Читать книгу: «В парадигме. Стихи», страница 2

Позднее

Черные стрелы

Полумертвец-жизнь рисует

Утро грязной охрой,

Заводит шарманщик

Старую песню про докуй.

Ну, и сколько можно?

Довольно песен,

Для плесени этот мир тесен.

Тошнит от устроенности

И неустроенности быта.

А довольным лучше, чем сытым.

Разбирая на части то,

Что практически не разбираемо,

Под одну гребёнку

И Авеля и Каина…

Мазать кураре перо авторучки,

Описывать сук

И их случки,

Выворачивать душу – зачем тебе это?

Её лучше

Загнать в патронник пистолета.

Здесь каждый под бога косит,

Кровь отравлена,

Яд по венам разносит.

Уходит от схватки враг-предатель.

«Господин писатель,

Я слушаю вас очень вниматель…»

Дождь падает чёрными стрелами,

Здесь только слепые

Бывают смелыми…

А в храме чисто, и пахнет ладаном

Господь

Сотворил нас рыбами, гадами

Что-то не так,

Но не нужно спорить,

Пальцы желтеют и от «Филипп Морис».

Половые гиганты с мозгами болонки,

…Боже, сделай меня подонком.

Разрядом тока твой поцелуй,

Стоп машина

Это так мало,

Как любил говорить Ибн-Сина…

И небо теперь внутрь меня падает…

Как ты смогла это сделать, такая слабая?

2010

За окном на рябине

За окном на рябине

Листок одинокий,

Он не смог опуститься на землю –

упрям,

Хоть уже все закончились

Строгие сроки,

И укрыла снегами собратьев зима.

Беспардонно нахален,

Издёрганный ветром,

Он висит, как урод,

И давно омертвел.

Для него это – вызов, похожий на жертву…

Вместо смерти, как все -

Получил, что хотел.

Занавешусь от прошлого

Шторой надежды,

Откупорю бутылку «Барона» -

Один,

Облачусь в белоснежные рифмы-одежды,

То ли Бог вдохновил,

То ли бес приходил…

2009

Звездной ночью тихой

Звёздной ночью тихой ветер заплутался в камышах.

Я открою все запоры, все щеколды на дверях.

Заварю из вишни с мятой в самоваре терпкий чай

Положу на скатерть

спелый мягкий тёплый каравай.

И придут из тёмной дали, из туманной пустоты

Говорливые смышлёно-чёрно-белые коты.

Заведут предвечный странный философский разговор

Заплетут словесной ниткой хитрый бархатный узор.

Прилетят из крон тенистых старых девственных лесов

Восемнадцать золотисто-серых филинов и сов

Зашуршат о неизвестных странах, весях и краях -

Восседая на карнизах, шифоньерах и дверях.

Мимоходом глазом чёрным цапля глянет сквозь окно,

Царь лесной придёт под полночь в бело-чёрном домино

Сильный конь проскачет в чаще,

Сердце рвётся из груди.

Гости званые – под вечер…

Только ты не приходи.

2011

Где искать правду

Я как-то раз

Пил водку из гранёного стакана

С банальной Правдой – так,

Сперва разогнанный винцом, в тошниловке –

Той, на углу, дешёвой.

Утром рано.

Закусывали мы солёным огурцом…

И я спросил: «Ну,

Где ты обитаешь чаще?

И где тебя искать,

Когда придёт в тебе лиха нужда?»

Она сидела пьяная,

С лицом старушечьим

Ледащим

В глазах её летела водопадов сотен

Чистая вода.

Она сказала так:

«Ищи меня везде –

В дожде,

В снегу,

В тумане,

В столицы шумной кутерьме,

В тиши ночных аллей,

В базарной суете,

В цехах заводов,

В этом вот стакане,

В войне и мире,

В кабинетах власти

И в добре и зле».

И я опять спросил: «Но всё же

В каких сердцах, в каких анналах

На чьих устах

Ты искренне живёшь?»

Хлебнув из мутного стакана

Устало и задумчиво

Она сказала:

«Я там же, где и ложь».

2011

Есть деревня на Руси

Есть забытая деревня на Руси,

Там избушки покосились от дождей;

Не вернётся, сколько Бога ни проси

Жизни пульс из воли алчущих вождей.

За деревней, в синем девственном лесу

По овражкам бьют пречистые ключи.

Если веришь – ноги сами принесут

В это место, где прощенье льют лучи.

Это место первозданно наяву.

Ты ладошки просто в воды опусти,

Серебром прольются струи на траву –

Легче станет груз грехов своих нести.

Я и сам искал в лесу прямой ответ,

И бродил там – неприкаянно ничей…

Отпусти в водицу гнёт нечестных лет

Ты не бойся – не запачкать им ключей…

2011

Стеклянное сердце

Облетела листва пожелтевших оваций

На вчерашние пьесы,

Вчерашние роли.

Бестиарий знакомый, но мне не до боли –

Помоги мне в неясность опять не сорваться.

От ночных операций устав нестерпимо

Над безвинной душой и, конечно, над мозгом,

Собираю из рифм и огарков венозных

Отражения лиц,

Силуэты любимых.

А на этом базаре столь тонкие души!

На прилавке,

Готовы к бессрочной продаже.

Покупатель циничен,

И – пробует в раже,

А иной и окурок о душу затушит …

Воспевая разумность, я умер на старте,

Подстегнув анаболиком высшие силы.

И проруха тянула за крепкие жилы,

И топила в вине,

И топила в азарте.

Но в двухмерном пространстве бумажных ответов

Я останусь ошибкой под знаком вопроса…

Не разбить – хоть убей,

Хоть бросай под колёса,

Как стекло, уязвимое сердце поэта.

2011

Кладбище домашних животных

За гробом кошки и коты

Несут увядшие цветы.

Бредут печальные быки

И в чёрных фраках – хомяки.

Венки сплетают пауки

И, разрушая болью тишь,

Рыдают рыбки и сурки:

Хоронят мышь.

Хоронят мышь.

Погост не низок, не высок,

На перепутье трёх дорог.

К черте подкрался жизни срок,

Спи с миром, маленький дружок…

2011

С сердцем в руках

Вот и закончились

лета бездарные фуги,

Поиграв в парадных

окон пыльными бликами.

Занедужили ветром мои верные слуги

Заскрипели

благими каликами.

Город закутался в свитера

и пледы

Отражая в хроме «паласов» усопшие души…

Монограммы неона – это новые веды

Брось,

Я не такой как ты,

я значительно хуже.

Есть такая игра,

ей научиться несложно –

Она тебя сама обучает,

есть такая программа.

И уйти от этого невозможно…

Хоть и фальшивит её гамма

довольно погано.

Снова в черный квадрат окна

с безнадегой куришь,

Наблюдая за светлячками авто на улице.

И искать, искать на небе ту,

маленькую, одну лишь

Звезду.

Которая не позволяет на солнце щуриться.

Вот и брожу,

оглушен водосточными

ржавыми трубами,

переулками,

проститутками,

церквами,

пустынными парками,

С сердцем в руках,

помеченным в прошлом суккубами

И неудачными с ведьмами спарками.

2015

Перевези меня на тот конец моря

Перевези меня на тот берег

Моря,

Переведи мне с латыни

Сердце

Горькое по миру шляется

Горе,

Всё об мою драную душу

Трётся.

Гадкий пропахший окнами

Город

Веришь, я смертью очищу

хляби?

Всё-таки взял ты меня

Измором.

Сглазил глазами дурной

Лаби.

Я посмотрел пьяный на срез

Вены

Капля крови как стекло

Стынет

Больше не быть мне с тобой…

Стены

Падают да проступил

Иней.

Осень, прости, я не хотел

Боли,

Праведник с грешником в мёртвой душе

Спорят.

Раз уж раздал бог другим все свои

Роли –

Перевези меня на тот конец

Моря.

2010

Самоубийца

С лезвия бритвы шагнул,

разверзнув фрамугу окна,

В тугой утренний воздуха гул,

Вот она, смерть,

вот она…

Или пригоршню таблеток,

давясь, стуча о стакан зубами

как в байках смешных малолеток

которые якобы сами…

Ты бился из последних сил

Со своей гордыней,

чудак…

Но она сильнее слюнтяев.

Ты хил.

И Она сжала тебя в кулак.

И небритый медик в халате мятом

Констатирует смерть

будничным голосом…

Приедет мент,

ругнётся негромко матом

Поправит фуражку над реденьким волосом.

Они покурят с ментом на кухне, смеясь.

Скажет мент: «Когда ж это, блин, кончится?»

И врач кивнёт, затянувшись всласть.

И поедет к своей жене.

А мент поедет к любовнице.

Ты проиграл эту битву извне

Ты оказался слабак.

И всё покатится по наезженной колее.

Про тебя же скажут:

«сам убился, дурак…»

2017

Доля шутки

Про кота

Мой жребий одиночества не ярок,

И чтобы скрасить серый тусклый быт,

Вчера друзья мне сделали «подарок» -

Ты, мол, не бойся, доктор, не забыт…

Теперь не скучно злыми вечерами,

Заботами забит до верха рот,

Кошмар из снов с кровавыми клыками

Встаёт реально в доме в полный рост.

Покрытый шерстью, чёрный и зубастый,

С косматым толстым пузом

Между лап,

Мяучит без конца и ежечасно,

Мол, жрать давай, бездарный эскулап.

Ведёт себя, как сволочь. Некрасиво.

Стащил с буфета палку колбасы,

Потом отпил из кружки, сцуко, пиво,

И нацепил на голову трусы…

Я полчаса его ловил под ванной.

Он убегал, брыкался и шипел,

Потом уснул под креслом – сытый, пьяный,

Ему что в лоб, что по лбу – захрапел…

А утром он своим мурлом противным

Потёрся мне о щёку, паразит,

Ну ладно уж. Погладил я скотину.

Хоть пивом от него ещё разит.

Пришлось любить несносного котяру,

Чесать живот, за ухом теребя.

Холостяки мы оба с ним на пару,

И в нём теперь я узнаю себя…

2007

Джинн из бутылки Бренди

Храня тоску, как в горле кость,

Плеснул в стакан грамм двести бренди.

Какой там Status, блин, nascendy,

Когда в душе собачья злость?

Пить одному порой не тяжко,

Я уж открыл второй пузырь,

И вдруг оттуда – старикашка,

Как прыщ, совсем не богатырь.

Жидка седая бородёнка,

У туфель загнуты носы,

На тельце тощем распашонка:

Со взглядом пойманной лисы.

«О, доктор! Ты мой плен разрушил,

Теперь я раб, и я послушен.

Я разгоню твой нудный сплин

Не будь я брендиевый джинн!»

Так молвил он, икру намазав,

К себе подвинув мой стакан:

«Какая крепкая, зараза…

Не будь я старый Сулейман!

Ну, ну, давай свои желанья,

Торчать мне здесь резона нет!»

И, откусив кусок салями,

Он вынул пачку сигарет.

Да, вот какая незадача…

Шизофрения, бред, тупик.

А, может, редкая удача,

И вправду, это джинн – старик?

И я решил: «А, будь что будет,

В конце концов – чего терять?

А утро трезво всё рассудит –

Нет смысла буйных похмелять…»

И, обратясь к седому джинну,

Волнуясь, так ему сказал:

«Оставь на закусь половину –

Ты всё уже почти сожрал!

И не пори без перерыва,

Пунцовый стал, как Дед Мороз,

Вон, посмотри: уж нос, как слива!

Ну, хватит. У меня – вопрос.

Скажи, а что ты можешь делать?

Каков твой щедрый божий дар?

Как далеко в желаньях смелых

Мне заходить в виденье чар?»

«Ну-у, здесь у нас набор стандартный,

Обычно то, что просят все:

Побольше член, и торс квадратный,

Мешок с баблом. А на десерт

Квартира, тачка, бабам – мужа,

Могу и яхту, и дворец…

Чтоб всё, как у людей, не хуже.

Сниму безбрачия венец.

Могу, как ты, из гнусной рожи

Создать божественный овал.

Мы здесь с тобой чуть-чуть похожи,

Хоть ты и редкий коновал».

«И это всё? Недлинный список…

Ваш брат как будто измельчал.

Или твой чин довольно низок?»

В сердцах ему я отвечал.

Он зацепил ломоть форели,

И в рюмку бренди нацедил.

Уже чуть тёплый, еле-еле,

Как конь, икнув, проговорил:

«Да, были джинны в наше время,

Не то, что нынешнее племя…

Тебе я, Лёха, так скажу:

Я тыщу лет уж не тужу.

Не просят ничего другого!

Так я, того – всё позабыл.

И не умею уж иного,

Ты уж прости – растрачен пыл…».

И полистав «Плейбой» тоскливо

Он тотчас мирно захрапел.

На кой свалилось это «диво»?

Мой пьяный разум закипел!

И, осторожно взяв за шкирку

Назад, в бутыль, я деда слил,

Как вирус ящура в пробирку.

И сверху пробку засадил.

2009

Застольная

После бани,

В день морозный,

Стол с едой окинув взглядом,

Отмечаю – всё, как надо:

Вот селёдка серебрится,

И большие кольца лука

Её сверху покрывают

В золочёном море масла.

Вот икра, слеза Нептуна,

В алых гранулах восторга

Густо с белым хлебом спорит.

Ну а здесь, в глубокой миске,

Грузди чёрные томятся,

(Лишь немного сбрызнув маслом,

Я их с луком чуть порезал).

Тут – дымящийся картофель

Сложен горкой специально

Пирамидою Хеопса,

Окроплён зелёным луком.

Огурцы…

Но не из банки,

А из бабушкиной бочки!

С остро пахнущим укропом

Блещут мокрыми боками

Из рассола выпирая

Островами вожделенья.

Здесь чего-то не хватает…

Нет, ошибся. Всё на месте.

Превосходство утверждая

Гордо высится бутылка

С ледяной, прозрачной водкой.

Я сажусь за стол (так надо).

Не хватая всё руками.

Вот она, мечта поэта:

Лишь бы гости не припёрлись…

Наполняю смело стопку

И одним глотком вливаю

В горло. Жар пошёл по телу -

Огурцом мгновенно хрясьнув…

Боже, я ж совсем непьющий!

Я – такой урод с рожденья,

И чего я разболтался?

И приснится же такое…

Не соврал я здесь ни строчки.

Ну какой же я несчастный…

2011

Поэма о вампире

По кладбИщу шёл я ночью,

В меру пьяный к чёрту в бок,

Не забыв про между прочим

Самогона пузырёк.

Звезды блещут над макушкой,

Темнота, хоть глаз коли…

Окровавленной горбушкой

Месяц бдит в ночной дали.

Шелестят кусты листвою,

Справа крестик, слева пень.

За погостом кто-то воет,

Чу – мелькнула чья-то тень.

Вдруг идёт из-за могилы

Очень странный индивид,

Сразу видно – год без мыла:

Грязный, страшный и хрипит:

«Слышь, братан, башка, как бубен,

Похмелиться есть чего?

Не кричи, а то разбудим

Всех тут на хрен.

И – того».

Синевой зубов блеснувши,

Чиркнул спичкой, прикурил

И сведя к макушке уши

Так утробно говорил;

«Эти лярвы-упырихи

Раскрутили на банкет,

Бабы, знаешь, это лихо,

Не банкет, коль крови нет».

Фигли прыгать, если в доме»…

Тут он резко замолчал.

Я ж стоял почти что в коме,

Разве только не кричал.

Где-то гавкали собаки,

Вдруг раздвинулись кусты,

И полезли вурдалаки,

Упыри из темноты.

«Мой», чтоб те не гоношились,

Быстро шороху навёл:

«Ша, вы зря тут разрезвились,

Это я его нашёл!

Закусь – мне, а вам по норам».

В сей трагический момент

Жаль мне стало самогона -

Пропадёт ведь ни за хрен.

Помирать приятней пьяным.

«Слышь, давай на брудершафт,

Дёрнем, что ли, по пять граммов?

Мы почти уж кореша».

…И душевно посидели

С вурдалаком при луне.

Помню, про ромашки пели,

Целоваться лез ко мне…

Вроде даже прослезился

Главный местный вурдалак.

Но на шею мне косился,

И мостился так и сяк.

Всё ж не выдержал, зараза –

Типнул в вену, пососал,

И ещё четыре раза.

И икнув, в кусты упал.

Кони двинул, и за дело!

Он не ведал, мудозвон

Что во мне уж с литр сидело,

Отравилси кровью он.

Самогон у кума знатный,

Десять дней без выходных

Мы базарили приватно

О «тарелках неземных»,

О правительстве треклятом,

Бабах, и про Катманду,

Как дерябнули по пятой –

Закусили мы узду.

Всё в подробностях не помню,

Помню – кто-то третьим был,

Кум ему тогда по полной

Три стакана накатил.

Дружно сушкой зажевали,

И солёным огурцом.

Позже просто наливали,

В холодец упав лицом.

Так сидели и гуляли,

До малиновых собак,.

А упырь решил схалявить,

Ну и хряпнулся, дурак.

Он что думал – всё так просто?

Ты вон с наше-то попей.

Не умеешь пить без тостов -

Зря в стакан добро не лей.

Вишь, итог – исход летальный.

Пить же надобно уметь.

Что для русского нормально –

Вурдалаку – злая смерть.

2015

Как стать поэтом

Хочешь стать поэтом на «раз, два, три»?

Наука эта полна парадоксов и подводных плит.

Воспарить над своим бренным телом, воспарить –

Кажется, так сказал какой-то пиит.

Научиться писать стихи довольно просто,

Для начала надо определить идею и тему.

Например, о темпах экономического роста,

Или осветить любую любовную дилемму.

Написать, что какая-то в душе маета,

Или о проблемах наземного транспорта

Можно написать про своего кота

И о том, что бьют всегда не по паспорту.

А вот ещё тема – переселение душ,

Про цветочки, овощи, ягоды,

Про то, как от жены ушел в монастырь муж,

Про бога, церковь, Митрополита и пагоды.

Про погоду – тут уж сам бог велел,

Дождь, снег – это очень волнительно.

Про гаишников возмутительный беспредел,

И о правительстве тут дополнительно.

О том, что делать, быть иль не быть,

О бардаке и мире, ледях и скромницах.

О том, в какую строну плыть,

И плыть ли вообще, и в каких пропорциях.

А потом облечь в рифму всё это,

Но чтобы было достаточно гармонично.

И, мысленно уже примеряя лавры поэта,

Выложить на сайт слегка нахально и цинично.

Ждать читателя, пугаясь каждого стука,

Нервно покусывая клавиатуру.

Вот такая она, эта поэзия-сука,

Для того, кто двигает в массы нашу культуру.

2016

Любите котов

Любите котов, любите,

Дарите им кров и шницель,

Делите с котом зарплату

И он вам добром отплатит.

Сажать их на цепь не надо,

Коты не гуляют стадом.

И гладить их против шерсти

Не надо, вы мне поверьте.

Любите кота, любите,

Впустите в свою обитель,

Он вас защитит от скверны

И станет вам другом верным.

Он ринется в бой бесстрашно,

Воителем бесшабашным.

Об этом споёт вам песню -

За ужином, с вами вместе.

Любите котов, любите,

Но силою не держите

Такая у них природа,

Им слаще всего свобода.

2016

Морские коты

Как только на море опустится тишь

И звездная пыль заискрит с высоты,

Приходит в движенье подводный камыш –

Спешат из укрытий морские коты.

Гуляют в пучине под дивной луной,

Беззвучно мяукая, манят подруг.

Хвосты поднимают над мокрой спиной,

Сплываясь в подводный магический круг.

А после, у нор притаившись в ночи,

Морских караулят мышей, не дыша.

И злые акулы и рыбы-мечи

Не в силах охоте такой помешать.

Под утро, в подводных лужайках резвясь,

С подругами кошками любятся всласть.

Не терпят воздушной сухой пустоты

Подводные звери – морские коты.

2016

Поэма о рае и аде

Рано утром на рассвете

Я проснулся сам не свой,

Вроде как бы солнце светит

Над моею головой.

Присмотрелся – что за диво?

Точно я, вон там лежу

На диване, с банкой пива,

Видно после куражу.

Доктор что-то там читает,

Кот мурлычет сам не свой,

Моё тело обмывает

Дядька вроде бы чужой.

Повернулся я направо –

Люстра пыльная висит,

Я – «второй» парю, как шарик,

Как во сне дурном пиит.

Боже правый, хрень какая!

Умер я.

Какой пассаж.

Воздух ножками мешая

Влево делаю вираж.

Вдруг куда-то потянуло,

Зацепило шкафом бок,

Свежим воздухом пахнуло

И разверзся потолок.

Свет, как в книжках умных (мама!)

Потащил меня наверх.

В мягкой призрачной пижаме

Я лечу на курий смех.

Мимо облак и балконов,

По хмельным бредовым снам,

Как в воронку граммофона –

Прямо к райским воротам.

Херувимы в ряд застыли

На божественном посту,

Дует ангел быстрокрылый

В золочёную дуду.

Райски кущи зеленеют

В плодоносящих садах,

На лужайках девы млеют,

Всуе девственность блюдят.

По аллеям ходят чинно

Старцы в белых простынях,

В темпе медленном противно

Лиры бряцают в кустах.

По дорожке, прямо, прямо

Мимо гурий и цветов,

Чу! В конце престол, сиянье,

На престоле – Саваоф.

На меня он поднял очи,

Отвлекаясь от забот.

В удивленье, между прочим

Молвит слово, как поёт:

«Э, Дроздов, каким же боком

Оказался ты в раю?

Эй, архангелы, ну кто там?

Отвечайте, говорю!

Вот фамилия, и имя…

В резюме стоит «говнюк»…

Тьфу ты, Господи, прости мя –

Да прощаю, говорю».

Пнув к кусту бесхозну лиру

Чтоб унять сей кавардак,

Я помялся для блезиру,

И сказал ему вот так:

«Боже, я и сам не знаю

Что напутали в делах.

Я ж не сам-то умираю!

Да простит меня аллах».

Бог щипнул под нимбом ухо,

Что-то бросил на весы,

Крикнул громко: «Эй, Петруха!

Там…нектару принеси».

Прибежал привратник живо,

«Боже, кончился нектар.

Есть кефир.

И вот, со сливой

На амброзии отвар».

Бог поморщился, но выпил.

(есть чего там закусить?)

Подобрел как в мае липа,

Начал дело говорить.

«Тут ошибочка смешная,

Раз уж нас попутал бес…

Оставайся, Лёха.

Знаешь,

Мне такие – позарез.

Надоели эти рожи

Скука смертная от них.

В домино сыграем? Может

По нектару…

Или в вист?»

Огляделся я понуро,

Посмотрел на рай окрест.

И в раздумье пальцем хмуро

На груди потрогал крест.

И тотчас ему я молвил:

«Нет уж. Как судьбой дано

Мне платить за всё, по полной –

Отпусти меня на дно.

Непривычный я к святому,

По душе мне больше ад.

Мне, как грешнику любому

Он уютней во сто крат».

Бог вздохнул, как есть, устало;

«Эх, какой же ты дурак!

Ты, видать, молился мало».

И нажал внизу рычаг.

Смрадом вдруг пахнуло сальным,

Чёрт с трезубцем, без порток

Вдруг явился, и меня, блин,

В преисподню уволок.

Бес, меня сопровождая,

Скалит зубы, аки кот.

Мы сквозь землю пролетаем

Словно в мусоропровод.

Громыхнув костьми на стрелках,

Берегу на шее крест.

И в своем паденье сверху

Узреваю божий перст.

Вот и ад. В дымах кровавых

Миллион котлов кипит

Бес, очухавшись, картаво

И утробно говорит:

«Вот и прибыли, Алёша.

Се судьба твоя, пиит.

Здесь и джокер не поможет,

Шеф твой рок определит.

Вон его контора, сбоку,

Ты ступай туда, сынок.

Что твои святые смогут?

Шаг с тропинки – вилы в бок».

Что поделаешь? Планиду

Выбрал сам, и слово дал.

Развернувшись, в ухо гиду

Врезал…

Ну и зашагал.

Вот контора. Прочь комменты,

Роскошь – мама не зевай.

Сатаны апартаменты –

Это вам не божий рай.

Люцифер, в халате красном,

Чуть поддамши, при рогах,

Видно только что из ванны

С трубкой дорогой в зубах.

«А, Алёша? Как же, знаю,

Жду тебя который год.

Не прибился, значит, к раю?

Бог – зануда ещё тот.

У меня – вина залейся,

Есть и девки первый сорт,

Если ты пройдёшь по фейсу

Тут контроль, не будь я чёрт.

Не пройдёшь – вини себя же,

Век в котле тебе кипеть.

Будешь весь в дерьме и саже

Вспоминать старуху-смерть.

Что, готов со мной сыграть ты?»

– Пыхнув пряным табаком,

Черт достал коньяк и карты,

Указал на стул кивком.

Сели, выпили.

Сыграли.

Джокер спрятав под косяк,

Ухмылялся бес, как Сталин,

Думал, что Дроздов дурак.

Кона три он слил, как мальчик

Бились в кости, колпачки,

Не позориться чтоб дальше

Люцифер надел очки.

Проиграл три круга ада,

Семь котлов, штаны, халат …

Посинел весь, бедолага,

И уже и сам не рад.

И когда на третьи сутки

В баре кончился коньяк,

Понял он, такие шутки

Не сойдут с копыт никак.

«Эй, нечистые!» – вскричал он

Обратив во мрак свой зов,

И явились всем кагалом

Бесы, черти всех сортов.

«Вот, возьмите сего гада»,

– указав им на мой фас,

«За ворота, за ограду,

Уберите к черту с глаз!»

*

И с тех пор я, мертвый вроде,

Не прошедший в рай и ад,

Так, болтаюсь на свободе

Сам себе и царь, и раб…

2016

Нельзя!

Не растут в огороде у дядьки бананы и киви,

У него бузина у забора в сажень или может быть больше.

На Гудзоне не ловят чехонь, а Владимир не Киев,

По докУментам Пешков родился в Твери, а не в Польше.

Не наложит священник на тёщу свою и жену епитимью,

Не стреляет патронами от освещения «Вальтер».

Не летают на юг крокодилы – короткие крылья,

Семенович не прыгает сильно, – порвется бюстгальтер.

Как квадратною пробкой заткнуть дырку круглую трудно,

Так нельзя против ветра (когда он навстречу) мочиться,

На двух стульях сидеть, и в колодец плевать, словно в урну,

И ежа не побрить, и нельзя двум богам помолиться.

2017

Разговор с Буддой в храме Махабодхи

Говорил я с Буддой

в храме Махабодхи

О людских пороках

карме и судьбе.

Что дела в сансаре

Не совсем уж плохи

Ибо все невзгоды

Как бы вещь в себе.

Говорил я с Буддой

О страданьях вящих,

Иллюзорных буднях

И небесных снах,

Он вселял мне веру

Что я не пропащий

Чтоб я больше кушал

И зазря не чах.

Я ему поведал

Все секреты Торы,

О начале жизни

И конце начал.

Вот уж вечер синий

Наступил на горы

Говорил я с Буддой,

Только он молчал.

2017

Блеск подвески от Фаберже

Куршевель изыском манил,

Пахла розами Коста Бланка.

Средь роскошных шале и вилл

Я шатался с баварского банкой.

Кипень белая портмоне,

Шляпа, бриджи, айфон на лямке.

В море плавают на спине

Длинноногие иностранки.

Ты же плавала вверх спиной,

Лишь тогда я тебя заметил.

И алмазный восточный зной

Напоролся на южный ветер.

Ты дарила мне взглядом сны

Были мы беззаботны, сыты.

Ты хотела «Бордо» и сыр,

Я заказывал «Маргариту».

Блеск подвески от Фаберже

Не затмит Ламборджини, детка.

Сивый мерин был в неглиже

Но сквозняк потянул с Камчатки.

Обожаешь ты виноград,

Я люблю помидоры с перцем.

Не понять тебе никогда

Непростое мужское сердце.

2017

Новый год!

Бьют часы на Спасской башне,

Снег валит сплошной стеной.

Праздник нашенский, домашний

Изобильный и хмельной.

Новый Год!

Икра, селедка,

Гости,  шутки, конфетти,

В потолок взлетает пробка,

Над Россией всей летит.

Дед Мороз, немного злобный,

Нервно курит у окна.

Не грусти, дедуля, полно,

Пей за счастье, пей до дна!

Вон Снегурка не скучает –

За ремень заткнув косу,

В пиво водку доливает,

Ест с тарелки колбасу.

Гости пьют за год свершений,

За дефолт и за трындец,

И от теплых поздравлений

Тает в миске холодец.

После трех стаканов водки

Наблюдаю без затей,

Как вокруг нарядной ёлки

Хоровод кружит чертей.

Мохнорылы, полосаты,

В главный праздник всей страны,

Точно  малые ребята,

Пляшут дети сатаны…

2015

Ариэль

Приснилось мне, что я широкоплеч

Красив, как Крез,

умен как Бельмондо.

И всё что я задумал, стоит свеч

Везде ништяк,

и всюду – от и до.

Сидит на мне с подкладкой Домино

Прям как влитой от Зайцева пиджак.

Один косяк – летать мне не дано,

И я решил исправить этот брак.

Я Бэтмен в профиль, и Шварцнеггер в фас,

Летать я должен, это без понтов.

Парил же супермен и Фантомас,

Ну чем я хуже этих чуваков?

Таким как я,

пропеллер ни к чему.

И крылья я не стану надевать.

Как Ариэль, я тело подниму

Ментально,

и как он, начну летать!

Решил и сделал -

На сарай залез,

Шагнул за край, подставив ветру грудь.

И полетел!

заложником чудес,

Прокладывая к звездам легкий путь.

…Очнулся я внизу, болит нога.

И полон рот земли,

на лбу синяк.

Мораль усёк покорный ваш слуга –

Летать во сне способен и дурак.

2018

Пророк

Жил себе Михал Петрович.

На «Газели» он работал

И возил он пассажиров

По маршруту от Метро.

После смены возвращался

Он к супруге Марь Иванне

В свою старую хрущобу

Чтоб попить чайку с вареньем.

Иногда Михал Петрович

Про политику гутарил,

И предсказывал погоду

И на бирже курс рубля.

Говорил соседке Фросе

Как, когда растить рассаду,

Чтобы были помидоры

И когда сжать салат.

Мог Петрович как два пальца

Предсказать землетрясенье

Где-нибудь там на Гавайях

Или ливень в Лужниках.

Потому что был Петрович

Зауряднейшим пророком,

Коих в наших весях местных

Быть как будто не должно.

Он и сам не знал про это,

Не приметил Серафима

Что вложил в уста водилы

Этот тяжкий вредный дар.

Был Петрович бит нещадно,

За свою упрямость злую.

Ибо всяких там пророков

Нет в отечестве родном.

2018

Разговор

…со Смертью.

А:

– Здравствуй, старая.

Ну как?

Чай, все ноют кости?

В деле всяком вреден брак,

Даже на погосте.

Вижу, хитрая лиса,

По врачам не ходишь.

Не тупа еще коса,

Если дьявол кореш.

Балахон-то обветшал,

От нелегкой доли.

Пояс, шитый златом –

Мал,

Не постишься, что ли?

Как с Госпланом у тебя?

Много жатвы нынче?

Да не хмурься, я любя.

Стопочку «Столичной»?

С:

– Зубоскалить, Алексей,

Я бы не спешила.

Много знаешь ты смертей,

Что живут паршиво?

Маловато «домино» -

Не твоя забота.

Войны, йогрут и вино –

Вот и мне работа.

Мне что ад,

что Страшный Суд,

Что ворота рая.

Я кошу болезный люд

Рук не покладая.

Будешь пить, курить, язвить –

Станешь к смерти близко.

Передвинешься, ептыть,

У меня по списку.

мОзги, Лёха, мне не парь,

Не груби старухе.

(Опрокинула стопарь)

И не слушай слухи.

А.

– Слушать басни не досуг

Вредной старушонки.

У твоих друзей-подруг

Коротки ручонки.

Видишь, я здоров как бык

Кровь – коньяк трехзвёздный.

И к нахрапу не привык –

Становлюсь нервозный.

Я к тебе с добром, а ты

Вмиг в бутыль полезла.

Прибери свои понты

И своё железо.

С:

– Старым женщинам дерзить

Выглядит нескромно.

Но слова твои, как пить,

До поры запомню.

Будем квиты, Алексей.

Время не настало.

Посошок уж там, налей.