Читать книгу: «США в XX веке. От бургера до Буша. Полная история», страница 9

Профсоюзный плакат. Надпись на плакате гласит: «Вместе мы требуем, порознь мы просим»

Одержав убедительную победу на выборах 1936 года, Франклин Делано Рузвельт решил в первую очередь поквитаться с врагами, которых у него имелось немало. Для этого он намеревался использовать только что полученный на выборах весомый политический мандат. Между тем президента Рузвельта ненавидели так сильно, как ни одного президента в истории США, за исключением разве что Линкольна. Крупный капитал считал его не иначе как предателем своего класса, а потому делал все возможное, чтобы с ним покончить. В 1933 году речь шла даже о государственном перевороте, хотя точных тому подтверждений американская историческая наука не предоставила по сегодняшний день. Тем не менее слушания в конгрессе касаемо запланированного переворота имели место. Показания давал самый заслуженный на то время офицер морской пехоты США генерал-майор Смедли Баттлер. Он утверждал, что некий господин Магуайр предлагал ему от имени самых влиятельных и состоятельных людей страны возглавить полумиллионную профашистскую организацию ветеранов Первой мировой войны, которая должна была свергнуть американское правительство. Скандал из неудавшегося путча вышел фантастический – пресса еще долго не унималась. Вероятнее всего, крупные капиталисты, а чаще всего назывались фамилии Морганов и Дюпонов, планировали переворот, но в какой-то момент произошла утечка информации, после чего все вышло из-под контроля – начались слушания в конгрессе, поднялась шумиха в прессе. Иными словами, государственный переворот оказался «коктейльным», как тонко подметил один из политиков. Тем не менее сливки общества не унимались до самого последнего дня жизни Франклина Рузвельта, так как считали, что он разрушил их Америку. И тот простой факт, что в 1933 году он спас их самих, их капиталы и Америку в целом, признавать категорически отказывались. Сегодня же ни один историк в США не станет спорить, что президент Рузвельт спас американский капитализм. В августе 1934 года братья Дюпон создали «Американскую лигу свободы», решив бороться с левыми, захватившими власть в Вашингтоне, легальным способом. Эта крупнейшая в стране консервативная организация должна была мобилизовать американский народ на защиту общества от государственного посягательства, на что у нее имелись огромные финансовые средства и весьма амбициозные планы – набрать три миллиона членов, полмиллиона спонсоров. Однако ничего из этого не вышло. В 1934 году левые шагали по Америке семимильными шагами, а потому правым совсем не оставалось в стране места. «Американская лига свободы» с трудом привлекла 100 тысяч членов, а ее создатели – братья Дюпон – вскоре стали фигурантами одного из самых громких политических скандалов страны. В конгрессе прошли слушания по делу о торговле оружием. Американскому народу предстояло узнать, что пока простые граждане проливали кровь в окопах Первой мировой войны, богатейшие предприниматели США зарабатывали на этой трагедии колоссальные деньги, не шедшие ни в какое сравнение с заработками мирного времени. К примеру, доходы братьев Дюпон за годы войны возросли более чем в десять раз по сравнению с довоенным периодом. Когда правда вскрылась, дверь в большую американскую политику для Дюпонов захлопнулась – их возненавидела вся страна. С этого момента им приходилось вести закулисную игру. И все же был среди врагов Франклина Рузвельта противник, обладавший реальной силой и серьезно препятствовавший претворению в жизнь «Нового курса», а также неоднократно унижавший и оскорблявший президента. Речь идет о Верховном суде США. Если первые две ветви власти – Белый дом и конгресс – оказались в руках демократов, то третья – Верховный суд – осталась в ведении американской реакции, и политических возможностей у ветви этой имелось немало. Дело в том, что членов Верховного суда назначают пожизненно – не совсем демократическая процедура, и в 1933 году Рузвельту пришлось примириться с тем, что судьи ему достались старой закалки, в большинстве своем назначенные предыдущими тремя республиканскими президентами. Иными словами, они изначально были врагами. Верховный суд один за другим объявлял законопроекты «Нового курса» неконституционными и отменял их, что вызывало у Рузвельта приступы бешенства. К тому же в своих комментариях судьи не скупились на унизительные и оскорбительные замечания в адрес американского президента. Он же ничего не мог поделать с таким положением вещей, ведь Верховный суд США оставался неприкасаемым – такая себе крепость реакции посреди демократического океана «Нового курса», захлестнувшего Америку.

Генерал Смедли Баттлер воевал везде. Затем стал пацифистом. Ему принадлежит знаменитая фраза: «Война – это рэкет»

Второй срок Рузвельта оказался полной противоположностью сроку первому, то есть стал провальным, несмотря на триумфальный старт. Сразу после победы на выборах президент начал агрессивную кампанию против Верховного суда. На всех знаменательных мероприятиях президент только и делал, что критиковал судей. Причем та страсть, с которой Рузвельт обрушился на своих противников в мантиях, указывала на наличие не только политического, но и личного мотива. Судьи действительно сильно досаждали ему. И если другим он мог ответить, как произошло во время предвыборной кампании, когда он назвал своих противников из числа богатейших семей Америки мафией и бандитами, то в случае с членами Верховного суда США риторические фривольности были недопустимы. Президент решил провести через конгресс закон об увеличении числа судей в Верховном суде, надеясь таким образом протолкнуть туда своих людей, чтобы изменить баланс высших юридических сил в Америке. Планы эти оказались чересчур самонадеянными и провалились. Изменить законы страны столь грубым образом для достижения собственных политических целей было непозволительной игрой даже для столь успешного президента, каким в начале 1937 года являлся Франклин Рузвельт. К тому же предложенное законодательство противоречило одному из главных постулатов американской демократии – разделению ветвей власти, что возмутило многих конгрессменов-демократов. Иными словами, закон не получил поддержку конгресса, несмотря на полный контроль Демократической партии над ним. Президента в такой важный политический момент предала собственная партия. Увлеченный отчаянной борьбой с Верховным судом, Рузвельт не заметил главного – страна вновь погружалась в кризис. Осенью 1937 года в Америке начались экономические трудности, вошедшие в историю под названием «рузвельтовская рецессия». С того самого дня, как в марте 1933 года, всего через неделю после прихода к власти, новая администрация поборола банковский кризис, экономика Америки только росла – медленными, но уверенными темпами. Совершенно неожиданно начался новый обвал. Безработица, сократившаяся до уровня в 15 процентов, за несколько месяцев достигла почти 20 процентов, при этом промышленное производство упало на треть. Как и в случае с Великой депрессией, объяснений случившемуся было предложено великое множество – все зависело от политических позиций аналитиков. Однако наиболее вероятной причиной можно считать резкое сокращение в 1937 году бюджетных трат на финансирование «Нового курса». Рузвельт, как и его предшественники на высшем государственном посту, крайне осторожно относился к бюджетным дефицитам и старался держать под контролем ситуацию с государственными финансами. В Америке того времени считалось недопустимым раздувать бюджетный дефицит, несмотря даже на тяжелое положение экономических дел. Вся предыдущая полуторавековая финансовая история Соединенных Штатов указывала на крайнюю осмотрительность правительства. В 1937 году Рузвельту удалось сбалансировать государственный бюджет – впервые с начала Великой депрессии. Он решил, что экономическая ситуация стабилизировалась, а потому можно уделить внимание государственным финансам – и сильно просчитался. Экономика отреагировала немедленно и отчаянно. Сам же президент назвал главной причиной начавшейся рецессии «забастовку крупного капитала». Враги, в лице все тех же Морганов, Дюпонов и им подобных, намеренно устроили экономическую диверсию, чтобы взять власть в свои руки и обеспечить победу Республиканской партии на следующих выборах. Возможно, в этой теории все же имелась некая доля правды. Крупные предприниматели оказались под невиданным ранее давлением со стороны недавно созданных профсоюзов и правительства, непрестанно вводившего новые методы регулирования и повышавшего налоги. He исключено, что они действительно оказывали некое организованное сопротивление «красному» режиму Рузвельта. Напряжение в обществе начало нарастать. Вышла книга широко известного на то время прогрессивного автора Фердинанда Ландберга под названием «60 семей Америки», обличавшая богатейшие семьи страны и раскрывавшая их неблаговидную роль в жизни Соединенных Штатов. Президент дал поручение министру внутренних дел Гарольду Икесу незамедлительно разобраться с перечисленными в книге кланами. Икес, в свою очередь, заявил, что крупный капитал намеревался поработить Америку и создать в ней фашистское государство. Страсти накалялись, но за фасадом жесткой политической риторики Рузвельт продолжал свой курс, и весной 1938 года правительство запустило пятимиллиардную программу финансового стимулирования споткнувшейся экономики. Эта программа успешно сработала, и к концу 1938 года рецессия начала отступать. Однако несмотря на то, что ситуация в Америке к концу года стабилизировалась, триумфально победивший на выборах президент Рузвельт выглядел сломленным человеком. Он лишился абсолютной политической и народной поддержки, которой пользовался ранее. Утратил он и контроль над конгрессом, несмотря на главенство Демократической партии в нем. Дело в том, что за годы правления Франклина Рузвельта в партии значительно выросло консервативное крыло, отказавшее в безоговорочной поддержке левому президенту, – гораздо ближе им были республиканцы. Простые граждане также потеряли веру в Рузвельта после неожиданно поразившей страну рецессии, которая даже названа была его именем. Таким образом, к началу 1939 года положение Франклина Делано Рузвельта в большой политике пошатнулось – и еще неизвестно, как бы сложилась его дальнейшая судьба, если бы не деятельность германского политика Адольфа Гитлера.

Книга «60 семей Америки» была написана в 1937 году. В 1968 году Ландберг написал книгу-продолжение «Богатые и супербогатые»

Президентские выборы в США и парламентские в Германии прошли в одно и то же время – в ноябре 1932 года. Лидер Национал-социалистической немецкой рабочей партии Адольф Гитлер занял должность канцлера Германии 30 января 1933 года. Франклин Делано Рузвельт вступил в должность президента США 4 марта 1933 года. Их деятельность в качестве глав государств с самого первого дня приковывала к себе внимание всего мира, однако довольно долго внешнеполитические курсы США и Германии никак не пересекались. В начале 1930-х обе страны бились в судорогах Великой депрессии, и правительства во главе с новыми лидерами сосредоточились на решении вопросов внутренних и экономических. И канцлер, и президент практически ничего друг о друге не знали и не интересовались друг другом. Германия вышла из депрессии раньше США, после чего Адольф Гитлер сосредоточился на вопросах внешнеполитических в тесной Европе. В 1936 году нацисты начали действовать. Они вошли в демилитаризованную Рейнскую область и стали оказывать помощь генералу Франко в ходе гражданской войны в Испании. Это выглядело довольно невинно по меркам того времени, но Рузвельту так не казалось. Он прозвал агрессивные режимы, терзавшие человечество в то время, «тремя бандитами». Речь шла о Германии, о вторгшейся в Китай Японии и об Италии, захватившей беззащитную Эфиопию. Озабоченность американского президента была обоснованной. Европа выглядела более раздробленной и расшатанной, чем перед началом Первой мировой войны. В Восточной и Центральной Европе возникли новые государства, избравшие путь агрессивного национализма. Дальше на восток простирался СССР, после коммунистической революции вступивший в жесткое классовое противостояние со всем капиталистическим миром. С началом Великой депрессии левые движения активизировались и в самой Европе, а в противовес им усилились и правые политические силы. Конфронтация эта приводила к постоянному росту социального напряжения. Франция, крупнейшее демократическое государство на континенте, стала почти неуправляемой. Одно правительство сменяло другое, однако все они были слабыми и беспомощными. Соседняя Великобритания пребывала в несколько лучшей политической форме, но, подобно Америке, она старалась избегать континентальных сложностей, которые высокомерной английской элите казались незначительными дрязгами – наподобие тех, что имелись между Венгрией и Румынией. Становление жесткого нацистского режима в самой большой стране Европы, каковой являлась Германия, посреди большого европейского политического беспорядка не могло не напугать проницательного политика Франклина Рузвельта. По результатам Первой мировой войны у Германии появились серьезные территориальные претензии ко всем соседям – и вопрос предъявления Берлином претензий к слабым и неокрепшим государствам, возникшим в 1918 году на обломках Австро-Венгерской, Германской и Российской империй, заключался лишь во времени. Большая мировая война при таком неблаговидном политическом раскладе в растерзанной националистами Европе была неизбежной данностью. Остаться в стороне Соединенным Штатам не удастся, хотя именно этого потребует от своего президента большая часть американского общества. И если первые два срока Франклин Рузвельт занимался вопросами исключительно внутренними, внедряя в стране «Новый курс», то последние два срока он служил стране в должности Верховного главнокомандующего, став при этом самым весомым внешнеполитическим деятелем и дипломатом на планете.

Фюрер германской нации Адольф Гитлер

Первый раз вмешаться в международные дела президент США решил в апреле 1939 года, что закончилось унизительным поражением. Такого гротеска мировая дипломатия еще не знала. Будучи абсолютно бессильным во внешнеполитических вопросах, поскольку конгресс США категорически выступал против каких-либо зарубежных вмешательств, президент Рузвельт решил обратиться к канцлеру Гитлеру с личным посланием. Он отправил ему телеграмму с просьбой «не трогать соседние страны», приложив список тех самых стран – всего 31 государство. Апрель 1939 года выдался непростым для Европы временем – геополитическое противостояние достигло своего пика. Годом ранее, в марте 1938 года, Адольф Гитлер начал решительный дипломатический блицкриг – присоединил Австрию. Сделать это хотели сразу же после окончания Первой мировой войны, опасаясь, что крохотный обрубок некогда величайшей европейской империи окажется нежизнеспособным. Тогда событие это не вызвало бы у мирового сообщества ни опасений, ни возражений, однако весной 1938 года ситуация сложилась непростая. Фюрер германской нации использовал любую возможность, чтобы возвестить о том, что будет защищать каждого немца, где бы тот ни проживал, а проживали они во многих государствах. Больше всего немцев было в Чехословакии, и осенью 1938 года сильно напуганная Европа в лице англо-французских соглашателей сдала Гитлеру чехословацкую Судетскую область. А уже 15 марта 1939 года немецкая армия без единого выстрела оккупировала остальную территорию единственной в Восточной Европе демократии – Чехословацкой республики, после чего цинично разорвала ее на куски. В Словакии было создано фашистско-клерикальное независимое государство, несколько кусков раздали Венгрии и Польше, остальная часть страны стала германским протекторатом Богемии и Моравии. Всего за год на глазах у всего мира без какого-либо сопротивления Третий рейх захватил две наиболее промышленно развитые страны Центральной Европы, чем значительно укрепил свой военный потенциал. Рузвельт отправил Гитлеру телеграмму вскоре после окончательного раздела Чехословакии. Фюрер, великий мастер пропагандистской риторики, устроил из американской телеграммы политическое шоу, которое многие его поклонники посчитали лучшим за все годы правления Адольфа Гитлера. Во время выступления в рейхстаге 28 апреля 1939 года немецкий канцлер абсолютно спокойно, без спешки начал зачитывать замершему в нетерпении залу телеграмму Рузвельта. После чего анонсировал: «Ответ». И зачитал ответное послание, вошедшее в историю мировой пропаганды как образец блестящей дипломатической дерзости, на которую способны только уверенные в своей силе государства, такие как нацистская Германия весной 1939 года. К моменту, когда фюрер заканчивал перечислять страны, которые Рузвельт требовал оставить в покое, зал содрогался от смеха: у присутствовавших сложилось мнение, что президент США – деревенский идиот, ведь никому, кроме идиота, не могло прийти в голову написать подобное. Между тем дело заключалось отнюдь не в глупости Франклина Рузвельта, а в ораторском мастерстве Адольфа Гитлера, но в тот момент это никого не интересовало. Радиозапись и кинохронику выступления в рейхстаге распространили по всему миру. В довершение американского унижения всем странам, упомянутым в телеграмме, направили запрос с намерением узнать, действительно ли они опасаются немецкого вторжения. Стоит отметить, что все они дали единогласный ответ – «нет, не опасаются», что же им еще оставалось делать. Не преминув воспользоваться случаем, германский МИД заверил и сами Соединенные Штаты, что и на них тоже никто нападать не собирался. Цель устроенного Адольфом Гитлером фарса была проста – показать всему миру дипломатическую несостоятельность американского президента и развеять тем самым надежды европейских стран на помощь США. Для Рузвельта, попавшего в ловушку опытного политического интригана Гитлера, все произошедшее стало хорошим уроком. Доподлинно не известно, в какой именно момент президент Рузвельт принял решение о неизбежном участии Соединенных Штатов в будущей большой войне, но крайне вероятно, что оскорбление, нанесенное ему самоуверенным фюрером, сыграло в этом важную роль. Получив дипломатическую пощечину, Франклин Рузвельт немедленно перешел к ответным действиям – уже через месяц он пригласил британскую королевскую чету посетить США. Английский король никогда не бывал в Новом Свете, и для американского народа его прибытие стало поистине знаменательным событием. Первоначально король с супругой остановились в Белом доме, но вскоре переехали в имение Рузвельтов на реке Гудзон. Во время королевского визита президент сделал все возможное, чтобы пробудить в соотечественниках чувство сопричастности проблемам Великобритании, над которой уже тогда нависла смертельная угроза нацистского вторжения. Через два с половиной месяца в Европе началась Вторая мировая война. Вероятно, именно в эти дни Франклин Делано Рузвельт принял решение в третий раз баллотироваться на пост президента США – ни один из его предшественников на подобный шаг не решался. В сложившихся на тот момент обстоятельствах он был, наверное, единственным политическим деятелем в стране, который был в состоянии провести Америку через те суровые испытания, которые осенью 1939 года предвидели очень немногие.

Президент Рузвельт и король Георг VI. Вашингтон, июнь 1939 года

Глава 7. Накануне войны (1939–1941)

В Соединенных Штатах Америки co времен первого президента страны Джорджа Вашингтона существовала неписаная традиция – один человек мог занимать высший государственный пост только два срока, не более. Традицию эту увековечил именно первый президент Джордж Вашингтон, когда отказался переизбираться на третий срок, хотя он с уверенностью победил бы своих оппонентов и в третий раз – настолько сильна была в то время его репутация в народе. В конце 1939 года в преддверии новых президентских выборов американский политический класс столкнулся с невиданной дотоле дилеммой: как на международной арене, так и в самих США наступили непростые времена, а реальной кандидатуры возглавить государство, кроме Франклина Рузвельта, не имелось. В Демократической партии он оставался непререкаемым лидером, а Республиканская партия тогда пребывала в настолько плохой форме, что не имела ни малейших шансов победить. Примером несостоятельности республиканцев может служить тот факт, что их кандидатом стал человек, до 1939 года остававшийся активистом Демократической партии и перешедший в лагерь оппонентов только в 1940 году – накануне выборов. Таким образом, Соединенным Штатам Америки в 1940 году предстояли практически безальтернативные президентские выборы, которые к тому же нарушали неписаную традицию избираться только на два срока. Не очень долго испытывая сомнения относительно правильности выбранного курса, руководство Демократической партии при согласии Франклина Рузвельта приняло решение в очередной, уже третий, раз выдвинуть кандидатуру действующего президента для переизбрания на третий срок. Другого выхода у страны просто не было. Правильность принятого решения стала понятна американской нации непосредственно в день выборов – 5 ноября 1940 года. К тому времени над Америкой уже нависла пока еще не смертельная, но вполне реальная угроза вторжения, невиданная со времен Войны за независимость. К тому моменту практически вся Европа была захвачена гитлеровской Германией, а последний союзник американцев – Англия – задыхалась в тисках нацистской блокады под ударами люфтваффе. Несмотря на полное отсутствие достойных оппонентов, третьи по счету президентские выборы стали для Рузвельта нелегким испытанием – их результаты оказались хуже предыдущих, но в сложившихся обстоятельствах это не играло большой роли. Главное заключалось в другом – ради победы Рузвельту пришлось дать электорату обещание ни при каких условиях не вступать в войну. Это обстоятельство полностью лишило его свободы действий на международной арене, где он и прежде не блистал, позволяя безнаказанно насмехаться над собой Адольфу Гитлеру. С самого начала избирательной кампании международная повестка дня почти полностью вытеснила повестку внутреннюю. К тому моменту Великая депрессия отступила, а вот Европа полыхала в огне. И чем ярче разгоралось это пламя, тем более отчетливым становилось понимание американцев, что судьба эта не минует и США. И все же страх перед войной сковывал людей даже больше, чем в годы Первой мировой войны, когда Европа зашла в военный тупик и в окопах по всему континенту сидели миллионы солдат из разных государств, не в состоянии одолеть противника. В этот раз ситуация складывалась иная. Началось все 10 мая 1940 года, когда немецкие войска неожиданно напали на англо-французских союзников. Примечательно было то, что вторжение вермахта во Францию проходило в обход «Линии Мажино» – через территорию соседних нейтральных стран – Бельгии, Голландии и Люксембурга, которые оказались абсолютно беззащитными перед сильно превосходящими силами немецкой армии. Люксембург капитулировал уже на следующий день, Голландия продержалась 4 дня, а Бельгия – 18 дней. Цель этого дерзкого нападения заключалась в необходимости обмануть англо-французское командование и застать противника врасплох. Ударив на северном фланге, где не имелось никаких серьезных укреплений, но располагались нейтральные государства, вермахт заставил союзное командование поверить, что именно там и проходит направление главного удара немецкой армии. Нападение на нейтральные страны считалось неслыханным вероломством, а потому в Париже и Лондоне посчитали, что поддержка мирового сообщества им обеспечена – следует только задержать вермахт в Бельгии, чтобы выиграть время и дождаться помощи США. Подобным же образом развивались события в начале Первой мировой войны, когда немцы через Бельгию пытались прорваться во Францию, но застряли там на долгих четыре года. Голландию тогда никто не трогал, страна оставалась нейтральной. В этот раз ставки возросли – немцы взяли всех. Англо-французское командование решительно выдвинуло свои главные силы в Бельгию, где они угодили в расставленную ловушку. Немецкие бронетанковые части совершили подвиг – перейдя, казалось, непроходимый для танков Арденнский горно-лесной массив, они вышли в тыл союзных войск и отрезали их в Бельгии от основных сил во Франции. В окруженных частях началась паника, в результате чего Бельгия капитулировала, Британский экспедиционный корпус бежал в Англию, а оставшиеся в окружении французские войска потеряли боеспособность. Когда же вермахт начал стремительное наступление во Франции, то не встретил на пути никакого серьезного сопротивления. Четырнадцатого июня Париж был сдан без боя, 18 июня французы вступили с немцами в переговоры, a 22 июня 1940 года они подписали перемирие. Всего за 40 дней большая часть Западной Европы оказалась захвачена Германией. При этом единственный оставшийся непобежденным противник Третьего рейха – Англия – находился в отчаянном положении, практически не имея сухопутных войск и пребывая в кольце осады. При этом все имевшееся армейское снаряжение англичанам пришлось бросить в Дюнкерке во время панического бегства.

Немцы привезли тот же вагон маршала Фоша, что и в 1918 году, для подписания Францией капитуляции 22 июня 1940 года

Десятого мая 1940 года, когда в Европе наступил вечер, а немецкий блицкриг шел полным ходом, в Вашингтоне открылось экстренное заседание американского правительства. Президент Рузвельт заявил, что в Европе война началась всерьез и что англичане сменили премьер-министра. Новым главой британского правительства стал Уинстон Черчилль. С этого дня взаимоотношения президента США и премьер-министра Великобритании начали во многом определять вектор будущего развития всего человечества. Рузвельт активно общался с Черчиллем и до 10 мая, поскольку тот занимал пост первого лорда адмиралтейства, то есть командовал английским военно-морским флотом, а потому у президента США имелось понимание, с каким человеком он имел дело. Более того, Рузвельт ясно осознавал, что Уинстон Черчилль был на то время, пожалуй, единственным британским политиком, способным не сдать Англию немцам перед лицом возникших военных обстоятельств. С самых первых дней пребывания на должности премьер-министра Черчилль имел план действий по достижению победы над Германией. Он намеревался втянуть в войну Соединенные Штаты Америки, что оказалось не так просто, как он полагал в самом начале войны, несмотря на тот факт, что пропагандистская машина и в США, и в Великобритании рисовала картину дружеских и крепких взаимоотношений между государствами и их политическими лидерами. Даже после окончания войны многие историки продолжили эту традицию, написав огромное количество трудов о том, как Рузвельт и Черчилль спасли мир от нацистов, сумев установить и поддерживать в дальнейшем уникальные доверительные отношения. Реальность же была далека от пропаганды: в тот момент шла отчаянная борьба за выживание, и главным в отношениях между странами стал обнаженный до цинизма реализм. Лондону требовалось любой ценой втянуть Соединенные Штаты в войну, а Вашингтону было жизненно важно, чтобы Англия не сдавалась. Именно на этой сложной ноте начали складываться отношения между Рузвельтом и Черчиллем 10 мая 1940 года. Британский премьер почти сразу оказался в роли просителя, а вскоре ему пришлось даже умолять о помощи. Если 21 мая Черчилль еще мог позволить себе в мрачных тонах шантажировать Рузвельта вероятностью поражения англо-французских союзников от рук Германии, рисуя перспективу мира, в котором окажутся Соединенные Штаты, то уже в конце июня дипломатическая игра сменилась отчаянной мольбой спасти Англию, и никак иначе. При этом американский президент в своих заявлениях был еще более неискренним. Двенадцатого июня, в момент полного отчаяния французского руководства, он продолжал их заверять, что Америка не оставит союзников в беде. Когда же французы через неделю вступили в сепаратные переговоры с Германией, Рузвельт напрочь позабыл о своих обещаниях, бросив Великобританию в одиночестве бороться с агрессором. Тринадцатого июня Черчилль вылетел во Францию, чтобы спасти ситуацию и постараться предотвратить капитуляцию Франции, на что в реальности не имел ни средств, ни возможностей. Приди Америка в те отчаянные дни на помощь союзникам, история могла бы поменять направление. В Париже шла отчаянная борьба между теми, кто хотел продолжить сопротивление, и теми, кто желал сдаться, – и хватило бы одного только обещания США оказать союзникам помощь, подкрепленного неким символическим жестом, чтобы Франция продолжила сопротивление. Ничего подобного не произошло, и в Париже к власти пришли крайне правые политические силы, без промедления сдавшие страну Гитлеру. Однако винить Франклина Рузвельта в событиях тех дней было бы неверно. Конгресс еще в 1935 году принял закон о нейтралитете, тем самым связав руки президенту, ведь, согласно Конституции, войну другому государству может объявить только конгресс. Стоит учитывать также тот факт, что американская армия в то время была не больше шведской и насчитывала в своих рядах около 140 тысяч солдат и офицеров, из них только 75 тысяч имели оружие. Командующий базой бронетанковых сил генерал Паттон, будущий герой войны, ездил в соседний магазин хозяйственных товаров, где за свой счет покупал шурупы, болты и иные детали для ремонта вверенных ему танков. Такая у Соединенных Штатов была армия. Генералитет неустанно повторял президенту, что страна к войне абсолютно не готова. При этом многие политики и военные аналитики высказывали мнение, что на поражение обречена не только Франция, но и Великобритания. Американский посол в Лондоне Джозеф Кеннеди, отец будущих Кеннеди, считал, что Англия неизбежно падет под натиском фашистов, а правительство страны скорее пойдет на сделку с Гитлером, чем будет продолжать сопротивление. Подобные прогнозы отчасти соответствовали реальному положению дел в британской столице, где шла отчаянная борьба между теми, кто хотел продолжить сопротивление любой ценой, и теми, кто видел выход в капитуляции на почетных условиях. Британские пораженцы во главе с министром иностранных дел лордом Галифаксом находились в одном шаге от того, чтобы взять власть в Лондоне в свои руки. В сложившихся обстоятельствах президент Рузвельт выбрал наиболее верную позицию – выжидать и наблюдать за развитием событий, которые менялись день ото дня, и далеко не в лучшую сторону. И все же самым значимым препятствием на пути президента ко вступлению в мировую войну оставался американский народ. В 1940 году население США только начало приходить в себя после ужасов Великой депрессии, жизнь налаживалась и постепенно становилась лучше. В Нью-Йорке проходила Всемирная ярмарка, которую посетили 44 миллиона человек – треть населения страны, что стало абсолютным рекордом в истории страны. Называлась она «Мир завтрашнего дня» и посвящалась будущему, тому, как люди станут жить в далеком 1960 году. Голливуд достиг пика своего развития, покорив в предвоенные годы не только Соединенные Штаты, но и весь мир. Единственным его достойным конкурентом в начале 1930-х годов был немецкий кинематограф, но после прихода Гитлера к власти оттуда бежали все евреи, левые и несогласные – и бежали все они в Голливуд. Оживший после долгого застоя, американский автопром наводнил страну не менее фантастическими автомобилями, чем представленные на Всемирной выставке экспонаты. Граждане США вновь стали жить хорошо, но самое главное – они предвкушали, что в недалеком будущем заживут еще лучше. О какой войне в подобных обстоятельствах могла идти речь? Простой намек на возможное участие Соединенных Штатов в войне мог поставить крест на карьере любого политика, особенно в разгар президентских выборов. Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что на тот момент в распоряжении Рузвельта не было реальных инструментов, чтобы повлиять на ход событий в Европе. Он мог лишь обещать, убеждать или молчать, когда не оставалось слов для тех, кто мужественно сопротивлялся Гитлеру.