Каждому аз воздам! Книга вторая. Курская дуга

КНИГА ВТОРАЯ. «Курская дуга».

Ubi culpa est, ibi poena subesse debet —

Где есть вина, там должна быть и кара!

Глава первая.

Перебрасываемые войска Вермахта, следуемые транзитом под Курск, заполонили город. На улицах были только серые мундиры и незнакомая речь. В городе, с каждым днем становилось все неспокойней, то и дело в комендатуре распахивались двери и немецкие солдаты или тайная полиция, волокли в подвал избитого до неузнаваемости человека. За малейшее неповиновение, озверевшие гестаповцы при поддержке полицейских врываются в дома, грабят, не стесняясь никого, насилуют женщин и девушек, а немощных стариков и старух убивают на месте. Обычным наказанием за нарушение распоряжений оккупационных властей или комендантского часа, средством устрашения служила смертная казнь, быстрый расстрел или публичное повешение. Группе Шульги стало небезопасно передвигаться по Озерску, только безукоризненное знание немецкого языка и немецкая форма, спасали их из безнадежных ситуаций. Колыма запретил показываться в городе Гиви и Иванычу, они даже в немецкой форме вызывали ненужное внимание. Группа прекратила все передвижения в городе и сосредоточилась на разработке плана нападения на комендатуру и военную базу с Голиафами.

Испанец решил поближе познакомиться с Линке, но для этого ему нужна была Глория. Скорее всего, Линке уже знал, что прибыл суперинтендант от самого гаулейтера Кубе из Минска и высокомерно ждал официального приглашения на встречу. Утром Испанец наведался в комендатуру, где, к своему удивлению, встретил начальника гестапо оберштурмфюрера Лебница и за разговорами, рюмкой коньяка, ничего не значащимися вопросами, выведал местонахождение школы и место жительства Линке. Из кабинета Лебница, когда он выходил отдавать какие-то указания подчиненным, по телефону, переговорил с Глорией и назначил ей свидание в ресторане в восемь часов вечера. Потом позвонил Линке и, рассыпаясь в извинениях, ссылаясь на занятость, назначил ему встречу в ресторане в те же восемь часов. Все пока шло по плану. В принципе эта встреча ему была не очень-то нужна, он мог решить свои интендантские дела по легенде, с заместителем Линке, гауптманом Шерпером, но ему надо было лично познакомиться с Линке и попытаться расположить его к себе. Испанец днем заехал в ресторан и источая саму любезность и добродушие, налево и направо раздавая чаевые рейхсмарками мелкого достоинства, заказал шикарный стол на четыре персоны. Глория сообщила, что этот малахольный и женственный Штольц, узнав, что Линке и Глория собираются приятно провести вечер в ресторане, навязался в их компанию. Денег он не жалел их у него пока было достаточно. Все было приготовлено по высшему разряду, отдельный банкетный зал на десять человек, был ангажирован на весь вечер. К восьми часам вечера Испанец первым подъехал к ресторану на Кубельвагене, кивнул двум превратным церберам из роты охраны и вальяжно, напустив на лицо значимость его персоны, шагнул в зал. Его увидели и наперебой, с желанием выполнить любой его каприз, кинулись кельнеры, а последним, рассыпаясь в любезностях, подкатил, похожий на колобка, метрдотель.

– Мое почтение герр гауптман! Мы очень рады видеть вас в нашем заведении, не изволите ли чего экзотического?

– И как будет выглядеть эта экзотика?

– Девочки и мальчики, есть так же две негритянки и одна китаянка, они достойно скрасят вашу мужскую компанию.

– К сожалению, любезный, с нами будет девушка и ей может не понравиться такое специфическое общество, но мы, может быть, передумаем и в дальнейшем изменим свое решение. Колобок, искренне сожалея, поспешил убраться восвояси. Второй пришла Глория, Испанец с вожделением смотрел на шикарную фигуру Глории, его воздержание длилось, уже более двух лет, он готов был ради дела и собственной пользы, завалить эту сучку и поправить собственное здоровье, искренне надеясь, что Степанида его простит. Степанида! Как он по ней скучает, они не виделись уже больше трех лет, а главное он не видел своих девчонок, а это уже он, как отец, не мог себе простить. Идет оно все к черту, закончу это дело и выпрошу у Деда отпуск на неделю. Степанида, после того, как пропал её отец в 1942 году, сильно сдала, стала молчаливой и плакучей, она очень сильно любила отца. Завьялов был у неё всегда на первом месте. Мама Светлана Павловна после известия о пропавшем без вести муже, слегла и уже не вставала. Стешка с ног сбилась, разыскивая дефицитные лекарства, продала все имеющие драгоценности и носильные вещи, чтобы хоть как-то, поставить маму на ноги и облегчить её страдания. Благо Испанец заблаговременно перевел Степаниде свой офицерский денежный аттестат и это их существенно поддерживало. С продуктами и лекарствами стало относительно легче.

Испанец учтиво встал из-за стола на встречу Глории, галантно подал ей руку и отодвинув стул, пригласил сесть. Глория, вся благоухала, как майская роза, аромат её духов неприятно бил в нос Испанцу и вызывал нешуточную аллергию. Испанец не выносил духи с цветочным запахом. Пришлось быстро заглушить этот неприятный запах коньяком, он спешно наполнил две хрустальные стопки и, не предложив Глории, одну за другой опрокинул в рот.

– Что, мой дорогой Густав, день был тяжелым?

– Как никогда, моя дорогая! Получил серьезный нагоняй от своего шефа из Минска, он обругал меня за промедление и настоятельно рекомендовал мне побыстрее закончить здесь все дела и возвращаться в Минск. Послышался стук открываемой двери и в зал вошли Линке и Штольц. Майор надменно, из-под козырька фуражки с высокой тульей, оглядел внимательно весь зал, все автоматически зафиксировал и увидев сидящих за столом Глорию и Испанца, направился к ним. Сзади, мелкими шажками семенил долговязый Штольц. Испанец заметил, что Линке чем-то недоволен, его крепко сжатые губы, отрывистые движения, гримаса неудовольствия, говорили сами за себя. И было от чего, двумя часами ранее он получил от Штольца неприятнейшее известие.

– Обер-лейтенант, я хочу знать, куда пропали эти два свинячьих отродья, инструкторы, Орлов и Саламатин? Уже сутки их никто не может найти.

– Не могу знать мой майор, сейчас отправлю посыльного, чтобы он их разыскал. Через час Штольц прибежал взмыленный и заикаясь, доложил, что Саламатин и Орлов были убиты прошлой ночью. Убиты профессионально, без крови и лишних ран, один удар в область сердца снизу-вверх под четвертое ребро.

– Что? Кто это сделал? Немедленно начать расследование, они должны были возглавить две группы агентов и через два дня отправиться за линию фронта и проверьте, что это двойное убийство, не следствие тупой пьяной разборки, а что-то серьезное и поверьте Штольц, просто так немецких инструкторов здесь не убивают. Надо звонить в Минск и просить у гаулейтера Вильгельма Кубе специальную айнзацгруппу для расследования этого неприятного случая. Или, на крайний случай зондер-команду карателей для массовой облавы в городе. Я уже давно не верю в случайные совпадения. Кто-то здесь основательно мутит воду.

– Яволь, герр майор, сейчас позвоню в гестапо оберштурмфюреру Лебницу. Он выделит людей для расследования.

– Только тихо, полицаев и фольксдойчей не привлекать! Линке в сердцах налил полный стакан коньяка и залпом выпил. Этого мне еще не хватало. Кто и как узнал, что они его люди? Кто, этот таинственный убийца? Почему только их? Неужели в школе есть враг? Надо собрать всех инструкторов и провести беседу с пристрастием.

Хмурый Линке важно вышагивая, как гусь лапчатый, обогнул один стол, второй и направился к столу Испанца. В противовес майору Линке, Штольц был весел, розовощек, но, как всегда неуклюж и бестактен. По пути он свалил стул у соседнего свободного столика, столкнулся с официантом и к тому же сел первым, начисто игнорируя табель о рангах. Испанец встал, щелкнул каблуками и поднял руку в фашистском приветствии, – Хайль Гитлер, герр майор и представился, – Гауптман фон Гренкопф, суперинтендант Вильгельма Кубе! Линке пожал руку Испанцу и грузно опустился на свободный стул.

– Герр майор, не будете ли так любезны, озвучить причину вашего плохого настроения?

– О, барон, неудачи в последнее время сыпятся на меня, как из рога изобилия!

– Надеюсь, вино и приятная компания смогут, развеять ваше уныние и поднять настроение, герр Линке?

– Нет барон, мое настроение в последнее время не поправить и бочкой этого прекрасного напитка. Изо дня в день, моё настроение становится все хуже и хуже. А причина в одном офицере разведчике, которого мои люди выкрали с передовой у русских позиций. Испанец скрипнул зубами от ненависти, но сдержал себя и непринужденно рассмеялся.

– Так чем же вам не угодил тот русский офицер, дорогой Герхард? Как я знаю, вы известный мастер развязывать языки, абсолютно не прибегая к кровавому насилию?

– Вы правы барон, но тут другой случай, этот капитан оказался крепким орешком, ни на какие увещевания, предложения и посулы он не обращает внимания, пришлось задействовать последние разработки наших химиков и фармацевтов. Я хотел быстро получить все сведения, но кажется, я перестарался, у капитана вообще отшибло память, и он стал заговариваться. Испанец слушал это, сжав кулаки под столом, будь их встреча в другом, не таком многолюдном, месте он, наверно не сдержался бы и убил этого мерзавца на месте.

– Герр майор, как у нас в Германии говорят: мы немцы не любим быстро, мы любим хорошо! Вы просто не рассчитали дозу и не учли физическое состояние вашего пленного. Сколько дней он у вас?

– Он и еще трое разведчиков у меня уже три дня, но капитан содержится отдельно от других.

– Герр майор, а какую информацию вы хотите получить от этих разведчиков?

– Русские, после страшно холодной зимы 1942 года, начали подозрительную возню в районе Курского выступа. Участились подрывы наших воинских эшелонов, активизировались партизаны, стали убивать немецких офицеров и местных предателей среди белого дня. Прошедшая зима очень сильно подорвала здоровье немецких солдат. В этой чертовой стране русских, возмущаются наши солдаты, каждая зима проходит, как новая – привыкнуть невозможно. Мы уже две зимы находимся в России, а чего нам это стоило, знают немногие. Наше обмундирование подходит только для зимы в условиях умеренного климата, а не для этого зимнего ужаса, который наступает каждый год в России. Наши потери от обморожения уже превышают потери от боевых ранений. А некоторые задачи для нашей армии бывают очень специфичны, например, стоящие в охранении часовые или рейды нашей разведки в тыл – результаты особенно плачевны, наши солдаты долгое время подвергались воздействию дикого мороза, особенно страдали конечности. Натерпевшись от главного нашего противника русского генерала Мороз, мы начали на себя напяливать, чёрт знает, что, иногда, чтобы выжить и не замерзнуть, даже использовали захваченное русское обмундирование. Тулупы, полушубки, телогрейки под шинель и непонятное русское изобретение под названием валенки. Что это такое я до сих пор не могу понять, а в ботинки или сапоги подкладывали шкуры собак или коров, старались носить очень много слоев одежды, сколько могли найти или силой отобрать у местного населения. Порой наши солдаты выглядели, как русские толстые матрешки и ни о каком боевом духе не могло быть и речи. Это не война, а какое-то издевательство над доблестным немецким солдатом! Испанец про себя рассмеялся, что вражина не по нраву вам наша русская зима? То ли еще будет и, чтобы скрыть свое ликование быстро спросил, – Герр майор, разрешите мне встретиться с этим русским разведчиком, надеюсь, я с ним найду общий язык?

– Барон, вы понимаете, что это невозможно, этим я нарушу все должностные инструкции и секретность. Чтобы я разрешил вам встретиться с этим русским капитаном, нужен специальный допуск, я уже телеграфировал в Минск, чтобы мне прислали человека из тайной полиции СД, но пока никакого ответа не получил.

– Майор Линке, этот человек уже приехал и сидит напротив вас, Испанец небрежно показал жетон СД закрепленный под лацканом мундира. Линке чуть не подскочил на стуле, – Барон, тогда к чему этот весь маскарад с переодеванием в армейский мундир и документы интенданта? Приехали бы сразу в черном мундире оберштурмфюрера СД и предъявили свои полномочия.

– На этой территории, хоть она и занята нашими войсками, это невозможно мой дорогой друг, не стоит привлекать лишнее внимание к моей персоне и надеюсь, что моих полномочий интенданта здесь будет вполне достаточно. Мой шеф в Берлине настоятельно рекомендовал мне не светиться в окружении гаулейтера Кубе в форме СД. Зачем лишний пафос и значимость мой личной персоны. Я к этому не привык.

– Да, обергруппенфюрер СС Эрнст Кальтенбруннер довольно строг к своим подчиненным. Испанец вновь наполнил рюмки и фужер для Глории, и все дружно, подняв руки, пожелав процветания Великой Германии, выпили. Штольц, как всегда налегал на спиртное и основательно набивал живот. Захмелев, он стал приставать с просьбой к Глории пойти с ним потанцевать, Глория отнекивалась, но увидев строгий взгляд Испанца, беспрекословно встала и подала руку Штольцу.

– Герр Линке, мне нужно встретиться с этим русским офицеров разведки!

– Барон, я с удовольствием предоставлю вам эту возможность, но сейчас он пребывает не в лучшем виде. Я прекратил все допросы и сейчас с ним занимаются наши медики. А сейчас извините, мне надо идти, – Обер-лейтенант, заканчивайте обниматься с фройляйн Глория, поспешите за мной и без промедления! Он встал, поклонился и вышел из зала. После ухода Линке, Глория сразу перешла на русский, – Что барон, не сошлись характерами? Глория села на стул и опрокинула в себя полный фужер вина, – Довольно неприятный тип, вы не находите?

– Нет, Глория, мы просто в разных весовых категориях. Я, представляю глаза и уши Вильгельма Кубе, и он об этом прекрасно знает. От гаулейтера Кубе напрямую зависит его спокойное существование на этом теплом месте. Восточный фронт – он ведь рядом! Пошел наверно подчищать хвосты и ждать моего официального визита в его школу.

– Дорогой Густав, он не поехал подчищать хвосты, как вы выразились, он поехал продолжать веселье, но только в весьма узком кругу!

– Что вы хотите этим сказать, фройляйн Глория?

– Они со Штольцем, предпочитают в подпитии, оставаться одни в доме и заниматься содомией. До Испанца стало доходить вся суть сказанного Глорией, он в омерзении стал вытирать салфеткой свою руку, так опрометчиво поданную им при рукопожатии. Глория громко рассмеялась! – Полноте барон, эта мерзкая болезнь не передается контактным способом, у этой болезни совсем другие признаки. К этому надо относиться спокойней! Завершив застолье, Испанец проводил Глорию до её дома и заспешил на встречу с Шульгой. Каков сучонок, а! Ты мне за все заплатишь, в этом будь уверен гнида, но не сейчас, – думал Испанец, подъезжая к дому.

Послышался надсадный звук двигателя Кубельвагена, автомобиль чихнув, остановился у дома и раздался условный стук в дверь, три длинных и через паузу, два коротких. Глебов вошел в дом, бросил небрежно фуражку на сундук и устало завалился на кровать. Шульга открыл банку тушенки, вскипятил чайник, нарезал хлеб. Они, молча сели и принялись есть. Там в ресторане, Линке начисто отбил ему аппетит своими рассказами о наших плененных разведчиках. Наконец Испанец отложил ложку и отхлебнул из кружки сладкий чай и блаженно растянулся на кровати.

– Сашка, я узнал, где держат бойцов Соболева, но их там всего трое, Соболев видимо содержится в другом месте. Это здание бывшей местной школы, где разместилась тайная полевая полиция, комендатура и гестапо. Также там трутся с десяток полицаев из местных иуд.

– А разве в городе есть полицейский участок? Не управа с лояльным к новой немецкой власти бургомистром и вольнонаемными служащими, а полицаи, состоящей из местного продажного контингента?

– Он всегда есть, в любом, занятом немцами городе и участок находится в одном здании с комендатурой, только вход с другой стороны, с торца здания. Ты Колыма на что намекаешь? И как-то запнувшись, странно, исподлобья посмотрел на Шульгу, – Выходит, что если мы, устроим нападение на комендатуру, то убьем сразу трех зайцев? Одним махом мы уничтожим весь этот рассадник! Занятно! Надо разузнать, сколько там охраны и обслуживающего персонала. Жаль только, что я в этом не могу участвовать.

– И я о том же! В первую очередь нам надо разгромить комендатуру. Нужно срочно лишить немцев координировать свои действия. Но об этом не сейчас. Продолжай, что тебе удалось узнать о группе Соболева?

– Меня Линке принял за человека Гиммлера, истинного арийца и преданного патриота Третьего Рейха. Правда поначалу, заартачился, у вас мол, нет полномочий, вы интендант и это не ваше собачье дело и так далее. Пришлось ничтоже сумнящеся, предъявить жетон СД и все вокруг, вдруг стали такими доброжелательными, участливыми! Линке стал вдруг, более сговорчивым и любезным и даже стал набиваться мне в друзья.

– Давай не томи, видел Соболева и, усмехнувшись, произнес, – господин гауптштурмфюрер барон фон Гренкопф!

– Нет, но он точно там, мне об этом поведал дежурный солдат в комендатуре.

– Надо точно узнать, где его содержат, будем разрабатывать операцию по освобождению наших товарищей, а это будет непростая задача. Репутация майора Линке, как изощренного комбинатора и мастера многоходовых операций не досужие слухи, а подтвержденный факт, недаром он в течение неполных трех лет из низших чинов пробился до майора и если бы не профессиональные склоки Гиммлера с Канарисом, то возможно, он был бы уже полковником.

– Не знаю, не знаю, оберстом в Германии стать очень непросто.

– Линке наверняка им стал бы, имея такие связи и водящим нужные знакомства, с любимчиками Гитлера, Отто Скорцени и личным секретарем самого Геринга, это было бы делом ближайшего времени, но мы надеюсь, этого шанса, ему не дадим!

– Да, Колыма, после знакомства с Линке и свидания с Глорией, которая прекрасно украсила нашу мужскую компанию, нам надо сделать так, чтобы она тебя увидела и узнала.

– Ну не на улице же? Где она живет, ты знаешь адрес?

– Да знаю, но живет она со своей сестрой, но думаю, что сестра липовая, это легенда, разработанная нашим Центром.

– Кто она эта сестра, на кого работает?

– Скорее всего, она радистка и заслана вместе с Глорией.

– Её надо на время изолировать, тебе Сергей с твоим жетоном СД и мундиром вермахта будет это делать несложно, задержи её вместе с солдатом, увезите подальше и устройте мнимый допрос часа на три. В роли солдата выступит Влад. У него это неплохо получается. Испанец на миг задумался…

– Нет, поступим проще, в комендатуре с 12 часов до 15 часов перерыв и Глория регулярно ходит домой отдыхать и пить кофе, тебе придется вскрыть её дверь и схорониться до её появления. Это будет надежней и безопасней. Трех часов вам думаю, будет достаточно!

– Вполне, вот только за конечный результат не ручаюсь.

– Не каркай, сам говорил, что она умная девушка, надеюсь, поймет, что попала, как кур в ощип! Полагаю, что изощренно и настойчиво ты пытать её не будешь?

– Знаешь Испанец, за долгие годы, проведенные за колючкой, я мечтал о мщении этой вероломной женщине, но сейчас у меня другие планы, напоследок я ей хочу устроить великое «трахальгарское» сражение! И кто в этом сражении выиграет, покажет время! Если девушка поступила подло, то мы мужчины это никогда не забываем. Возможно я её со временем прощу, но в моей памяти навсегда останется задетое мужское самолюбие. Такое подлое поведение, в наше время, становится довольно частым явлением для слабого пола.

– Ну, ты и садист Колыма! Бедная девушка будет не готова сразу, не отходя от кассы, раздвинуть ноги, тут жизнь её решается, а ты к ней с ласками!

– Сдается мне, что она это переживет, я мечтал об этом все эти годы!

– Хочу напомнить тебе мой друг: «Не к добру людям, исполнение их желаний» – когда-то говорил Гераклит. Это он тебя имел в виду! Хорошо, думаю, что ты имеешь на это право! Прихрамывание, лохматость прически и запах паленой шерсти в результате чрезмерного трения, при соитии, приветствуется, но уйти в комендатуру она должна на своих ногах.

– Я тебя сейчас обрадую, Дед отменил приказ на ликвидацию Глории! Но отверстия я ей прочищу основательно!

– А ты, однако садист Колыма, а по поводу отмены приказа на ликвидацию Глории, я и не сомневался, ставки, в этой смертельной игре, слишком высоки.

Глава вторая.

Раечка с трудом настроила радиостанцию «Север» на прием шифрограммы из Центра. Снаружи сплошной стеной поливал апрельский ливень, яркие всполохи молний раскалывали темное небо, в воздухе приятно пахло озоном. Атмосферные и электрические помехи начисто забивали все коротковолновые частоты, и понять из передаваемого сообщения что-либо было почти невозможно, она пыталась разобрать хоть что-то, но передача напоминала разговор с заикой. Раечке, сквозь сильный треск в наушниках приходилось принимать только рваные фрагменты текста. Большую часть сообщения она не получила. Дед-Колыме: «Нам стало известно, что старший группы диверсантов инструктор Г… (треск) Миха..л Ива..ович, после перехода линии фронта не раздумывая, перешел… (треск) сторону, прошел тщательный инструктаж и направлен обратно за л…ю фронта в школу Лин.... Мы основательно допросили …(треск), он передал нам списки всех инструкторов и курсантов в шк… (треск). Он также сообщил подробности запасного канала связи со своим руководством через резидента Абвера, который находится у нас в тылу, соответствующая информация передана в тыл. Гр…(треск) указал место тайника, где он спрятал оружие, взрывные заряды и дал приметы на двух других дивер… которые скрылись после перехода линии фронта. Мы их вскоре задержали, они подтвердили слова… Диверсанты должны были обосноваться в этих местах, как беженцы от коммунистического режима, ищущие защиты на территориях, контролируемых немцами. Группе Гро…(треск) Завьялова предстояло наладить контакты с агентами, завербованными ими из числа этнических немцев, поляков и украинцев. Гром…(треск) полностью можно доверять! Он был успешно переправлен за линию фронта в тыл противника, как командир группы, возвращающийся после успешного выполнения задания. Мы его снабдили качественной и почти правдивой дезинформацией. Исключена всякая утечка секретной информации, после ожидаемых событий под Курском вся эта информация устареет и основательно изменится. Немцы, за это короткое время, просто физически ничего не смогут предпринять. После прибытия Гром…(треск) в школу, по ходатайству …инке, Громову присвоено звание обер-лейтенанта германской армии, наград… знаком «За Преданность Рейху» и назначили командиром взвода курсантов. За три месяца пребывания в школе он склонил к явке с повинной, после переброски за линию фронта, семь агентов-диверсантов. Дополнительно сообщаем, что вместе с … отправлен наш резервный радист, необходимо переправить его в партизанский отряд, а связь с Г… приказываю поддерживать только через Исп…ца. После прочтения сжечь!» Дед. Нет, так работать невозможно! Раечка в сердцах выключила радиостанцию.

– Командир, это еще не все, вот список всех вражеских диверсантов, которые в данное время обучаются или обучались в школе Линке. Влад положил на стол несколько листов с фамилиями. Шульга принялся их читать, потом отложив их в сторону, взглянул на Влада.

– Когда Раечка получила эту шифрограмму? Ты это читал? Почему все фамилии курсантов записаны в алфавитном порядке!

– Десять минут назад до сильного грозового ливня, а насчет алфавитного порядка, так немцы, командир – орднунг у них в крови! Порядок превыше всего!

– Нет, что-то здесь не так, в таком порядке мы не сможем определить, кто и в какой группе был инструктором. Выпиши пофамильно каждую группу и имя инструктора кто её обучал. Потом мы сверим со списком задержанных диверсантов. Так мы узнаем, из какой группы готовили действительно отъявленных предателей, а какой было больше лояльных и сознательных, которые по недоразумению попали в плен к немцам. Вот с этим инструктором и надо будет встретиться и поговорить. Ты выписывай курсантов, а я займусь инструкторами. Работа закипела, каждый занялся своим делом. Когда все было готово, они сверили списки. Что-то Шульге не нравилось, а вот что, он не мог понять и тут его вдруг осенило.

– Стоп! Что-нибудь необычное есть в этих списках, как формировались группы? Влад еще раз впился взглядом в бумаги, губы его шевелились и радостно вскочил.

– Да есть, командир! Шесть фамилий умудрились пройти обучение у троих инструкторов, причем все заканчивали обучение у инструктора Громова. Учитывая фанатичное следование порядку, немцы на это редко соглашаются, видно здесь есть какая-то очень весомая причина. Но, на все сто я утверждать не могу, нужны еще подтверждения из других источников.

– Влад, что за ерунда? Почему сообщение не полное?

– Помехи командир! Снаружи форменное светопреставление. Дождь, как из ведра. Раечка уже замучилась принимать обрывки сообщений. Влад ушел, а Шульга задумался, как попали эти списки к Деду? Кто их передал? Перебежчик? А если это дезинформация? Хотя слишком мудреной получается доставка этой информации к нам. Слишком много смертей и нечеловеческих усилий. Сейчас не 1941 год и Абвер не будет, как раньше оправлять на заклание и на убой своих проверенных диверсантов. С этим у них сейчас проблемы. В начале войны, когда немцы перли напролом, сметая все на своем пути, в плен попадали десятки тысяч наших солдат. Только в июле – августе 1941-го года в плен к фашистам попало более 1,5 миллиона солдат и офицеров Красной Армии. Другое дело, все ли сознательно или струсив, шли покорно в плен в услужение врагу, или, они любыми путями стремились сохранить себе жизнь, чтобы потом достойно её продать? Стоило только таким перейти линию фронта, как они группами сдавались нашим войскам, но были и идейные враги, которые затаившись, ждали своего часа.

– Лейтенант, радируй Деду, пусть пришлет повторно имя агента, который ликвидировал своих подельников и перешел на нашу сторону два дня назад! Также нужно имя его инструктора по школе. Снаружи несколько распогодилось. Весенние ливни редко бывают продолжительными. Раечка махнула рукой Морозову, и они бесшумно растворились в лесу. Передача должна происходить всегда без присутствия любопытных глаз, а Морозов с снайперкой винтовкой всегда её страхует и помогает быстро сложить рацию после сеанса. Через пятнадцать минут они вернулись, Раечка протянула полную шифрограмму.

– Так посмотрим, Шульга мельком взглянул и утвердительно потер руки, – Есть каналья, есть! Друзья, сдается мне, что виновник всех этих пертурбаций в школе один и тот же человек по фамилии Громов. Из всех диверсантов, которых он готовил, семь человек перешли на нашу сторону, два человека погибли при переходе, а два диверсанта попросту, без нанесения нам какого-либо вреда, банально дезертировали и где они, пока наши не знают, но найдут обязательно.

– Командир, – шепотом произнесла Раечка, – Можно вас на минутку? Шульга с удивлением взглянул на девушку, в группе не принято было скрывать, что-либо друг от друга, но, увидев её загадочное лицо, проследовал за Раечкой.

– Товарищ капитан, Дед настоятельно рекомендовал мне вручить эту шифрограмму лично и без свидетелей, – она протянула ему сложенный лист бумаги. Шульга впился в текст, предположение его подтвердилось и с улыбкой на лице он похвалил неизвестного ему человека, – Ну Громов, ну молодчага!

В донесении говорилось, что старший группы, диверсантов инструктор Громов Павел Иванович, перешел на нашу сторону, прошел инструктаж и через два дня направлен обратно за линию фронта в школу Линке. Теперь отпадала надобность в штудировании списка всех диверсантов школы, выискивать тех, кто прошел обучение у Громова и настроен не работать на немцев, а помогать нам. Шульга теперь наверняка знал, кто замутил эту многоходовку с переходом курсантов из группы в группу. Громов, попросту готовил костяк единомышленников, которые все еще не забыли, что они русские люди.

– Спасибо Раечка, он схватил девушку в объятия и закружил в избытке чувств. Раечка сначала не сопротивлялась, но потом возмутилась, – Командир, поставьте меня на место, притом она старалась оттолкнуть капитана от своей груди, к которой так неосторожно прижался Шульга. Грудь, под гимнастеркой мгновенно затвердела, а сердечко волнующе застучало. Ей было приятно, но в данном случае надо сохранять приличествующие рамки дозволенного – люди вокруг!

– Извините, Раечка, очень приятная весть, – он в смущении, еще держал её какое-то время в своих объятиях, а потом бережно опустил девушку на землю.

– Я знаю, но это не дает вам право обнимать так крепко незнакомых девушек!

– Ну, какая ты незнакомая, ты наша и наша навсегда. Раечка зарделась и быстро, отвернувшись, пошла к группе. Вот она – русская краса, вот это девушка, это далеко не Глория! Женщин подобных Глории пользуют за милую душу во все отверстия, но женятся на таких, как Раечка. Парадокс жизни, с одними спят, а на других женятся!

– Раечка, когда у нас следующий сеанс? – В 24.00! – ответила Раечка на ходу.

– Запроси приметы этого Громова Павла Ивановича, чтобы знать наверняка, с кем встречаться. Шульга встал, надо ставить в охранение Гиви и отправлять всех спать, завтра ответственный день. Проинструктировав Гиви, чтобы он разбудил Раечку в 23.45 к началу сеанса, сам отправился спать. Ночью Раечка разбудила Шульгу, вновь, сунула лист бумаги и удалилась в свою землянку. Шульга укрылся плащ-палаткой и включил фонарик. Григорьев запрещал встречу с Громовым, но настоятельно рекомендовал встретиться с Испанцем. Он разбудил Влада, они переоделись в гражданскую одежду и не взирая на глубокую ночь отправились в город. Рано утром они подошли к дому Испанца, оглядевшись, постучали в окно. Влад, как всегда, сходу по лестнице влетел на чердак и там затих. В окне показался заспанный Испанец, увидев Шульгу, покрутил пальцем у виска. Шульга вошел в дом и молча, бросил на стол донесение о Громове, – Читай, коллега! Что за тайны мадридского двора? Твоя работа? Испанец, как только прочитал имя и фамилию Громова, дальше читать не стал, засмеялся и отложил шифровку, потом достал спички и немедленно сжег её в русской печке.

– Почему моя? Громов, достаточно взрослый мужчина и вправе выбирать, что ему делать. Да, я встречал этого Громова, инструктора школы Линке и однажды даже чуть не убил, когда трое мерзавцев решили поглумиться над немецким офицером. Двоих инструкторов я сразу отправил на встречу с Богом и хотел приняться за третьего, но он меня узнал.