Читать книгу: «Опасный Кремль», страница 3

Старший с удовольствием объяснил Максиму, что он арестован, его разрешение поддельное, и приказал поднять руки. Историк, спокойный как удав перед прыжком на кролика, отрицательно покачал головой и вдруг увидел, как один из сержантов поднимает свой автомат на Орну, которая не давала для этого никакого видимого повода.

Ну уж нет! Никакого кино с печальным финалом от студии Довженко не будет! Максим поднял голову вверх, и за ним рефлекторно задрали свои головы полицейские. Историк крутанул филерский заворот на месте, многократно увеличивший силу удара, и со всего размаха ударил рукояткой кольта прямо в опасное рыло, одновременно делая ему подсечку. Тот завалился на своих товарищей, и все трое с грохотом рухнули на чистый пол ресторана. Они еще падали, а Арно уже выхватывал у них автоматы, которые повисли на кресле историка, поверх френча. Мгновенно трое предателей были скованы их же наручниками со спины, попытались подняться и тут же грохнулись вниз, непотребно ругаясь, что, впрочем, им никак не помогло. Не прошло и нескольких минут, как пришли представители службы государственной безопасности, в которых Максим узнал офицеров из своей охраны, и увели их. Максим сел на место, улыбнулся внимательно смотревшей на него Орне и напомнил онемевшим официантам о сделанном заказе.

Ужин принесли, и хранители с удовольствием съели рыбу и сыр. Люди майора, задержавшие и гопников, и полицейских, уже, конечно, допрашивали их, выясняя заказчиков провокации в Вологде и в Столице. Щупальца бенефициаров будут обнаружены и в свое время отрублены. Ребят из двух BMW в ресторане не было, но кто-то от них, конечно, смотрел и видел, как все прошло. Ну что же, лиха беда начало. Над Вологдой уже висел специальный колпак, и не один звонок в Москву не останется без внимания.

Хранители рассчитались за ужин и поднялись в номера, из окон которых открывался красивый вид на набережную реки. Усталые, они под надежным присмотром Диогена легли спать. Государственный архив Вологодской области открывался в девять часов утра, и времени терять не следовало. Атаки врага только начались, и следующий ее налет может случиться когда угодно, например, утром в архиве.

На следующее утро друзья встали пораньше, прогулялись по красивой набережной реки, давшей название городу, позавтракали в небольшом кафе и в начале десятого часа уже были в архиве. Читальный зал вмещал всего семь столов, работать за которыми можно было только скрючившись. В фондах Максима интересовали материалы об опричниках Ивана Четвертого – Шлихтинга и Штадена, вернее их достоверность. Царь любил убегать от крымских татар из Москвы в Вологду, таская с собой казну под охраной своих душегубов, и жил здесь подолгу. Также московского историка интересовали документы о пребывании летом 1918 года в Вологде посольств стран Атланты, очевидно в порядке культурного обмена финансировавших свержение большевиков. Серьезных исследований по этим темам местные историки не оставили, занимаясь краеведением, а сами источники хранились в Российском архиве древних актов и ведомственном хранилище. С мемуарами опричников Ивана Четвертого и «Заговором послов» Максим ознакомился еще в Историко-архивном институте, в котором защитил диплом по истории Всероссийской Чрезвычайной комиссии Феликса Дзержинского, о которой знал почти все, что можно и нельзя. Других западных материалов, исключая интересные дела о надзоре за ссыльными поляками Вологодского губернского жандармского управления, в ГАВО не было.

Закончив, хранители пообедали у архива в отличной столовой «Зеленый луг», осмотрели музей «Домик Петра Первого», который всегда останавливался в Вологде по дороге в Архангельск. Подивившись в очередной раз простоте великого императора, друзья уехали в соседнее Семенково.

Музей деревянного зодчества и народного быта под открытым небом был великолепен. Огромные дома XVIII века, в которые на верхний этаж хозяин въезжал на телеге, чередовались с маленькими избами XV столетия. Собранные в них старинные предметы домашнего обихода давали отличное представление о том, как жили наши северные предки. Хранители полежали на палатях над огромной русской печью, что отнюдь не вызвало восторг. Максим покатался с Орной на действующих качелях XVII века и с удовольствием посмотрел, как потом это сделали Арно с Диогеном. Историк спросил одну из экскурсоводш, действительно ли средневековые русичи были маленького роста, почему и делали в своих огромных домах маленькие окна и двери, высотой до полутора метров. Улыбнувшись, знаток поморской старины ответила, что это, конечно, полная ерунда. Все люди были вполне рослыми. Небольшие отверстия делались для того, чтобы сохранить тепло в доме холодной зимой, которая на севере тянулась полгода.

Максим пригласил друзей в старинный музейный кабак, где они от души наелись испеченных прямо при них в трехсотлетней печке блинов с пахучим вологодским вареньем без сахара, взяв его домой целый ящик, а Диоген отдал должное местному молоку и сметане.

В пять часов вечера хранители вернулись на музейную парковку, где кроме их хонд стояли еще семь автомобилей, включая две знакомые BMW, экипажи которых на территорию заповедника не входили и настроения друзьям не испортили. Диоген прямо в мозг друзьям сообщил, что к их машинам прилепили маячки, которые товарищи снимать, конечно, не стали. Пока.

Насладившись гармоничной, в идеальном состоянии стариной, хранители сели в автомобили, и маленький кортеж выехал на тотемскую дорогу, за которой находился и тракт в Великий Устюг с его знаменитым архивом XVIII века, до которого было ехать столько же, сколько до Столицы.

Максим выложил в Телеграм канал представительства и в youtube репортаж о Семенково и с удовольствием отвечал на комментарии. Пустая дорога в приличном состоянии радовала дремучими лесами, но села на ней были совсем маленькими. В Тотьму кортеж въехал около восьми часов вечера. Город выглядел как картина XVIII века, радовавшая глаз. Опрятная и аккуратная Тотьма была спокойна и очаровательна. Хранители остановились на смотровой площадке у реки, по недвижимой глади которой неспешно двигался паром, и залюбовались чудесными северными видами. Было совсем неудивительно, что именно из этого города вышло так много землепроходцев и мореходов, во главе с Иваном Кусковым, знаменитым комендантом Форта Росс на американской Аляске.

Поев над речным простором только что купленные в еще работавшей пекарне свежайшие шанежки, Максим сел за руль бронированной хонды, и хранители отправились в дорогу, планируя приехать в Великий Устюг еще до полуночи. Однако «не так сталося як гадалося», и хорошо, что вне зоны видимости BMW в машину Арно пересели три офицера охраны.

Было еще светло, когда орденский видеорегистратор на лобовом стекле, с множеством неожиданных функций, пискнул, показывая приближение обеих BMW с жучками, и тут же сигнал был передан во все машины охраны.

Максим переглянулся с Орной, и оба тут же посмотрели на Диогена. Черный кот успокаивающе мяукнул – опасность минимальна. Тем не менее, друзья приготовились к нападению, которое не замедлит, – это было очевидно. Боевики действовали по шаблонам столетней давности, и предугадать их шаги было несложно. Пока. Сейчас их догонят и попытаются захватить, чтобы под угрозой оружия заставить согласиться на условия Лорда-распорядителя. Тактика была проверена временем и почти всегда эффективна. Но только не в том случае, когда безобидных, на первый взгляд, историков прикрывают Орден Святого Бернара, адъютант главной ведьмы Левобережной Украины и всемогущая служба государственной безопасности огромной страны.

BMW обошли хонды и стали прижимать их к обочине, требуя остановиться. Хонды послушно затормозили, и тут же, не дожидаясь остановки, из шедшей первой машины Арно, разом выскочили три офицера, а за ними почти мгновенно появился и монах. Они еще только открывали дверцы опешивших немецких монстров, как из ниоткуда спереди и сзади, без габаритных огней, вылетели две машины охраны. В считанные секунды восемь ошарашенных внезапным налетом боевиков были скованы и сложены на большие задние сиденья своих огромных железяк, которые вместе с остальными автомобилями тут же двинулись вперед. Максим и Орна даже не успели выскочить из своего бронированного чуда, как все было закончено. Через две минуты после нападения увеличившийся втрое кортеж летел по пустынной дороге, оставляя по сторонам вековые леса, которым не было ни конца ни края. Связь, блокированная офицерами ГСН во время захвата, восстановилась, и вскоре обе хонды, с которых были сняты маячки, остались в одиночестве. В сумерках никак не заканчивающегося летнего дня машины с боевиками отвезут куда надо, BMW надежно спрячут, а бандитов на военном вертолете из Ярославля доставят в Столицу для следственных действий. Все связи бенефициаров с вологодским начальством будут установлены досконально, а боевики и автомобили просто исчезнут в дремучих северных лесах, туда им и дорога.

Фары маленького кортежа разрезали сгустившуюся тьму, и хранители летели сквозь ночь, улыбаясь друг другу. Второе нападение врага было успешно отражено, и никто не знал, сколько их впереди.

Ровно в полночь хонды въехали в Великий Устюг, и хранители заселились в милый отельчик совсем рядом с архивом. Грибы и ягоды были положены в холодильник, и вскоре все четверо друзей спали, и никакие плохие сны им не снились.

Встав пораньше, товарищи прогулялись по уютной набережной Сухоны и всю первую половину жаркого дня провели в устюжском архиве в старинном монастыре, хранившем все переписи населения округи до начала XVIII века.

В четыре часа дня маленький кортеж выехал из Устюга в Киров, архив которого работал в субботу. Сделав небольшую остановку в Шарье, хонды через Котельнич въехали в Киров, он же Вятка, он же Хлынов, город умелых наемников и отличного шоколада. С мороженым.

Поздним вечером хранители расположились в одноэтажной гостинице под старину у частного музея города Хлынова с отличной интерактивной экспозицией. Все было тихо и спокойно, хотя Максим, боясь, чтобы Башня «Торгаши» их не потеряла, еще на выезде из Великого Устюга выложил очередные репортажи в youtube и Телеграм канале, в которых он сказал, что хранители собираются посетить Киров и Нижний Новгород.

Утром в просторном по северному областном архиве Максим показал друзьям материалы о том, как воины основанной новгородцами Вятской вечевой республики в течение веков служили наемниками везде, где только можно, не обращая внимания, на чьей стороне правда. Кончилось подобное пренебрежение божественными законами для зарвавшегося Хлынова плохо, и первый государь всея Руси Иван Третий включил огромную вятскую землю в состав Московского великого княжества. Образовавшаяся при Петре губерния в северных лесах не бедствовала никогда, что можно было только пожелать суетливому югу.

Хранители прогулялись по красивой двухэтажной пешеходной улице Кирова, зашли в музей мороженого, в котором сверху было видно, как внизу происходит процесс его изготовления, и съели за удобными столиками отличное крем-брюле и эскимо. Выйдя, они посидели в огромной машине лорен-дитрих, известной из романа Ильфа и Петрова, погуляли у очень милого памятника вятским мещанам на свидании и, конечно, зашли в очень вкусно пахнущий музей шоколада. Даже у избалованной Европой Орны разбежались глаза по удивительным изделиям всех цветов радуги, выглядевшим очень эффектно и аппетитно. Набрав красивых гостинцев, друзья уселись в музейной кофейне и продегустировали свежайшие сказочные пирожные неожиданных форм. Диоген также не был обделен сливками, с которыми хранители выпили кофе.

Из центра города товарищи поехали в удивительный музей сказок на окраине, как и положено, расположившемуся в дремучем лесу. Осмотрев настоящие избушки на курьих ножках и их интерьеры, выслушав рассказ экскурсоводши о знаменитых вятских лесных и болотных кикиморах, Максим и Арно развели костер в зоне барбекю с печкой, на которой Орна приготовила огромный жульен из вологодских белых грибов, куриных грудок и особого белого соуса на все четырнадцать человек, добавив к нему ведро морса из морошки и брусники, от которых невозможно было оторваться. Никто за хранителями не наблюдал и козни строить не собирался, о чем уверенно объявил Диоген. Вятка полностью поддерживала державу, и подлости ждать от нее не приходилось. Товарищи, ненадолго забыв о службе, от души ели пахучее яство, и майор рассказывал о том, что все двенадцать задержанных бандитов выложили все, что знали, за заказчиками сразу же было установлено наблюдение.

Субботний вечер был очарователен, и никто никуда не спешил. Семь мужчин, шесть женщин и огромный черный кот отдыхали, понимая, что ответные шаги противника не заставят себя долго ждать. Какими они будут – можно было только догадываться.

Утром воскресного жаркого дня обе хонды выехали из Кирова в направлении Нижнего Новгорода.

Дорога шла и шла сквозь дремучие леса, и Максим рассказал о древнем Тобольске, отличавшимся от других сибирских городов в лучшую сторону. Незастроенный современной дрянью, он был чист и ухожен в историческом центре, да и окружавшие его частные дома были в приличном состоянии.

Архив в бывшей столице Сибири был хорош. В его просторном читальном зале, со знающими сотрудниками и десятками компьютеров, можно было просматривать отсканированные метрические книги и ревизские сказки. Именно в Тобольске появилось официальное название восточных земель Российской империи, Западная Сибирь «места не столь отдаленные», а Восточная – «места отдаленные».

Шестьсот километров между Кировом и Нижним Новгородом хонды проехали за восемь часов и еще засветло были в огромном городе. Заселившись в недешевую гостиницу, в которой были туалеты не в коридорах, а в номерах, хранители привели себя в порядок, и Максим привез друзей на смотровую площадку на круче перед Волгой, у памятника летчику Чкалову в Кремле. Это было единственное место в Нижнем, где было по-настоящему хорошо. Посмотрев на просторы великой русской реки, хранители быстро поужинали в кафе в соседнем музейном квартале и поехали в соседние Городец и Гороховец. Оба уютные городка были наполнены красивыми частными музеями во главе с «Музеем добра». Уютные улицы со старинными каменными домиками просились в пьесы Александра Островского из купеческой жизни XIX века. Пройтись по ним было одно удовольствие. Набрав в музее выпечки удивительных пряников самых разнообразных форм и цветов, товарищи поздним вечером вернулись в Нижний Новгород, передав по дороге в одну из машин майора два пакета пахучих городецких пряников для всех офицеров, охранявших хранителей.

В отеле, как всегда напротив архива, Максим спокойно сказал Орне, что в этом городе будет обязательно нанесет очередной удар. Он опять угадал, этот московский историк с доставшейся от деда-героя удивительной интуицией.

Утром в читальном зале архива на восемь столов, Максим и Орна, оставив Арно на входе «заполнять бланки ненужного ему запроса», просматривали новые исследования о походе войска Минина и Пожарского из Нижнего на Москву в 1612 году.

Максим увлекся на кафедре разговором с заведующей о поляках и Минине и чуть за это не поплатился по-настоящему. Главный агент ордена Святого Бернара, однако, была на высоте, как и сидевший под ее столом Диоген, не видимый никому, кроме своих. Орна сразу заметила, как сидевший за столом сзади Максима молодой парень с бегающими глазами очень незаметно и профессионально засунул во внутренний карман висящего на стуле френча московского историка какие-то скрученные бумаги. Орна тут же отвлекла карманника каким-то вопросом, а невидимый обычным людям Диоген за несколько секунд переложил бумаги из френча историка в чехол от ноутбука злоумышленника, стоявший под его столом.

Дело было сделано, и сделано очень вовремя. В этот раз они хорошо подготовились, эти агенты бенефициаров. Орна еще садилась на место, послала сигнал опасности Арно и охране, как в читальный зал вошли трое и оператор с камерой и сразу направились к столу Максима. Объявив, что в архиве только что произошла кража, главный из троицы торжественно вывернул френч историка наизнанку и онемел. На стол вывалились паспорт, носовой платок, ручка, удостоверение члена Союза писателей России… и больше ничего. Четверка растерянно затопталась на месте, и Арно от двери снимал происходящее с самого начала.

Максим, мгновенно поняв, что произошло, тут же громко попросил штатских назваться и предъявить документы и ответа, конечно, не получил. Увидев направляющий взгляд Орны, Максим подошел к столу злоумышленника и под запись Арно попросил того показать свои вещи. Улыбаясь, агент «Торгашей» достал свой чехол и открыл его. Улыбка еще сползала с его лица, как подбежавшая заведующая стала разглаживать выпавшие из чехла скрученные листы, оказавшиеся оригиналом указа императрицы Елизаветы Петровны о строительстве каменной нижегородской Макарьевской ярмарки 1751 года. Указ входил в категорию особо ценных архивных документов.

Максим громко прокомментировал происходящее и попросил тут же прилюдно установить личность преступника. Его опять не услышали, а Орна уже снимала копии с записи камер наблюдения читального зала, и на записи были четко видны его манипуляции с френчем Максима. Заведующая, которая была явно не в курсе проведения провалившейся провокации, вызвала полицию. Люди в штатском, захватив своего подельника, быстро вывалились из взбудораженного архива, чтобы у собственной машины быть взятыми офицерами охраны хранителей.

Прибывшая полиция легко установила личность злоумышленника по копии его паспорта, сделанной на входе при получении пропуска. Хранители покинули архив и прямо на входе сделали репортаж обо всем произошедшем и, добавив в него все записи, выложили в эфир.

Шум в нижегородском архиве вышел большой, что и говорить. Благодаря Орне и Диогену Максим не вляпался в эту грязную историю, от которой было бы трудно отмыться, ибо любые доказательства невиновности московского историка никого не интересовали.

Через несколько минут хранители выехали в родной для предков Максима Ульяновск. Именно из симбирского Сенгилея его русско-татарский прадед в начале 1920-х годов приехал учиться на рабочий факультет Московского высшего технического училища.

Оставив справа милый мокшанский Моршанск с его доброжелательным архивом и отличным инсарским сыром, маленький кортеж проехал очередные пятьсот километров по бесконечной России и в сумерках въехал в Ульяновск. Утром хранители зашли в областной архив, но ничего нового о Симбирске – огромном торговом центре со странами Каспийского моря – не нашли. Максим с удовольствием отвез друзей в дом-музей Ульяновых на уютной улице Ленина, который в свое время произвел на московского историка огромное впечатление.

Пообедав в уютной чайной лавке у музея, хранители выехали в Сенгилей, где в деревне с типичным имперским названием Поповка жили предки Максима по отцовской линии. По дороге московский историк рассказал, как в Орловском архиве проверял в Мценском уезде двенадцать Алексеевок, чтобы найти нужную. Обычно деревни называли по именам их основателей или членов семей владельцев-помещиков. В каждой губернии были десятки Марьевок, Петровок, Николаевок.

Поповка в начале XXI века была большим, хоть и несколько запущенным, селом, но жителей в ней было вдесятеро меньше, чем сто лет назад. В селе на перекрестке торговых путей, с когда-то десятитысячным населением, почти ничего не осталось от старого времени, и даже в немногих оригинальных дворах были вставлены пластиковые окна. Максим, выросший в украинском казацком местечке, хорошо помнил, что восемьдесят процентов свободного времени у него уходило на обеспечение жизнедеятельности, ежедневное ношение воды из колонки и полив огорода летом, копание огорода в двадцать соток лопатой, уборку урожая, расчистку большого двора от бесконечного снега зимой, заготовку дров и угля и прочая, и прочая, и прочая. С комфортной жизнью у наших предков, увы, были большие проблемы.

В уютной сельской библиотеке Максим оставил несколько своих книг и недавно написанную историю села Поповки Сенгилейского уезда Симбирской губернии. В магазине друзья купили коробку неплохих конфет самарского производства и свежего пахучего хлеба.

Проехав по пяти волжским городам и выяснив, что требовалось, кортеж хранителей продолжил движение на юг.

Активное заселение плодородных равнин Кавказских гор началось только во второй половине XIX века, и они начали преображать весь Ставропольский край. В свое время Максим написал небольшое исследование об этой полувековой войне имама Шамиля, но только для того, чтобы понять в ней роль Турции. Роль, как всегда, была ни в какие ворота. Османская Порта вошла в историю как душегуб своих и чужих и в 1918 году рухнула, чтобы благодаря Кемалю Ататюрку возродиться в совсем другом виде. По дороге Максим в своем очередном репортаже специально сказал, что из Ставрополя хранители заедут в село Бешпагир, в котором хорошо сохранились многие постройки времен Кавказского линейного казачьего войска. Враги должны была знать, где находится московский историк. Однако и лезть на рожон было ни к чему. Как это можно было совместить, Максим не очень понимал, но продолжал вызывать огонь на себя, хотя хорошо знал, что у подлости всегда есть возможность нападения, от которого трудно найти защиту

Закончив дела в краевом архиве, хранители покинули Ставрополь. Через полчаса езды по горячей равнине без деревца и кустика, две хонды въехали в пять ручьев, по-горски – Бешпагир. Судя по огромной трехэтажной администрации, село было совсем не бедным. Остановившись на центральной площади, Максим, Орна и Арно, в сопровождении как всегда незаметного и незаменимого Диогена, зашли в архивный отдел, чтобы узнать, за какие годы сохранились сельские похозяйственные книги. Эти бесценные для генеалогии книги содержали подробные описания всех усадеб и построек местных жителей, состав семей и много чего важного, чтобы понять, как жили ваши предки.

Сохранность документов за 1923-1955 годы была идеальней, чем, например, в хранилищах Курской, Белгородской, Воронежской и Волгоградской областей, сильно пострадавших в Сталинградскую битву и Курскую дугу. Фамилии жителей были славянские, равнины заселяли отставными солдатами и крестьянами из центральных губерний империи.

Поблагодарив улыбчивую архивистку, хранители вышли из администрации на площадь, чтобы пройтись по красивому селу и пофотографировать.

Не тут-то было. Снимали не хранители, а их, с трех сторон, и большая группа боевиков с воплями, что москвичи оскорбили их непотребными словами, от памятника Ленину уже бежали к ступенькам. Очередная провокация была в полном разгаре.

Восток – дело тонкое, кто бы сомневался. Ни о каком мордобое с такими лозунгами не могло быть и речи, поскольку в нем победить было нельзя в принципе. Сейчас гопники покалечат пару своих урок и под камеры обвинят в этом Максима. Этого негодяя, оскорбившего кавказский народ и разжегшего межнациональный конфликт на нашем многострадальном Кавказе. И можно было не сомневаться, что об этом тут же раструбят на всю страну подконтрольные бенефициарам СМИ. Такая провокация хранителям, с репутацией рыцарей без страха и упрека, была совсем ни к чему, как и неизбежное объявление Максима Дружченко в федеральный розыск.

Дело спас Диоген. Не успели Арно и Орна приготовиться к отпору налетчиков, как огромный черный кот, длинная гладкая шерсть на котором вдруг встала дыбом, встал на задние лапы во весь свой немалый рост, и из глаз его вылетели две лиловые молнии, застывшие над площадью на высоте двадцати метров.

Пятеро добежавших до хранителей боевиков, как недавно на Банковой улице, ни с того ни с сего с размаху врезались в бетонную стену здания и с разбитыми мордами попадали кто куда, истошно вопя мгновенно распухшими губами. Шпана замерла, и по появившемуся проходу хранители с Арно в тылу лихо проскочили к своим машинам. Вильнув перед самым носом появившихся как по заказу сразу трех полицейских автомобилей, явно заранее вызванных из Ставрополя, хонды с ходу выскочили на майкопскую дорогу.

Через две минуты машины хранителей летели по пустой дороге, а за ними с воем сирен неслись восемь машин полиции и боевиков. Было ясно, что в ближайшем городке или перекрестке дорог хранителей встретят.

Машины охраны незаметно двигались за бандитами. Задержать два десятка боевиков и полицейских хранители, конечно, могли, но это был бы явный перебор. Без шума, и большого, здесь никак не обойтись – слишком большая вышла бы пропажа, и с эвакуацией в Столицу выходила морока. Телефоны полицейских с момента их появления у администрации Бешпагира были мгновенно взяты под контроль, и все их доклады начальству фиксировались. А вот с погоней надо было что-то придумать, и срочно. И хранители придумали. Хорошая из них все же получилась компания.

Друзья посмотрели на карту дорог на особом навигаторе, по которому длинной линией двигались пятнадцать автомобилей. Максим и Орна дружно оглянулись на Диогена, и тот уморительно взмахнул лапой, прося не беспокоиться. Не сомневайтесь, друзья, – помощник пани Солохи справится и все будет в порядке. Так, слава Богу, и вышло.

Через три минуты сумасшедшей езды по пустой дороге хонда Максима и шедшая за ней хонда Арно на развилке резко повернули на север и под завывание полицейских машин рванулись в сторону Ростова-на-Дону.

Прибавив скорость, хранители ушли от погони. Счет шел на секунды, и на следующей развилке, оказавшись вне зоны видимости боевиков, хонды аккуратно затормозили, чтобы не оставить следов, и свернули налево, встав у обочины.

Диоген, не теряя ни одного мгновения, выпрыгнул в заранее открытое Максимом заднее окно и встал в десяти метрах у поворота.

Под вой сирен машины погони подлетали к перекрестку, и воздух вокруг огромного взъерошенного кота уже переливался и мертвел, как совсем недавно на киевской Банковой. Огромное мерцающее покрывало укрыло обе хонды хранителей, которые разом ослепли и оглохли на две секунды. Максим и Орна инстинктивно схватились за руки, но чувства быстро вернулись.

Вереница машин, не снижая огромной скорости, проскочили перекресток, и историк готов был поклясться, что видел перед ними свою собственную хонду. Вой удалялся, и вскоре погоня умчалась в горизонт, даже не бросив ни одного взгляда налево, где, впрочем, ничего и не было.

Вот это да! Диоген умудрился отвести глаз целой толпе здоровых мужчин, летевших по дороге на восьми автомобилях со скоростью сто пятьдесят километров в час. Ай да черный кот!

Автомобили охраны уже были тут как тут, и сказать, что взволнованные офицеры были удивлены отсутствием потерявшейся на ровном месте погони, – значит ничего не сказать. Когда Максим объяснил товарищам, что сделал Диоген, видавшие виды на пяти континентах диверсанты пришли в некоторое замешательство, а затем все десять уважительно пожали лапу черному коту, чем привели его в полный восторг. Увеличившийся кортеж с двумя хондами в центре двинулся к Майкопу, постепенно растягиваясь, чтобы не привлекать к себе пристального внимания.

Ехать предстояло около двух часов, и впереди были Краснодар, Черноморское побережье Кавказа и Крым, и только потом Ростов-на Дону со всеми областными черноземными остановками. Вряд ли погоня, летевшая выпучив глаза на север, догадается выставить заслоны на юге. А если догадаются – у хранителей есть огромный черный кот, умеющий, например, отвести глаза целой толпе наемников. Максим оглянулся с переднего сиденья на довольного всеобщим вниманием друга и рассмеялся вместе с раскрасневшейся Орной. Как там у Чуковского: «Приходите, тараканы, – я вас чаем угощу». Чай, правда, будет без сахара, но с лимоном.

Еще одна ловушка захлопнулась без добычи, и сколько их еще будет впереди! Впереди было двадцать пять областных и краевых центров, и можно было не сомневаться, что враг хранителей в покое не оставит. Никто из сидевших в семи автомобилях товарищей в этом нисколько не сомневался.

В Майкопе хранители купили на красивом базаре у автовокзала отличный копченый адыгейский сыр в увесистых семикилограммовых ярко-желтых кругах и огромные лепешки, которыми тут же поделились с охраной. Наблюдения за ними, слава богу, не было, но теряться в планы товарищей не входило никак. Быстро поужинав в уютном кафе, хранители сели в машины и, оставив справа маленький республиканский архив с великолепными сотрудниками, а слева – одноэтажный город, выехали на большую дорогу к Черному морю, чтобы через два часа быть в Краснодаре. Устроившись в небольшом отеле на Ставропольской улице, друзья, уставшие от долгой дороги с погоней, заснули сразу. Им снились сны, в которых хранители убегали от быстро приближавшихся бандитов к красивой и бесконечной водной глади.

Утром в расположенном рядом с отелем краевом архиве с интересными фондами, Максим показал Орне документы о заселении Кубани. Среди новых поступлений была напечатанная, наконец, служебная переписка князя Потемкина-Таврического, немало сделавшего для включения новых земель в состав Российской империи и их освоения. В краснодарском архиве Максим написал исследование о Кубанском Казачьем войске, с лекцией о котором успешно выступил в местном университете. Кубань, без сомнения, была страной героев, и дело Екатерины Великой и Потемкина было продолжено. Правда, не в XXI веке, а намного раньше.

От архива Максим вышел в эфир с небольшим репортажем, который тут же разместил на youtube и телеграмм каналах представительства ордена Святого Бернара. Пора было напомнить о своем местонахождении потерявшему хранителей врагу.

Хонды, с трудом выбравшись из бесчисленных городских пробок, выехали на южную дорогу, чтобы к Черноморскому побережью Кавказа попасть в Крым. Еще утром в отеле историк предложил майору превратиться из дичи в охотника и самим устроить ловушку противнику. Лучше всего это можно было сделать в Крыму, о котором Максим знал все. Его первой напечатанной книгой была «История Крыма», выдержавшая несколько изданий.

Поочередно объехав за несколько лет все пляжи и города Крыма, московский историк выбрал поселок Новый Свет, который очень хотел показать Орне, вернее, его базу отдыха в можжевеловой роще у самого синего моря. В Новом Свете очередных посланцев бенефициаров будет ждать сюрприз, первый, но, дай бог, не последний. Хранителям предстояло одновременно искупаться в море и натянуть нос врагу. Для начала.