Банда

– Мне кажется, что в тебе еще живет какая-то обида, Павел. Вот ты и хочешь доказать всему миру, что тебя недооценили. А это плохо, Максимов…

– Выходит, и вы этого не понимаете, считаете, что я ошибаюсь?

– Не в этом дело, Павел. Но вся твоя энергия направлена не на раскрытие краж, а на розыск этих неуловимых преступников.

– Станислав Иванович! Разве у меня показатели хуже, чем у других сотрудников? Да и последняя группа, которую я задержал, взяла уже более десяти краж.

– Да, претензий по работе у меня к тебе особых нет. Но мне кажется, что у тебя еще громадный потенциал, который еще не реализован, а эта идея поиска надуманных тобой бандитов, просто, мешает тебе. Пойми есть люди, которые их ищут, они не хуже тебя. Вот пусть они и ищут. А ты ищи квартирных воров, грабителей, аферистов – вот твоя задача.

Павел загасил папиросу и посмотрел на Яхина.

– Спасибо, Станислав Иванович, за наставление по работе сотрудника отдела имущественных преступлений. Я все понял….

– Ничего ты не понял, – ответил начальник отдела и, встав из-за стола, направился к двери.

«Наверное, он прав», – решил про себя Максимов.

Подняв трубку, он попросил дежурного по КПЗ доставить к нему в кабинет задержанного накануне им квартирного вора.

***

Корнилов залпом выпил налитую в стакан водку и пьяными глазами посмотрел на Бабаева.

– Чего уставился? – спросил он Алексея. – Думаешь, что нет больше Корнилова? Да мне плевать, что ты думаешь обо мне. Мне сейчас все одно, что «мусорня» меня поставит к стене, что блатные. Вот ты для чего мне об этом сказал? Ты думаешь, что я испугаюсь? Вот им всем!

Василий сделал непристойное движение, чем вызвал улыбку у своих друзей.

– Вот мы с вами сколько дел натворили, а до сих пор на воле. А почему? Да потому, что мы умнее всех этих «ментов». У них звезды на погонах, а у нас в небе, понятно?

– Давай, Василий, завязывай с пьянкой, – тихо произнес Игнат. – Дело есть хорошее.

– Говори, – произнес Корнилов.

Его словно подменили. Взгляд Василия стал каким-то холодным и страшным.

– Только «фуфло» мне не гони, – тихо произнес Корнилов. – Я «тырить» по карманам не привык.

– Я неделю назад одного начальника возил. Сидит он в машине, двумя руками держит портфель, словно в нем не бумаги, а золото. Увидели мы женщину, что цветами торгует. Он мне и говорит, сбегай мол, купи букет, что подороже и поприличней. Я ему, сбегай сам, я, что тебе – мальчишка? Короче, вышел он из машины и за цветами, а портфель все не оставляет. Купил он букет и обратно в машину. Вези, говорит меня в Аракчино. Ну, я и повез его. Подъехали мы к дому, он букет хвать и в дом. Я смотрю, а портфель его в машине, на сиденье лежит. Я его и открыл…

В комнате стало тихо. Шесть пар глаз буквально буравили Игната.

– И что? – тихо спросил на выдохе Бабаев.

Игнат ухмыльнулся.

– А в нем деньги. И много денег… Короче, выскакивает мужик из дома и в машину. Вези, говорит, меня домой. Я его и повез.

– И куда ты его отвез, Игнат? – поинтересовался у него Корнилов.

– На улицу Федосеевскую. Дом такой большой, купеческий. Поинтересовался я у местного дворника, кого это я привез. Оказалось – директора промтоварной базы.

– А что? Дело хорошее, можно рискнуть, – произнес Корнилов. – Нужно посмотреть, что это за дом. В темную идти не хочется.

– Корнил! Давай, мы с Игнатом посмотрим, кто там живет?

– Что значит, посмотрим? – переспросил Бабаева Василий.

– Ну, посмотрим, значит, разведаем, – ответил Алексей.

Корнилов посмотрел на горящие глаза Бабаева и, молча, махнул рукой.

– Вы там осторожнее, не «засветитесь», – произнес Василий.

Его рука потянулась к бутылке, но, заметив неодобрительный взгляд Симакова, отодвинул ее в сторону.

– Все, все. Не нужно на меня так глядеть, – произнес Корнилов, обращаясь к Петру.

– Завтра у меня в пять вечера, – произнес хозяин квартиры.

Все стали расходиться. Оставшись один, Василий вылил остатки водки в стакан и опрокинул его в рот. Сморщившись от выпитого спиртного, он закусил куском сельди.

– Посмотрим, с кем будет фарт, – произнес Корнилов. – Удача любит сильных людей.

Он достал из кармана пиджака пистолет и, разложив газету на диване, стал чистить оружие.

***

Хрящ стоял около проходной Уксусного завода. Он явно нервничал и поэтому то и дело посматривал на наручные часы. Зайдя за угол дома, он закурил. Это на какой-то миг согрело его.

– Привет, Хрящ, – поздоровался с ним Максимов. – Давай, рассказывай, зачем звал? Если снова «ля – ля тополя», то я пошел.

– Погоди, начальник, уйти всегда успеешь. Сегодня у нас был «сходняк», выбирали «пахана».

– Выбрали? И кто теперь будет «смотреть» за городом?

Хрящ сплюнул себе под ноги и посмотрел на Павла, словно предлагая тому отгадать.

– Ты не тяни, Хрящ, говори, а то я уйду.

– Валька выбрали. Ну, ты знаешь его, он с Федосеевской.

– Заику выбрали? Что у вас там авторитетней товарищей нет?

– После убийства Жоры Казанского желающих заметно поубавилось. Кому охота «мусорскую» пулю получить.

Хрящ замолчал и, достав из кармана папиросы, снова закурил. Сейчас, заметив замешательство последнего, Максимов не стал его торопить.

– Короче, начальник, братва в «непонятках». Скажи, за что вы кончили Жору Казанского? Он только что-то «откинулся» и был вообще не при делах.

– Мы не имеем никакого отношения к убийству Жоры. Его застрелили те люди, за которыми я уже гоняюсь около трех лет.

– Я что-то не пойму тебя, начальник. То вы рапортуете о том, что положили эту банду, то убиваете Рашпиля и снова рапортуете о ликвидации все той же банды, и снова ты говоришь мне о ней.

– Ты что, Хрящ? Ты случайно не потерялся? Ты мне что, свои претензии предъявляешь или боишься? Не бойся, мы не стреляем! Если бы нам дали волю, то мы бы вас всех к ногтю прижали.

Слова Павла в какой-то степени отрезвили агента. Максимов хорошо понимал, что Хрящ просто-напросто боится. Сейчас он ждал от оперативника лишь одного, чтобы тот дал ему хоть какую-то гарантию в том, что его не убьют в какой-то темной подворотне неизвестные ему люди, но Максимов молчал.

– Начальник! Выходит уголовный розыск и госбезопасность здесь не причем? – переспросил Павла Хрящ.

– Конечно.

– Тогда это меняет дело. Мы сами найдем этих беспредельщиков и порежем их на куски.

Максимов засмеялся.

– Перед тем как их кромсать, ты хоть сообщи мне, кто они такие. Мне же интересно знать, за кем я гонялся.

– Договорились, начальник.

Хрящ осмотрелся по сторонам и, не прощаясь, зашагал по улице в сторону Льнокомбината. Выждав минуту-другую, Максимов направился в четвертое отделение милиции, которое находилось на другой стороне «горбатого» моста.

Павел открыл дверь и вошел в помещение отделения.

– Товарищ капитан! – обратился к нему дежурный по отделению. – Вас разыскивает Станислав Иванович.

Посмотрев на часы, Максимов последовал вслед за дежурным. Оказавшись в комнате дежурного, он стал звонить Яхину.

***

Натан Моисеевич Штемберг открыл створку буфета и достал бутылку коньяка. Повернувшись, он с улыбкой приподнял бутылку над головой и посмотрел на своего гостя.

– Ну, как? Надеюсь, вы не откажетесь, – произнес он и стал разливать янтарную жидкость по рюмкам. – Давайте, Алексей Кузьмич, выпьем за наше партнерство. Хорошо иметь такого надежного человека, как вы.

Они чокнулись рюмками и выпили.

– Закусывайте, чем Бог послал, – произнес хозяин, пододвинув гостю черную икру, и стал намазывать белую булку маслом.

– Я вот смотрю на вас, Натан Моисеевич, и невольно удивляюсь. Кругом одни талоны, люди концы с концами едва сводят, а вы – барствуете.

По лицу Штемберга пробежала улыбка.

– Я думаю, что и вы, Алексей Кузьмич, не бедствуете. Сейчас время такое – сучье. Не оттолкнешь от кормушки, голодным будешь. Вот я вам и предлагаю выпить за тех, у кого сильные и надежные локти.

Хозяин снова разлил по рюмкам и они выпили.

– А где ваша хозяйка? – поинтересовался гость у Штемберга.

– Я ее в театр отправил. Не люблю лишние уши, Алексей Кузьмич. Деньги любят тишину.

– Мудро, Натан Моисеевич, мудро.

Штемберг снова разлил коньяк по рюмкам и посмотрел на гостя. Сегодня он специально приехал с работы чуть раньше обычного. Он ждал гостя, предварительно договорившись встретиться с ним у себя в доме. Гостем был директор продовольственной базы из Ижевска. Они познакомились на совещании в Москве и за довольно короткое время подружились. Натан Моисеевич гнал излишки промтоваров в Ижевск, получая в ответ продукты питания, которые успешно реализовывал в Казани. Вот и сегодня, Алексей Кузьмич приехал в гости не с пустыми руками. Он привез Штембергу большой изумруд. Хозяин хотел поинтересоваться, откуда у него столь дорогой камень, но взглянув на гостя, понял, что тот не ответит.

– Скоро и хозяйка должна подойти, – произнес Натан Моисеевич. – Вот и познакомлю я вас с ней. Превосходная женщина.

За окном послышался шум автомобильного мотора. Штемберг подошел к окну и отодвинул штору. Напротив дома остановилась черная «Эмка», из которой вышли четыре человека.

– Кого-то ждешь? – спросил хозяина Алексей Кузьмич, заметив беспокойство хозяина.

– Нет, – коротко ответил Натан Моисеевич, продолжая смотреть в окно.

Мужчины, осмотревшись по сторонам, направились в сторону его дома.

«Кого это черт несет? – подумал Штемберг. – А может, не ко мне, а к соседям?»

У хозяина неожиданно заныло сердце в предчувствии чего-то нехорошего. Весь его организм напрягся, отчего его сердце застучало где-то около шеи. Он ожидал стука в дверь, но в дверь никто не стучал. От напряжения у него на лбу выступили капли пота.

– Что с вами, Натан Моисеевич? – поинтересовался у него Алексей Кузьмич. – На вас просто нет лица!

– Все хорошо, – ответил Штемберг. – Со мной подобное бывает. Не стоит беспокоиться.

Раздался стук в дверь. Натан Моисеевич хотел сделать шаг, но ноги словно прилипли к полу и не хотели подчиняться ему.

– Откройте! Уголовный розыск! – раздалось из-за двери.

Пересилив себя, Штемберг направился к двери. Он приоткрыл дверь, но сильный удар в лицо, опрокинул его на пол.

***

Натан Моисеевич открыл глаза. Перед ним словно в тумане двигались какие-то человеческие фигуры. Сильная головная боль заставила его снова закрыть глаза.

– Смотри, Корнил, «очухался», – услышал Штемберг веселый голос. – Долго же он лежал в «отключке».

Кто-то плеснул ему водой, которая привела окончательно хозяина дома в чувство. Он попытался подняться на ноги, но руки и ноги оказались связаны бельевой веревкой. Рядом с ним лежал Алексей Кузьмич. Вокруг его головы растеклась большая лужа крови.

«Неужели мертвый? – со страхом подумал Штемберг. – Вот и погостил в Казани».

Кто-то приподнял его за руки и помог присесть на стул. Перед Натаном Моисеевичем стоял молодой мужчина, сжимавший в руке пистолет. Один из его глаз, как показалось Штембергу, слегка косил.

– Где ключ от сейфа? – спросил его налетчик. – Говори!

– Я не знаю, – ответил хозяин дома.

– Ответ неправильный, – произнес мужчина. – Говори, а иначе мы убьем и твою супругу.

– Натан! Отдай им ключ! Они же никого не пощадят, – произнесла связанная по рукам и ногам супруга. – Вот видишь, они и твоего товарища не пощадили…

«Значит, убили», – подумал Штемберг и посмотрел на тело Алексея Кузьмича, которое лежало в какой-то неестественной позе.

– Я не знаю где ключ! – ответил Натан Моисеевич.

Выстрел буквально оглушил Штемберга. Он посмотрел на супругу, стараясь отгадать, насколько та испугалась выстрела. На белой кофте жены медленно расплывалось красное пятно, которое с каждой секундой становилось все больше и больше.

– А! – закричал Натан Моисеевич, догадываясь, что именно его ответ и стал причиной убийства его жены.

– Ключи! – в который раз произнес мужчина. – Я найду способ, чтобы ты отдал их мне. – Неси паяльную лампу. Сейчас он заговорит по-другому!

Молодой парнишка со светлыми и длинными волосами протянул мужчине лампу. Через несколько минут лампа запылала. Мужчина преподнес ее к бедру Штемберга. Он с явным наслаждением наблюдал, как загорелась штанина Натана Моисеевича. Сильная боль прострелила тело хозяина дома. Он закричал от боли и страха, а мужчина все держал и держал лампу у тела Штемберга. В комнате запахло горелым мясом. Перед глазами Натана Моисеевича поплыли радужные круги, которые, закружились в каком диком танце, он сполз со стула и потерял сознание.

Он снова очнулся от того, что ему не хватало воздуха. Он жадно вздохнул и открыл глаза. Налетчики выносили из дома узлы с вещами. За столом сидел мужчина, перед которым лежали пачки денег.

«Наверное, нашли ключ от сейфа», – первое, о чем подумал Штемберг.

Он медленно перевел свой взгляд на тело супруги, на труп Алексея Кузьмича и снова посмотрел на жену. Жалел ли он о том, что стал причиной смерти супруги или нет, он и сам не мог этого понять. Сейчас он думал совсем о другом – ему хотелось спасти свою жизнь. Но как это сделать, он пока не знал. Он застонал, стараясь привлечь внимание налетчика.

– Я отдам все, только не убивайте, – произнес он.

К нему подошел мужчина и улыбнулся.

– А нам больше и ничего и не надо. Все что нужно, мы уже взяли.

– У меня в правом кармане халата лежит крупный изумруд. Он уникален и поэтому стоит больших денег. Я хочу обменять свою жизнь на этот камень.

Налетчик вынул из кармана халата камень и посмотрел его на свет.

– Спасибо, – коротко поблагодарил он Штемберга и выстрелил ему в голову.

***

Когда Павел приехал на улицу Федосеевскую, там уже работала оперативно-следственная бригада районного отдела милиции, уголовного розыска и прокуратуры.

– Давай, подключайся к работе, – произнес Яхин. – Я поехал в наркомат, а ты здесь до упора.

Максимов посмотрел на часы, было начало восьмого вечера. Неожиданно для себя он вдруг вспомнил, что у него сегодня день рождения.

«Наверное, жена пирогов напекла, ждет меня, а я здесь на этом разбое», – подумал Павел.

Он переступил порог дома. В нос ударил приторный запах крови и горелого мяса.

– Что морщишься? – спросил его судебный медик. – Что, первый раз подобное видишь?

– Я на фронте не такое видел. Меня сейчас ничем не удивишь.

Взгляд Павла застыл на трупе хозяина дома.

«Похоже, что пытали», – решил он.

Заметив начальника уголовного розыска районного отдела, Максимов направился к нему.

– Что здесь? – спросил Павел начальника розыска.

– В 18-00 поступил сигнал от соседки Глуховой, что из квартиры Штембергов неизвестные выносят вещи. По приезду обнаружили три трупа. Предположительно, все убиты из пистолета «ТТ». Из показаний гражданки Глуховой установлено, что в налете принимало участие четыре человека, один из которых довольно молодой человек со светлыми и длинными волосами. Преступники при налете использовали черную легковую машину. Марку назвать она не может. Пока ясно одно, что хозяева сами пустили преступников в свою квартиру. Не исключено, что они кого-то из них знали. В спальне обнаружен вскрытый сейф, в дверце ключ.

– Что пропало?

– Трудно сказать, товарищ капитан. Жили они замкнуто, с соседями практически не общались. Вот ждем дочь, может, она поможет в чем-то.

– Хорошо. Продолжайте опрос соседей, может, повезет и кто-то из них еще видел преступников.

Максимов обошел все комнаты. Картина налета была ясна. Преступники хорошо знали: куда и зачем шли. Сожженное бедро хозяина говорило о том, что последнего перед смертью пытали, по всей вероятности, требовали ключ от сейфа…

«Судя по жестокости преступников, это могли сделать лишь участники банды, за которой я так долго охочусь, – подумал Павел. – Интересно, что покажут баллисты?»

– Смолин! – обратился он к начальнику розыска. – Насколько я знаю, где-то здесь недалеко живет Заика. Ты знаешь его?

– Знаю, товарищ капитан.

– Пошли за ним людей, пусть доставят сюда.

В комнату тихо вошла молодая девушка и с криком бросилась к телу убитой женщины. Это была дочка Штембергов.

– Уведите ее отсюда, – приказал следователь прокуратуры. – Вы что, не видите, что она мешает работать.

Максимов отвел ее в соседнюю комнату и налил ей полный стакан воды.

– Выпейте, – предложил он ей. – Сейчас с вами поговорит начальник уголовного розыска.

– Смолин! Подойдите, – пригласил его Павел. – Это дочка потерпевших, поговори с ней.

Павел достал папиросу и закурил. Как он и ожидал, дочка не могла ответить или просто не хотела, ни на один поставленный Смолиным вопрос.

– Она сейчас в шоке, – произнес Максимов, обращаясь к начальнику розыска. – Поговори с ней утром, думаю, что она многое знает.

***

Павел загасил папиросу и, взяв с собой «амбарную книгу», направился к двери.

– А, я к тебе, – произнес начальник отдела по борьбе с бандитизмом, – столкнувшись с Максимовым в дверях. – Есть разговор, Павел.

– Спешу, сейчас у нас утренний «намаз» у начальника, – ответил оперативник.

– Ничего, я с ним договорился в отношении тебя. Что, так и будем стоять в дверях кабинета?

Павел пропустил Лосева впереди себя и направился вслед за ним. Они сели за стол.

– Я слушаю вас, Геннадий Алексеевич, – тихо произнес Максимов.

Лосев пристально посмотрел на Павла, словно взвешивая и оценивая возможности сидящего перед ним противника.

– Ты, Максимов, коммунист или нет? – задал он свой первый вопрос.

Павел удивленно посмотрел на своего бывшего начальника. Поставленный им перед ним вопрос ввел его в своеобразный нокдаун.

– Я, что-то не понял вас, Геннадий Алексеевич. Уточните, я ведь – человек простой и со мной нужно говорить по-простому, а не загадками.

Лицо Лосева стало медленно краснеть, пока не приобрело пунцовый оттенок. Это был признак большого раздражения Геннадия Алексеевича.

– Хорошо, – еле сдерживая себя, произнес он. – Вчера вечером было заслушивание по убийству семьи Штеймбергов. Так вот, твой начальник Яхин с твоей подачи сообщил комиссару, что данное убийство совершено членами банды, за которой тянется целый шлейф других убийств и разбойных нападений. Что, якобы, у тебя два тома оперативного дела по этой самой банде, и, что я, заметь это, считаю, что подобной банды давно уже нет, что ее якобы дважды уничтожил. Что оружие, используемое преступниками, просто сейчас в руках совершенно других людей. Вот ты мне и скажи, разве я подобное тебе говорил, Максимов?

Лосева начинало «штормить». Он достал папиросу и смог прикурить лишь с шестой спички. Руки у него тряслись и не хотели ему подчиняться.

– А, разве вы мне об этом не говорили, Геннадий Алексеевич? Может, напомнить вам наш разговор? Сначала вы мне это сказали, когда московские оперативники доложили в центр о ликвидации банды. Затем, когда ваши «волкодавы» застрелили Рашпиля. Затем подобное я услышал от вас после нападения на кассира Кожзавода. А теперь ответьте мне на мой вопрос, причем здесь я – коммунист или нет?

Лосев снова раскурил потухшую папиросу.

– Вот что я тебе скажу, Максимов. Я всегда отмечал в тебе карьеризм, стремление занять мое место. Могу сказать лишь одно, пока я работаю в уголовном розыске, начальником ты никогда не станешь, а будешь копать под меня – сломаешь шею. Это – предупреждение. Я не настолько прост, как кажусь. Тебе меня не сковырнуть – сломаешь ногти.

Геннадий Алексеевич демонстративно бросил папиросу на пол и раздавил ее носком сапога. Взглянув на Максимова, он вышел из кабинета, сильно хлопнув дверью.

«Вот и поговорили, – подумал Максимов, подняв с пола окурок. – Видимо ему вчера хорошо влили».

В кабинет вошел Яхин и посмотрел на растерянное лицо своего подчиненного.

– Что случилось, Павел? Почему тебя не было на оперативке?

– Разговаривал с Лосевым.

– О чем, если не секрет?

– Выясняли – коммунист я или нет.

– Выяснили?

– Да.

Начальник отдела засмеялся и похлопал Павла по плечу.

***

Черная «Эмка» затормозила около пивной, подняв столб мелкой серой пыли. Из машины вышли четыре человека и направились к ларьку.

– Здравствуй, Зоя, – поздоровался с продавщицей Игнат. – Налей-ка нам по кружечке свеженького пива.

– Оно у меня только свежее, – ответила Зоя и кокетливо посмотрела на Василия.

– Конечно, но нам самого свежего, – поддержал разговор Корнилов. – Нам бы еще раков, икорки и водочки в довесок.

Буфетчица улыбнулась Василию. Ей нравился этот худощавый молодой человек. Немного косящий глаз не только его не портил, но придавал ему какой-то таинственный шарм. Она быстро выполнила заказ и, виляя бедрами, направилась за стойку. Она специально задела Корнилова своими грудями, чем вызвала невольные улыбки у мужчин.

– Ты смотри, Вася, как бы она не уложила тебя сверху, – произнес Игнат. – Такая женщина на все пойдет…

Он не договорил, так в пивную вошел «блатной». Кожаные сапоги в «гармошку», белое кашне, кепка «чаечка», сверкающая на солнце золотая фикса, заметно выделяла его из общей группы посетителей заведения. Сплюнув папиросу под ноги, он направился к стойке буфета. Он что-то сказал буфетчице, отчего женщина побелела. Корнилов заметил, как у нее мелко затряслись руки. «Блатной» окинул посетителей взглядом и почему-то направился к столику, за которым сидел Василий с друзьями.

– Я смотрю, вы здесь неплохо «приземлились», – произнес незнакомец. – Нехорошо, одни бедствуют, а другие жируют.

Мужчина сунул свой палец в емкость и, зацепив им икру, сунул его в рот.

– Вкусно, – произнес он. – Это на какие деньги «шикуем»?

– Не на твои, – ответил Корнилов, сжимая в кармане рифленую ручку «ТТ». – Что нужно?

«Блатной» улыбнулся. Чувство превосходства над посетителями пивной буквально читалось на его небритом лице.

– Ты что не понял, «фраер», кто перед тобой? Может, тебя «перышком» пощекотать, чтобы твоя «копилка» соображала лучше?

Корнилов посмотрел на друзей, словно хотел заручиться их поддержкой.

– Может, ты освободишь «горизонт» или тебя подвинуть? – произнес Игнат, вставая из-за стола.

– Считай, что ты уже мертвый, – ответил «блатной» и, развернувшись, вихлявой походкой направился к двери.

К ним подошла буфетчица.

– Ребята! Зря вы связались с этим Червем. Он обид не прощает, может и подрезать.

Корнилов улыбнулся.

– Если бы он знал на кого нарвался, то давно бы сидел дома, – бравируя перед женщиной, произнес Василий.

Буфетчица пожала плечами, и направился к стойке буфета. Допив пиво и водку, компания направилась к выходу. Около пивной стоял Червь и рядом с ним, словно оруженосец, маячил худой паренек.

– Ну и что, «фраера», – сплюнув между зубами, произнес «блатной». – Четыре сбоку, ваша не пляшет…

– Может, не нужно ссориться, мы не в претензиях, – ответил Игнат.

– Ты видел, Черный, «трухнули» фраера-то, назад хотят сдать. Давай, выкладывай из карманов, а там посмотрим…

Он не договорил. Мощный и тяжелый кулак Игната опустился на голову Червя. Он охнул и стал, словно на голову меньше. Ноги у него подкосились, и он повалился на землю.

– Иди сюда, – позвал Игнат паренька и поманил его пальцем.

Тот развернулся и быстро исчез между сараев.

***

Игнат вошел в комнату и остановился у порога. За столом в комнате сидел капитан милиции и что-то писал.

– А вот и муж, – произнесла жена.

– Кожин?

– Да, Кожин Игнат Семенович. В чем дело?

Сотрудник милиции поднялся из-за стола.

– Я бы хотел осмотреть вашу машину и задать вам несколько вопросов. Машина в гараже?

– Нет, – произнес Игнат, чувствуя сухость во рту. – Зачем вам моя машина?

– Два дня назад черная «Эмка» сбила женщину. После наезда автомобиль скрылся, вот мы и разыскиваем машину и водителя.

Игнат облегченно вздохнул.

– Пойдемте, товарищ капитан. Убедитесь, что на моей машине повреждений нет.

– Вы судимы, Кожин?

– Нет, товарищ капитан, я не судимый.

– Вы фронтовик?

– У меня броня была. Болезнь у меня серьезная – сердце.

Капитан удивленно посмотрел за Игната. Его слова явно не соответствовали действительности. Перед ним стоял здоровенный детина – косая сажень в плечах. Они вышли во двор и направились к «Эмке».

– Вот машина, можете осмотреть.

– Интересно, почему у вашей машины государственные номера соседней республики. Почему вы ее не переоформили?

– Виноват, товарищ капитан. Переоформлю в самые ближайшие дни.

Капитан обошел машину, заглянул в салон и стал быстро составлять протокол осмотра.

– Скажите, а как ваша фамилия, товарищ капитан?

– А зачем вам моя фамилия? Максимов, если это так важно для вас. Вот здесь подпишитесь, – произнес сотрудник милиции и ткнул пальцем. – У меня к вам вопрос. Как давно вы владеете этим автомобилем, на какие деньги она приобретена?

Максимов заметил, как вздрогнул от этого вопроса Кожин.

– Приобрел у знакомого два года назад, – растягивая слова, ответил Игнат. – В отношении денег…

Он замялся. Максимов посмотрел на Кожина. В глазах Игната читалась паника.

– Я жду, – произнес капитан.

– Были сбережения, родственники помогли…, – промямлил Кожин.

– Вот что, зайдите ко мне через неделю с документами, подтверждающими ваши сбережения.

– Какими документами? – переспросил его Игнат. – Деньги я копил дома, на книжку их не клал.

– Вот все и принесите, все что есть. Вы меня поняли, Кожин?

– Да, – коротко ответил Игнат, чувствуя, что от сухости во рту еле шевелит языком.

Офицер развернулся и направился вдоль улицы.

«Неужели погорел? – подумал Кожин. – Неделя…. Его надо кончать или он кончит меня».

***

Максимов шел по улице, рассуждая про себя. Ему не понравился Игнат Кожин, он явно чего-то скрывал. Однако, привязать его к банде едва ли удастся. Прокурор санкции на обыск ему не даст, так как все эти разбои, убийства они передали отделу Лосева.

«А, может, поделиться своими размышлениями с Лосевым? Что это даст? Лосев палец о палец не ударит, если ему расскажу об этом человеке я. Может, стоит переговорить я Яхиным? Это – тоже не выход. Да и будет ли Станислав Иванович это делать. Я же сам видел, как он обрадовался решению руководства министерства передать эти дела Лосеву. Тогда, что делать?».

Павел остановился и, достав из кармана папиросы, закурил. Впервые за все это время его погони за бандой он почувствовал, что вышел на ее участников. Сейчас он был в полной растерянности. Он просто не знал, что делать дальше.

«Установить наружное наблюдение было бы очень здорово. Оно могла бы выявить не только участников банды, но и адреса их проживания. Однако, Яхин – не дурак и подписывать документ о наблюдении без уголовного дела он не будет. Если я ему все расскажу, да брось ты, Павел мечтать, тебе никто не поверит ни Яхин, ни Лосев».

Максимов бросил окурок папиросы в первую, попавшуюся ему по дороге урну. Около Павла остановился «черный воронок».

– Товарищ капитан! Вы в отдел? – спросил его, открыв дверь машины, водитель. – Садитесь, подброшу.

Максимов улыбнулся, признав в водителе старого приятеля, и быстро забрался в кабину.

– Вы случайно не болеете? – поинтересовался водитель у Павла. – Вид у вас больно болезненный.

– Вроде бы нет, – ответил Максимов. – Устал просто – работы много.

– Как жена? Ладите?

– Все хорошо, Николай. Раньше было намного хуже. Парень был без надзора, а сейчас он сыт, обстиран и при присмотре.

– А у меня дома чуть ли не каждый день скандалит. Все ей не так, пришел поздно, денег мало. Ушел бы, да деток жалко – она себе-то мужика найдет, а вот детишкам отца – нет.

За разговором они не заметили, как доехали до отдела МГБ. Павел поблагодарил Николая и, выбравшись из кабины, направился в отдел.

– Разрешите, – произнес Максимов, приоткрыв дверь кабинета начальника отдела.

Яхин оторвал свой взгляд от бумаг и махнул Павлу рукой.

– Заходи, – произнес он. – Что у тебя, Максимов?

Павел вкратце доложил ему о Кожине. Закончив доклад, он посмотрел на Яхина, ожидая от него какой-то реакции, но начальник молчал.

– Что скажете, Станислав Иванович?

– Сказать честно? Слушай, Павел. Я очень тебя уважаю, как оперативника и человека. Однако, твоя навязчивая версия о банде известна всему Наркомату внутренних дел. Вот представь себе, пойду я сейчас к комиссару и все это ему выложу. Первый же вопрос, кто это все накопал, вызовет у него усмешку. Я не пойду ни к комиссару, ни к Лосеву. Не хочу, чтобы надо мной смеялись. Это я тебе честно говорю, так что не обижайся.

– Спасибо за откровенность, Станислав Иванович. Выходит, я здесь в роли шута. Так получается?

– Я такого не говорил, Максимов. Но эта твоя банда стала какой-то навязчивой темой для руководства.

Павел посмотрел на своего начальника и, поднявшись из-за стола, направился к двери.

***

Корнилов с друзьями сидели в его комнате и играли в «очко». Ему ужасно не везло. Вот сейчас он пристально наблюдал, как Игнат открывал себе карты. Василий набрал двадцать очков, и он то и дело бросал свой взгляд на деньги, которые большой кучей лежали перед ним на столе.

– Не тяни, Кожин, рожай быстрее, – произнес Корнилов, – давай, открывайся.

Шестерка, восьмерка легла на стол. В комнате стало тихо. Хорошо было слышно, как муха бьется в стекло. У Василия от нервного напряжения выступил на лбу пот.

– Открывай, – скорее прохрипел, чем произнес Корнилов.

На стол легла еще одна карта – валет.

– Будешь еще брать? – спросил Василий Игната.

Немного подумав, Кожин кивнул и положил карту вверх рубашкой на карты. Корнилов раскрыл свои карты.

– У меня двадцать, – улыбаясь, произнес Василий. – Что у тебя?

Игнат открыл свою последнюю карту. Бабаев и Симаков засмеялись.

– У меня тоже двадцать… Твоя не пляшет, Корнил.

Василий вскочил из-за стола и грязно выругался.

– Вы видели, вы видели…. Вот же везет дуракам и пьяницам, – выкрикнул он.

– Надо обмыть выигрыш, – предложил Симаков. – Надо отблагодарить ее – фортуну.

– Слушай, Василий. Три дня назад ко мне домой приходил «мусор», интересовался машиной. Потребовал документы и объяснительную, на какие деньги я купил «Эмку». Я сначала подумал, что он из автомобильной инспекции, а оказывается – из уголовного розыска. Что скажешь?

Корнилов замер и стал походить на кошку перед броском на голубя.

– Это плохо, Игнат, – тихо произнес Василий. – Выходит, мы где-то засветились. Уголовка свое дело знает…

В комнате стало тихо. Все смотрели на Корнилова. Все они отлично понимали, что сейчас в этой небольшой коммунальной комнате пахнуло смертью.

– Игнат! Ты хоть мне и родственник, но я тебе ничем не обязан. Жизнь у нас у каждого своя и я не хочу, чтобы меня расстреляли из-за тебя. Ты засветился, тебе и решать, что делать дальше. Я за тобой больше подчищать не буду.

– Валить его надо! – горячась, произнес Алексей.

– Кого? – испугано переспросил его Кожин. – Меня?

– Ну, ты и дурак, Игнат! Зачем тебя? «Мусора»!

Корнилов поднялся из-за стола и подошел к двери. Он резко открыл дверь, за ней никого не было.

– Вот что! Пока ты не завалишь этого «мусора», встречаться у меня больше не будем. Это понятно? Второе, наверное, настало время для того, чтобы разбежаться. Деньги есть и каждый может жить, как хочет. Будет лучше, если мы все исчезнем из Казани. Когда этот «мусор» велел тебе подойти? – спросил Василий, обращаясь к Игнату.