и дочерью, Варей. Так оно само произошло. Я особо и не порывался.

Захар Парфёнович: – Мне то, что, Хлопко. Они – люди взрослые. В моём совете не нуждаются (ударяет кулаком по столу). Какое моё дело?

Герасим Хлопко: – Не кипятись, Захар. Я совсем о другом. Час тому назад мы с Тваренькой уединились в маленькую комнату, и уже начали… Да по-спешке и нашему некоторому алкогольному состоянию дверь не прикрыли.

Захар Парфёнович: – Ты будешь сейчас мне описывать, каким образом кувыркался с моей непутёвой дочерью? Не порть мне настроение, господин хороший! Не надо. Я уже здесь давно никто.

Герасим Хлопко: – Понимаешь, Захар. Случилось, что её жених Гера ворвался в комнату, где с Варей это… и увидел всё, что надо и не надо. Тут же и выскочил, как ошпаренный.

Захар Парфёнович: – Ну и что? Ты, вроде, не побитый и Варенька не хромает. Всё нормально.

Герасим Хлопко: – Не нормально. Герман молчит. Пьёт коньяк и молчит. Только одно и сказал.

Захар Парфёнович: – Что сказал?

Герасим Хлопко: – Он сказал: «Жаль, что я не прихватил с собой пистолет».

Захар Парфёнович: – Чушь собачья! Ему не нужен пистолет, чтобы всех превратить в колбасу. А молчит, значит, всё нормально. Переварит всё в себе и уйдёт. И больше здесь никогда не появится. И правильно сделает.

Герасим Хлопко: – Думаешь, что всё обойдётся?

Захар Парфёнович: – Считаю, что всё будет нормально. А теперь пошёл вот отсюда, мерзкая личность!

Герасим Хлопко (встаёт): – Всё, Захар Парфёнович, ухожу, ухожу! Пей спокойно своё пиво. Я тоже буду молчать. Может, всё и обойдётся.

Уходит.

Захар Парфёнович (делает очередной глоток пива): – Чёрт знает что! Быстрей бы наступил вечер! Осталось всего-то несколько часов до наступления личного счастья. А там – и ещё что-нибудь доброе привалит.

Появляются Варенька-Тваренька и Герман. Останавливаются недалеко от сидящего Захара Парфёновича и пьющего пиво. Разговаривают, не обращая на него внимания

Варенька-Тваренька: – Ты ничего не хочешь мне сказать, Гера?

Герман: – Абсолютно ничего. Да и мне нечего сказать.

Варенька-Тваренька: – Не обижайся, но у тебя довольно наблюдается довольно странное поведение.

Герман: – Обычное, Варя. Что же странного в моём поведении?

Варенька-Тваренька: – Какая-то заторможенная реакция на всё происходящее. Ты меня пугаешь. Ну, скажи что-нибудь или крикни.

Герман: – Зачем?

Варенька-Тваренька: – Может быть, что-то тебе не понятно?

Герман: – Всё понятно.

Варенька-Тваренька: – Это ведь страшно, когда всё понятно.

Герман: – Я ничего не боюсь. Может быть раньше, час тому назад боялся. Теперь нет. Я не планирую… бояться.

Варенька-Тваренька: – Как хочешь! Пойдём в дом!

Герман: – Пойдём!

Уходят.

Захар Парфёнович: – Они, будто сговорились. Выливают на мою голову все свои проблемы. Мне начинает казаться, что им очень хочется, чтобы я знал о них всё и сопереживал всему этому сброду (допивает пиво в кружке, наливает ещё). Чёрта с два! Не дождётесь, господа!

Появляется Радмила Вольфовна, подходит к Захару Парфёновичу.

Радмила Вольфовна: – Назревают бури, а тебе хоть бы что!

Захар Парфёнович: – Меня уже здесь нет. Считай, что меня нет и в природе. Я не существую! Понятно, Радмила Вольфовна?

Радмила Вольфовна: – Не мели вздора! Пока ты ещё существуешь. Но только от меня зависит, будешь ты существовать или нет.

Захар Парфёнович: – Я, всё равно, не сойду с ума. Все вы – уже моё далёкое прошлое. Скорее, даже тени.

Радмила Вольфовна: – Чёрт с тобой! Пропадай, как собака! Ты никогда не был нормальным человеком. Ты не хотел им быть!

Захар Парфёнович: – Да ведь я и не человек.

Радмила Вольфовна? – Кто бы сомневался!

Уходит.

Захар Прокопьевич достаёт ключи от квартиры Катюхи, разглядывает их. Подбрасывает их вверх.

Захар Парфёнович: – Это ключи от счастья! И они у меня в кармане. Я уверен, что такой квартиры не существует в природе. Запланированный обман.

Появляется Герман. Покачивается. Садится рядом.

Герман: – посижу немного.

Захар Парфёнович: – Чего ты мечешься, неспокойная душа? Что ты ищешь?

Герман: – Я хочу понять смысл происходящего. Я желаю понять то, что происходит. Что же происходит?

Захар Парфёнович: – Если тебе это удастся, Гера, то ты будешь первым и единственным человеком на Земле, кто сумел прикоснуться к Великой Истине.

Герман: – Я и хочу!

Захар Парфёнович: – Ты сходу во время вашей стихийной гулянки и собственного отпуска желаешь постигнуть Тайну Бытия? Не смеши, Герман. Ты берёшь на себя слишком уж много.

Герман: – Вы меня не поняли, Захар Парфёнович. Совсем не поняли. Не этого я хочу. Совсем не этого.

Захар Парфёнович: – А чего же ты хочешь?

Герман: – Я хочу пива!

Захар Парфёнович: – Тебя, дорогой мой, не понять. Совсем недавно ты говорил, что не перевариваешь его, а теперь вдруг… Мне не жалко.

Герман: – Меня, почему-то, никакое спиртное не берёт. А я хочу стать пьяным. Мертвецки пьяным!

Захар Парфёнович: – Если хочешь стать мертвецки пьяным, то, всегда, пожалуйста.

Вон, на земле, у стола стоит ещё пара непочатых бутылок.

Берёт одну из полторашек, ставит на стол.

Захар Парфёнович (продолжает): – Открывай и пей! Прямо из бутылки. Я уже говорил, что кружка у меня всего одна.

Герман отодвигает нераспечатанную бутылку в сторону.

Герман: – Нет!

Захар Парфёнович: – Что нет?

Герман: – Мне хватит того, что осталось в начатой бутылке. Там ещё много пива, почти половина.

Захар Парфёнович: – Ты как малый ребёнок, Гера. Тебя что, в жизни ни разу не предавали?

Герман: – Нет, Парфёнович, ни разу не предавали. Никто и никогда!

Захар Парфёнович: – Лиха беда начало.

Герман: – Вы думаете, что предадут?

Захар Парфёнович: – Непременно. Причём, множество раз. Это добрая человеческая традиция. Бери начатую бутылку и пей!

Герман берёт бутылку, делает из неё несколько глотков. Ставит на стол.

Герман: – Нормально! Оказывается, это можно пить.

Захар Парфёнович берёт новую бутылку, ставит ее на стол, откручивает крышку. Наливает пива в кружку.

Опять несколько глотков из своей бутылки делает Герман, ставит её.

Захар Парфёнович рассеянно смотрит на кружку. Собирается выпить пиво, но передумывает.

Захар Парфёнович: – Странно и дико устроена человеческая жизнь. Мне вот, например, надо срочно собирать вещи, а я решил расслабиться. Сижу и пью пиво. Никчемное расслабление.

Герман: – Вся жизнь – никчемное расслабление. Как только пытаешься расслабиться, уйти от проблем, тут же с головой тебя накрывает лавина новых и зачастую неразрешимых.

Захар Парфёнович: – У тебя, Гера, какая-то банальная, даже плакатная философия. По-твоему, что тот, кто не родился, самый счастливый человек.

Герман: – Эта информация уже не для моих мозгов, Захар Парфёнович. Но я знаю, что мы есть везде и всюду, и всегда.

Захар Парфёнович: – Если тебя греет такая шальная мысль, то я лично не протестую. Живите на Земле и не заморачивайтесь.

Герман: – Будем жить!

Встаёт, берёт свою бутылку с пивом.

Уходит.

Захар Парфёнович (подносит кружку к губам): – Странный напиток. Но в самый раз для Леонардо.

Выпивает пиво залпом. Оглядывает всё вокруг. Роняет голову на стол. Руки свисают вниз.

Появляется Герасим Хлопко. Ошарашено смотрит на Захара Парфёновича. Прикладывает ему ладонь ко лбу, щупает пульс. Бежит в дом

Приходит и Катюха. Смотрит на обмякшее тело Захара Парфёновича. Трогает его за ухо. Отходит в сторону

Катюха: – Я же предупреждала тебя, Захар. Как же ты уверен и самонадеян.

Появляются Герасим Хлопко, потом Радмила Вольфовна и Варенька Тваренька, затем и Герман. В раздумье смотрят на Захара Парфёновича.

Герман: – Однако, господа и дамы, это не музей. Чем тут любоваться?

Катюха (Вареньке-Твареньке): – Я не поняла. Вы его отравили, что ли?

Варенька-Тваренька: – С чего бы?

Радмила Вольфовна: – Мы подменили ему бутылку. Правда, в неё вкачали шприцем большую порцию снотворного.

Катюха: – Главное, что жив (Герману). Но ты знаешь, что делать!

Герман заворачивает руки Захара Парфёновича за спину. Надевает на них наручники. Из внутренней кобуры арестованного под пиджаком вынимает пистолет. Прячет его в один из своих карманов.

Герман: – Вот и всё. Надо будет его, как-то, пробудить, и отправлять к месту… временной посадки.

Радмила Вольфовна: – Я сразу поняла, что к нам с дочерью заявился не мой муж, а какой-то самозванец, очень внешне похожий на него.

Варенька-Тваренька: – Мой папа был совсем другим.

Катюха: – Он утверждал, правда, в шутку, что он помошник самого Дьявола. Он – Леонардо, покровитель всех ведьм и другой нечисти.

Герасим Хлопко: – Это чепуха. Хорошо, что вы вовремя сориентировались и сообщили об этом двойнике в полицию. Нам всем пришлось ломать комедию потому, что преступник очень опасен. Само собой, вооружён и хитёр.

Герман ещё раз обыскивает Захара Парфёновича, из-под подкладки его пиджака достаёт нож и ещё один пистолет. Передаёт их Герасиму Хлопко.

Варенька-Тваренька: – Он очень многое знал о нас с мамой. Это и поражало.

Радмила Вольфовна: – И даже иногда вызывало сомнение. Да и документы у него настоящие, моего мужа Захара Парфёновича Смолянина.

Катюха: – Ничего удивительного. Они похитили вашего мужа и отца. А во время беседы или под пытками у человека можно выведать если не всё, то многое.

Варенька-Тваренька: – Боже мой! Они пытали моего папу перед смертью!

Радмила Вольфовна: – Какой ужас! Как представлю, у меня сердце останавливается.

Катюха: – Всё надо преодолеть.

Герман: – Главное, мы очень здорово продемонстрировали ему, какие мы подлые, мерзкие, злые, несчастные.

Катюха: – Зато всё обошлось без перестрелок. Да и пока он нужен нам живым. Но, в крайнем случае, его позволено, в случае опасности, просто ликвидировать. Слишком на нём много крови (Герасиму Хлопко). Приводи его в чувство. Не потащим же мы его до машины на себе. Пусть немного покукарекает и поудивляется. На официальном допросе посговорчивей станет.

Радмила Вольфовна: – Может, надо ему инъекцию произвести, укол сделать, чтобы очухался.

Герасим Хлопко: – Всё предусмотрено (показывает Радмиле Вольфовне миниатюрный одноразовый шприц). Вот шприц-тюбик. Уколем! Двадцать секунд – и будет, как свежий огурец!

Герман достаёт из внутренней кобуры пистолет. Взводит его, снимает с предохранителя, прячет в боковой карман.

Герасим Хлопко подходит к Захару Прохоровичу, быстро производит ему в руку инъекцию шприц-тюбиком

Катюха жестом показывает Вареньке-Твареньке и Радмиле Вольфовне, что им следует отойти на безопасное расстояние. Так они и поступают.

Захар Прохорович поднимает голову. Смотрит на Катюху.

Захар Парфёнович: – Катя, как я долго тебя ждал. Пока ты ходила, я немного выпил пива. Вот и уснул. Скоро пойдём? Ты тоже ведьма, как и они. Ты успешно сдала экзамены. В аду тебя встретят с почётом.

Катюха: – Не гновори вздора! Через пять минут мы даже не пойдём, а поедем. Точнее, ты без меня поедешь. Под усиленной охраной. В особой машине.

Захар Парфёнович: – Подожди, Катюха! (дёргает руками). А почему мои руки за спиной? Они, гадом буду, в наручниках Я в полных непонятках, Катя. Что за дела среди своих?

Катюха: – Я такая же Катюха, как ты, Захар Парфёнович Смолянинов. Грязно ты сработал и дёшево, гражданин Репа. А если, конкретно, то Алексей Сергеевич Репин и ещё, по поддельным документам, Степан Анатольевич Портнягин, Арнольд Борисович Кадман и… Довольно перечислять!

Пытается встать. Озирается на Германа. Но тот приставляет к голове Захара Парфёновича ствол.

Герман: – Не дергайся, Репа! Нам не рекомендовано тебя тщательно беречь. Особых новостей нам от тебя уже и не требуется. Так, по мелочам. А за убийства и грабежи я с большим удовольствием тебя пристрелю. С большим!

Захар Парфёнович успокаивается.

Захар Парфёнович (Герману): – А я тебя, мусорок, ещё и пивом угощал. Подлянка какая-то получается (Катюхе). Но ты-то, Катя настоящая. Я ведь через своих людей всё узнал. Всё ведь правда. И про овощную базу, и про изнасилования, и про молодых беспредельщиках, их папах… Всё правда!

Катюха: – Истинная правда. Но только с одной небольшой оговоркой. Про Катюху всё правда. Но только про неё. Я просто использовала часть чужой и не очень хорошей биографии.

Захар Парфёнович: – Я въехал. Ты умело, по теме вешала мне лапшу на уши. Но не учла такого обстоятельства. Я ведь, на самом деле, Леонардо, а не тот, кем вы меня считаете.

Герман: – А как же нож и пара пистолетов, Репа?

Захар Парфёнович: – Всё вам померещилось. Это в вашем гнилом сознании.

Катюха: – Да и ты не простачок, мой родной! Такие легенды мне паял, что закачаешься.

Вот ты мне сейчас или потом поведаешь, Репа, кто же такой добрый. Я про того, к примеру, полицейского, кто снабжал и снабжает вашу ораву необходимыми сведениями.

Катюха: – Мне очень жаль, Захар, то есть гражданин Репин. Но мне пришлось немного побыть другим человеком.

Герман (с удивлением обнаруживает): – Но оружие, которые мы у него отняли, куда-то исчезло.

Захар Парфёнович: – Его и не было. Я – Леонардо, и мне без надоности эти… погремушки (Катюхе). Так-то, капитан уголовного розыска Саряпина, кстати, Екатерина Ивановна.

Варенька-Тваренька: – Если бы мне позволили, то я по-настоящему отравила бы эту гадину, этого вежливого и несчастного подонка.

Радмила Вольфовна: – Большой артист, и ведь не простой пёс, и даже без наколок на руках. Редкость для уголовника.

Захар Парфёнович: – Поздравляю всех, уважаемые господа бесы и ведьмы! Вы успешно выдержали экзамен! В самой чёрной обители для вас уже приготовлено место. Правда попытались выдать желаемой за действительное, но не удалось. До скорой встречи!

Исчезает. Как бы, растворяется в воздухе.

Герман: – Не понимаю, что мы здесь делаем. Вроде, рядом с нами находился Захар Парфёнович.

Радмила Вольфовна: – Не было здесь Захара. Я узнала бы его.

Варенька-Тваренька: – И мне не понятно, что происходит.

Катюха: – Получается, что всё это наши фантазии. Но если бы здесь был Захар Парфёнович, то могло произойти следующее…

Варенька-Тваренька: – Всё-таки, что могло случиться? Никого ведь и ничего не происходило. Да и нам с мамой не совсем ясно, Екатерина Ивановна, каким бы образом несуществующий в природе рецидивист прибрал бы к рукам наш дом?

Радмила Вольфовна: – Допустим бы, он сумел бы себя выдать за настоящего моего мужа Захара Парфёновича. При добром для него раскладе. Но, всё равно, шел бы долгий раздел имущества.

Катюха: – А ему, наверное, и не нужен был ваш дом. Он рассчитывал получить за него страховку и прибрать все деньги и драгоценности, которые, как вам кажется, надёжно хранятся в вашем доме. Но зачем об этом говорить? Ведь всё нехорошее нам только померещилось.

Радмила Вольфовна: – Но у нас ничего нет!

Катюха: – Не прибедняйтесь, девочки. У вас очень даже кое-что есть. Почти на миллион долларов, если не больше. А где и что лежит, несуществующий уголовник Репа запросто определил бы. Потом ждал бы только удобного момента.

Варенька-Тваренька: – Всё это честно заработано моим папой.

Катюха: – Я такого факта не исключаю. Вполне, возможно. Нас пока это не интересует.