Читать книгу: «Локдаун», страница 56

Он будто с какой-то немыслимой скоростью проваливался в чёрное вязкое болото, которое засасывало не его тело, а его личность, оставляя всё остальное на поверхности. Вытесняя его самого из себя же. Изо всех сил он старался цепляться за мягкую, втягивающую его в глубь с каждым движением, мерзкую чёрную гладь. Но его утягивало только всё глубже. Серое небо распадалось вместе с сознанием. Очертания и контуры облаков и деревьев размывались всё сильнее.

Промелькнули две яркие вспышки, оставив за собой растекающиеся бледно-мутные дымчатые следы. Прогремел совсем близко над головой грохот, озарив деревья яркой вспышкой, и над ним, ломая верхушки елей, пролетел куда-то в лес большой тёмно-серый расплывающийся объект с какими-то отростками снизу, оставляя за собой след густого чёрного дыма. Ещё один грохот где-то рядом сотряс землю мелкой вибрацией.

В этот момент он резко перестал тонуть в этой чёрной засасывающей его жиже.

Пасмурное небо закрыла появившаяся в поле зрения какая-то махина с тремя кругами. Он не понимал, что это. Но это было что-то будто знакомое, будто бы даже безопасное. От объекта отделились четыре продолговатых предмета и устремились куда-то яркими вспышками, оставляя за собой белёсую дымку.

Он смог почувствовать что-то в этом теле и с большим усилием поднёс это к лицу, ударив себя случайно по камерам шлема. Поднял ещё раз и посмотрел на расфокусированную ладонь. Он не ощущал, что это была его часть тела. Чьё это? Будто он управлял чем-то чужим. Будто это тело не принадлежало ему. Он был здесь просто оператор. А кто он? Он пытался поднять из недр памяти хоть какую-нибудь зацепку, которая сможет навести его на ответ, но всё было тщетно. Он ничего не помнил. И ничего не понимал.

Над ним склонился какой-то расплывающийся тёмный силуэт. В голове всё так же звучали какие-то тревожные голоса, но он не понимал ни единого слова.

Картинка сменилась – силуэт пропал, опять обнажив над ним серые облака с уже пропавшим в небе черным объектом. И тело, в котором он находился, кто-то куда-то потащил.

И только два лица в нижнем углу изображения будто бы казались чем-то важным для него. Но он не понимал, почему. И не понимал, кто это…

Кто они? Кто он? Он существует?… Эти три вопроса казалось входят в какой-то бесконечный хоровод в голове, заполняя собой весь объем, но не получая ответов.

Бессмысленный взгляд блуждал по небу, пытаясь найти хотя бы одну ясную мысль в абсолютно пустом мозге, но все было бесполезно. Страх непонимания и неизвестности все-таки медленно навалился на него всей своей невыносимой массой, сдавив грудь и сильно затрудняя дыхание. Губы непроизвольно раскрылись, выпуская из легких остаток воздуха, с которым вырвался неконтролируемый крик ужаса.

Но даже этот крик казался чужим – как будто его издавал кто-то другой.

Он исчезал – медленно, мучительно, безвозвратно – оставляя после себя лишь пустоту. Всё вокруг становилось всё глуше и тише, словно мир отступал, стирая свои следы.

Что-то сильно прогремело позади, пробиваясь сквозь толщу глухоты, и небо начали застилать ветви деревьев, под которые кто-то затащил его тело. Он съехал вниз в овраг и упал, уткнувшись лицом в землю, смотря теперь в полную темноту с проекцией двух людей в нижней части изображения.

И вдруг, на самом краю забвения, где-то глубоко внутри, вспыхнула крошечная, упрямая мысль сознания – слабое воспоминание о чём-то тёплом и живом. Оно было слишком размыто и замыленно, чтобы его возможно было рассмотреть, но он зацепился за эту спасительную ниточку из последних сил, не позволяя себе ее ни в коем случае отпустить, и перевел взгляд на полупрозрачные лица внизу изображения.

Он не сводил с этих двух лиц глаз, боясь, что в любой момент эта спасительная мысль, это далекое воспоминание, словно, готовый погаснуть от любого неверного дуновения слабого ветерка тлеющий огонек на кончике фитиля свечи, оставит его. И тогда он никогда уже не сможет вернуться. Он не понимал, куда он должен вернуться. Но точно осознавал, что должен!

Мир вокруг всё ещё был размытым, зыбким, как сон на границе пробуждения. Он опять попытался вспомнить своё имя, и не смог. Попытался вспомнить свое лицо, но и этого не получилось.

Он, не отрываясь, смотрел на двух людей на экране и мысль, за которую он цеплялся, постепенно приближалась, продираясь через густую вязкую паутину. Он чувствовал… Нет! Он знал! Знал, что если не отпустит эту мысль, если позволит этому огоньку разгореться хотя бы на миг, то сможет вернуться. Не туда, где был прежде, но туда, где ещё можно дышать и чувствовать.

Внезапно, где-то совсем рядом в уши ворвался чей-то настойчивый голос – тихий, едва различимый, глухой:

– Ты слышишь меня?! Дин! Дин!

Он не знал, чей это голос. Но он был таким настоящим. Таким близким. Знакомым.

И он понял эти слова! Они с трудом сложились в смысл. Но он его понял!

Огонёк спасительной мысли разгорелся внутри него сильнее, прорываясь через толщу паутины внутри мозга.

Он почувствовал, как непроизвольно сжались его кулаки. Он должен цепляться! Должен!

Должен остаться человеком!