Читать книгу: «Я живу в мире где все идиоты», страница 3

Я закрыл глаза. Этот поток чужих жизней, чужих самообманов, чужой боли был невыносим. Мир, который я впервые увидел, был миром тотальной лжи, где каждый играл свою роль, отчаянно боясь сорвать маску и показать свое истинное, уродливое, но такое человеческое лицо. И фраза, эта чужая, но теперь такая моя фраза, снова прозвучала в голове, как приговор: «Вокруг меня одни идиоты». Идиоты, которые сами себя загоняют в ловушки своих иллюзий. И самое странное, и самое интересное – они сами не знают, для чего это делают, когда существует выбор стать лучшей версией себя, если просто разгрести мусор в своей голове. Удалить из нее интроекты сотен людей, встретившихся за жизнь. Выбросить в мусорку советы спикеров из говорящих коробках на столах. Люди легко слушают их советы и встраивают в свою жизнь. Но очень редко задумываются о том, что эти советы для их жизни не подходят, и нужно от них отказаться, пока они полностью их не разрушили, как сотни опасных вирусов на компьютере, день за днем удаляя код основной операционной системы, изначально запрограммированной на счастье и благополучие в мире.

Это знание пронзило меня с отчетливостью лазерного луча, выжигая на сетчатке нового восприятия незыблемую истину: если бы тот поток мыслей, что хлынул в мою только что пробудившуюся суть, испытал «стандартный» человеческий разум, он бы непременно рассыпался на мириады испуганных осколков. Мир раскрывался передо мной не плоской картинкой, а многомерной, пульсирующей структурой, где каждый элемент был связан с другим невидимыми, но ощутимыми нитями. Это было не просто зрение, это было… постижение. На много, много ступеней выше, чем то, что обычные люди привыкли называть восприятием.

Мой мозг, или то, что сейчас выполняло его функции, анализировал входящие данные через призму математики. Но не той сухой, школьной геометрии с ее треугольниками и параллелепипедами, и не гипнотизирующей красоты фракталов, хотя и в них была своя правда. Нет, это была высшая математика – математика эмоций, чистых, незамутненных, выраженных в абсолютных величинах. Я видел векторы желаний, амплитуды страхов, интегралы надежд и производные разочарований. Каждая улыбка, каждый жест, каждое слово несли в себе точную формулу, описывающую внутреннее состояние говорящего.

Из этого кристально чистого потока данных меня вырвал звук – мерзкий, навязчивый, как писк комара в тихой комнате. Огромный экран на стене вагона метро транслировал очередной цирк для плебса. Политические дебаты. Два клоуна в дорогих костюмах, два говорящих манекена, изображали бурную деятельность, корча из себя спасителей отечества. Тема, разумеется, была выбрана с помпой, чтобы звучало солидно и непонятно для большинства: «Стратегическое партнерство государства и корпоративного сектора в развитии нейросетевых имплантов и этические вызовы полной интеграции в Единое Информационное Пространство к 2077 году». Блеск! Чем туманнее формулировка, тем легче вешать лапшу на уши стаду.

«Друзья! Сограждане! Мы стоим на пороге великих свершений!» – первый, холеный самец с тщательно отрепетированной отеческой улыбкой и бархатным голосом, от которого у экзальтированных дур должны были увлажняться глаза. «Наша партия разработала уникальную программу, которая позволит каждому – я подчеркиваю, каждому! – получить доступ к передовым технологиям, раскрыть свой потенциал и обеспечить достойное будущее своим детям! Мы создадим миллионы новых рабочих мест в сфере обслуживания нейроинтерфейсов, мы снизим налоги для инновационных компаний, и наша страна вновь станет мировым лидером!».

«Каждому», ага. Я видел, как за его словами, словно тени, колыхались истинные мотивы. «Раскрыть потенциал» – чтобы эффективнее вкалывать на благо тех самых «инновационных компаний», принадлежащих ему и его дружкам. «Достойное будущее детям» – своим детям, разумеется, которые будут учиться в закрытых элитных школах за границей, пока детишки плебса, кем он считает обычных людей, будут играть в «дополненной реальности» на задворках цифрового гетто. «Миллионы рабочих мест» – низкооплачиваемых, для обслуживания инфраструктуры, которая сделает его и его клан еще богаче и влиятельнее. А этот блеск в глазах – не от предвкушения «великих свершений» для страны, а от предвкушения власти, почти сексуального возбуждения от возможности повелевать миллионами, от ощущения себя божком на этой маленькой планетке. И конечно, сладкая мысль о том, как он уделает этого второго клоуна, своего конкурента. Банальная борьба за место у кормушки, замаскированная под заботу о народе. Как предсказуемо.

Вторая, дама в безупречно скроенном, но холодном, как айсберг, костюме, с такой сталью в голосе, что можно было резать металл, не заставила несбыточные обещания! – легкая себя ждать. «Мой уважаемый оппонент, как всегда, витает в облаках и раздает усмешка, рассчитанная на то, чтобы показать его несерьезность. – Мы же предлагаем реалистичный, прагматичный подход! Государство должно взять под жесткий контроль разработку и внедрение нейросетевых технологий! Мы не можем допустить, чтобы стратегически важная отрасль оказалась в руках безответственных корпораций, думающих только о прибыли! Мы обеспечим равный доступ к базовым нейроимплантам для всех слоев населения, особенно для социально незащищенных! Только сильное, справедливое государство способно защитить интересы своих граждан!».

«Сильное, справедливое государство». И кто же будет олицетворять это самое государство? Ну конечно, она и ее свора прихлебателей. «Жесткий контроль» – это чтобы все финансовые потоки шли через ее руки, чтобы ни одна мышь не пискнула без ее разрешения. «Равный доступ» – какой трогательный эвфемизм для тотальной слежки и возможности в любой момент отключить «неугодного» от Единого Информационного Пространства, превратив его в цифрового парию. Я видел ее голод – не до справедливости, а до абсолютной, неограниченной власти. Ей хотелось не «защищать интересы граждан», а самой решать, в чем эти интересы заключаются. И этот ее образ «железной леди» – всего лишь компенсация за какие-нибудь детские обиды, за то, что ее недооценивали, не замечали. Теперь она всем покажет. Примитивная, как удар дубиной, психология, обернутая в лозунги о «национальных интересах».

А толпа, эта благословенная толпа в вагоне. Лица, лица, лица… Пустые, алчные, испуганные, тупо восторженные. Они пялились на экран, разинув рты, словно птенцы в гнезде, ожидающие очередной порции пережеванной лжи. И, разумеется, мгновенно разделились на два враждующих стада.

«Точно! Он дело говорит! Эти чинуши совсем зажрались, душат бизнес налогами! Даешь свободу!» – завопил какой-то мужик в стоптанных кроссовках и с дешевым смартфоном в потной ладони. Его «бизнес», я готов был поспорить, – это перепродажа краденых аккаунтов для онлайн-игр. И «свобода» ему нужна была, чтобы безнаказанно заниматься своими мелкими делишками. Жадность, прикрытая маской «либеральных ценностей». Я на знаю, откуда я знал про его бизнес. Возможно, это тело увидело его когда-то и сохранило о нем информацию в «мозговом кэше».

«Врешь! Она права! Эти корпорации – настоящие спруты, одурманивают людей своими нейроигрушками, выкачивают последние деньги! Только государство наведет порядок!» – визгливо вторила ему какая-то девущка с лицом, напоминающим печеное яблоко, и хозяйственной сумкой, из которой торчал батон самого дешевого хлеба. Ей хотелось не «порядка», а чтобы кто-то пришел и отобрал у «богатых» и дал ей немного, потому что сама она слишком ленива или труслива, чтобы что-то изменить в своей унылой, беспросветной жизни. Зависть, эта вечная движущая сила «униженных и оскорбленных».

Начался балаган. Крики, взаимные оскорбления, кто-то уже размахивал кулаками, готовый вцепиться в физиономию оппонента из-за того, что тот «неправильно» понял очередную порцию пропагандистской чуши с экрана. Забавно. Марионетки, дергающиеся за ниточки, которые даже не видят. Им кажется, что они «отстаивают свою позицию», а на самом деле они лишь отрабатывают программу, заложенную в них умелыми кукловодами.

Я скользил взглядом по этим существам, и во мне поднималась волна холодного, почти физиологического отвращения. Это были не споры о будущем. Это было столкновение их мелких, эгоистичных интересов, их страхов, их комплексов. Каждый из них видел в словах политиканов лишь отражение собственных нереализованных хотелок или застарелых обид. «Он сделает меня богатым!»; «Она накажет тех, кто живет лучше меня!»; «Он вернет нам былое величие!»; «Она даст нам стабильность!» – эти их реальные мысли, спрятанные за словами добродетеля. Скучно и до зевоты предсказуемо.

Вот парочка в углу, он что-то нежно щебечет ей на ушко, она кокетливо хихикает, поправляя волосы. «Любовь-морковь»? Ха! Я видел его сканирующий взгляд, оценивающий ее как актив: молодость, фигура, связи родителей – неплохой стартовый капитал для него. А она? Ей льстит его напор, его «перспективность», она уже представляет, как будет выкладывать их совместные фоточки в соцсети, вызывая зависть у подруг-неудачниц. Не любовь, а сделка, где каждый пытается поиметь другого, прикрываясь романтической мишурой. Они врут друг другу, они врут самим себе, и им это даже нравится. И делают они это только из-за того, что бояться быть и жить «настоящими».

Рядом – мужчина в дорогом костюме, уткнулся в свой планшет, на лице – маска деловой озабоченности. Наверное, анализирует котировки акций или читает аналитические отчеты? Как бы не так. Я видел отражение в его зрачках – дешевый эротический чат с какой-нибудь малолеткой, обещающей «незабываемые ощущения» за пару сотен кредитов. А на работе он, небось, строит из себя моралиста и блюстителя корпоративной этики. Лицемер. Как и все они.

Я увидел, что этот мир сплошной маскарад. Бесконечный карнавал трусов, где каждый нацепил на себя маску поприличнее и отчаянно делает вид, что он не такой, как все остальные. Они лгут, когда говорят, лгут, когда молчат, лгут, когда улыбаются, лгут, когда плачут. Их слова – лишь шум, призванный скрыть пустоту или гниль внутри. Их поступки – лишь рефлексы, вызванные самыми низменными побуждениями.