Проклятие Белого лебедя

Приступ прошел, но по телу все еще скакали ошалевшие от ужаса мурашки. Дашка успокоилась, не выказывая никакого беспокойства. Все так же пели птички, жужжали пчелы, бежали по небу белогривые облака, только настроение весеннее и праздничное совсем исчезло. Света вдруг поняла, что они в этом замке, как в смертельно опасной ловушке. И никто им не поможет выбраться отсюда, кроме них самих.

Глава 15

      Интернет повис. Игрушка зависла на полпути, замерев на экране фигурой бородатого мужика, рушившего кирпичную стену, из которой вот-вот должен был появиться вожделенный алмаз, за которым они Мишка с Данькой гонялись уже вторые сутки кряду. Несколько раз проведя пальцами добросовестно по экрану, Мишка со всего маху раздраженно врезал по сенсору кулаком.

– Черт!– ругнулся сын, но тут же спохватился, что не к месту поминать в таких местах нечистого, особенно после первых неприятных ощущений перед прибытием. Оконная створка, как назло, под порывом ветра шарахнула о раму, заставив испуганно вздрогнуть. Мишка поморщился и отложил планшет на стол, подключив его к подзарядке. На сегодня похоже игры закончились. Завтра надо смотаться в Шаровку и пополнить счет, чтобы увеличить лимит мобильного интернета, или попросить это сделать Сашку. Со вздохом он прошелся по комнате, придумывая отчаянно себе занятие. В голову ничего не приходило, а мелькнула мысль, что зря он не согласился пойти с матерью на прогулку по весеннему парку. В замке стояла почти что гробовая тишина. Энергия Эльвиры Олеговны понемногу на сегодня сошла на нет, оставив после себя лишь грохот кастрюль на кухне, но со второго этажа, из спальни его расслышать было нельзя.

Миша вышел в коридор и осмотрелся по сторонам. В углу торчали рыцарские доспехи, спрятавшись за кадкой с фикусом, что было уже распоряжением бабушки, любившей зелень и различные цветущие растения. По красной ковровой дорожке рассыпана земля, которые горничные не удосужились убрать, перенося цветок с первого этажа. Теперь коридор второго этажа замка напоминал холл какой-то советской гостиницы, изменив свое первое волшебное очарование. Вздохнув, сын побрел по замку, намереваясь устроить себе экскурсию. Вышел к широкой винтовой лестнице, ведущей на закрытый третий этаж. Насколько он помнил верхнее крыло для посещения было закрыто с интересной формулировкой: “по техническим причинам”. Именно с этими техническими причинами ему и захотелось разобраться.

Он аккуратно поставил ногу на первую ступеньку винтовой лестницы, проверяя ее на прочность. Старое лакокрашеное дерево скрипнуло, выгибаясь дугой, но все же выдержало, даже тогда, когда сын перенес весь свой вес на нее. Перешел на вторую, третью, стараясь держаться за узкие резные перила. Все пока складывалось удачно! Страх ушел, остался лишь жгучий интерес первооткрывателя, который просыпался в Мишке каждый раз, когда он встречался с чем-то новым или хотел что-то неизведанное исследовать. Так было когда он засунул циркуль в розетку или когда в унитаз спустил пластмассовые кубики, из-за чего в стояке образовался затор, а мы со Светкой до трех ночи ждали ремонтников из гор водоканала. Сейчас азарт поглотил его полностью, притупив чувство опасности и внутренний голос, еще на пороге шаровского замка, кричавший своему хозяину об опасности, таящейся внутри этих стен.

Дверь на третий этаж была полуоткрыта. Сквозь тоненькую щелочку был виден толстый слой пыли, покрывавшей пол и паутина, в обилии развешенная трудолюбивыми пауками по все стенам, оплетая даже дверную ручку. Мишка поморщился и толкнул обшарпанную створку. Дверь скрипнула и провалилась внутрь, открыв взглядам сына широкий светлый коридор с рядами комнат по обеим его сторонам. Возле окна, в самом дальнем углу высилась фигура одетая в самурайские доспехи, умудрившиеся пережить здесь, как и та, что была внизу революции, войны и прочие несчастья, свалившиеся на “белого лебедя” за долгое время существования замка. О дорожке, как на втором этаже, тут и речи не было. Потертый паркет, кое-где в силу своего возраста, вздутый дугой, сломанные плинтуса, вырванные с гвоздями – все это настолько обветшало, что Мишка даже опасался сначала идти по ним. Окно зияло разбитым стеклом, через которое рвался сквозняк, гуляя по коридору легким ветерком, еле колышущим потемневшие от пыли и грязи занавески. Ничего интересного экскурсия не предвещала. Тем более в голове сына подозрительно зашумело, предвещая о какой-то магии, совершающейся недалеко от этого места. Миша уже было развернулся назад, но тут его чуткий слух уловил еле слышную музыкальную мелодию, доносящуюся из одной из дальних комнат. Парень замер, прикрывая глаза, настраиваясь на параллельный мир, чтобы увидеть источник звука, но магия исчезла, не оставив в сером тумане “завесы” даже следа. Голова прошла так же резко, как и заболела, и сын решил, что это вовсе не его второе зрение, а обычное давление подскочило, принеся головокружение. Музыкальные звуки пианино, а это было именно оно, усилились. Теперь мелодия разносилась по всему третьему этажу. Что за композиция Миша определить не мог, не силен он был в классической музыке, но звучало это, так ярко, так насыщенно, словно горный ручеек скользил сквозь каменных уступов гор, спускаясь в зеленую долину. Завораживающе…Сын проморгался, стряхивая с себя чувство расслабленности, навеянное изумительной мелодией. Откуда здесь пианино? Кто играет на нем? Вопросы роились в голове, как обиженные пчелы, которых лишили пыльцы. Единственный человек во всем замке, который мог играть на таком музыкальном инструменте была мама, закончившая в своей время музыкальную школу по классу фортепиано. Неужели она уже вернулась с прогулки, забралась беременная на третий этаж, нашёл пианино и начал наигрывать нечто незнакомое? Это объяснение по крайней мере показалось Мишке наиболее логичным. С радостным облегченным вздохом он быстро пошел по коридору, двигаясь на звук, даже не обратив внимания, что ни одного следа в густом слое пыли на полу не было.

Музыка доносилась из-за второй двери по правой стороне коридора. Мишка осторожно подобрался к ней, а звук его шагов скрыл плотный слой пыли на бетонном полу. Аккуратно приоткрыл ее, заглянув внутрь. За белоснежным пианино сидела худенькая молодая женщина, не имеющая ничего общего с мамой. На женщине было парчовое платье, на плечи был накинут теплый пуховый платок. Волнистые каштановые волосы были собраны в причудливую прическу. Она легко и непринужденно наигрывала удивительную мелодию, полу прикрыв глаза от удовольствия, лишь изредка зябко поеживаясь от особенно сильного порыва ветра.

Комната представляла собою полукруглый зал, посреди которого стояло фортепиано, а перед ним ровными рядами возвышались зрительские места, напоминая своим расположением уличный амфитеатр. Женщина его не слышала, увлеченная музыкой, а Мишка аккуратно пробрался на задний ряд, посмотрев на играющую своим внутренним зрением, ожидая увидеть призрака, шаровского монстра, кого угодно, но “завеса” оказалась пуста. На месте дамы из высшего общества, радовавшей его слух музыкальными изысками сидело пустое место, и это было неожиданно, так как с таким проявлением магии сын встретился впервые.

Тонкие холеные пальцы барышни легко скользили по клавишам из слоновой кости. Ножка, обутая в замшевый сапожек, без труда нажимала тугую педаль инструмента, выплескивая завораживающие звуки какой-то классики. Пора было бы и объявить о своем присутствии. Мишка кашлянул, и мелодия тут же стихла, обрываясь на полутоне. Барышня открыла глаза, испуганно ойкнув. Оказалось, что она молода, довольно привлекательна, если б не неестественная бледность серо землистого лица, покрытого тонкой сетью морщинок и отмеченным печатью какой-то сверх усталости.

– Добрый день,– вежливо поздоровался сын, спускаясь с верхнего яруса трибун поближе к исполнительнице, готовый в любой момент выпустить по ней с десяток огненных шаров, пользоваться которыми его научила на своих уроках Алаида Шпиц.

– Добрый день, Михаил Андреевич,– кротко поклонилась она, пряча синие глаза, цвета морской волны.

– Вы знаете как меня зовут?– нахмурился Миша, все же держась на почтительном расстоянии от незнакомки.

– Как же я могу не знать того, кто живет в моем доме?– удивилась женщина, тяжело зайдясь утробным кашлем, сотрясавшим ее тщедушное тело минуты две. Проморгавшись, вытерев слезы, накатившие на глаза вышитым платочком, он представилась, сделав книксен.– баронесса Кенинг!

– К-кто?!– округлил глаза сын. Помнится Роман Чухненко – риелтор, устраивавший нас в этот замок, говорил, что у Леопольда Кенинга – владельца Белого лебедя был внук, который и продает дедушкину усадьбу, а вот про внучку или дочь, хитрюга продавец умолчал, тем более о том, что она так же проживает в замке. Хотя для дочери, на взгляд Мишка, женщина была слишком молода.

– Баронесса Кенинг, мой дорогой!– незнакомка протянула ему руку для поцелуя, а сын неуклюже ткнулся мягкими влажными губами ей в ладонь, не привыкший к такому обращению с дамами.– Вижу вы ошарашены нашим знакомством?– спросила она, прогуливаясь по комнате. В потоке яркого солнечного света, льющегося из окна, в своем белом одеянии, она будто бы светилась изнутри, создавая впечатления своей ангелоподобности. Мишка потряс головой, прогоняя наваждение.

– Не то слово, баронесса. Ваш риелтор не говорил, что вы проживаете здесь…

– Он и не знал об этом,– улыбнулась женщина, вымученной улыбкой,– это только наша маленькая тайна…

– Чья?– не понял сын, нахмурившись.

– Твоя и моя…– она хотела сказать еще что-то на кашель снова сразил ее. Она прикрыла ротик платком, а когда отстранилась, то Миша сумел разглядеть на белом бархате красные следы крови.

– Какие у нас могут быть тайны?– он не верил, что перенесся неожиданно на сто лет назад или баронесса явилась к нему с того света, скорее всего сын беседовал с призраком, поселившимся здесь очень давно, но почему тогда он выглядит вполне реальным и отсутствует в “завесе”? Страх ушел, остался лишь интерес исследователя и мысль о том, что непременно надо рассказать об этом Саше, когда он вернется. Возможно, это как-то поможет ему в расследовании.

– Мне хочется тебя спасти…– начала барышня, кутаясь в пуховый платок. Хотя Мишка не чувствовал особого холода. Наверное, у мадам-призрака была высокая температура. Хотя как это вообще возможно?!

– От чего если не секрет?– поинтересовался Миша.

– Ты еще молод, красив, как и мой Миша…

– Ваш Миша?

– Мы с ним познакомились в Ялте, когда я ездила туда дышать морским воздухом. ООО…Это был настоящий кавалер, галантный, соблазнительный, высокий и красивый, словно Аполлон, к тому же офицер…– ударилась в воспоминания баронесса.– Я потеряла голову, как гимназистка…

– А от чего вы меня хотите спасти?– твердо спросил Миша, перебив ее. Она недовольно зыркнула на него взглядом, но все же ответила:

– Замок “Белый лебедь” проклят. Проклят моим мужем, который не смог вынести моей измены. Здесь невозможно жить! Здесь умирают люди…

– Это мы заметили,– кивнул Миша, вспоминая про убитых Шаровским маньяком служащих Заславского, для расследовании гибели которых и поселились в этот замок.

– Я б на вашем месте не ерничала, молодой человек. Понимаю, что в вашем возрасте смерть понимается, как нечто абстрактное, но поверьте, вам и вашим близким угрожает нешуточная опасность,– вскипела баронесса, сорвавшись на фальцет. Тут же снова стала кашлять, отвернувшись к окну.– Вам немедленно надо уехать! Шаровский монстр рано или поздно доберется до вас, если вам плевать на себя, то пожалейте жизни вашей матери, бабушки и не родившейся сестры!

– Откуда вы знаете, что шаровский монстр будет охотится за нами?– напрягся Миша.

– Призраки много чего знают…– уклончиво заметила баронесса или то, что называло себя ею.

– Вы не призрак! Вас нет за “завесой”! Кто вы? Быстро отвечайте!– в руках сына задымился огненный шар. Глаза его собеседницы испуганно округлились. Она отшатнулась за пианино. – Кто тебя сделал, говори? Ты – фантом!

– А малыш умнее, чем я думала!– прошипела баронесса из-за музыкального инструмента. Черты ее лица изменились. Лицо миловидной женщины начало сползать, превращаясь в оскаленную пасть невиданного ранее чудовища. С треском лопнуло платье, разойдясь по швам. Сквозь парчу стала пробиваться коричневая шерсть. Лицо мутировало, обернувшись какой-то козлиной мордой, с острой седой бородкой.

– Вот блин!– испугался Мишка, метнув в чудовища огненным шаром. Запахло серой. Холод пробрался под одежду, скользнув по кожи ледяным поцелуем. Шар взорвался не долетев до противника, подняв облако пыли и дыма. На всякий случай, Миша сотворил еще один шар, держа его про запас, но когда дым рассеялся, комната была пуста. Неизвестное чудище исчезло. И было неясно, то ли сын его уничтожил, то ли оно просто сбежало, воспользовавшись ситуацией.

Некоторое время, Миша напряженно вглядывался в темные углы амфитеатра, прислушиваясь к каждому шороху, но он остался здесь один, это было очевидно! Второе зрение так же не обнаружило никаких следов присутствия чего-то иного. Руку ощутимо стало покалывать от боли. Шар, медленно тлеющий на ладони, обжигал. Сын дунул на него и потушил, надеясь, что фантом баронессы Кенинг уже не вернется. Кто его послал? Зачем? Какие цели он преследовал?

Ясно, что хотел избавиться от их присутствия в замке, но зачем такие сложности, если можно было бы просто напустить на всю семью шаровского монстра? На эти вопросы Миша ответов не имел. Вздохнув, он пошел прочь из амфитеатра, надеясь, что Сашка уже вернулся, и с ним можно будет поделиться последними новостями.

Глава 16

      Эльвира Олеговна наконец-то успокоилась, наведя хотя бы относительный порядок в этом обиталище грязи, пыли и строительного мусора. Теперь, после ее руководящих стараний более менее комфортно можно было жить на двух этажах, откуда вынесли всякий хлам, протерли полы, смахнули пыль. Нерадивые горничные, даже не представляющие к кому попали в цепкие руки, бегали по замку, как заведенные электровеники, стараясь во всем угодить бывшей строгой директрисе детского садика. И теперь, когда все вроде было налажено, на кухне готовился ужин, а в коридорах блестели медицинской чистотой столы, теща позволила себе отдохнуть.

Главного развлечения Олеговны – телевидения с его бесконечными сериалами в замке не было. Покосившаяся антенна на самой верхушки узколобой башни в западном крыле белого лебедя работать на прием не хотела. А один из охранников Заславского наотрез отказался лезть на крышу, чтобы ее поправить. Покрасневший от усталости, он так и сказал тещи, повисшей над ним, как дамоклов меч:

– Лучше пускай увольняют…

Крыша, и правда, была старой и прохудившейся. Кое-где на ней стропила прогнили, и черепица провалилась внутрь чердака. Лезть туда было бы форменным самоубийством. Так что охранника Колю я понимал прекрасно, сам бы отказался.

От нечего делать Эльвира Олеговна прогулялась по бывшему зимнему саду, от которого в замке осталось одно название, с сожалением поковырялась пальцем в пыльных горшках, набитых окурками, забывших уже то время, когда в них росли, хоть какие-то растения, зашла в интернет, без энтузиазма полистав фейсбук. Трафика оставалось очень мало. Пополнить счет можно было только в Шаровке, так что ничего не оставалось, как экономить.

Теща вздохнула и побрела в библиотеку, где застрял на некоторое время я. Пристально оглядела дверную ручку. Нет ли на ней свежих отпечатков? Но не обнаружив ничего предосудительного, зашла внутрь.

Библиотека встретила тещу спасительной прохладой и полумраком комнаты, заполненной сверху донизу книгами. С интересом женщина прошла вдоль стеллажей, касаясь заинтересованно корешков потертых книг. Тут были и приключенческие романы Дюма и справочники по медицине, и даже некоторая часть современной литературы, представленной в лице Донцовой, Марининой и Кокотюхи. Ничего из этого многообразия ее не привлекло. Она дошла до самого окна, насладившись прекрасным видом утопающего в зелени парка. Вздохнула и присела на колченогий табурет, расположенный рядом с журнальным столиком.

– Нет, ничего более прекрасного, чем посидеть в тишине библиотеки за чашкой крепко сваренного кофе, наслаждаясь отличной книгой,– теща чуть не потеряла сознания, услышав позади себя незнакомый мужской голос. Резко обернулась рассматривая незнакомца. Это был крепкий мужчина небольшого роста с густыми благообразными бакенбардами и шикарными висячими усами. Одет он был нелепо, словно сойдя со страниц романа о революции, в позолоченную ливрею, белоснежные перчатки и лакированные штиблеты. Из-под высокого воротника выглядывала накрахмаленная манишка, а сам мужчина ничуть не смущался своего необычного вида.

– Ты кто?– быстро спросила Эльвира Олеговна, в голове которой уже зароились мысли о том, что этот сумасшедший и есть шаровский маньяк, что он пришел убить именно ее, а она такая дура осталась одна, предоставив убийце такую шикарную возможность. Все это промелькнуло в голове тещи на ряду с ее продолжительной жизнью. Она отскочила резво за столик, отгородившись от сумасшедшего стулом.

– Мои хозяева любили тишину и покой…– мужчина с бакенбардами прошелся вдоль полок с книгами, любовно поглаживая их крепкой ладонью, поросшей густым темным волосом.– За этим столиком Барыня часто пила чай, читала очередной любовный роман, мечтала о дальних странах и необычайных приключениях.

– Ты кто?– повторила свой вопрос теща, немного успокаиваясь. Слабенькое сердце перестало пытаться выпрыгнуть из груди, войдя в привычный ритм.

– Прошу прощения, мадам,– поклонился вежливо мужик,– воспоминания нахлынули… и я позволил себе не представиться. Я, Альфред – дворецкий!

– Кто?– не поняла Эльвира Олеговна, выросшая в Союзе, когда о такой профессии и не знали, считая ее пережитком капиталистического прошлого.

– Дворецкий – этого замка, гостями которого вы являетесь…Кстати, я оценил ваше рвение и старательность. Вы стали бы неплохой экономкой, если бы были чуть помоложе…– улыбнулся Альфред в свои густые усищи.

Теща густо покраснела, сжав кулаки. Мало того, что этот заносчивый павлин назвал ее завуалированно старухой, так еще и оценил ее способности максимум на экономку в богатом купеческом доме!

– Мои дедушка был ювелиром и довольно известным в империи!– с тихой злобой произнесла она.

– Прошу прощения, мадам, я не знал…Ваш вид, одежда…– смутился дворецкий.– Они поставили меня в неловкое положение. Еще раз прошу прощения!

Псих…Решила теща. Разглядывая того, кто называл себя Альфредом. Настоящий псих! Здесь точно был раньше туберкулезный диспансер, а не сумасшедший дом? Может его забыли здесь или он спрятался, когда больничку ликвидировали. Обо все этом Эльвира Олеговна подумала уже спокойно , без излишней суеты и нервозности. Дворецкий на нее с ножом не кидался, порвать на клочки не рвался. Вел себя прилично, как и положено обычному умалишенному. Только как он сюда забрел, когда во дворе полно охраны?

– Как вам нравится у нас?– спросил вежливо дворецкий, когда пауза излишне затянулась, став томительной.

– Замечательно!– улыбнулась теща, вытаскивая телефон, собираясь набрать охране, чтобы выпроводили этого типа куда подальше, но значок сети был перечеркнут. В этой библиотеки “Vodafone” не ловил.

– Здесь толстые стены, сигналы не проходит…– Альфред подошел к ней, закончив валять дурака. Аккуратно вытащил из рук остолбеневшей тещи стул, поставил и сел на него, закинув ногу за ногу.

– А…

– Когда строили замок, то к сожалению мобильную связь еще не придумали,– вздохнул Альфред, ехидно улыбнувшись. Эльвира Олеговна с трудом подавила в себе желание от всей души вмазать по этой холеной наглой морде.

– Что вы хотите?– спросила она, и голос ощутимо дрогнул, хотя женщина и старалась, чтобы тот звучал уверенно.

– Хочу, чтобы вы съехали из этого прекрасного места! И не совали нос туда, куда вам совать его не следует…– проговорил дворецкий. Голос его стал неожиданно жестки и серьезным. Улыбка сползла с его губ, а в чертах лица появилось что-то змеиное.– ваш зять развел здесь бурную деятельность. И мне не хотелось бы, чтоб это все плохо для вашей семьи закончилось!

– То есть вам бы хотелось, чтобы убийства мирных жителей Шаровки продолжались, а вы продолжали творить свои черные дела?– уточнила теща, уперев руки в бока, грозно нахмурившись.

– А если и так? У вас скоро в семье будет пополнение…

– Ты!– взревела Эльвира Олеговна.– Если ты хотя бы подумаешь в эту сторону, то я разорву тебя, кем бы ты не был!

– Грозное заявление…Может попробуете?

Теща взмахнула рукой, намереваясь отвесить оглушительную пощечину сидящему дворецкому. Тот не стал ни отклоняться ни закрываться. Ладонь Олеговны прошла сквозь него, как нож сквозь масло, не причинив никакого вреда. Лишь легкое покалывание появилось на подушечках пальцев, будто крошечные уголочки впились в кожу.

– Вот видите! А говорите разорвете!– улыбнулся Альфред, вставая со своего места, поправив золоченую ливрею.– В общем, времени вам до вечера. Ночью вашей семейки тут и духу быть не должно! Надеюсь вы сможете донести это все до вашего зятя?

– Иначе что?– разозлилась теща, сжав кулаки.

– Иначе то, что все вы увидели сегодня днем, станет кошмаром для вас ночью. И это не пустая угроза. Поверьте, мне есть чем заняться кроме как уговаривать вас уехать. Я приму самые жесткие меры, как только вы ослушаетесь…

Дворецкий шагнул прочь из комнаты, на секунду задержавшись у стеллажа с книгами. Его взгляд скользнул во второй полке, но он тут же справился с собой, напоследок улыбнувшись теще.

Она осталась в одиночестве, скрипя зубами выдохнула, пытаясь придти в себя от злости. Ее было трудно напугать, тем более такими дешевыми фокусами. Спецотряд тринадцать выглядел посерьезней в истории с Книгой Судеб, чем этот позолоченный франт. И все таки…Что привлекло внимание Альфреда на второй полке. Теща сделала несколько шагов к ней, чутко прислушиваясь к шорохам в коридоре. Оттуда не доносилось ни звука! Дворецкий просто испарился, едва ступив за порог библиотеки.

Дюма, Жюль Верн, справочник “Болезни и травы”, Генри Хаггард…Эльвира Олеговна водила пальцем по толстым томам, читая вслух затейливые названия. Среди десятка книг она заметила то, чего раньше не замечала, бегло пробегая по полке взглядом. Среди солидных произведений известных на весь мир авторов, затесалось нечто, похожее на записную книжку. Она была точно такого же цвета, как и остальные тома серии, и если бы Альфред не остановил бы на ней взгляд, то Эльвира Олеговна никогда не обратила бы на нее внимания. С трудом она выдернула ее с полки, сдунув с кожаного переплёта толстый слой пыли. Ничего интересного! Обычный ежедневник, только очень старого образца, вроде бухгалтерской книги учета приходов и расходов. Распахнула обложку. Пожелтевшие ветхие страницы пахли стариной, но были девственно чисты. Разлинованные поля не хранили в себе никакой информации. С сожалением она уже хотела поставить ее обратно на полку, но перед глазами все еще стоял заинтересованный взгляд дворецкого. Что поразило его при виде ежедневника? Откуда он ему знаком? И кто вообще такой Альфред? На эти вопросы у тещи не было ответа, а потому она захлопнула книгу, поудобнее перехватила ее в руке и вышла из библиотеки, решив показать мне.

Глава 17

– Значит вы утверждаете, что оказались в доме убитого гражданина Крутько Валентина Михайловича оказались совершенно случайно?– спросил следователь, с родинкой на верхней губе, которую в стародавние времена называли мушкой сидел напротив меня, поигрывая остро отточенным карандашом.

В тот момент, когда в дом разорванного монстром Михалыча нагрянула полиция, нам с Янкой пришлось сдаться без всяких споров и проволочек. Менты были явно на взводе после последних событий в Шаровке, и начни я качать права, меня тут же пристрелили, списав на нас серию убийств.

После личного досмотра их подозрения только лишь укрепились. За поясом у меня они естественно обнаружили револьвер Михалыча, заряженный серебряными пулями. Удовлетворенно хмыкнули и приобщили к делу. Эксперт его сфотографировал и пошел снимать место убийство. Все это время мы проторчали на веранде под присмотром бдительного сержанта, не выпускающего из рук автомат. Сержант почему-то был одет в бронежилет и каску, словно они могли спасти его от лап шаровского убийцы, но смотрел внимательно. А палец на спусковом крючке ощутимо подрагивал, что выдавало его почти панический ужас. Потом нас отвезли к местному участковому, у которого в приемной еще Бог знает с каких времен осталось КПЗ, куда во времена Союза он сажал местных алкашей и дебоширов, дабы протрезвели, а потом преспокойненько шагали домой. Нам с Красовской такая завидная участь явно не грозила. Прошло полчаса, когда нас совершенно не тревожили, не интересовались нашей парочкой, лишь тот же самый сержант не спускал с нас внимательных глаз, изредка отвлекаясь на глубокий вырез Янкиной кофточки.

Оказались ждали большего начальства из самого Харькова. Какой-то известный следователь должен был приехать в Шаровку, чтобы допросить подозреваемых по горячим следам. Это все мы узнали от сержантика, который через час ожидания вполне успокоился и даже начал с нами разговаривать.

– Закурить есть?– курить хотелось ужасно. Мои сигареты отобрали при обыске, как и Янкину сумочку. Так что мне ничего не мешало стрельнуть у салаги хотя бы “бычок”. Сержант воровито огляделся по сторонам.

– Пусть она возьмет!– кивнул он на Красовскую, подавая спички и курево через решетку. Я с наслаждением задымил, раздумывая что теперь делать, и как выпутываться из своей этой ситуации. В голову пришла единственная здравая мысль о том. Что надо немедленно добиваться положенного мне звонка и просить Заславского вытаскивать нас отсюда. В конце концов именно по его воле, я оказался в этом дерьме по уши, впутав и свою собственную семью.

– А позвонить дашь?– попросил я, изобразив на своем небритом лице самую милую из всех своих улыбок.

– А пос…ть тебе не надо?– разозлился сержант.

– Послушайте!– взвилась Красовская.– Я журналистка! Что это за беспредел? Нам положен согласно законодательства Украины один звонок! Я буду жаловаться,– она кинулась к прутьям решетки КПЗ, но сержантик был начеку, тут же вскинул автомат, ходивший в руках его ходуном.

– А ну-ка стоять! Стоять я сказал! Иначе стреляю!– повысил он голос, срываясь на юношеский истеричный фальцет.

– Стоп!– поднял примирительно вверх руки я.– Яна, сядь на место…

Журналистка, обиженно надув губы, поплелась на жесткие нары. Залезла туда с ногами, прижав колени к груди, обхватив стройные ножки ладонями. Видимо сержанту в отместку, который тут же сглотнул ком вожделения, застрявший в горле.

– Командир…Мы просто знакомые Михалыча…– начал объяснять я, но полицейский меня прервал.

– Это вы следаку расскажите!

– Хорошо, как вы узнали, что Крутько убили?– вдруг спросил я, мучавший меня дотоле вопрос. Уж слишком резво и оперативно прибыли наряды к месту преступления. Не успели разобраться с убийством девчонки в ларьке, а тут на тебе…Это наводило на подозрения, которые тут же подтвердил наш конвоир.

– Звоночек анонимный на вас поступил, голуби мои! – сержант снова успокоился и чтобы повыделываться перед Красовской тоже закурил.– Так, мол и так, супостаты которых в ищете по всему району, будут в доме у некоего Михалыча, и точный адресок, куда подскочить. Вот так вот…

– Я так и думал!– сквозь зубы прошипел я.

– Сдали вас! – улыбнулся сержант, но я уже в его сторону не глядел. Дверь в КПЗ скрипнула и на пороге оказался этот знаменитый следователь из Харькова, который особо впечатления на меня не произвел. То ли молод был, как и сержант, то ли что-то странное было в его облике. Но после реформы МВД правоохранители все такие ходят. Вот раньше мента было издалека видать. Шел колобкообразный милиционер, у которого голова чтобы носить фуражку, а руки, чтоб деньги брать, а теперь все наоборот. Полицию наводнили безусые гимназисты, порой только что закончившие институт, не всегда юридический, и теперь она напоминала пионеротряд из нашей бурной молодости.

Вот так я оказался перед ним, в узком кабинете местного участкового, за столом заваленном бумаге. Янку со мной не пригласили. Сержант уже игриво подкатывал к ней. Из коридора то и дело слышалось молодецкое лошадиное ржание, но за журналистку я не переживал. Она сумеет за себя постоять в любом случае.

– Значит вы утверждаете, что оказались в доме убитого гражданина Крутько Валентина Михайловича оказались совершенно случайно?– повторил свой вопрос следователь, глядя на меня исподлобья.

– Я – известный писатель, Яна…Гражданка Красовская – харьковская журналистка,– терпеливо пояснил я.– Вместе мы готовили сюжет для новой книги о Шаровском маньяке. Валентин Михайловича нам посоветовали, как большого специалиста в этой области. Мы хотели просто проконсультироваться…

– Да…проконсультироваться значит,– проговорил будто про себя следователь,– то есть вас не смутило, что во дворе вы обнаружили его труп, зашли в дом, забрали оттуда наградное оружие, так и не вызвав полицию?

– Когда нас задержали, – объяснил я,– мы как раз хотели это сделать.

– Понятно…А револьвер зачем взяли?– мимоходом спросил следак.

– Убийство же…Мало ли чего? Вдруг убийца где-то рядом…Со мной беззащитная женщина, а во дворе…

– Исчерпывающе!– кивнул мужчина, взглянув на меня.– Значит вы никогда не были знакомы с Крутько ранее? Верно?

– Верно!– согласился я.– Это должна быть первая наша встреча.

– А что вы скажите на это…– конечно же полиция раскопала совместные снимки в газете моего прадеда и деда Михалыча, сделанные черте когда.

– Мало ли Дворкиных на свете…

– И то верно! Родство ваше мы проверим, а так же связи и контакты Крутько, а пока вы посидите в КПЗ,– следователь столь победно ухмыльнулся, что мороз пробежал по моей коже. Что ж я ему такого сделал, что он радуется так своей маленькой победе? Ледяной холод пробежал по пальцам, и я вдруг понял, что это не страх перед заключением под стражу. Прикрыл глаза, напрягся. Конечно! От следака определенно фонило магией! Причем высококлассной, высшей пробы, так сказать…

– Ого!– удивленно прошептал я, наблюдая, как тот победно улыбается.– И кто же мы такие?– сердце испуганно ухнуло куда-то в пятки. Я был абсолютно беззащитен перед ним, да и колдун это был сильней меня раз в сто. Не уверен, что и сама Алаида с ним справилась.

– Увидел-таки? Похвально!– следователь расстегнул верхнюю пуговичку на форменной рубашке и круто повел затекшей шеей.