Читать книгу: «Матриархат: мифы, нюансы и реальность Научно-ироническое путешествие в мир женского царства, где всё не так просто»

Глава 1

Определения и концептуальные основы (где начинаются нюансы)

Матриархат vs. матрилинейность: Для начала стоит развести два понятия, которые часто путают. Матрилинейностьозначает, что родство и наследование имущества идут по женской линии – от матери к детям, особенно к дочерям. В таком обществе ваша фамилия, дом, земля и даже статус могут переходить через поколение именно по линии матери. Но это не означает, что женщины автоматически "правят" всеми и вся. Вот тут-то и появляется матриархат – термин, подразумевающий, что власть и ключевые решения находятся преимущественно в руках женщин. Проще говоря, матрилинейное общество – это про то, кто чьей мамой приходится, а матриархальное – кто в доме (и за его пределами) хозяйка. Например, народ может быть матрилинейным (дети принадлежат к роду матери), но при этом лидерами, вождями или главами деревень остаются мужчины. И наоборот, гипотетически можно представить патрилинейное общество (по отцовской линии), но с женщинами на политических постах. Поэтому не стоит, услышав о наследовании по материнской линии, сразу восклицать: "О, так у них там матриархат!" – нюансы, как говорится, решают всё.

Матрилокальность: Ещё один термин-родственник – это матрилокальность. Он описывает практику, когда муж после свадьбы переезжает жить в семью или деревню жены. Представьте себе: вместо того чтобы невестка шла жить к свекрови, всё происходит наоборот – новоиспечённый супруг со своими вещичками отправляется в дом тёщи. Для некоторых это уже звучит как переворот вселенского масштаба! Однако матрилокальность не равна матриархату автоматически. Да, женщина остаётся на родной территории, окружённая поддержкой своих родственниц, и это даёт ей определённую защиту и влияние. Мужчина же – "пришлый" в этой общине, и его статус часто зависит от уважения со стороны семьи жены. Но при всём при этом реальные лидеры общины могут быть и мужчинами. Тем не менее, матрилокальность обычно идёт рука об руку с повышенным статусом женщин: если не формальной властью, то хотя бы свободой и безопасностью. Ведь доминирующая шутка в таком селе: "У кого тёща главнее – тот и женат удачнее".

Спектр моделей: Мир социальных устройств не чёрно-белый, и между полюсами "полный матриархат" и "жёсткий патриархат" раскинулся целый спектр. На одном гипотетическом краю – воображаемый "чистый" матриархат, где женщины занимают все ключевые позиции точно так же, как мужчины в классическом патриархате. Это такой зеркальный мир, где президентка, генералша и главная жрица – норма, а мужчины скромно варят кашу дома. Прямо скажем, таких обществ история почти не знает (если не считать литературных фантазий). Чуть ближе к реальности – общества с сильными матрилинейными или матрифокальными чертами. Там женщины могут не носить короны, но владеют землёй, распоряжаются семейным бюджетом, воспитывают детей без оглядки на мужей и держат фамильный очаг. Мужчины же нередко играют заметную роль снаружи дома – например, представляют семейство на сходе, воюют или торгуют – но вот ресурсы и наследники остаются под крылом женской линии. Ещё ближе к центру спектра – разные смешанные модели, где мужчины формально главнее, но женщины не безвластны, либо наоборот. Например, муж может считаться главой семьи, но ключевые решения принимаются после "совещания" с женой (а то и с тёщей впридачу). Короче говоря, реальных вариаций – масса, и каждая культура балансирует по-своему, порой напоминая хитроумный матримониальный калейдоскоп.

"Мягкая" власть vs. "жёсткая" власть: Когда говорят о власти женщин, часто уточняют, что проявляется она не совсем так, как привычная нам патриархальная "жёсткая" власть. Под жёсткой властью можно понимать прямое политическое господство: королева на троне, женщина-вождь, командирша полка – всё ясно и официально. А вот "мягкая" женская власть – понятие более тонкое. Это влияние, которое женщины оказывают через родственные связи, контроль над ресурсами, воспитание, религиозные обряды и т.д., не занимая при этом формально самых высоких постов. Представьте себе деревню, где совет старейшин вроде бы мужской, но этих самых старейшин в детстве растили, учили уму-разуму и даже выбирали на должность – кто? Бабушки из материнского рода. Или, скажем, мужчина – формально хозяин дома, но дом-то принадлежит жене, и все сбережения под её замком. Вот это и есть мягкая власть: без шума и пыли, без корон и маршальских жезлов, но попробуй пройди мимо! В таких случаях женщины могут тихой сапой контролировать многое – от того, кому достанется кусок земли, до того, будет ли завтра война (как мы увидим на примере ирокезов, где слово матерей могло остановить военный поход). Конечно, бывали и примеры весьма жёсткой женской власти – возьмём ту же царицу Екатерину Великую, хоть её общество и не было матриархальным. Но в целом, говоря о традиционных сообществах, важно помнить: влияние женщин часто носит форму доверительного совета, культа, распределения благ – а не открытых приказов, скреплённых печатью.

Миф о "золотом веке": С идеей матриархата связана упорная легенда: будто бы в глубокой древности всенароды прошли через стадию матриархата – такого себе райского периода мира и достатка под мудрым женским началом. Эта идея родилась в XIX веке благодаря исследователям вроде швейцарца Йохана Бахофена и позже подхвачена Фридрихом Энгельсом. Бахофен в 1861 году выпустил труд "Материнское право", где заявил, что матриархат – естественная первая форма семьи и общества, основанная на материнстве и миролюбии. Энгельс в "Происхождении семьи, частной собственности и государства" тоже рассуждал о первобытном матриархате, сменившемся патриархатом с появлением частной собственности. Картина, конечно, красивая: представлялась такая глобальная "эра Матери", когда жили общинами, поклонялись Великой Богине, не воевали, и вообще всё было замечательно, пока коварные мужчины не узурпировали власть.

К сожалению (а может, к счастью для любителей драмы), антропология не подтверждает существование такого всеобщего золотого матриархата. Полевые исследования в XX веке обнаружили много уникальных матрилинейных обществ, но ни одного, где женщины абсолютно монопольно правили бы "как мужчины при патриархате". Да и археология не дала однозначных доказательств, что в доисторические времена где-то существовала всеобщая матриархальная утопия. Скорее всего, представления о ней – продукт викторианских фантазий и желания увидеть в прошлом некую идиллию. Антропологи XX века развенчали эти представления (так, Джоан Бамбергер в 1974 г. назвала универсальный древний матриархат "научной утопией"). Сегодня принято считать, что миф о древнем матриархате – это именно миф, отражающий скорее наши современные надежды или страхи, чем реальную историю.

Феминистские интерпретации: Идея матриархата не могла не привлечь внимание феминистских мыслителей. Для одних это был способ найти исторические прецеденты женской власти – доказать, что патриархат не вечен и не универсален. В середине XX века некоторые исследовательницы и писательницы всерьёз искали следы древних матриархатов или хотя бы культур, где женщины жили свободнее. Появились работы и книги, рисующие альтернативную историю: например, предположения, что в Европе до индоевропейских завоеваний могла существовать мирная цивилизация поклонения Великой Богине (теории Марии Гимбутас). Антропологи (например, Маргарет Мид, Пегги Сэндей) искали реальные свидетельства женского доминирования у разных народов, доказывая культурную условность привычных нам порядков. Другие авторы создавали утопии – литературные миры, где правят женщины или царит полный гендерный паритет. Классический пример – роман Шарлотты Перкинс Гилман "Её страна" (1915), где трое мужчин попадают в изолированную страну, состоящую из одних женщин, – идеальное общество без войн и страданий. Позже, в конце XX века, появились и более мрачные фантазии: например, в творчестве Мэрион Зиммер Брэдли или в антиутопиях показывались общества, где женщины доминируют уже не столь идиллично, а порой даже жестоко – чтобы читатель мог задуматься о перекосах любой власти.

Стоит отметить, что не все феминистки были сторонницами идеи "женского царства". Многие подчёркивали, что цель – равенство и сотрудничество полов, а не смена местами угнетателей и угнетённых. Концепция андрогинных моделей общества предполагает, что лучшие черты, традиционно приписываемые "женскому" (ненасилие, забота, коллективность), и "мужскому" (решительность, техническая смекалка, конкуренция) могут быть объединены. Таким образом, феминистские взгляды на матриархат варьируются от романтизации прошлого или будущего "женского правления" до осторожного скептицизма: а нужно ли нам вообще любое господство по половому признаку, пусть даже женское?

Эволюционные теории: В старых схемах развития общества матриархату отводили своё место – обычно самое начало. Мол, в первобытности, когда люди ещё бегали с дубинами и не знали, что такое частная собственность, жили они матриархатом. Это вытекало из логики: раз уж мать биологически очевидна (ребёнок-то из неё родился), а отец – фигура гипотетическая (кто там разберёт в доисторическом романе), то первые родовые группы могли строиться вокруг матерей и их детей. Братья матерей (дяди) помогали растить племя, а институт отцовства, дескать, ещё не оформился. Отсюда делался вывод: матриархат был необходимой стадией эволюции семьи и общества, пока мужчины не сообразили, что к чему с наследниками, и не взяли бразды правления.

Современная наука смотрит на такие теории скептически. Во-первых, никаких однозначных доказательств чисто матриархальной стадии нет – разные народы развивались по своим траекториям, и универсальной формулы "от матриархата к патриархату" не существует. Во-вторых, эволюция – вещь хитрая: возможно, элементы матрицентричности (типа важной роли бабушек и матерей) действительно были повсеместно, ведь человеческие детёныши такие беспомощные и требуют коллективной заботы. Но это не равняется политическому господству женщин. К примеру, гипотеза "бабушки" в антропологии утверждает, что долгая жизнь женщин после менопаузы эволюционно обусловлена их вкладом в воспитание внуков – что косвенно говорит о высоком статусе пожилых женщин в ранних сообществах. Однако статус – не то же самое, что власть. В общем, споры продолжаются, и тема матриархата в эволюции остаётся скорее философским упражнением: приятно поразмышлять, как бы могло быть, но трудно проверить, как было на самом деле.

Критика термина: Слово "матриархат" настолько заряжено образами и эмоциями, что учёные порой сторонятся его, как мины замедленного действия. В нём слышатся и грозные амазонки, и добрые бабушки у очага – каждый воображает своё. Поэтому антропологи часто предпочитают более нейтральные описания: говорят о матрилинейных обществах, матрифокальныхсемьях, матрицентричных культурах. Эти термины позволяют точно указать, в чём именно роль женщины центральна, не подразумевая автоматически, что женщины "всем заправляют".

Некоторые исследователи прямо указывают, что слово "матриархат" сбивает с толку. Оно заставляет нас мерить чужие культуры линейкой "кто главнее – муж или жена?", будто иных измерений и нет. В результате богато устроенные общества сводятся к примитивной схеме: если не патриархат, значит матриархат (третьего не дано). А ведь правда намного сложнее: бывают общества, где и мужчины, и женщины имеют власть в разных сферах; где царит скорее принцип старшинства или магического авторитета, не привязанного напрямую к полу. Поэтому в научных текстах вы всё чаще встретите осторожные формулировки: например, "матрицентричное сообщество охотников-собирателей" вместо броского "матриархального племени". Конечно, термин "матриархат" всё же используется – порой сознательно, как концептуальная провокация, или для обозначения идеала/мифа. Но каждый раз его приходится уточнять и оговаривать, чтобы не возникало образа "женского патриарха" в юбке, правящего мужчиной-рабом, – ибо реальность, как мы уже поняли, предлагает куда более изящные сочетания.

Глава 2

Исторические и этнографические примеры (реальные и дискуссионные)

Минангкабау (Западная Суматра): Минангкабау – пожалуй, самое крупное в современности матрилинейное и матрилокальное общество, насчитывающее несколько миллионов человек в Индонезии. Здесь недвижимость (рисовые поля, дома) и фамильные ценности передаются по женской линии: от матери к дочерям. Семьи объединены в кланы по женскому родству. После свадьбы муж обычно переезжает к жене и живёт в доме её семьи. Причём дом этот принадлежит женскому роду – управляет им старшая женщина, вроде бабушки или тёти, которую все уважают.

У минангкабау сложился интересный баланс: мужчинытрадиционно занимают должности за пределами дома – они могут быть религиозными лидерами (имамами, поскольку минангкабау исповедуют ислам), вождями деревень или представителями клана на советах. Однако их власть во многом зависит от поддержки их материнского рода. Женщины же властвуют в быту: распоряжаются хозяйством, землёй, финансами семьи. Брат матери (то есть дядя по материнской линии) часто помогает воспитывать племянников и наставлять их, почти как второй отец.

Примечателен обычай "мерантау": молодые мужчины минангкабау по достижении определённого возраста отправляются из родной деревни "искать удачу" – торговать, учиться или работать в других регионах. Считается, что, добившись успеха на стороне, мужчина принесёт честь и благосостояние своему материнскому клану. Ведь хоть сын и уходит, его корни остаются в материнском доме. Получается своего рода мирный исход мужчин "в люди", в то время как женщины остаются хранительницами очага и родной земли. Этот обычай как бы подчёркивает: даже покидая дом, мужчина делает это ради женщин своего рода – матери, бабушки, тётушек.

Интересно, что минангкабау сумели сохранить свою матрилинейную систему несмотря на влияние ислама и окружающих патриархальных культур. Их пример показывает, что экономика (оседлое земледелие), при которой земля – главный ресурс, хорошо сочетается с передачей этой земли по женской линии. А гибкая система, где мужчины могут реализовываться вовне, а женщины держат семью, оказалась устойчивой.

Мосуо (Китай, Юньнань): На юго-западе Китая живёт народ мосуо (их ещё называют наси) – известный как "общество без мужей и отцов". Это преувеличение, конечно, но доля правды есть. У мосуо практикуется матрилокальное проживание и своеобразные отношения, которые антропологи называют "тисе"или "гостевой брак". Женщина-мосуо не выходит замуж в нашем понимании – вместо этого у неё могут быть один или несколько "ночных гостей" (на языке мосуо их называют "аксія", что-то вроде друга-возлюбленного). Мужчины ночью навещают возлюбленных, а днём возвращаются в дом своей матери, где продолжают жить. При таком укладе каждый человек остаётся пожизненно в доме своей матери, среди своих братьев, сестёр и других родственников по материнской линии.

В языке мосуо традиционно не было слов "муж" и "жена" – эти понятия просто не нужны при системе "ходящих мужей". Отец биологически известен, конечно, но социально он играет почти никакой роли: дети воспитываются матерью, бабушкой и другими членами её рода. Формально отцом ребёнку считается мать – шутят, что лучшего подтверждения отцовства, чем материнство, природа не даёт. Главой большого семейного дома обычно является старшая женщина – дабу (что-то вроде бабушки-матриарха). Именно она управляет хозяйством, распределяет труд и ресурсы, решает, кого пустить ночевать к внучкам, а кого выставить за порог.

Мосуо часто называют "царством женщин", и действительно, женщины там очень свободны в выборе партнёров, владеют землёй и имуществом, не зависят экономически от мужчин. Но при этом и мужчины у мосуо не угнетены – они просто заняты иным. Мужчины несут ответственность в своих родных домах: помогают матери и тёткам, растят племянников, ведут тяжёлую работу, ходят на рыбалку, торговлю. Интересно, что многие мужчины-мосуо довольны таким порядком: никаких тебе тёщ и ипотек – живи с роднёй и заходи к дамам сердца, когда зовут. Конечно, современность вносит коррективы (кто-то заводит более "европейские" семьи, кто-то уезжает), но в целом уклад сохраняется. Мосуо демонстрируют, насколько иначе может быть устроена семья: без брака как института, без деления детей на "наших и не наших" – весь материнский дом воспитывает новое поколение сообща.

Акан (Гана, Кот-д’Ивуар): Народы акан в Западной Африке (например, ашанти в Гане) издавна практикуют матрилинейность. Это означает, что принадлежность к роду, титулы и собственность передаются по линии матери. Например, если человек из народа акан – вождь деревни, то наследовать его пост будет не его сын, а сестринец (сын его сестры). Такая система ставит дядю по матери, которого на языке акан называют "уафа", на особое место: именно он часто является главным наставником мальчиков, принимает важные решения за племянника и контролирует семейное имущество, пока тот не вырастет.

В обществе акан существует должность "королевы-матери"– старшей женщины клана, обычно из той же семьи, что и вождь. Она не только обладает собственным статусом, но и играет ключевую роль в политике: может влиять на выбор нового вождя или даже сама исполнять обязанности лидера, если мужчины-родственники ещё молоды или отсутствуют. Исторически известны случаи, когда женщины акан фактически руководили народом – например, Яа Асантева, королева-мать Эджису, в 1900 году возглавила восстание против британцев. Хотя формально у акан чаще всего правят мужчины, женщины-предводительницы там не аномалия, а часть традиции.

Для акан матрилинейность вовсе не означает отстранения мужчин – просто родственные связи и собственность структурированы иначе. Мужчина заботится о детях своей сестры так же, как о своих собственных, зная, что его собственные дети принадлежат роду жены. Это создаёт своеобразную сетку взаимных обязательств: каждый мужчина – чей-то дядя, каждая женщина – чья-то тётя, и через эти роли поддерживается прочность клана.

Кхаси и гаро (Северо-Восточная Индия): Среди племён северо-восточной Индии выделяются кхаси и гаро – одни из немногих матрилинейных народов в Южной Азии. У кхаси родословная и наследование идут по женской линии, причём особое положение занимает младшая дочь семьи. Именно она, по обычаю, становится наследницей родового дома и земли, а также ответственной за пожилых родителей. Когда младшая дочь выходит замуж, её муж переезжает в дом её семьи (матрилокальность), и молодая пара живёт под одной крышей с матерью невесты. Считается, что младшая дочь – хранительница очага, и раз она остаётся рядом с родителями, ей и передаётся имущество.

В таком укладе отец в жизни детей играет меньшую общественную роль, чем дядя по матери. Брат матери (по-кхаси – "уа") часто участвует в воспитании племянников и помогает сестре принимать важные решения. Это не значит, что отцы не важны вообще – просто их роль во многом личная, а социальные гарантии и принадлежность ребёнка определяются материнским родом. У гаро схожая система: наследница – тоже дочь (часто младшая), и муж приходит жить в дом жены.

Несмотря на матрилинейность, политические лидеры у кхаси традиционно были мужчинами – вождями деревень и союза племён. Однако и там женщины могли влиять: например, через совет старейшин, где старшие женщины рода имели голос совещательный, или через контроль над распределением продовольствия. Сегодня кхаси и гаро находятся под давлением окружающей патриархальной культуры и формальных законов Индии, но матрилинейные традиции всё же сохраняются – и младшие дочери по-прежнему остаются ключевыми фигурами в родах.

Берберы и туареги (Северная Африка): Среди народов Северной Африки, известных в истории как берберы, встречаются интересные матрилинейные черты. Особо выделяют пустынный народ туарегов. Хотя туареги исповедуют ислам, их традиции заметно отличаются от патриархальных норм большинства мусульман. У туарегов женщины наследуют имущество – например, фамильные кочевые палатки, домашняя утварь и даже скот передаются от матери к дочерям. Когда женщина выходит замуж, её палатка остаётся при ней, и если брак распадается, муж уходит ни с чем, а жена сохраняет своё добро.

Примечательный обычай туарегов – «синяя вуаль наоборот»: в то время как женщины ходят с открытым лицом, именно мужчины традиционно закрывают лицо синим платком (тагельмустом). Символически это иногда трактуют как отражение высокого статуса женщин – мол, им прятать лицо незачем, пусть мужчины скрываются. Конечно, это скорее красивая легенда, но доля истины есть: у туарегов женщина славится свободой нравов и уважением. Девушкам до замужества дозволяется свободно общаться с юношами, и никто строго не контролирует их личную жизнь – репутация не страдает. Жена может по своему желанию инициировать развод, и разведённая женщина не потеряет честь, напротив – нередко она пользуется популярностью и снова выходит замуж, если захочет.

Хотя у туарегов политическая власть чаще принадлежала мужчинам (шейхам, старейшинам), влияние женщин чувствуется повсюду. Известны рассказы европейских путешественников о гордых туарегских дамах, диктующих условия торговли и хранящих родовые летописи (традиция тифинаг – алфавита туарегов, которым владели преимущественно женщины). Этот пример показывает, что даже в суровых условиях пустыни могли складываться устойчивые общества, где женщина – полноправная хозяйка своего имущества и судьбы.

Ирокезы (Северная Америка):Классический пример матрилинейного общества – ирокезы (они же Гауденосауни, союз нескольких племён северо-востока Америки). У ирокезов клановая система строилась по женской линии: все дети принадлежат к клану матери, а главный старейшина клана обычно – женщина, матриарх. Эти клановые матриархи обладали внушительным авторитетом. Они распределяли продовольствие, контролировали земли (ирокезы были земледельцами и выращивали кукурузу, бобы, тыквы – т.н. "три сестры"). А главное – именно женщины-старейшины назначали вождей из числа мужчин и могли их сместить, если те плохо справлялись.

Совет ирокезской конфедерации состоял из мужчин-вождей, но за каждым из них стояла уважаемая женщина из его клана, которая и предложила его кандидатуру. Если вождь терял доверие женщин своего клана, ему указывали на дверь – буквально забирали пояс с раковинами вампума, символ власти. Кроме того, при принятии решений о войне и мире женское слово было решающим. Легенда гласит, что однажды, задумав пойти войной на соседей, мужчины-воины столкнулись с тихим саботажем: ирокезские женщины отказались снабжать их кукурузой и сушёным мясом для похода. Пришлось остаться дома – без продовольствия далеко не уйдёшь. Так женский совет фактически наложил "вето" на конфликт.

Ирокезы поразили европейцев, привыкших к другому положению женщин. В XVIII веке один миссионер жаловался, что у ирокезов "жёны чересчур свободны и не уважают мужей", потому что женщина могла развестись, просто выставив вещи мужа из дома. Для европейцев того времени такой уровень автономии женщин был шоком. Тем не менее, общество ирокезов было достаточно гармоничным: роли мужчин и женщин различались, но считались равнопочтенными. Можно сказать, политика была мужским делом, но политики росли из материнского гнезда. Неудивительно, что ирокезский уклад позже вдохновил некоторых ранних феминисток – дескать, вот пример народа, где женщины имеют голос и власть.

Античные мифы о «царстве женщин»: Истории о народах, где верховодят женщины, волновали умы задолго до современной антропологии. Ещё древние греки рассказывали легенды об амазонках – племени воинственных женщин, живущих без мужчин (или использующих их только для продолжения рода). По мифу, амазонки обитали где-то на окраинах цивилизованного мира – по разным версиям, в Причерноморских степях, в Ливии (Северная Африка) или на острове Лемнос. Греческие герои, от Геракла до Ахилла, сражались с амазонками, и хотя греки побеждали (как же иначе в греческих мифах), сам факт таких рассказов говорит о многом. Вероятно, эти мифы отражали страх и восхищение: для патриархальной греческой культуры мысль о женщинах, равных мужчинам в бою и не подчиняющихся им в быту, была пугающе притягательной.