Читать книгу: «Записки печника 1», страница 2

Выцветшие глаза Серафимы повлажнели. Она быстро сдёрнула очки и промокнула глаза свежим носовым платком.

– Можно я посмотрю? – спросила изменившимся голосом.

– На что? – не понял я.

– На эти кирпичи.

"И чего на них смотреть?!" – уныло подумал я, поскольку причина дымления так и не была найдена. И содрал ещё больше штукатурки, открыв это недоразумение.

– Принеси мне с кухни табуретку. Пожалуйста… А сам завари себе там чаю… Или кофе, если хочешь… – заметно было, что хозяйке вдруг трудно стало говорить.

– Может вам лекарств каких? – забеспокоился я.

– Не надо. Просто оставь меня одну.

На шикарно обставленной кухне сразу нашёлся, судя по запаху, цейлонский чай. Ну и всякое такое к чаю. Заварив по всем правилам с пятиминутным настоем, я с удовольствием попил, размышляя о превратностях бытия (особенно у печников). Примерно через пол часа подошла и бабуля. Я наполнил чашку и ей. Она достала откуда-то сверху плоскую бутылочку и плехнула себе в чай. Я молчал, ожидая разъяснений.

Отпив с половину чашки, она наконец подняла на меня выцветшие глаза, увеличенные стёклами очков:

– Прости, печник, не сдержалась!.. Это немецкие кирпичи.

– Немецкие?!

Ремонтируя разного рода печи в округе, я повидал и старинные 30х15х7 клеймёные ещё дореволюционные "лапти", и кривые в прямом смысле советские, которые приходилось болгаркой выравнивать, а таких…

– Да. Эту печь нам ладили немецкие военнопленные. Ханс и Йоган… – она снова тяжело вздохнула. И надолго замолчала. Посмотрела повлажневшими глазами. – Йоган был печник… Так ты наладишь печь-то?

– Попробую. Там в стене труба?

– Она в чулане в соседней комнате.

Очень скоро я убедился, что и труба, и обороты по бокам топки были в полном порядке. А бабушке нужен был камин. Для воспоминаний. Для этого достаточно было прорубить стенку перед задвижкой, пустить дым напрямик, не опуская вниз. Что я и сделал.

Заделав и залепив следы взлома, разжёг огонь. Когда она, поргомыхивая палками, вошла, печь гудела. Снова прослезившись, на этот раз уже радостно, Серафима потрепала меня по плечу: