Читать книгу: «Шварцкау», страница 2

5

Часовой возле штаба козырнул лейтенанту, но тот его даже не заметил, как будто с трудом понимал, что происходит вокруг.

Солдат проводил офицера удивленным взглядом и покачал головой. На комбинезоне этого бедняги виднелись прожженные дыры, лицо было закопчено, а на шее болтались обрывки гарнитуры связи.

Не стучась, он толкнул дверь и ввалился в комнату оперативного планирования, где, склонившись над копией карты района, стоял майор Фрей и задумчиво посасывал мундштук электронной сигареты.

– Рулоф! Ну наконец-то! – воскликнул он, распрямляясь. – Почему не докладывали?! Что с фортом?!

– С фортом? – переспросил лейтенант и грустно улыбнулся. – Форт мы оставили, сэр. А не докладывал, потому что вот…

И он сдернул с шеи оборванную гарнитуру.

– У «гасса» полкабины снесено, поэтому я двигался даже без навигатора и понятия не имею, кто там остался цел, а кто нет…

Лейтенант вздохнул и посмотрел вокруг ищущим взглядом.

– Дайте выпить…

Майор повернулся к сержанту, тот сделал шаг к привинченному к стене сейфу, отпер его и достал бутылку с крепким солдатским пойлом. Налил половину большого стакана и подал лейтенанту, тот выпил алкоголь, словно воду, вернул стакан и подошел к столу, где лежала карта.

– Мы потеряли весь район, лейтенант.

– Да, сэр, это ясно, – кивнул Рулоф, глядя куда-то сквозь карту.

– Что там хоть было? Вы сами расскажете, или я должен каждое слово из вас щипцами вытаскивать?! – начал сердиться майор. В штабе полка от него ждали подробностей, а он пока не мог им сказать ничего, кроме того, что форт потерян. Майор в ярости прикусил мундштук, тот треснул.

– Сэр, я… – лейтенант покачал головой, – я до сих пор не могу понять, как это произошло. Нас среди ночи разбудил сигнал тревоги и мы побежали в парк – обычная ночная тревога, как и множество других. Но в этот раз все было по-настоящему – пока мы бежали, из бункера уже заработал миномет и начал обстреливать дальние холмы. У них там уже были пристрелены площадки.

– Понимаю, – коротко кивнул майор, продолжая сжимать в зубах сломанный мундштук.

– И еще пулеметчик – он стрелял с вышки трассирующими, указывая минометчикам направление.

Майор снова кивнул. Рассказывая, лейтенант то и дело умолкал, и это раздражало.

– Я забрался в кабину, запустил системы с панели быстрого запуска и тут заметил, что навесной генератор не работает, понимаете?

– Он вышел из строя?

– Не просто вышел из строя, сэр, а был поврежден. Краузе и Люкс тоже сообщили о повреждениях, значит, это была какая-то диверсия.

– А что потом? Как захватили форт?

– Они атаковали нас, сэр. В тот самый момент и выяснилось, что наши машины практически выведены из строя.

– Что вы говорите, Рулоф? У вас было танковое звено! У вас были четыре тяжелых робота, и вы не смогли отбить атаку?! – Майор сердито швырнул в угол раскрошившийся мундштук. Его вдруг прорвало, и он кричал, наверное, целую минуту, приводя все более смешные доводы не в пользу лейтенанта и других его коллег, однако уже и сам понимал, что это лишь вспышка бессмысленного гнева.

После потери трех фортов они решили подстраховаться и максимально усилили прикрытие, взяв из «энзэ» четыре новые машины. И что же противник? Он перехитрил их и каким-то образом умудрился повредить генераторы по крайней мере у трех шагающих машин.

– Они атаковали нас силами механизированной роты, сэр. Ну, или чуть меньше…

– Но вы со своей позиции должны были сжечь их! – снова взорвался майор.

– И смогли бы, если б у нас работали навесные генераторы, а так – мы едва передвигали опоры и лупили ракетами куда попало, лишь бы сбросить.

– А танки? Почему они не поддержали вас?!

– Танкисты пытались, сэр, они вели частый огонь и наступали в контратаке, но их снаряды проносились где-то в стороне от противника, складывалось впечатление, что у них тоже что-то было не в порядке.

– Они стреляли неточно?

– Хуже, сэр. Они просто мазали с большой дистанции, а ближе их не подпустили.

– А что же лаунчеры? У вас была приличная поддержка из лаунчмодулей!

– Да, сэр, должны были подойти двадцать четыре аппарата, но, как я понял, половина из них была брошена на диверсантов.

– Про диверсантов пока что ничего не ясно! – раздраженно бросил майор и достал из кармана другой мунштук.

Настоящая сигарета успокоила бы его в полминуты, а эти электронные имитаторы давали лишь временное облегчение.

Майору очень хотелось курить, он давно пытался бросить, но все никак не получалось, да и как тут бросишь с такой работой?

В дверь постучали.

– Входите! – крикнул майор. В штабную комнату заглянул перепачканный сажей сержант-механик.

– Чего тебе, Хаузер? Что еще случилось?

– Прошу прощения, сэр, я по поводу машины лейтенанта Рулофа…

– И что с ней?! Снесено полкорпуса – это я уже знаю!

Сержант покосился на лейтенанта, ища у того поддержки.

– Он по поводу навесного генератора, сэр…

– Ах так? Ну говори, мы хотим узнать это немедленно!

– Пробит навылет бронебойным малокалиберным снарядом.

– То есть каким малокалиберным? Точнее!

– Двадцать три миллиметра.

– Двадцать три миллиметра, – повторил майор и вздрогнул от разнесшейся вдруг отдаленной канонады.

– Наши ВКС наносят удар, сэр… – подсказал ему сержант-чертежник.

– Я знаю, что это наши ВКС! Только где они были ночью?! – пробурчал майор, хотя прекрасно понимал, что из-за спутниковых аномалий это было единственное временное окно, когда космические силы могли видеть и атаковать цели.

– У тебя все, Хаузер?

– Да, сэр.

– Можешь быть свободен.

Сержант отсалютовал перепачканной рукой и вышел. Майор затянулся имитатором. Хорошо бы достать те новые картриджи, которые позволяли переключаться на двадцать сортов табака. Хорошо бы, но пока годились и эти. В прошлом месяце он пробыл на марше четверо суток совсем без сигарет. Вот это было испытание. К концу недели был готов скурить даже портянку.

– Что еще можете рассказать, Рулоф? – спросил майор, поглядывая на сгорбившегося лейтенанта.

– Когда нас опрокинули, сэр, и когда загорелись танки, мы стали отходить. Сначала организованно, прикрывая друг друга, а потом нас накрыли ракетами стритмодули, началось бегство.

– Избавьте меня от этих подробностей, лейтенант…

– Нет, сэр, послушайте, это важно. Поскольку мы потеряли форт, я решил хотя бы выяснить, по кому на далеком холме стреляли пулеметчик и минометный расчет.

– И что же? – заинтересовался майор и даже вынул изо рта мундштук.

Лейтенант продолжил не сразу, он заново переживал потрясение недавнего боя, на его осунувшемся лице проступали капли пота.

– Я видел очень нечетко, электричества не хватало и экраны работали в аварийном режиме, но все же заметил какое-то движение – вроде перемещения пехоты – и стал преследовать их, полагая, что выйду на какой-нибудь бронетранспортер или десантный танк и уж там расправлюсь со всеми разом, но ничего не обнаружил – только пещеры. Много пещер в глиняных склонах. Только я подумал опустить корпус, чтобы прямой наводкой вогнать в каждую яму по ракете, как налетели стритмодули. Пока я от них отстреливался, появился тардионский «грей» и начал почти в упор бить по кабине и манипуляторам.

– Ну так дал бы ему из главного! – не выдержал майор.

– Я попытался, сэр! Но едва поднял манипулятор, как из ближайшей пещеры ударила малокалиберная пушка. Всего несколько выстрелов – и тяга на главном манипуляторе была перебита. Я открыл огонь ракетами – наобум, лишь бы отбиться, а потом еще из пулеметов по «грею». Я бы мог добить его – дистанция была совсем малой, но тут снова налетели стритмодули и пришлось уходить.

– Значит, по тебе бил тот самый снайпер-диверсант? Это он ссадил тебе тягу?

– Думаю, что да. Уж очень лихо у него это получилось, хотя было темно.

Лейтенант вытер рукавом лицо, а майор вздохнул и, поглядев на недоделанную карту, спросил:

– Что еще скажешь?

– Дайте выпить, сэр.

6

Через полчаса после этого разговора поступило сообщение об обнаружении воздушной разведкой двух «гассов» и одного танка. Все три машины двигались на аккумуляторах и автономке – их основные механизмы были повреждены, а пилоты время от времени теряли сознание.

Майору Штоккеру позвонили из штаба полка, чтобы выяснить, почему он медлит с докладом, так что ему пришлось собрать воедино весь свой опыт, артистизм и фантазию, чтобы описать начальству, в какой переплет попали вверенные ему войска.

– В результате спланированной мною поисковой операции, сэр, нам удалось обнаружить три тяжелых робота и легкий танк типа «бэ-эс» и сейчас мы доставляем их эвакуаторами в ремзону, чтобы провести экспертизу для дальнейшего…

– Хватит! – оборвал его начальник штаба полка. – Даю вам еще час, майор, чтобы доложить что-то более внятное!

– Сэр, против моего батальона применили какое-то новое оружие! Я уверен в этом!

– Выводы будет делать полковая комиссия, майор!

– Но почему же сразу комиссия, сэр?

– Все! Жду доклада через час! – сказал как отрезал начштаба и отключил связь.

Майор вздохнул и постоял еще какое-то время, чтобы собраться с мыслями. Затем повернулся к сержанту-чертежнику:

– Я пойду в техпарк, а ты заготовь листы бэ-четыре и це-шесть. Склей их, чтобы, когда я вернусь, мы нанесли обозначения.

– Слушаюсь, сэр! – ответил сержант и щелкнул каблуками. Он ценил это тихое местечко и не собирался, как его предшественник, попасть на передовую из-за какого-нибудь пустяка.

Майор взял с тумбочки кепи, еще раз оглядел штабную комнату и вышел на крыльцо, заставив вытянуться стоявшего там часового.

– Что, приятель, спишь? – спросил майор, спускаясь по ступеням.

– Никак нет, сэр! Не сплю!

– Нет, спишь, – не согласился майор и, проходя мимо отсыревшего угла штабной постройки, остановился и повернулся к часовому:

– А кто у нас ссыт на углы штаба? Кто подмывает боеспособность, а, рядовой?

– Это не я, сэр!

– Точно не ты?

– Точно, сэр!

Часовой был шокирован таким чудовищным подозрением и не знал, как доказать свою невиновность.

– Ну, если не ты, значит, диверсанты. Они теперь повсюду, – произнес майор и направился в техпарк, куда уже втаскивали последний из найденных «гассов».

В воротах парка к нему подошел главный механик. Вытирая ветошью руки, он кивнул в сторону обездвиженных стальных тел:

– Полная переборка, сэр. Проще сказать, что у них уцелело.

– А пилоты где?

– Док утащил их к себе в санчасть. В кабинах полно крови и бинтов, а танкист вообще едва живой. Непонятно, как машину вел.

– Ты мне вот что скажи, что там с этими навесными генераторами? Что за пробоины?

– Ах это… – Механик понимающе кивнул. – На всех трех «гассах» генераторы пробиты бронебойными снарядами.

– Вот задница, – произнес майор и хлопнул ладонью по пыльному столбу ограждения.

– Это еще не вся задница, сэр. Приемный экран танка тоже прострелен тем же калибром – двадцать три миллиметра.

– Та-а-ак! – протянул майор и сдвинул кепи на затылок. Если бы уцелел командир форта, он бы подставил его для разбирательства со штабом полка, а теперь получалось, что за все придется отвечать самому.

А теперь начнется: «Почему не была обеспечена надлежащая охрана?», «Почему противник подошел на расстояние выстрела?» и еще куча всяких «почему» от начальника штаба и полковой комиссии, а финалом всего может стать отставка без денежного содержания.

Майор посмотрел на часы. До срока, установленного начальником штаба, оставалось чуть более получаса, у него могло что-то получиться, если успеет поднять шум еще до доклада. Но как? Следовало подумать.

Бросив взгляд на копошившихся вокруг изуродованных машин механиков, майор вспомнил, как в детстве подкладывал в муравейник жуков и смотрел, как деловито те разделывали добычу. То же делали и механики, пользуясь навесными подъемниками и кран-балками. Муравьи, одно слово.

7

После ночной кутерьмы в бюро было время обеда. Рановато, конечно, для обеда, но для тех, кто работал круглосуточно, это было неважно.

Дай спецу пожрать, тогда и жди от него успехов. Майор Танжер усвоил это очень хорошо. Его люди работали сутками напролет и не роптали, поскольку получали самое лучшее питание, а поспать могли на составленных стульях, тем более что стулья в бюро были мягкие – словно специально придуманные для казарменного режима работы.

Имелась туалетная комната с запакованными наборами для умывания, душевая на две кабины и даже запас солдатских спортивных костюмов вместо пижамы. Все условия – только работай.

Четверть часа назад из города к воротам штаба доставили восемь порций лазаньи с бараниной, два свиных рулета, полдюжины говяжьих котлет и суп «армо» – восемь порций.

До города было двадцать километров, по местным меркам достаточно далеко, но поскольку заказ был большой, а Танжер давал курьерам по пять ливров чаевых, они с готовностью возили заказы и даже вручали бесплатные десерты, вроде крахмала из генномодифицированого картофеля с сахарозаменителем и фруктовой эссенцией.

Несмотря на аппетитный вид подобных бонусов, Танжер приказывал сливать их в унитаз, но курьерам об этом знать не следовало. В бюро вообще все держали в тайне, это была специфика их работы.

Через приоткрытое окно в кабинет прорывался бодрый ветерок и щекотал пятки Танжера, который, сняв ботинки, дремал в кресле, закинув ноги на подоконник.

В дверь постучали.

– Ну, кто там стучится? Входите, я же разрешаю без стука! – крикнул Танжер, сбрасывая с лица салфетку, которой прикрывался от яркого света.

– Это я, сэр, – сказал Говард, протискиваясь в кабинет. – Просто я подумал – вы же отдыхаете…

– Ладно, говори…

– Какой-то командир батальона прорывается в бюро через два связных сервера. Требует бюро дивизии.

– Но мы-то бригада.

– Да, – кивнул Говард. – Но дальше его все равно не пропустят, он всего лишь майоришка. Извините, сэр.

– Ладно, переключай, я отвечу ему как майоришка майоришке.

Говард вышел, а Танжер снял трубку с аппарата и услышал далекий голос:

– Але, добрый день, сэр! Доброе утро, то есть…

– Доброе утро. Начальник бюро службы безопасности, слушаю вас.

– Сэр, я всего лишь командир батальона и я…

– Да, майор Штоккер, я вижу на экране сопроводительную информацию, давайте ближе к делу.

– Сэр, мое полковое начальство решило меня высечь за потерю форта – вместе с ним мы потеряли контроль над целым районом. И это несмотря на беспримерное усиление его новой техникой. Теперь к самой сути. Вся техника была выведена из строя с помощью бронебойного ружья с дистанции примерно метров семьсот с лишним. Ни я, ни кто-то другой не могли обеспечить защиту от столь нетривиального, не предусмотренного никакими уставами нападения и…

– Постойте! Как можно повредить технику из бронебойного ружья с такого расстояния? Что у вас была за техника?

– Четыре «гасса» двадцать четвертой серии и четыре легких танка «бэ-эс».

– И что, этому оружию удалось продырявить их броню? – удивился Танжер. Ему показалось, что он зря теряет время с этим провинциальным командиром батальона, которому не хочется попасть под руку полковой комиссии.

– Сэр, прошу прощения, если я говорю сумбурно, но некий умелец из Тардиона прострелил четыре навесных генератора на «гассах» и четыре приемных экрана на танках «бэ-эс», сделав нашу технику не готовой к внезапной атаке, понимаете? Я уверен, что это дело службы безопасности, ведь обычными армейскими возможностями здесь не справиться – у меня в батальоне просто нет никакой защиты от диверсантов!

– Так, минуточку… – Танжер стал потирать указательным пальцем переносицу, он всегда так делал, чтобы поймать порхавшую совсем рядом мысль, хотя если точнее – всего лишь догадку.

– Сэр? – спустя минуту произнес майор. В его голосе было столько надежды на помощь и страха перед комиссией, что Танжер решил помочь. Впрочем, по-другому и не выходило, ведь это точно был их случай.

– Вот что, майор Штоккер, давайте мне сюда подробнейший отчет о том, что произошло. Желательно с поминутной раскладкой. Все, кто уцелел, должны написать собственные отчеты, и ничего страшного, если они будут повторяться.

– Я понял, сэр!

– Полагаю, там много раненых?

– Они все в медчасти, сэр, но из четверых уцелевших трое вполне могут говорить.

– Вот и хорошо. Выдайте мне полный отчет, а я свяжусь с вашим начальством и скажу, что это целиком наша история – мы заберем ее для расследования.

– Большое спасибо, сэр! Вы меня спасли! Я сейчас же побегу составлять донесения – самые полные!

– Ну, и удачи вам… – произнес Танжер, опуская трубку на аппарат. – Говард!

– Я уже здесь, сэр, – отозвался сержант, появляясь в дверном проеме.

– Все слышал?

– А нельзя было?

– Не паясничай. Позвони в штаб этого полка и скажи, что мы эту историю с диверсантом забираем для расследования и что комбат ихний не совсем виноват. Понял?

– Не виноват? – уточнил Говард.

– Нет, так говорить нельзя, мы же не военно-полевой суд и не войсковая комиссия. Как бы не виноват, понимаешь?

– Чтобы они его не сожрали…

– Да, чтобы они его не сожрали. Иди работай, а ко мне позови нашего глубокоуважаемого капитана Кербита.

– Я ему скажу через дверь, потому что он сейчас в сортире.

– Ни к чему эти подробности, Говард, просто скажи ему и скорее звони в полк, а то сожрут нашего осведомителя.

– Бегу…

Дверь закрылась, майор откинулся на спинку кресла и снова набросил салфетку на лицо.

Пока сержант передаст вызов капитану, который в сортире, пока тот оттуда выберется и придет в кабинет начальника, пройдет минуты полторы, а это в руках настоящего разведчика целое состояние, потому что полторы минуты – это шестьдесят плюс… тридцать секунд. А всего – девяносто. За девяносто секунд можно почувствовать расслабление, тепло во всем теле… уснуть… увидеть сны…

– Разрешите, сэр?

– М-да, разрешаю, – произнес Танжер, сбрасывая салфетку и возвращаясь к реальности.

Спустив ноги на пол, он стал неспешно обуваться, вспоминая минувшие сновидения. Кажется, это был райский островок с зелеными пальмами, белоснежным песком и голубой водой. А еще там были прекрасные туземки, штук двадцать.

«Интересно, как они там одни выживали?» – подумал Танжер, завязывая последний шнурок.

– Ты вот что, Петер… – начал было Танжер, но, распрямившись, увидел в руках капитана пластиковую папку.

– Все уже при мне, босс, – сказал тот и, не дожидаясь разрешения, опустился на стул.

– Он тебе, что, через дверь сообщил, о чем я подумал? – поинтересовался Танжер, еще не зная, что в папке, но догадываясь.

– Он – это Говард?

– Конечно, кто же еще? Это ведь он у нас то ли вражеский шпион, то ли посланец далекой инопланетной цивилизации.

– Я бы предпочел, чтобы вражеский шпион…

– Я тоже, но давай к делу.

– Весь внимание, босс.

– Это отчеты по операции «Машинерия»?

– Да, по неудавшемуся штурму.

– Давай все акты по поврежденным машинам. Меня интересует эти нестандартные пробоины.

– Разумеется, нестандартные, иначе бы этот материал к нам не попал, – сказал Кербит, выкладывая из папки листы с актами осмотров поверженной техники.

– Итак, – майор взял пару актов и стал их просматривать. – Поражение лопастей вентилятора… поражение лопастей вентилятора. Тут – повреждение гнезда ходовой пары и снова – поражение лопастей вентилятора.

– А у меня вот – повреждение тяги манипулятора главного орудия. Два случая, и в обоих тяга перебита, – сообщил Кербит.

– И тоже двадцать три миллиметра?

– Тоже. Везде приведены замеры, спектральный анализ частиц бронебойного сердечника и даже фотографии.

Кербит стал раскладывать на столе фото, но Танжер не уделял им особого внимания, лишь мельком проглядывая и отбрасывая в сторону.

– Там где-то были еще показания, – напомнил он.

– Вот они. Это показания Хельмута Райцеля, пилота «гасса», а вот более полный отчет лейтенанта Гардзинского, он пилотировал «чино».

Танжер стал читать. Оба пилота сходились в главном – они заметили огневую точку противника в тылу своих боевых порядков и попытались ее подавить, обстреливая из вспомогательного вооружения. Однако всерьез заняться этой позицией у них не было возможности, поскольку в этот момент обе стороны завязли в плотном бою на средних и ближних дистанциях.

Отбросив эти отчеты, Танжер посмотрел в окно, потом оперся о стол и посмотрел на Кербита в упор.

– Что? – подобрался тот.

– Петер, почему мы сразу не взялись за этот случай?

– Потому, что тут данных – кот наплакал. Потому, что мы тогда откатились далеко назад и было много работы по обеспечению скрытых перевозок, ночного патрулирования, перехвата диверсантов… Ты что, хочешь, чтобы я поднял всю текучку за последние месяцы и объяснил, почему мы не взялись?

– Нет, – покачал головой Танжер и, откинувшись на спинку кресла, вздохнул. – Сам не знаю, чего я хочу, но в прошлый раз мы должны были покопаться основательнее.

– Джеф, дорогой, тардионов после той драки тоже отправили в тылы да по госпиталям раскидали. И очень может быть, что тот стрелок не уцелел вовсе, а теперь мы имеем дело с совершенно другим человеком. И Говард уверен в этом.

– А почему с человеком, а не с роботом?

– Ну… – Кербит пожал плечами. – Чутье мне подсказывает, что это не лаунчер какой-нибудь. Одно дело – пускать роботы-автоматы в рейды с заданием вроде «уничтожь всех, кого встретишь» и совсем другое – организовать согласованную операцию, где одни совершают диверсию, а другие, воспользовавшись ее плодами, атакуют в лоб, как в случае с этим фортом.

– Слушай, ты больше меня знаешь, тебе, что, Говард все это выложил? – удивился Танжер.

– Он меня с минуту этим дайджестом угощал, пока я из сортира не выбрался, – признался Кербит.

– Та-а-ак. Значит, он этого майора до меня выдоил…

– Конечно, выдоил. Говард кого хочешь выдоит.