Читать книгу: «Китай в XX веке. От рисовых полей до атомной бомбы», страница 3

Поведение Юань Шикая во время японского кризиса вызвало серьезное недовольство большинства китайского народа, но не только. Многие китайские милитаристы также были возмущены его политикой. Настроения в обществе – как в гражданском, так и в военном – усугубились, когда Юань Шикай организовал кампанию по выдвижению себя на должность императора, для чего сначала требовалось восстановить саму империю. Юань Шикай и его советники слепили политическую теорию: демократия в Китае не работает, потому нужна империя, только не маньчжурская, а своя – китайская. Кому первому пришла в голову мысль о восстановлении империи, история умалчивает по сей день, однако существует версия, что к этому приложил руку один из сыновей генерала, активно участвовавший в управлении государством. Теория о необходимости возрождения империи стала последней каплей, переломившей хребет и без того очень слабой республике. Юань Шикай рассчитывал на то, что китайское общество уже устало от революционных преобразований и сопутствующих им неурядиц – как в экономическом, так и в политическом плане. Он полагал, что многие скучают по старым добрым временам, когда власть в стране была сильной, а жизнь – спокойной, в чем оказался в значительной степени прав. Людей таких в Китае насчитывалось немало. Юань Шикай попытался также разыграть националистическую карту, чтобы объяснить, с какой целью человек, лично приложивший огромные усилия для свержения императорского строя, намеревался теперь этот строй восстановить. В основной своей массе китайский электорат того времени мыслил довольно примитивно, а потому простые, но задевающие за живое политические идеи и лозунги работали эффективно. Юань Шикай попытался поставить революцию против династии Цин на рельсы национализма: свергли, мол, не императорский строй, а маньчжурских узурпаторов, триста лет порабощавших китайский народ. Теперь же, ради укрепления народной власти, в стране следовало восстановить империю, но на сей раз она должна быть китайской.

Двадцатого ноября 1915 года в Пекине собрали Представительную ассамблею карманных политических деятелей, которая выдвинула идею воссоздания в стране империи. На должность императора ассамблея единогласно предложила кандидатуру президента Юань Шикая. Двенадцатого декабря 1915 года генерал предложение принял. Инаугурацию назначили на 1 января 1916 года. Как только собранная в Пекине ассамблея приняла «историческое» решение, в стране началось серьезное политическое брожение. В авангарде недовольных в этот раз шла не либерально настроенная общественность, а самые отпетые милитаристы страны – военные губернаторы провинций, в прошлом офицеры Бэйянской армии и ставленники самого Юань Шикая. Генерала предали его же офицеры. Подобно стае волков, они почувствовали запах крови и разодрали Китай на куски в считаные месяцы.

Центральная власть в огромной стране всегда была слабой, на что имелось множество объективных причин – от феодального устройства общества до значительных расстояний при почти полном отсутствии дорог. Какой, скажите, властью мог обладать Пекин, к примеру, в Тибете, до которого был месяц пути? Ослабление центральной власти в Китае происходило и до революции, но после ее свершения развал приобрел невиданные ранее масштабы. Пока Юань Шикай боролся с левыми и пытался договориться с японцами, центробежные силы набирали обороты, и остановить этот процесс генералу было явно не под силу. Когда он назначал верных, как ему казалось, офицеров на должности военных губернаторов в провинции, когда переподчинял им местные воинские части – он подписывал себе смертный приговор. Политик его масштаба должен был предвидеть подобный ход событий, но альтернативного пути решения управленческой проблемы он, вероятно, не имел и не видел. Будущие военные правители Китая, пока еще томившиеся на постах военных губернаторов, были не одиноки в своем неприятии новой «императорской» идеи Юань Шикая, в Токио против нового императора неистово выступил проживавший там в изгнании Сунь Ятсен. После чего китайские революционные элементы, загнанные по всей стране в подполье, немедля подняли голову и приступили к агитации народных масс против военной диктатуры с императорскими амбициями. Но и сами народные массы к тому времени уже не испытывали ни малейшего доверия к генералу: были тому виной его закулисные переговоры с японцами или же общая усталость от неспособности навести в стране порядок – большого значения это не имело. Между тем сторонники идей Сунь Ятсена диктатуру ненавидели, а консервативно настроенные слои населения генералу уже не доверяли. Дни Юань Шикая были сочтены.

Первого января 1916 года в Китае восстановили империю. Событие это превратилось в политическую трагикомедию. В то время как придворные нового императора суетились, заказывая невиданный дотоле фарфоровый сервиз самого высшего качества на 40 тысяч предметов и стоимостью 1,4 миллиона юаней, императорские платья ценой в 400 тысяч юаней каждое и другие императорские мелочи, в стране начался парад провинциальных суверенитетов. Еще 25 декабря 1915 года, за неделю до начала новой императорской эры, военный губернатор провинции Юньнань заявил о независимости и объявил Пекину войну. В январе еще одна провинция на юге Китая объявила о независимости. В этот критический момент Юань Шикая предали также иностранные правительства, в первую очередь недавно обретенные японские союзники. Все иностранные государства, имевшие в стране вес, отнеслись к восстановлению империи либо равнодушно, либо враждебно. Стремительно росло народное возмущение под руководством сторонников Сунь Ятсена. Дети нового императора, ставшие наследными принцами, устроили громкую склоку в попытках поделить полномочия. Ждать помощи Юань Шикаю было неоткуда. Стоит отметить, что немаловажную роль в тех событиях сыграл также тот факт, что Юань Шикай к моменту своего восшествия на императорский престол был смертельно болен: он страдал от уремии в последней стадии. Потому остается невыясненным, насколько активную роль он играл в делах управления государством в тот период времени. Двадцать второго марта 1916 года новый император своим указом отменил империю, которая просуществовала всего 83 дня. Утром 6 июня 1916 года Юань Шикай умер в возрасте 56 лет. Главным его наследием для будущих поколений стал серебряный доллар с собственным изображением. Монета эта, отчеканенная в первые годы республики в больших количествах, оказалась самой честной за всю историю Китая и пользовалась у народа уважением вплоть до пятидесятых годов, став своеобразной серебряной валютой. И даже сегодня доллар «толстяк» является в Китае одной из самых важных нумизматических ценностей и хранится чуть ли не в каждой второй китайской семье.

Глава 3
Рождение республики

После смерти Юань Шикая, в июне 1916 года, центральная власть в Китае рухнула подобно карточному домику. В огромной стране начался долгий период хаоса и безвластия. Лучшей исторической иллюстрацией, поясняющей суть происходящего, может стать описание китайских солдат того времени. В 1916 году во всем Китае на воинской службе состояло полмиллиона солдат и офицеров. В 1922 году их насчитывалось уже более полутора миллионов, а в 1924 году – почти пять миллионов. Причем никаких финансовых средств на содержание растущей армии в стране не имелось, что способствовало превращению большинства местных командиров со вверенными им войсками в обыкновенных бандитов, занятых поиском пропитания при помощи имевшегося у них оружия. Часто местный командир, собравший небольшой отряд, отправлялся в поход или вынужден был отражать нападение соседнего командира, прибывшего на его территорию. Для организации похода командир объявлял набор в свою «армию», и к нему со всей округи стекались местные бандиты в предвкушении возможности безнаказанно грабить во время набега на соседний город, например. После окончания похода вчерашние солдаты вновь становились бандитами. Постепенно в Китае сложился целый класс таких людей: полгода они солдаты, полгода – бандиты. Другим важным источником пополнения воинских сил стали крестьяне из числа беднейших и наименее грамотных жителей деревень. С ними у командиров возникли две проблемы. Во-первых, они были настолько безграмотными, что их близко не подпускали к самому простому военному снаряжению. Пулеметчики из числа таких крестьян месяцами не могли освоить наипростейший тип пулемета – и во время боя бодро выстреливали всю ленту поверх голов наступавшего противника, оставаясь в полном неведении относительно назначения такой простой детали, как прицел. Английские офицеры в армии одного такого китайского командующего в полном недоумении рассматривали артиллерийские орудия, приобретенные в Европе за большие деньги и в считаные месяцы пришедшие в негодность, попав в руки китайских артиллеристов. Во-вторых, мобилизованые крестьяне отличались катастрофической нелояльностью по отношению к той армии, в которую их призывали. Попав на поле боя, они при малейшей возможности старались сдаться в плен, в особенности если силы противника были превосходящими. В плену они тут же вступали во вражескую армию – и так до следующего боя. В какой-то момент взятие пленных стало чуть ли не главным источником пополнения таких доморощенных армий в Китае. Внешне солдаты эти производили удручающее впечатление, особенно на офицеров западноевропейских стран, в большом количестве блуждавших по фронтам китайской гражданской войны. Вчерашние крестьяне скорее напоминали заморенных голодом подростков, чем солдат: редко кто из них весил больше пятидесяти килограммов. Ходили они без обуви, одетые в протертые до дыр обноски. Противоборствующие стороны из-за столь печального положения дел с военными кадрами постепенно перешли к активному использованию иностранных наемников – сотен английских, французских, немецких и других европейских офицеров, прошедших Первую мировую войну и обладавших огромным боевым опытом. Среди этого пестрого сборища самой многочисленной группой иностранных солдат стали русские белогвардейцы, потерявшие родину и разбросанные теперь по всему миру. Не имея возможности прокормить семьи мирным трудом, они брались задело, которое знали лучше всего, пройдя Первую мировую и Гражданскую войны. В китайских сражениях белогвардейцы участвовали не только в качестве военных советников, но целыми отрядами, наводя на противника страх и ужас.

Причин столь стремительного развала страны на множество полуфеодальных территорий после смерти Юань Шикая оказалось несколько. Китайское государство слабело постепенно – начиная с середины XIX века, когда феодальный строй стал давать одну трещину за другой: то европейские империалисты в поисках наживы «взламывали» границы страны, то бушевали крестьянские восстания. И те и другие привносили в жизнь китайского общества великие потрясения, с которыми слабеющая и деградирующая императорская власть была не в состоянии справиться. К моменту начала Синьхайской революции 1911 года правящая верхушка в Пекине исчерпала свой потенциал, потому и пала от единственного революционного толчка практически без борьбы. Последующие годы политической смуты окончательно расшатали государственные устои китайского общества. Однако кроме фундаментальных социально-экономических изменений существовали и другие, свойственные только Китаю, причины, приведшие к развалу государства. Страна с незапамятных времен делилась на две части – Юг и Север. Различия между Южным и Северным Китаем существуют практически во всех сферах жизнедеятельности: климате, продовольствии, культуре, языке и даже внешности. Революция 1911 года началась на юге, превратив эту часть страны на многие годы в ее оплот. Север оставался более консервативным. И все же главной причиной распада китайского государства на составные части стала неудачная организация вооруженных сил страны.

К началу XX века в Китае все еще не существовало единой армии. Во времена Тайнинского восстания, во второй половине XIX века, правителям на местах было дано разрешение сформировать собственные вооруженные силы для борьбы с мятежниками, но даже после успешного подавления восстания наместники не распустили свои армии – наоборот, они стали наращивать свой военный потенциал в ожидании новых катаклизмов. Императорское правительство осознало свою неправоту лишь в последние годы XIX века, чему способствовало сокрушительное поражение Китая в войне с Японией, после чего в стране спешно начали реформировать вооруженные силы, однако самой их структуры преобразования не коснулись. Чуть ли не в каждой провинции имелась собственная армия – где-то она была лучше, в иных регионах меньше и хуже. Самой же боеспособной, хорошо вооруженной и обученной оказалась Бэйянская армия, дислоцированная на севере страны, а потому именно ей и довелось сыграть в событиях, начавшихся после смерти Юань Шикая, решающую роль. Когда в Китае возник вакуум власти, военные губернаторы, имевшие каждый личную армию, получили возможность захватить верховную власть в границах вверенных им провинций – то есть стать провинциальными императорами. Юань Шикай в попытках укрепить государство сделал в свое время большую ошибку – назначил военных губернаторов фактически бесконтрольно управлять провинциями, передав также в их полное распоряжение местные армии. Таким образом, после смерти президента в июне 1916 года десятки людей по всей стране: губернаторы, высокопоставленные военные и ловкие политические деятели на местах – все бросились делить власть, в считаные дни разорвав огромную страну на множество полуфеодальных образований.

В Пекине события развивались по следующему сценарию. Юань Шикай, уже пребывая на смертном одре, оставил политическое завещание, в котором сообщил три имени претендентов, достойных, по его мнению, занять высший пост в государстве. Подобный способ избирать наследника уходил корнями в не столь далекое императорское прошлое, но никак не мог считаться приемлемым для молодой Китайской республики. Однако республика также была чудовищно скомпрометирована, а потому именно таким способом и произошла в стране смена власти. В завещании Юань Шикая значилось три имени: Ли Юаньхун, занимавший на то время пост вице-президента Китая; Дуань Цижуй, бывший премьер-министром; и Сюй Шичан – госсекретарь, приходившийся к тому же близким другом усопшему президенту. В те июньские дни 1916 года режим Юань Шикая, словно чашка из тончайшего фарфора, разбился на кусочки: и без того слабую президентскую власть политики разобрали на три части, вступив немедленно в крайние противоречия друг с другом. Президентом избрали Ли Юаньхуна, хотя реальной властью в Пекине обладал действующий премьер-министр Дуань Цижуй. Именно он выдвинул кандидатуру Ли Юаньхуна на высший государственный пост, забрав при этом всю реальную власть себе, что означало полную смену существовавшей в государстве вертикали власти. Ли Юаньхун стал президентом исключительно с целью умиротворения революционно настроенных южан, потому как считался одним из них. В действительности он был жалким оппортунистом, которого буря революции мотала по политическим волнам китайской истории. В большую политику Ли Юаньхун попал случайно. Когда 10 октября 1911 года вспыхнуло восстание в Ухане, революционерам потребовался военный деятель, которого можно было представить общественности в качестве одного из лидеров революции – и Ли Юаньхун подходил для этой роли как нельзя лучше. Из всех высокопоставленных военных чинов, дислоцированных на тот момент в Ухане, он один был командиром бригады, пользовался авторитетом и говорил по-английски – что имело особое значение, ведь предстояло вести переговоры с многочисленными европейскими империалистами, игравшими тогда большую роль в жизни Китая. Когда империя пала, Ли Юаньхун получил ничего не значащий пост вице-президента республики, просидев на нем до самой смерти Юань Шикая. Однако пассивное отношение к получению правительственных должностей отнюдь не означало отсутствие политических амбиций. В 1913 году он стал одним из основателей Прогрессивной партии Китая, оказывавшей поддержку диктатору Юань Шикаю и люто ненавидевшей революционные силы Китая, в которых Ли Юаньхун состоял всего год назад.

Ли Юаньхун – китайский политический деятель времен династии Цин, впоследствии дважды президент Китайской республики

Между тем генерал Дуань Цижуй оказался личностью иного толка. В свое время его увидел и выдвинул в авангард власти Юань Шикай, назначив на должность командующего артиллерией Новой армии. На момент начала Уханьского восстания Дуань Цижуй занимал пост командира 2-го армейского корпуса в составе Бэйянской армии – и корпус этот стал ударной силой в деле подавления мятежа. Иными словами, Дуань Цижуй и Ли Юаньхун командовали войсками по разные стороны баррикад. И Дуань Цижуй проявил исключительную лояльность по отношению к будущему временному президенту новой Китайской республики – Юань Шикаю, де-факто выполняя приказы генерала и игнорируя центральное императорское правительство в Пекине, за что и был вознагражден должным образом. В новом правительстве он получил должность министра обороны, а уже в 1913 году стал премьер-министром. После смерти своего покровителя Дуань Цижуй оказался самым влиятельным из всех генералов Бэйянской армии, а потому пользовался их поддержкой. Иными словами, к нему перешел статус военного лидера Северного Китая, сердцем которого являлся город Пекин. Эта географическая деталь сыграла в те годы решающую роль в развитии политических событий в стране. Окажись столица государства в Нанкине, на юге Китая, как того требовали революционеры во главе с Сунь Ятсеном, баланс сил во власти сложился бы иным образом, ведь южане в те годы являлись оплотом революции. Север же был более консервативным, а правящая в Пекине военная клика и по сути своей, и по политическим взглядам являлась реакционной.

Дуань Цижуй – китайский политический и военный деятель времен династии Цин и республиканского периода

Таким образом, после смерти диктатора Юань Шикая центральная власть в Пекине оказалась раздробленной и малоэффективной. Между новым президентом Ли Юаньхуном и старым премьер-министром Дуань Цижуем возникли непримиримые противоречия, ставшие причиной политических интриг, в которых принимали активное участие многочисленные чиновники, после смерти диктатора обретшие смелость вести собственную игру. Сий Шичан, государственный секретарь и наиболее приближенный к Юань Шикаю политик, нашел свою нишу в качестве переговорщика между противоборствующими лагерями. Назначенный на должность вице-президента страны Фэн Гочжан также вступил в политические баталии, обладая для этого всем необходимым инструментарием: после премьер-министра Дуань Цижуя генерал Фэн Гочжан оказался вторым лицом среди военных на севере страны. Пройдет совсем немного времени, и возникшие разногласия расколют некогда единую клику северных милитаристов на несколько противоборствующих группировок, что станет главной причиной хаоса, уже начавшего поглощать некогда единый Китай. Первые годы политической смуты в управлении государством доминировал премьер-министр Дуань Цижуй, однако никакой выгоды из своего положения ни для себя, ни для страны он извлечь не мог. Еще в конце 1915 года, после решения Юань Шикая возродить империю, от Китая стали откалываться южные провинции – и правительство в Пекине ничего не могло поделать с таким политическим демаршем. По мере ослабления центральной власти брожение на юге только усиливалось. Между тем в столице началось конституционное противостояние. Премьер-министр Дуань Цижуй категорически отказывался признавать конституцию республики, принятую в 1912 году, – в душе он, как и большинство китайских генералов того времени, оставался закоренелым монархистом и реакционером. Удивителен тот факт, что два других генерала – президент Ли Юаньхун и вице-президент Фэн Гочжан – считали конституцию и парламент необходимыми составляющими государственного устройства, способствующими установлению конструктивного диалога с революционно настроенным югом страны. В какой-то момент им даже удалось убедить Дуань Цижуя созвать парламент – в обмен на обещание южных провинций распустить свои диссидентские правительства. Однако терпение премьер-министра лопнуло, когда прибывшие в Пекин парламентарии с юга – все поголовно суньятсеновские ставленники, занимавшие левые позиции, – начали навязывать ему свою повестку дня.

Политический балаган этот завершился совершенно неожиданно. Одним из насущных вопросов, расколовших в те дни центральную власть в Пекине, был вопрос о вступлении Китая в Первую мировую войну. К лету 1917 года на стороне стран Антанты в войну вступили США, и общее положение дел на фронте не оставляло сомнений в том, кто выйдет победителем из ужасающей схватки. Премьер-министр Дуань Цижуй настаивал на вступлении Китая в войну на стороне Антанты, чтобы не упустить впоследствии возможность получить политические дивиденды. Надо учитывать тот факт, что роль иностранных государств в жизни Китая после их бесцеремонного вторжения в страну в начале XIX века была огромной и постоянно росла. Первая мировая война внесла свои коррективы, и иностранная экспансия приостановилась, исключая разве что бесцеремонные нападки Японии. Однако в Китае понимали, что такое положение дел продлится недолго – ровно до завершения Великой войны, и победившие империалисты с удвоенной жадностью бросятся делить еще недоеденный китайский колониальный пирог. По этому вопросу политики в Пекине разделились на два лагеря: одни были готовы продать родину иностранцам в обмен на их помощь и поддержку, другие считали иностранных империалистов главными врагами Китая («заморскими дьяволами», как выражались крестьяне) и хотели начать с ними бескомпромиссную борьбу. Одни готовы были жить в колонии, став взамен ее туземными правителями, как это происходило в Индии, где местные махараджи вели фантастически роскошный образ жизни, оставаясь при этом верными слугами британской короны, – другие жаждали независимости. За независимость Китая ратовали не только истинные патриоты, но и оппортунисты, коих в стране насчитывалось немало, не желавшие вступать в противоречие с китайским обществом, проявлявшим крайнюю нетерпимость к проискам иностранцев. Последнее крупное народное восстание в Китае – Боксерское восстание 1901 года – было направлено исключительно против иностранного влияния в стране, даже императорскому дому пришлось временно оказывать поддержку мятежникам, дабы не захлебнуться в волне народного гнева.

В то время как премьер-министр Дуань Цижуй ратовал за войну, его противники – президент Ли Юаньхун и вице-президент Фэн Гочжан – выступали против, в результате чего возник конфликт, один из многих между ними. Но именно этот эпизод политического противостояния вылился в серьезное столкновение, окончательно лишившее центральное правительство в Пекине уважения и поддержки народных масс и заставившее Китай балансировать над пропастью. Президент Ли Юаньхун воспользовался своим конституционным правом, заручившись при этом полной поддержкой парламента, – и отправил премьер-министра Дуань Цюжуя в отставку. Произошло это 23 мая 1917 года. Дуань Цюжуй без промедления бежал из Пекина в соседний Тяньцзинь, где начал готовить мятеж, собирая войска. Исходившая от изгнанного премьер-министра угроза была крайне серьезной, ведь на то время он являлся самым уважаемым в армии генералом – и собрать серьезные силы для похода на Пекин ему не составляло большого труда. В поисках выхода из сложившейся ситуации не имевший серьезной военной поддержки президент Ли Юаньхун совершил трагическую ошибку, чуть не стоившую ему жизни. Он обратился за помощью к командующему дислоцированной неподалеку от Пекина Аньхойской армией – генералу Чжан Сюню. В обмен на штыки перепуганный президент пообещал генералу распустить парламент. На тот момент времени Чжан Сюнь являлся, пожалуй, самым реакционно настроенным из всех высокопоставленных военных мракобесов китайской армии. Он оставался ярым монархистом до самого последнего дня своей жизни. Посему в 1917 году, когда выпал его звездный час на сцене китайской истории, человек этот свято верил в императорское правление – как самое для страны правильное. И это при условии, что даже среди военных оставались считаные люди, все еще лелеявшие мечту о восстановлении империи. Он так и не остриг косичку, обязательную для ношения во времена императорского правления, как бы бросая политический вызов всему, уже полностью остриженному, китайскому народу. В императорские времена ношение косички вменялось в обязанность всему населению – голову без косички немедля отрубали. Именно с этим ярым монархистом президент Ли Юаньхун связал свое политическое будущее в надежде откупиться лишь обещанием распустить парламент. Однако неожиданные действия генерала Чжан Сюня превзошли всяческие разумные предположения, которые мог бы выстроить опытный политик в то время, что указывает на глубину политического безумия, царившего в среде правящего класса Китая. Тринадцатого июня 1917 года президент Ли Юаньхун распустил парламент страны – как того и требовал генерал Чжан Сюнь. На следующий день войска генерала неожиданно захватили Пекин, а президент Ли Юаньхун был помещен под арест. Однако страну поверг в шок не собственно захват власти Чжан Сюнем, а его последующие действия: генерал без промедления объявил о возрождении в Китае империи и восстановлении на престоле последнего императора Китая – одиннадцатилетнего Пу И, проживавшего дотоле без особых забот в Запретном городе. Совершив монархический переворот, Чжан Сюнь отпустил арестованного и, казалось, смирившегося с судьбой президента в японскую миссию в Пекине. Не теряя времени, Ли Юаньхун обратился за помощью к своему вчерашнему противнику – бывшему премьер-министру Дуань Цюжую, ради борьбы с которым и затеял неудавшийся союз с генералом Чжан Сюнем. События эти, имевшие несомненную важность для жизни и развития Китая, произошли всего за один месяц.

Чжан Сюнь – китайский генерал, в 1917 году предпринявший попытку восстановить в Китае монархию во главе с малолетним низложенным императором Пу И

Император Пу И – больше напуганный возрождением монархии, чем обрадованный – просидел на троне 12 дней. Весь Китай, а больше всего военные, был глубоко возмущен столь грубой попыткой вернуть страну в феодальное прошлое. За те пять с половиной лет, что минули с момента победы революции, народ Китая, несмотря на постигшие его беды, свыкся с коренными преобразованиями в государстве и не желал оглядываться назад: в сознании миллионов людей не осталось места церемониальным косичкам, застою и полному отсутствию перспектив. Жизнь в стране наполнилась анархией и хаосом, а военные, упрятанные не так давно в убогие казармы, встали у руля государства, зачастую грабя и убивая ни в чем не повинных мирных жителей, – и все же китайские граждане были полны надежд на скорейшее разрешение кризиса и восстановление порядка во властных структурах. Против закоренелого монархиста – генерала Чжан Сюня – объединились практически все командиры Бэйянской армии, революционеры с юга и большая часть пекинского населения.

Пу И – последний император Китая из маньчжурской династии Цин

Бэйянские войска под командованием Дуань Цюжуя вошли в Пекин 12 июля 1917 года и покончили с императорским правлением в Китае – уже навсегда. Потрясенный результатами собственных политических интриг, президент Ли Юаньхун подал в отставку и никогда больше не занимался политикой. Дуань Цюжуй вернулся на должность премьер-министра, а вице-президент Фэн Гочжан 1 августа 1917 года занял вакантный пост президента страны. Практически без промедления – 14 августа 1917 года – Китай вступил в войну на стороне Антанты, и на сей раз данный шаг правительства не вызвал возражений народных масс. Когда выяснилось, что Германия поддержала монархический переворот генерала Чжан Сюня, настроения в обществе изменились. Премьер-министр Дуань Цюжуй смог с легкостью реализовать собственные планы, тем более что его главный оппонент – бывший президент Ли Юаньхун – самоустранился. Однако участие Китая в Первой мировой войне даже минимальным назвать сложно. В Западную Европу, на Ближний Восток и в Африку было отправлено приблизительно 135 тысяч китайских крестьян – копать окопы войскам Антанты, грузить снаряжение и выполнять иные тяжелые работы, не требовавшие серьезной подготовки. Китайские войска, высланные в помощь Антанте, назывались трудовыми батальонами и в боевых действиях участия не принимали. И все же более 20 тысяч отправленных «воевать» китайцев не вернулись домой. Они умерли в Европе от непривычного климата и еды, полного отсутствия медицинской помощи со стороны принимающих союзников, которых интересовало только одно – выжать из бедняг все соки. Но основной причиной массовой гибели китайских солдат стала «испанка», забравшая в 1918 году на территории Европы в два раза больше человеческих жизней, чем собственно Первая мировая война, в окопах которой и свирепствовала болезнь.

Пока летом 1917 года военные боролись за власть в Пекине, на юге страны началась третья революция, во главе которой вновь стояла партия Гоминьдан под руководством доктора Сунь Ятсена. Первая революция 1911 года была направлена на свержение императорского режима династии Цин, вторая, в 1913 году, боролась с диктатурой генерала Юань Шикая, а в июле

1917 года вспыхнула революция доктора Сунь Ятсена. Лидер Гоминьдана решил воспользоваться моментом политической смуты, полагая, что безвластие в Пекине будет долгим и это даст его партии возможность вернуться в строй. Однако царившая в стране и в умах граждан неразбериха не дала революции шанса даже на успешное развитие, не говоря уже о победе. Итогом действий Гоминьдана стало новое противостояние между Севером и Югом. Сунь Ятсен в июле 1917 года прибыл из Шанхая в Гуанчжоу, где объявил о создании Движения в защиту Конституции. Он разослал членам китайского парламента приглашения прибыть в Гуанчжоу на конференцию, которая начала свою работу двадцать пятого августа – в списках зарегистрированных участников значилось 100 депутатов китайского парламента. Делегаты постановили создать Военное правительство в Гуанчжоу с целью защиты Конституции в стране и первого сентября 1917 года провозгласили Сунь Ятсена генералиссимусом и избрали правительство, после чего революционный процесс в Гуанчжоу начал набирать обороты. Революционеры без промедления взялись за создание армии, и задел был довольно успешным. Одним из первых на призыв Сунь Ятсена к революции против бэйянских милитаристов откликнулся министр военно-морских сил, 22 июля 1917 года приведший в Гуанчжоу эскадру из девяти кораблей. Затем под знамя Сунь Ятсена начали стекаться многочисленные местные командиры, у которых было мало людей и оружия. Однако милитаристы в Пекине преодолели свой внутриполитический кризис и в январе 1918 года отправили сильную военную экспедицию против Сунь Ятсена, в лагере которого к тому моменту началась междоусобица. Стоит отметить, что в умах политических и военных деятелей в Китае началось брожение идей и понятий, потому красной нитью китайской политики стал оппортунизм, проистекавший из желания выжить на политической арене любой ценой. Жертвой сложившегося положения дел и пал главный революционер Китая – доктор Сунь Ятсен. Вскоре после довольно успешного начала третьей революции окружение Сунь Ятсена в Гуанчжоу окончательно перестало с ним считаться и погрязло в дрязгах и переделах, ничем не отличавшихся от имевших место в Пекине. Доктор вернулся в Шанхай, где начал подготовку следующего революционного наступления на Китай, которое случилось лишь в начале двадцатых годов – в союзе с коммунистами и при поддержке СССР.