Читать книгу: «Тайна рутьера», страница 8

Глава тринадцатая. Ночной визит к тетушке Бертине

Мне порой казалось, что о нашей связи знают и судачат все, начиная с Меик и заканчивая поваренком Жаком. Я стал очень подозрительным. Внимательно вслушивался в любые разговоры, стараясь по долетевшим до моих ушей обрывкам понять их содержание. Каюсь, что подслушивал под дверями, стремясь вызнать правду. Но, на мое удивление, меня и Габриэллу как будто укрывал волшебный плащ, делавший нас невидимыми. Все в замке шло своим чередом, я не слышал хихиканья за спиной, а стража и прислуга держались вежливо и услужливо, как и подобает при моем нынешнем положении. И даже Доминика вела себя со мной по-прежнему ласково, время от времени навещая ночью. Было от чего задуматься!

Сегодня я рассказал Габриэлле шестую историю. И в третий раз она была столь же неистовой, что и в первый. Тем не менее, наше свидание завершилось не так, как обычно.

– Малон, – сказала госпожа де Фруссар, когда я собрался уходить и цеплял на себя пояс с мечом, – выполни одну мою просьбу. Сегодня я поеду на прогулку. Приготовь вечером к семи часам трех лошадей. Для меня, Меик и себя. Ты будешь нас сопровождать. Один. Такого храбреца вполне достаточно.

Я знал, что время от времени Габриэлла выезжала на прогулку и возвращалась порой затемно. Обычно вместе с ней отправлялись камеристка, телохранитель и еще двое конных сержантов. На моей памяти такое было пару раз. Но сейчас же она потребовала меня. Почему? Я выдержал ее немигающий взгляд и спросил:

– Так ли необходимо мое участие в прогулке, госпожа? В замке у меня много дел. Вы можете взять с собой Жиля и Юбера.

– Все те же дела, что и при Гийоме, который не стеснялся уезжать, когда только ему заблагорассудится, – презрительно хмыкнула она. – Не стоит мне перечить, Малон. Отправиться со мной и в твоих интересах тоже.

Прозвучало весьма загадочно. Что ей нужно? Посмотрим. Мне оставалось склонить голову в поклоне и удалиться.

В этом году май к середине выдался солнечным и жарким. Прохлада наступала лишь вечером. За четверть часа до указанного мне времени я приказал оседлать лошадей, вывести их и привязать снаружи у коновязи. Мне пришлось прождать почти до заката, прежде чем Габриэлла в сопровождении Меик появилась во дворе. Я лично подсадил госпожу на коня, а служанке помог Юбер, назначенный мной старшим дозорным. Стемнеть еще не успело, но солнце уже нависло над деревней, собираясь на покой.

– Госпожа, мне позволено будет узнать, куда мы направляемся? – спросил я, когда мы поехали по дороге прочь от замка.

– Не беспокойся, Меик хорошо знает дорогу. Тебе следует просто ехать за нами и молчать.

Сейчас голос Габриэллы ничем не напоминал тот, что еще звучал в моих ушах во время любовных игр. Я предпочел занять место позади. Без возражений. Раз благородная дама желает показать свою власть, то на здоровье. Никто не мешает.

Мы проехали деревню и свернули к лесу, выбравшись на ту дорогу, которой я попал в замок после схватки с бандой Речной Крысы. Наши лошади шли шагом, и пока мы ехали мимо леса, дневной свет окончательно погас. Я недоуменно смотрел на сгущающиеся тени и гадал, куда несет нелегкая мою госпожу. То, что мы не просто прогуливались, сомнений не вызывало. Уж больно целеустремленно двигались в одном направлении. Прошло не меньше часа, прежде чем мы повернули еще раз, вступив на лесную тропу, достаточно широкую, чтобы ехать один за другим. Как по заказу, на небо взошла луна и осветила наш путь своим призрачным светом. Меик ехала первой, потом Габриэлла, я же замыкал нашу кавалькаду. По тому, как спокойно прокладывала путь девушка, я догадывался, что дорога ею хорошо проторена. Вот она остановила коня, осматриваясь, затем проехала между зарослями кустов на показавшуюся за ними поляну. Габриэлла смело последовала за ней.

Мне оставалось двигаться следом. Было тихо, даже птицы угомонились. На краю поляны Меик сказала:

– Здесь нам надо сойти с лошадей и привязать их. Дальше лучше идти пешком.

Я спрыгнул с коня, подошел к Габриэлле и, подставив руки под ее колено, опустил даму на землю. Меик справилась без моей помощи. Привязав коней к стволам деревьев, мы прошли через поляну. И только тут я заметил укрывшийся в темноте под большими елями домик. Свет из одного окна был едва виден. Я сообразил, что Меик по нему и ориентировалась. Значит, нас ждали.

– Кто может обитать в таком месте? – подумал я. – Одна нечисть.

Дом был небольшой, сложенный из темного камня и покрытый старой черепицей. Все окна, кроме одного, закрыты ставнями. Сумрачное место. Не хватает уханья сов и волчьего воя. У низенького, поросшего плющом заборчика с висящей на одной петле калитке Габриэлла остановила меня:

– Подожди нас снаружи, Малон. Мы пригласим тебя позже.

Госпожа и служанка подошли к двери, и Меик негромко постучала.

– Кто здесь? – спросил низкий женский голос.

– Это мы, тетушка Бертина, – откликнулась Меик.

Заскрежетал засов, и дверь чуть приоткрылась. Видно, хозяйка желала удостовериться, что гости именно те, за кого себя выдают. После чего обе женщины проследовали внутрь. Я же остался стоять у забора, с любопытством осматриваясь. Дом был укрыт со всех сторон. Не зная дороги, до него не доберешься. Кто может жить так уединенно? Обыкновенно, такие места пригодны для тех, кто занимается заговорами и приворотами и побаивается инквизиции. Не стоило и сомневаться, куда еще могла отправиться поздним вечером такая женщина, как Габриэлла? Не молиться же она сюда явилась. Нет, ей понадобились снадобья и заговоры. Сколько бы колдуний не сжигали на кострах, их количество не убавлялось, потому как был постоянный спрос на колдовство и чародейство.

Тихое рычание вспугнуло мои мысли. Я повернул голову. В двух шагах от меня стоял огромный пес, покрытый лохматой шерстью, с большой лобастой головой. Он доходил мне до пояса. Длинный красный язык торчал из раскрытой пасти. Пес смотрел на меня, не мигая. Наверное, решал, какой моей частью тела лучше будет поужинать.

– Просто так, дружок, я тебе не дамся, – сказал я тихо. – Придется потрудиться.

Пес склонил голову на бок, словно и вправду прислушивался к моим словам.

Я пошевелился, ожидая более грозного рычания. Вместо этого пес уселся на задние ноги и поводил головой по сторонам. Мне показалось, что он был настроен ко мне вполне дружелюбно. Тогда я тоже присел у забора, прислонившись к нему спиной и примостив меч на коленях. В ответ пес уселся у моих ног. Как это ни странно прозвучит, но я и сам почувствовал симпатию к лохматому существу. Так мы и сидели, пока дверь не открылась, и выглянувшая из-за нее Меик позвала меня в дом.

Внутри он оказался еще более маленьким, чем снаружи. На закопченных, давно не беленых стенах висели пучки сушеных растений и трав. Посредине комнаты, углы которой терялись в тени, находился открытый очаг, дым от которого поднимался вверх и уходил в дыру в дощатом потолке. Я встречал такие в самых нищенских лачугах, но там дым просто выедал глаза. Здесь же его совсем не ощущалось. Наоборот, в доме было свежо и стоял стойкий травяной запах. Большее же удивление вызвала у меня сама хозяйка.

Я ожидал увидеть древнюю старуху, согнутую, сморщенную, с большим крючковатым носом и красными глазами. Да, именно такую я видел на миниатюре в книге сказок, которую читала мне в детстве мать. Тетушка Бертина была женщиной преклонных лет, в опрятной одежде, с лицом, на котором не было даже бородавки, по которой и можно опознать ведьму. Густые седые волосы были убраны под чепец, лоб гладкий, с небольшими морщинами, даже основная часть зубов сохранилась во рту. Только глаза мне ее не понравились. Темные, глубокие. И уж больно тяжелым и недоверчивым был их взгляд.

А ведь встретишь такую благонравную старушку в городе и вовсе не подумаешь, что она – колдунья. Может, и правда она знахарка и лечит людей от болезней? Таких часто принимали за ведьм, а они приносили пользу людям. Как-то получил я рану копьем в бок, и она долго не заживала, гноилась. Мне повезло купить на рынке у такой же вот старушки мазь, и уже через два дня рана зарубцевалась. Видно, и Габриэлла тоже покупала здесь притирания и благовония. Не даром же от нее так умопомрачительно пахло. Подумав так, я приободрился. И, как оказалось, зря. Бертина эта не знахаркой была, а самой настоящей колдуньей.

Итак, когда я вошел, хозяйка стояла у очага и помешивала какое-то варево в маленьком котелке над огнем. Габриэлла же сидела за столом и читала старую книгу. А может, и не читала, написано-то в ней было не на французском и не на немецком, просто водила пальцами по строчкам. Могу, как бывший студент, сказать одно, за такую вот книгу из телячьей кожи легко выменять боевого коня со всем снаряжением. Меик же вела себя у тетушки Бертины, как у себя дома. Женщина, язык не поворачивается назвать ее старухой, говорила девушке, что ей подать, а та быстро находила и несла. Я потоптался у двери, и хозяйка сказала мне:

– Что ты там мнешься, солдат? Подойди поближе, хочу тебя рассмотреть толком.

Смотри, если хочешь, – подумал я и шагнул ближе к очагу.

Она уставилась на меня. И вот тут-то я испытал ее силу. Что-то такое, с чем нельзя было справиться, побороть. Я мало чего боялся на свете и привык во всем полагаться на себя. Учась в университете, в грош не ставил всю эту магию, смеялся над людскими предрассудками. И сожженных на кострах женщин и старух считал жертвами людской злобы и суеверия. Может, и были среди них настоящие ведьмы, но явно не в таком большом количестве. Настоящая-то вовремя глаза отведет, ее и не заподозрят. А сейчас меня охватил ужас, и волосы сами собой зашевелились на голове. Тетушка Бертина глянула на меня так, что все вокруг померкло, и я видел лишь ее лицо, светящееся в темноте. Мне стало не по себе. В горле пересохло и запершило, а тело не онемело, нет, но налилось неприятной тяжестью. Я хотел отвести от нее глаза и не смог. Будто бы она заглядывала мне в душу, проникая в самые сокровенные мысли и чувства. И еще мне стало трудно дышать, словно нос и рот залепили воском! Я хотел рвануться, ухватить ведьму за волосы и зашвырнуть подальше, а вместо этого едва не задохнулся. Не могу сказать, сколько времени длилось ее воздействие на меня. Мгновение? Несколько минут? Мне показалось, что час. Когда Бертина отпустила меня, отведя свой взгляд, я даже пошатнулся и вынужден был облокотиться рукой о стол. Да и в себя пришел не сразу. Но вот глазам вернулась резкость, ушам – слух, а дыханию уже ничего не мешало вбирать в легкие воздух. Только тут до меня дошло, что все это время Габриэлла что-то бормотала, какие-то слова, похожие на заклинания. Меня охватила такая злость, что я едва сдержался, чтобы не выругаться на нее.

– Не сердись, солдат, – сказала колдунья, точно читая мои мысли. И теперь в ее глазах не было ничего сверхъестественного, обычный человеческий взгляд старой и мудрой женщины. – Я не желаю тебе ничего плохого. И твоя госпожа сделала то, о чем я ее попросила. А мне не отказывают, сам видишь.

– Скажи это на эшафоте, – пробурчал я. Ко мне возвращалось мое обычное настроение.

Бертина рассмеялась во весь голос, вызвав изумление у моих спутниц.

– Вот поганец! Дерзит мне, хотя у самого душа в пятки ушла! Садись-ка за стол, мне надо поговорить с тобой. Подвинься, госпожа! У меня в гостях все равны. Да и не госпожа ты ему. Еще надо посмотреть, кто кому из вас господин.

У меня и кровь остановилась в жилах. Так я перепугался. Мало того, что ведьма испытала на мне свои чары, так еще и выдать хочет! Я замер, а рука вцепилась в рукоять меча. Не попробовать ли мне все здесь сокрушить и списать потом на колдовство?

– Не бойся, – услышал я у себя в ушах голос Бертины, хотя мог поклясться, что губы ее были сомкнуты. – Мои слова доходят до тебя одного. Они же ничего не слышат. Я много чего узнала о тебе, юноша. Приманила черного ворона, глядь, а в руках-то белый сокол. Не тот ты, за кого себя выдаешь, и не с добром явился. Да я тебя не выдам. Пользы от того для меня никакой. Пускай все идет своим чередом. Я ведь чего тебя позвала? Хотела понять, кто мне мешает? Сильно мешает. Ну, не выходит, как я загадала. Раньше всегда выходило. Неужто простой стражник на моем пути встал? И не сдвинешь его? Нет, непростой! Пес мой тебя сразу раскусил. Ластился, поди? То-то! А он не то что волка – человека в миг разорвет. И знай, милый! Трудная у тебя дорога. И много ты на себя взвалил. А справишься ли? Бог весть! Только помни: ту пелену, что вас с госпожой покрывает, никто не порвет. Никто, кроме ее самой! И тогда берегись! Больше ничего не скажу.

Признаться, речь Бертины я до конца тогда не понял, очень уж она вышла туманной. Уяснил лишь, что Габриэлле обо мне колдунья говорить не станет. И за то спасибо! И это она сделала так, что мои встречи с Габриэллой не видны обитателям замка. Про такое я и раньше слышал. И знал, что подобные заговоры стоят дорого. Славно, что плачу за них не я, а Габриэлла. Ей за это и ответ держать.

– Ну что же ты скажешь о нем? – спросила дама де Фруссара хозяйку. Робко так спросила, без обычной своей напористости.

– А что мне сказать? Капитан твой дело хорошо знает. С ним ты в безопасности. Такой тебя от себя самой спасет. Да вижу я, не слышишь ты моих увещеваний. Все одно поступишь, как задумала. Но помни: на темной стороне ему не стоять. И я тут ничего поделать не могу, не обессудь. А вот для задуманного даю тебе, что просила. Смотри, только племянницу мою береги! Пока она при тебе, волос с твоей головы не упадет.

Разговаривая, Бертина продолжала помешивать варево. Потом серебряным черпаком набрала из котелка гущи и перелила во флакон, сразу же заткнув его пробкой.

– Возьми, госпожа. И помни: не больше одного раза в день.

Вернулись мы в замок к полуночи. Я сам расседлал лошадей, почистил и дал им овса. Выйдя из конюшни, поднялся на барбакан и постоял вместе с часовым, выслушав его жалобы. Мне не спалось. И это понятно. Ведьма, причем настоящая, не гадалка какая. И этот серый пес при ней. Я, когда дом ведьмин покинул, начало меня тряси, словно лихорадку подхватил. Лишь в лесу отпустило. Понятно. Все это неспроста. Я-то все голову ломал. Почему, как окажусь рядом с Габриэллой, то собой не владею? Вот и выходит, что госпожа де Фруссар не зря знается с колдовскими силами. Влип. Ох и влип! Я осенил себя крестным знамением и слегка приободрился. Ничего, госпожа – не ведьма. А предупрежден, значит вооружен. Сдаваться на милость вздорной стервы не собираюсь. Сумею защититься.

Я, кстати, о многих защитных средствах слышал. Сам предпочитал носить на груди ладанку Девы Марии. Обычно она висела на шнурке в кожаном мешочке. Правда, сейчас там совсем другой предмет. Вспомнив о нем, сунул руку за пазуху и похолодел. На шее ничего не было. Меня прошиб пот. Неужто потерял?

Только раздеваясь, у себя в комнате я нашел на своей постели мешочек с порванным шнурком, хотя мог поклясться, что еще утром тот был цел и висел у меня на шее.

Глава четырнадцатая. Нападение

Беда пришла не сразу. Через пять дней. Проснулся я от того, что кто-то тряс меня за плечо. Сон был настолько крепким, что я не сразу понял, на каком я свете и что происходит. Тем не менее, долгая привычка заставила меня рывком сесть и взяться за кинжал. Передо мной с зажженной свечой в руке, переминаясь, стоял солдат.

– Что случилось? – спросил я ворчливо. – Зачем ты будешь меня среди ночи? Пожар, что ли, случился?

– Капитан, беда! В замок прибежал староста, говорит, что к нам идет чье-то войско.

– Чье войско? Может это наш сеньор вернулся?

– Нет, капитан. Это чужое войско. Староста говорит, что оно уже недалеко от деревни.

– Ладно, ступай. Я сейчас приду. И засвети мне свечу, бестолочь!

Когда за солдатом закрылась дверь, я стал одеваться, гадая, кто же к нам пожаловал. Недостаток сведений зачастую приводит к ошибкам. Наспех, собравшись и опоясавшись мечом, я вышел из комнаты. Во дворе замка все было тихо. Я задрал голову и поглядел на небо. Далекие звезды безучастно взирали на меня с высоты, предлагая выкручиваться самому. Староста ждал меня у ворот, переминаясь с ноги на ногу. Он в излишних подробностях рассказал, как решил проверить капкан на лису, поставленный за общинным лугом, и услышал приближение войска. Пока мы разговаривали, в ворота уже прошли первые из вилланов, оказавшиеся быстрее других. Навьюченные добром, они безропотно выстраивались во дворе, ожидая приказаний. При осадах все, кто успевал, прятались в замке. В деревне оставались лишь слишком жадные, уповавшие на авось, или те, кому нечего было терять. Я дождался Доминику и поручил ей расселить семьи крестьян по жилым пристройкам. Она в этом была гораздо более сведуща, чем я.

Через час, когда поток беженцев иссяк, с барбакана меня позвал часовой, и я почти бегом поспешил наверх. Оттуда было хорошо видно, как по деревне движется темная масса и выплескивается в обе стороны, охватывая замок. Даже на глазок видно, что это был большой отряд в несколько сотен человек. В ночном воздухе звуки разносились далеко, и нам было слышно бряцанье оружием, обрывки команд и ржание лошадей. Вскоре то тут, то там запылали костры. Да, это, конечно, не друзья де Фруссара пожаловали к нам в гости. И не Кабан, чье знамя я бы обязательно разглядел. Потому как факелы заметались среди крестьянских дворов, легко предположить, что начался грабеж. Откуда здесь взялось войско? А главное, зачем? Вот над чем стоило поломать голову. Врагов было столько, что через очень небольшое время все крестьянские припасы будут съедены. А надеяться на быструю сдачу замка было бы верхом легкомыслия, сколько бы людей его не обороняло. Впрочем, я не хотел делать скорых выводов. Наступающий день должен был многое объяснить.

– Значит так, – сказал я часовому. – Гляди в оба! Без толку шум не поднимать. Если враги подойдут к самому замку или будет происходить что-то необычное, дашь знать мне или Юберу. Он будет меня замещать.

– Капитан, это правда враги? – осторожно спросил меня солдат, опасаясь отповеди.

– Враги! Кто же еще? Но нам бояться нечего. Замок неприступен. Запасов у нас хватит на полгода. А наш господин скоро узнает о беде и придет на помощь.

Приободрив солдата, я спустился вниз и направился в казарму. Будить Юбера и двух других мне не пришлось. Они проснулись сами от шума во дворе. Я сказал, чтобы они поднимались на стены. Эту ночь все одно уже не уснуть.

Вернувшись в свою комнату, я снял с себя сюрко и перевязь с мечом. Надел кожаный дублет и натянул на голову капюшон, скрывший лицо. За пояс засунул кинжал с тонким и острым лезвием. В таком виде меня было легко принять за солдата вражеской армии. Затея была проста. Зная по своему опыту, какая бывает неразбериха при разбивке военного лагеря, да еще в темноте, я подумал, что неплохо было бы наведаться туда и выяснить, кто решил напасть на замок. Пока он плотно не окружен, я легко могу выйти через потайную дверь в стене. Позже, скорее всего, придется ее завалить камнями для пущей безопасности. О своем замысле провести разведку я сказал только Юберу. Захватив все необходимое, я выскользнул во двор, обошел донжон, прошел по саду и оказался там, где была калитка. Ей пользовались при необходимости отправить на разведку лазутчика или послать гонца за помощью. Найти эту дверь было не просто, так как сначала надо было спуститься по каменным ступенькам вдоль стены вниз. И там, в углублении пряталась толстая дубовая, обитая медными гвоздями низенькая дверь, запертая на замок. Он мог открываться с обеих сторон двери, поэтому мне были не нужны помощники. Я достал из кошелька на поясе ключ, внешним своим видом походивший на небольшой клинок. Вертикально вставил его в замочную скважину и повернул в замке. Засов внутри механизма пошел назад, выходя из углубления в стене. И я открыл ее без особого труда. Снаружи дверь была замаскирована плющом, покрывавшим южную стену замка на довольно большой площади, и кустами шиповника. Не забыв снова закрыть ее и продравшись сквозь заросли, я неспешным шагом отправился в путь, но не по дороге, а по неровному склону, все время забирая вправо. Мне понадобилось не меньше получаса, чтобы приблизиться к лагерю. Чем ближе подбирался я к нему, тем тише двигался, а затем и вовсе пополз, не поднимая головы, пока не увидел прямо перед собой белую солдатскую палатку. Значит, линию часовых я уже миновал, если она тут была. Я перевернулся на спину и немного полежал, прислушиваясь, потом сел и, наконец, поднялся на ноги. Бросив осторожный взгляд по сторонам, с радостью отметил, что никто из солдат не обратил на меня внимания. Постояв у палатки, я пошел по лагерю усталой походкой пехотинца и, выйдя к одному из костров, присел рядом с другими. Солдат в выщербленной каске подозрительно покосился на меня, но я протянул ему флягу, предусмотрительно захваченную из замка. В ней было неплохое вино, и он, сделав несколько больших глотков, с видимым сожалением вернул ее назад. Я хорошо знал солдатскую жизнь и не боялся разоблачения. Все армии похожи, и быт их одинаков. Во время последней войны я и Шарлемань однажды слишком задержались в одном местечке и не заметили, как туда вошли арманьяки, враги бургундцев. Чтобы не стать пленными, нам пришлось снять значки бургундской армии и вступить в ряды французской. Почти неделю мы провели среди арманьяков и не заметили больших различий.

Скоро, благодаря вину, разговор стал оживленнее, и я без всяких расспросов узнал то, что хотел. К нам «на огонек» заглянули два отряда наемников под командованием капитанов Жана Эпинэ по прозвищу «Толстый Жан» и Ле Парро. Его кличку «Неудачник» знал любой, кто служил в армии герцога. Мне приходилось встречать Неудачника раньше, но мы не были представлены друг другу. Тем не менее, я хорошо осведомлен о его жестокости и жадности, превышающих по концентрации все другие пороки. Не думаю, что его компаньон слишком отличался от него. И оба были настроены по отношению к нашему замку решительно. Назавтра уже назначили штурм. Мой сосед все время жаловался на стертую ногу и опустошал между жалобами мою флягу. Оставалось выяснить, зачем наемникам понадобился наш замок. Дисциплина у них была слабая, и эти ребята не любили рисковать своими шкурами без выгоды. А штурмовать замки – та еще работенка. Кипящая смола, камень или стрела поджидают тех, кто идет на приступ. Нужна была веская причина, чтобы решиться захватывать наш укрепленный замок. Мне даже пришла дикая мысль, что их нанял барон де Кюиссе для освобождения своей племянницы, но тогда я тотчас ее отставил. Я бы первым узнал об этом. Да и не в характере Кабана платить деньги кому бы то ни было, даже за своих близких родственников.

Я, понятно, не был дураком настолько, чтобы задать вопрос прямо. Ведь предполагалось, что все участвующие в этом деле знают, что почем. И я сидел у костра до тех пор, пока сосед, которого звали Ив, не заинтересовался, где я достал такое крепкое вино.

– Я могу достать еще. У одного моего приятеля припрятан целый бочонок в обозе. Но он не из тех, кто подает милостыню, – сказал я со значением.

– Дружище, я сейчас на мели, но как захватим замок, дам тройную цену, – пообещал Ив.

– Мертвый должник также бесполезен, как и дохлая мышь, – заметил я.

– Брось! Фруссара в замке нет, как и его солдат. Правда, стены высоки, да взобраться на них все одно можно. Дело одного дня. Так сказал Толстый Жан, а я ему верю.

– Тогда у всех будут деньги. И цены вырастут.

– Не думаешь же ты, что все получат поровну лакомую добычу? – Ив хитро подмигнул мне. – Кто первым доберется до кладовых, тот и окажется в выигрыше. А я знаю, где искать, будь уверен, приятель. И за твою доброту я скажу тебе.

Он зашептал мне на ухо, и я с трудом сохранил спокойствие. Так поразило меня сказанное.

– Отлично! – с воодушевлением сказал я. – Пойду поищу своего приятеля и как найду, то сразу вернусь к тебе.

Я хлопнул солдата по плечу и поднялся. Пора было возвращаться восвояси. Лагерь наемников понемногу затихал. Я сделал вид, что ухожу внутрь лагеря, обошел палатки, лег на землю и пополз обратно к замку. Меня никто не заметил, и я благополучно миновал линию более чем редких часовых. Дальше было проще, и вскоре я уже запирал за собой дверь изнутри.

Уже далеко не ранним утром в большом зале собрался совет во главе с госпожой де Фруссар. Кроме ее и Меик, на нем присутствовали капеллан и старший из слуг по имени Никез, отвечавший за припасы и хозяйственные работы. Мое появление в полном боевом облачении повергло сугубо мирное население замка в глубокий трепет. Даже Габриэлла выглядела встревоженной и сразу же потребовала объяснить ей, что происходит. Я рассказал о результатах своей ночной разведки, приведя этим отца Жерома в полное уныние.

– Скажи, капитан, сможем ли мы отбиться от такого большого войска? – с надеждой спросил капеллан.

– Замок настолько неприступен, что взять его штурмом, даже притом, что у нас совсем мало солдат, будет для врагов затруднительно, – успокоил я всех. – Для удачного штурма потребуется гораздо больше, чем две сотни наемников, окруживших замок.

– Значит, они скоро уйдут? – обрадовалась Габриэлла

– Вряд ли, госпожа. Есть кое-что, что удержит их на какое-то время.

– Но почему, Господи? Почему они пытаются нас захватить! – воскликнул отец Жером.

Я обежал взглядом встревоженные лица обитателей замка.

– Они считают, что у нас хранится графская казна.

Гром и молния вызвали бы меньше изумления. Тишина наступила такая, что было слышно дальнее шуршание мыши под полом. Габриэлла даже раскрыла рот. Я успел досчитать до двадцати, прежде чем раздались возгласы:

– Какая казна?

– Откуда?

– Бред!

– Золото и серебро, которое граф де Бютаржи укрыл от врагов в нашем замке, – пояснил я.

– Наемники, окружившие замок, считают, что его привез мессир де Фруссар из своей последней поездки.

– Это полная чушь! У нас нет никакого золота, – отмахнулась Габриэлла.

– Надо немедленно сообщить им об этом! Немедленно! Я сам готов это сделать, – заявил отец Жером.

– Сомневаюсь, что они поверят. Даже вашему слову, святой отец.

– Что же делать, капитан?

– Защищаться. Поверьте мне, ваша милость, стоит им обломать о нас зубы, и в их рядах начнутся разногласия. А там и господин Реджис что-нибудь придумает.

– Откуда же он узнает?

– Я взял на себя смелость, госпожа, отправить гонца к вашему мужу. И надеюсь, что он благополучно доберется в Бютаржи.

– Кого ты сделал гонцом? Это надежный человек?

– Да, госпожа, надежней некуда. Это младший сын деревенского старосты. У него в замке осталась невеста, не считая матери и отца. Он разобьется в лепешку, но доставит послание.

– Ты сам написал письмо?

– Нет, ваша милость, я его не писал. Гонец все передаст на словах. Так безопаснее, если он попадется наемникам либо кому-то еще.