Читать книгу: «США в XX веке. От бургера до Буша. Полная история», страница 2

Анархистский бунт на Хэймаркете. Рисунок того времени

Худшее из зол, что могло постичь Соединенные Штаты при таком расслоении общества и столь сильном классовом противостоянии, был финансовый кризис. Именно он и обрушился на страну в 1893 году. Финансовый кризис стал для США явлением новым и неожиданным, хотя в 1873 году нечто подобное уже наблюдалось в экономике, однако на тот момент страна представляла собой разрозненную аграрную державу, а не единое капиталистическое государство, которое возникло лишь после завершения Гражданской войны, оттого и кризис был менее масштабным. К 1893 году Соединенные Штаты представляли собой совершенно иное в экономическом плане государство. Важнейшими достижениями того времени было стремительное развитие фондовой биржи, а также банковской и финансовой индустрии. Сравнивать эти отрасли по состоянию на 1873 и 1893 годы просто невозможно. Американские банки из сараев и покосившихся домишек переместились во дворцы, которым могли позавидовать королевские династии Европы. Количество денег, золота, серебра и иных финансовых инструментов в сейфах американских банков поражало самое смелое воображение, а банкиры в кругу «баронов-разбойников» имели огромное влияние и вес. Раздутая на человеческой алчности фондовая биржа представляла собой явление хаотичное и практически неуправляемое. Здесь обращались акции тысяч самых разных компаний, многие из которых были дутыми. Мошенничество на бирже в то время стало самым популярным способом быстро разбогатеть, и способом этим пользовались чуть ли не все финансовые разбойники Америки, как крупные, так и мелкие. Правительство никак не контролировало, а оттого и не регулировало ни банковскую отрасль, ни фондовую биржу. В наши дни американское правительство надзирает за финансовой индустрией страны так тщательно, как ни одно другое государство мира. В конце же XIX века бурлящие финансы Америки были предоставлены влиянию абсолютно дикого капитализма, алчности которого не имелось предела. Не удивительно, что экономический кризис начался именно с паники на бирже – что в последующей истории страны будет случаться еще не раз и станет довольно типичным явлением. Первой обанкротилась железная дорога в Филадельфии, затем крупнейшая канатная компания страны. После этого на бирже началась паника – держатели акций и облигаций спешно бросились продавать абсолютно все ценные бумаги, имевшиеся на руках. Это биржевое побоище в считаные дни привело к закрытию более 500 банков и около 15 тысяч компаний. Миллионы людей потеряли свои вложения и стали нищими. Потребительский спрос мгновенно упал, что повлекло за собой дальнейшее сокращение производства. Разразилась массовая безработица. В 1892 году безработица в стране составляла 3,7 процента, в 1894-м – уже 12,3 процента. Некоторые историки-экономисты указывают на несовершенство монетарной политики того времени в качестве главной причины кризиса. Тогда в Америке действительно существовала финансовая система, фундаментом которой служили два металла – серебро и золото, когда одна унция золота приравнивалась к 15 унциям серебра, и именно в таком эквиваленте их можно было менять на доллары. В какой-то момент горнодобывающая промышленность слишком увлеклась добычей серебра, которого на рынке появилось в избытке, – и это нарушило установленный баланс с золотом. Такое положение дел привело к повышенному спросу на доллары с последующим обменом валюты на золото. Однако другие ученые указывают на куда более вероятную причину кризиса – в США впервые наблюдался феномен перепроизводства. Американская экономика, разогретая до предела за почти тридцать лет непрерывного роста, стала производить товаров и услуг больше, чем была в состоянии приобрести. Начавшийся в 1893 году кризис стал особенно тяжелым, поскольку у правительства в то время еще не имелось никаких инструментов влияния на экономику. Можно сказать, что само правительство США в конце XIX века было скорее номинальным, чем реальным, и функции его были крайне ограниченны. В то время как американская экономика входила в новый век в статусе самой крупной и передовой экономики мира, американское правительство продолжало функционировать по законам века прошлого. Однако такое положение вещей изменилось уже в первые годы XX века, и произошло это самым стремительным образом.

Глава 2. Ha заре XX века (1900–1908)

Эксцессы «Позолоченной» эпохи к концу XIX века поставили американское общество на грань политической катастрофы. Страна могла взорваться от невероятного социального напряжения, вызванного крайней несправедливостью общественного устройства. Недовольство среди народных масс росло угрожающе быстрыми темпами. Анархисты, социалисты, профсоюзы и множество других групп и товариществ, озабоченных чудовищной несправедливостью жизни в Америке, изо дня в день делали все возможное, чтобы исправить ситуацию. Борьба эта с угрожающей частотой начала принимать насильственные формы, нередко с применением оружия. Ожесточенные столкновения между рабочими и полицией, перестрелки между бастующими и пинкертонами стали обыденным явлением в США. Из этого политического хаоса, возникшего и ширившегося на просторах огромной страны, в конце XIX века возникло движение прогрессивизма. В очень короткий период времени оно широко распространилось в народных массах и в корне изменило экономическое и общественное устройство США. В исторической хронологии Соединенных Штатов «Эра прогрессивизма» пришла на смену «Позолоченной эре» в 1890-х и продлилась до 1920-х годов. Наиболее видными политическими деятелями, имена которых ассоциируются с движением, стали три американских президента, в общей сложности правивших страной с 1901 по 1921 год, – это Теодор Рузвельт, Уильям Тафт и Вудро Вильсон. В период их пребывания на высшем государственном посту Соединенные Штаты Америки подверглись, пожалуй, самым масштабным преобразованиям за всю предшествующую историю своего существования и на момент окончания Первой мировой войны стали совершенно иным государством.

Немалую роль в том, что страна пришла к пониманию необходимости радикальных изменений, сыграли люди куда менее заметные, чем президенты США. Речь идет о писателях-журналистах. Трое из них внесли свой вклад и в развитие американского прогрессивизма – вклад, сопоставимый, пожалуй, с усилиями вышеупомянутых президентов. Речь идет об Айде Тарбелл и ее романе «История компании Standart Oil», об Эптоне Синклере и его романе «Джунгли», а также о Фрэнке Норрисе и его книге «Спрут». В начале нового века пресса стала одной из тех отраслей американской экономики, что вышла вперед, оставив далеко позади по темпам роста уже устаревшие индустрии, такие как железные дороги, сталелитейная, горнодобывающая и даже банковская. После завершения индустриального прорыва и построения могучей промышленной базы в Америке началась революция в сфере массовых развлечений. В государстве возник довольно многочисленный и состоятельный в финансовом отношении средний класс, нуждавшийся в качественном времяпрепровождении, – и за это он готов был платить. Стали строиться фантастические по масштабу увеселительные парки, появился кинематограф, однако излюбленной формой досуга были все же газеты и журналы. При этом одно неприметное поначалу нововведение со временем вывело прессу на совершенно иной финансовый уровень – в газетах и журналах появилась реклама, за которую рекламодатели платили существенные средства. Получив серьезный дополнительный доход, издатели снизили стоимость своей печатной продукции, сделав ее доступной для широких слоев населения. Купить роскошный журнал за 5 центов могли позволить себе очень многие. Тиражи выросли в десятки раз, что позволило снизить стоимость еще больше и вновь увеличить тиражи. Издание газет и журналов превратилось в серьезный бизнес, поскольку их читала практически вся Америка, а ведь всего несколько лет назад это удовольствие было по карману только избранным. Развитие средств массовой информации привело к стремительному росту количества журналистов, которые должны были поставлять свежий новостной материал, выплескивавшийся каждое утро на улицы американских городов в виде многих тысяч печатных страниц. Журналистов становилось все больше, писали они все лучше – и вскоре среди них появились невероятно талантливые люди. В погоне за читателем многие журналы стали публиковать материалы, вызывавшие самый живой интерес у широких народных масс. Иными словами, они принялись разгребать отборную грязь, напитавшую общество. Вскоре появились первые литературные мастера в этом новом жанре, и страницы печатных изданий запестрели красочным описанием тех общественных язв, что в изобилии покрывали Америку того времени.

Сатирический журнал Puck был в то время самым едким. На карикатуре изображена Америка, примеряющая новую шляпку с броненосцем и надписью «Мировая держава». 1901 год

Прежде чем превратиться в талантливую столичную журналистку, Айда Тарбелл была скромной провинциальной учительницей. Однажды ее приятель, писатель Марк Твен, познакомил Айду co своим другом Генри Роджерсом, вице-президентом корпорации Standart Oil и третьим человеком в компании после братьев Рокфеллеров. Роджерс любезно согласился дать ей большое интервью, в ходе которого проявил несвойственные ему откровенность и многословие. Обычно крайне сдержанный, старый корпоративный разбойник неожиданно разболтал столько, сколько за все предыдущие годы не сподобился. Вероятно, он ошибся в Айде Тарбелл и ее истинных намерениях, подумав, что она собирается написать о нем и нефтяной корпорации хвалебную сагу. Получив столь ценную информацию из самых первых рук, журналистка на этом не остановилась, а приступила к настоящему детективному расследованию, в ходе которого собрала немалое количество документов, подтверждавших самые нелепые слухи о диких махинациях Рокфеллеров, совершенных ими ради получения сверхприбылей. На протяжении двух лет Айда Тарбелл напечатала 19 статей в журнале McClure, где работала редактором. Затем все статьи были объединены в книгу, вышедшую под заголовком «История компании Standart Oil», – и даже по прошествии десятилетий книга эта остается американским литературным наследием. Трудно описать тот эффект, который произвело написанное на общественное мнение в Соединенных Штатах. Каждую новую статью Айды Тарбелл с нетерпением ожидала вся страна – от президента США до провинциальных домохозяек, злых на олигархического монстра за необоснованно высокие цены на керосин. И американский президент Теодор Рузвельт, и президент компании Standart Oil Джон Рокфеллер наградили Айду Тарбелл обидными, как им казалось, прозвищами. Рузвельт придумал фразу «разгребатели грязи», которую впоследствии использовали для описания тех, кто занимался разоблачительной журналистикой. Однако впервые фразу эту президент использовал именно в отношении Айды Тарбелл и ее статей о бессовестных нефтяниках. Рокфеллер прозвал журналистку «бочкой дегтя», поиграв словами с фамилией Тарбелл – на английском языке «бочка дегтя» звучит как «тарбэррел», да и пишется схоже. В то время нефтяной трест Рокфеллера являлся крупнейшим предприятием не только в США, но и в мире в целом. В США, например, он занимал более 90 процентов нефтяного рынка. Добиться столь впечатляющих результатов Рокфеллеру удалось исключительно с помощью делового бандитизма и нечестной конкуренции самого низкого свойства. Платить же приходилось всей стране, поскольку, добившись монопольного положения на рынке, Standart Oil взвинтила цены на керосин, которым пользовались все обычные граждане. Сказать, что Рокфеллера в Америке не любили, было бы неправильно – его ненавидели глубоко и страстно. Литературное описание «подвигов» нефтяного разбойника, появившееся в журнале McClure, стало неким громоотводом для той ярости, что накопилась в обществе по отношению к людям, грабившим Америку жестоким и нечестным способом. Грянула небывалой силы политическая гроза. В конце концов Standart Oil разгромили – на законодательном уровне ей приказали разделиться. Из огромного монстра получилось 34 нефтяные компании, прозванные в народе «бэйби стэндардз» (Baby Standarts), которым пришлось вступить в жесткую конкуренцию друг с другом, что привело к значительному снижению цен на керосин по всей стране. К сожалению, говорить о справедливости в отношении господина Рокфеллера не приходится – став к тому времени богатейшим человеком на планете, от подобного поворота событий он только еще больше разбогател, ведь совокупная стоимость 34 новых компаний значительно превысила стоимость прежнего громадного Standart Oil. Однако победа над крупнейшим трестом США вошла в историю страны и повлияла на ее дальнейшее развитие – и главную роль в этой победе сыграла в прошлом скромная учительница из американской глубинки.

Айда Тарбелл. Кому могло прийти в голову, что такая провинциальная в прошлом учительница в состоянии будет разгромить самую большую корпорацию на планете

Немалый вклад в развернувшееся в Соединенных Штатах прогрессивное движение сделал и другой знаменитый «разгребатель грязи» – писатель-социалист Эптон Синклер. Будучи человеком крайне левых взглядов, он решил написать произведение о бедственном положении рабочего класса. Его роман «Джунгли» очень похож на роман Максима Горького «Мать» – и любопытен тот факт, что Горький написал свое произведение в том же 1906 году во время путешествия по Америке. Главный герой Синклера – рабочий на чикагских скотобойнях, литовский эмигрант, постоянно попадающий из одной беды в другую. Как и книгу Айды Тарбелл о Рокфеллере, «Джунгли» на протяжении десяти месяцев печатали по частям – в виде статей в социалистической газете Appeal to Reason. А далее произошла удивительная метаморфоза: произведение, задуманное в качестве социалистического манифеста и призванное обратить внимание граждан на тяжелое положение рабочего класса в Америке, неожиданно привело к обратным, нежели задумал автор, результатам. Эффект от публикации оказался столь колоссальным, что правительство США предприняло беспрецедентные в истории страны меры. Дело же заключалось вот в чем: дабы подчеркнуть бесчеловечность капиталистической эксплуатации трудящихся, автор развернул действие романа на чикагских скотобойнях, представлявших собой ужасное зрелище. Стремясь добавить красок и в без того горькую картину жизни главного героя, Синклер увлекся описанием процесса работы самих скотобоен, для чего использовал невероятно натуральные тона. Он писал о том, как привозили туши животных, умерших от туберкулеза, и делали из них продукты питания для последующей продажи потребителю. Писал он и об антисанитарии, ставшей уже неотъемлемой частью производства, – об окурках, крысах и грязных ботинках, брошенных в мясной фарш, и даже о рабочем, случайно упавшем в чашу промышленной мясорубки и перекрученном в мясной фарш вместе с животным сырьем. От прочитанного рядовые граждане приходили в ужас – и волновала их не столько трагическая судьба рабочих, сколько качество производимой скотобойнями продукции. Продажа мяса в стране упала вдвое, и продлилось такое положение дел достаточно долго, американские фермеры могли бы оказаться на грани разорения, а вместе с ними рухнула бы и экономика страны, ведь сельское хозяйство все еще оставалось опорой Соединенных Штатов, даже несмотря на индустриальную революцию. Президент Рузвельт, как и в случае с Айдой Тарбелл, был вне себя. Он обрушился на Синклера с обвинениями, что чертов социалист пытается подорвать основы государственного строя США, разгребая отвратительную грязь общественного дна. Эптон Синклер, однако, также пребывал в ярости, ведь своим манифестом он стремился привить читателям социалистические идеи, но вместо возвышенного идеологического призыва люди усмотрели в его произведении разве что ужасную подноготную мясоперерабатывающей промышленности. Знаменитым стало его изречение: «Я целился людям в сердце, a попал, волей случая, в желудок». Власти под давлением общественности были вынуждены провести расследование на чикагских скотобойнях – и факты, изложенные в популярном романе Синклера, подтвердились. В том же году американское правительство создало специальное государственное управление по надзору за производством продуктов питания и медикаментов (там злоупотребления были куда более тяжелыми). Этот орган существует по сегодняшний день и является одним из самых влиятельных в структуре американского государства. Он называется FDA (U. S. Food Sc Drug Administration) – Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов.

Президент США Линдон Джонсон благодарит Эптона Синклера за его великий литературный вклад в историю страны… 60 лет спустя. Белый дом, 1967 год

В своем романе «Спрут» писатель-прогрессивист Фрэнк Норрис, подобно Эптону Синклеру, обратился к теме классовой борьбы – в этот раз борьбы фермеров против железнодорожных монополистов. Сюжет произведения основывался на реальной истории столкновений группы калифорнийских фермеров с владельцами местной железной дороги, положившими глаз на сельскохозяйственные земли. Для США роман этот имел огромное политическое значение, поскольку в то время фермеры составляли подавляющее большинство населения страны, а железные дороги стали их главным врагом из-за грабительских тарифов и творимого ими беззакония. Железнодорожные тарифы на перевозку сельскохозяйственной продукции были необоснованно велики, и фермеры разорялись, не имея иной альтернативы доставить свои товары на рынок, поскольку в абсолютном большинстве случаев в окрестностях имелась лишь одна железная дорога. Железнодорожные тресты, подобно нефтяному тресту Рокфеллера, являли собой основу американской промышленности, однако фермеры представляли сам американский народ. Столкновение двух важнейших пластов общества – огромного класса фермеров и крошечной, но невероятно богатой и потому влиятельной прослойки железнодорожных монополистов – могло привести к серьезным государственным потрясениям, что пугало как правящие круги, так и широкую общественность. Роман «Спрут» очень натурально, как и произведения других писателей-прогрессивистов, обнажил всю подноготную накопившихся противоречий.

К началу XX века американское общество бурлило от негодования по причине несправедливого и крайне дискриминационного государственного устройства. Впрочем, как такового государственного устройства просто не существовало. Американское правительство практически ни во что в стране не вмешивалось, и бал правил абсолютно никем и никак не регулируемый «дикий капитализм». Эта хищническая система решала лишь две задачи: добившись монопольного положения, следовало выжать из потребителей как можно больше денег и заплатить рабочим за их труд как можно меньше. Политика государственного невмешательства в экономические вопросы привела к возникновению серьезного политического напряжения, грозившего обернуться крупными социальными потрясениями. Прогрессивные идеи зарождались во всех сферах общественной жизни США, и приход прогрессивистов к власти был, несомненно, лишь вопросом времени. Однако первый президент-прогрессивист оказался на своем посту случайно, а не по воле американских избирателей. Шестого сентября 1901 года на президента США Уильяма Мак-Кинли было совершено покушение. В него стрелял анархист Леон Чолгаш, второй выстрел оказался смертельным. Президент Мак-Кинли скончался от полученного ранения через неделю, 14 сентября, – и высший государственный пост в Соединенных Штатах занял вице-президент Теодор Рузвельт. Именно ему было суждено стать первым прогрессивным президентом, и его вклад в развитие страны трудно переоценить.

Президент Мак-Кинли и вице-президент Рузвельт, предвыборный плакат, 1900 год

Теодор Рузвельт на Кубинской войне. Карикатура того времени

Рузвельт стал самым молодым президентом в истории США – на тот момент времени ему исполнилось 42 года. В Республиканской партии его не любили и опасались за необузданный нрав и непростой характер. Он был неутомимым забиякой и авантюристом. Заболев еще в детстве астмой, он наперекор судьбе стал вести более активный образ жизни и увлекся охотой, путешествиями и верховой ездой. В политическом мире его называли «ковбоем», и было за что. У Теодора Рузвельта имелось ранчо в Дакоте, где он неутомимо совершенствовал навыки стрельбы и верховой езды, часто ходил в ковбойском наряде и во всем старался походить на этих «рыцарей Дикого Запада». Занявшись политикой, Рузвельт сразу же оказался в центре активных событий. Вначале он возглавил нью-йоркскую полицию – самый сложный участок во всей стране, если не во всем мире, поскольку в районе Нижнего Ист-Сайда тогда проживал почти миллион обездоленных эмигрантов, и уровень бедности и преступности был рекордно высок. Затем будущий президент занял пост заместителя командующего военно-морскими силами США, но когда в 1898 году началась война за Кубу с Испанией, «ковбой» не усидел на штабном месте, а пустился в невероятную авантюру. Вместе с приятелем, полковником Леонардом Вудом, он создал Первый американский добровольческий кавалерийский полк, куда набирали только лучших из лучших co всех Соединенных Штатов – ковбоев, индейцев, военных, авантюристов и аристократов, профессиональных спортсменов и просто уголовников. Полк стал поистине отборной воинской частью на той войне, да еще и вооруженной до зубов по самому последнему слову военной техники того времени. Их прозвали «отчаянными всадниками». Когда же Рузвельта повысили с должности заместителя командира полка до должности командира полка в связи с продвижением полковника Вуда в командиры бригады, часть стали называть «отчаянными всадниками Рузвельта». За действиями этой кавалерии на Кубе следила вся Америка – и смелые кавалеристы страну не подвели, одержав одну из решающих побед в той войне самым героическим и блистательным образом. С Кубы Теодор Рузвельт вернулся уже всенародной знаменитостью, и Республиканская партия сразу же отправила его принять участие в выборах губернатора штата Нью-Йорк, на которых он одержал убедительную победу. В ноябре 1899 года умер вице-президент США Хобарт, и Рузвельт по настоянию партии занял этот никчемный, по его мнению, политический пост. Через полтора года волей случая Теодор Рузвельт получил высшую выборную должность в стране, не принимая участия ни в каких выборах. Многие деятели Республиканской партии, особенно ее консервативного крыла, были потрясены таким развитием событий, никак не представляя себе, что во главе США окажется молодой, непредсказуемый и плохо контролируемый «ковбой». Их самые худшие опасения оправдались в кратчайшие сроки – уже во время своего первого выступления в конгрессе новый президент обрушился с обвинениями на многочисленные монополистические тресты, окутавшие своими щупальцами всю страну. Теодор Рузвельт не ограничился резкими заявлениями, он незамедлительно начал кавалерийскую атаку на могущественного противника в лице богатейших людей Соединенных Штатов.

Ковбой Теодор Рузвельт, 1885 год

Намереваясь разгромить врага, полковник решил нанести удар в самое сердце сообщества американских монополистов, избрав главным объектом критики Джона Пирпонта Моргана – главного банкира страны и влиятельного вершителя экономических судеб крупнейших американских предприятий, чьи акции обращались на фондовой бирже, а потому всегда находились под его неусыпным контролем. Бросить вызов самому Моргану было невероятно смелым поступком, однако довольно рискованным. Тут действительно был нужен настоящий ковбой. В 1901 году всемогущий банкир с группой сотоварищей сколотил из трех железных дорог крупнейший в Америке железнодорожный трест – по меркам того времени объединение это казалось экономическим монстром. По стране прокатилась волна возмущения и протестов, поскольку народ справедливо полагал, что за этим последует очередная волна безнаказанного повышения транспортных тарифов. Президент Рузвельт открыл дело против железнодорожного монстра господина Моргана. Узнав о такой дерзости, банкир на следующий же день явился в Белый дом, прихватив с собой группу состоявших у него на содержании сенаторов, и выразил глубокое недовольство действиями президента США – таковы были в то время политические нравы в Вашингтоне. Глава государства не имел никакого веса в кругу богатейших семей США, уверенных, что именно им принадлежала абсолютная власть в стране. Величайшей заслугой Теодора Рузвельта стало то, что именно ему удалось изменить этот порочный уклад общественной и политической жизни США, причем сделал он это самым радикальным образом. Между тем монополист Морган вменял в вину президенту США, что последний не соизволил известить его заблаговременно о намерении открыть дело против железнодорожного треста. Морган был уверен, что смог бы полюбовно договориться с Теодором Рузвельтом, откровенно не понимая, в какую ситуацию он попал. Банкир считал президента США своей ровней – таковы, по его мнению, были правила политической игры в Америке. Однако Теодор Рузвельт придерживался иного мнения и вышвырнул из Белого дома зарвавшегося банкира вместе со всем его продажным сенаторским антуражем – беспрецедентное событие в истории страны на тот момент. Двести богатейших семей Америки в ужасе наблюдали за развитием событий, понимая, что и за ними тоже тянется длинный шлейф беззаконий, и, дойди дело до серьезного разбирательства, им точно не поздоровится. Показательно разгромив главного из «баронов-разбойников», президент Рузвельт незамедлительно принялся за других. Под удар попали Рокфеллеры, Карнеги, Швабы – всего было открыто 44 антитрестовых расследования, в то время как за годы правления предыдущих трех президентов таких дел набралось всего 18. В течение нескольких месяцев новый президент навел в стране порядок. Теодор Рузвельт принимал участие во всех государственных делах, чего ранее не делал ни один из его предшественников, дошло до того, что пришлось заменить одну из имевшихся в обороте монет, так как Рузвельту не понравился сам ее вид. За беспощадную борьбу co всемогущими трестами, грабившими народ, президента нарекли «Громителем трестов». К голосу Рузвельта прислушивалась вся страна – co времен Авраама Линкольна не было в США столь уважаемого главы государства. Одновременно с этим стоит упомянуть тот факт, что Теодор Рузвельт был широко и всесторонне образованным человеком, владевшим несколькими иностранными языками. Современники полагали, что в истории Соединенных Штатов столь высоким уровнем образования отличался только второй по счету президент США – Джон Адамс. Иными словами, политический авторитет самого молодого на тот момент главы американского государства достиг вершины всего за несколько месяцев с момента его вступления в должность.

Джон Пирпонт Морган бьет не понравившегося журналиста тростью. Знаменитая фотография, говорящая о банкире многое

Вскоре Теодору Рузвельту представилась еще одна возможность оставить свой след в истории Соединенных Штатов. В мае 1902 года шахтеры вышли на забастовку. В те годы основным видом топлива являлся уголь, a потому на пике противостояния речь уже шла не просто о правах рабочих, но о том, кто же будет контролировать угольную отрасль страны – хозяева-монополисты или профсоюзы. Никто не хотел отступать. Народ с ужасом наблюдал за происходящим, ведь по мере приближения холодов цена на уголь стала неуклонно расти. Угольные капиталисты заняли особо непримиримую позицию, так как время было на их стороне – имея большие запасы угля на складах, они приветствовали ежедневное повышение цен на уголь, добыча которого на шахтах фактически прекратилась из-за забастовки. Иными словами, всеобщая забастовка была им крайне выгодна в финансовом плане. К октябрю ситуация стала критической, ведь речь уже шла не только о стоимости угля, но и о том, что страна могла замерзнуть зимой. Рузвельт вмешался в сложившуюся ситуацию самым решительным образом, хотя не имел на то никаких законных прав. В начале октября он собрал конференцию, в работе которой приняли участие представители шахтеров, шахтовладельцы и высокопоставленные государственные чиновники. После почти трех недель упорных переговоров им удалось прийти к компромиссу – и как раз к началу холодов в стране вновь стали добывать уголь. Впервые в истории США президент вмешался в трудовой конфликт между собственниками и рабочими. Хотя ситуация была исключительной и грозила обернуться катастрофой национального масштаба, подобные действия дотоле были немыслимыми и явно находились вне компетенции американского президента. Рузвельт нещадно рушил существовавшие в то время нормы пристойного политического общежития, будь то придворные мелочи относительно соблюдения протоколов в Белом доме или же фундаментальное вмешательство в классовую борьбу. Он поступал так, как считал нужным, не обращая никакого внимания на устоявшиеся правила и обычаи. В годы его правления двери Белого дома открылись для всех – американских боксеров сменяли японские борцы сумо, дипломатические делегации чередовались с людьми, которым ранее вход в резиденцию американского президента был наглухо закрыт. Однажды Рузвельт пригласил на обед в Белый дом лидера афроамериканской общины Букера Вашингтона – крайне смелый шаг, сравнимый с изгнанием из Белого дома банкира Моргана. И все же обед с темнокожим Вашингтоном вышел президенту боком – крайне расистски настроенный американский Юг буквально взорвался негодованием, что грозило серьезными политическими неприятностями. Больше столь смелых и символичных жестов Рузвельт не предпринимал.

Букер Вашингтон был политической фигурой своего времени не меньшей, нежели Мартин Лютер Кинг через полвека

К моменту президентских выборов в 1904 году популярность самого молодого в истории страны главы государства достигла своего апогея. Он победил оппонента с сокрушительным результатом – пожалуй, одним из самых убедительных за все время существования США. Коллегия выборщиков отдала ему 336 голосов против 140 у его противника. Однако именно в эти счастливые и полные триумфа политические дни Рузвельт совершил самую большую ошибку в своей карьере. Перед инаугурацией он заявил, что больше не будет переизбираться на должность президента США. Через некоторое время опрометчивые слова обернулись для него настоящей катастрофой. Вступив во второй срок своего правления, Рузвельт намеревался продолжить развитие прогрессивных начинаний в стране, пользуясь безоговорочным доверием народа и авторитетом во власти. Однако в деле прогрессивной революции президент достиг личного тупика, посчитав, что сделал достаточно и дальнейшие реформы будут скорее вредными, чем полезными. Он оказался умеренным прогрессивистом, а некоторые полагают, что даже чересчур умеренным. Требующий решения ключевой вопрос на тот момент касался крупнейших американских корпораций – всемогущих олигархических трестов. Рузвельт не считал их абсолютным злом и намеревался их контролировать, но никак не ликвидировать. Он смело выступал против наиболее вопиющих случаев монопольного сговора, однако подобное решение проблемы являлось лишь поверхностным. Большинству крупных корпораций удалось уйти от последствий – и, слегка улучшив свой имидж, они продолжали хищное рыночное поведение. На фондовой бирже и в банковской отрасли множились финансовые злоупотребления, и жертвами мошенников становились миллионы простых американцев. Рузвельт старался держаться от левых идей подальше и с большим пиететом относился к частной собственности, какой бы незаконной деятельностью последняя ни занималась. Культура крупных корпораций доминировала в США на протяжении всего XX века, американское же правительство предпочитало решать проблемы, непрестанно увеличивая государственное регулирование, избегая при этом радикальных мер. В этом деле Теодор Рузвельт стал первопроходцем. Для своей политики он вскоре придумал громкое название – «Честный курс», четко и понятно обозначив векторы развития страны на достижение справедливости для всех. Однако стоит отметить, что женщин, афроамериканцев и эмигрантов в те времена в расчет не брали, так как вышеупомянутые граждане не имели права голоса. «Честный курс» был для тех, кто принимал участие в выборах, – для настоящих американцев. В основе программы лежали три главные инициативы президента, в английском варианте все три слова начинаются на букву «с»: защита потребителей, контроль над крупными корпорациями, защита окружающей среды. Рузвельт выступил с целым рядом предложений по защите прав потребителей, вынужденных мириться с засильем некачественных товаров в условиях «дикого капитализма». После публикации романа «Джунгли» в стране создали специальный правительственный орган, который со временем стал контролировать все поступающее в продажу продовольствие и медикаменты. При этом медикаментам уделялось особое внимание, потому как уровень мошенничества в аптеках в начале прошлого века был просто фантастическим – что только в них не продавали под видом лекарств. Правительство взяло под свой контроль деятельность крупных корпораций, и, хотя регулирование было крайне мягким, прежней безнаказанности и произволу был положен конец, что стало немалым прогрессом на тот момент времени. Вместе с этим в стране значительно снизился уровень коррупции – как в Вашингтоне, так и на местном уровне. Таким образом, всего за несколько лет жизнь в Америке стала более цивилизованной – прогресс был налицо.