Читать книгу: «N.E.X.U.S.», страница 6

– Всегда есть недовольные и угнетаемые, – послышался хриплый бас одной из самых крупных статуй, Тирании. Если остальные были олицетворением давнего прошлого, демонстрировавшим достижения людей до прихода Короля Королей, то последние две представляли новейшую историю. Господствующий Тиран олицетворял собой давно отринутые идеалы, обелявшие грехи. Спесь превращалась в гордость и достоинство, жестокость и бесчеловечность – в рациональность, людоедство – в неизбежные жертвы, рабство – в закономерность. Война представлялась как вынужденная необходимость, а нетерпимость – как праведный гнев.

Статуя изображала людоеда в короне, сидящего на троне из костей и монет. Его одеяния представляли собой отвратительное хитросплетение человеческих внутренностей и дорогого атласа. Его голос был самым грозным и мощным. Скульптура, выполненная из полиметалла, отличалась филигранной проработкой мельчайших деталей. Куски человеческой плоти лежали на столе перед пирующим каннибалом, а он в это время высасывал кровь из руки, оторванной у кого-то из его жертв. Но не это шокировало сильнее всего. Раны, изображенные на разрубленных телах, продолжали кровоточить, словно внутри статуи были заключены мученики, поверх которых нанесли металл. Они бесконечно продолжали отдавать свою кровь, скапливающуюся у ног коронованного чудовища. Эта кровь словно говорила всем, кто мог ее видеть: «Слабоволие в том, чтобы потакать проигравшим. Никаких уступок тому, кто не смог отстоять своего. Милосердие гибельно для победителя».

– Милосердие отличает нас от животных, – раздался голос статуи Герольда Вечного города. Этот образ Джейд помнила. Он был одним из тех, кто поистине мог называться Человеком. Мудрый носитель справедливости, чистоты и равенства Герольд Гегемона, Трансмутатора, Короля королей. Первый из тех, чью статую создали руки всего народа – его вернейший герольд, Аксимон, впитавший в полной мере мудрость своего создателя. – Именно это отличает нас от чудовищ из-за Кромки, и мы должны слушать свою мудрость, а не следовать животным инстинктам. Мы рождены носителями плода познания и должны приближать день рубедо-рубикона. Вражда всегда бессмысленна. Обиды, что вы таите друг на друга, только отдаляют вас от мудрости господина, а она гласит о великом равенстве перед его ликом.

Этот голос, казалось, был слышен во всей Вселенной. Он не был самым громким, но его словно издавали хрустальные трубы. Выплавленная из чистого серебра, статуя испускала свет. Аксимона изобразили прекрасным ангелом, хотя Джейд знала его совсем другим. Он был гораздо больше похож на человека, а не небожителя. Впрочем, всякий, кто знал его, описал бы как герольда-ангела на службе у рукотворного божества. Всем сердцем верящий в высшие человеческие идеалы, но не всегда способный углядеть тьму там, где она скрывается, Аксимон за каждым признавал право совершенствоваться и властвовать над разумом, но при этом не быть беззащитным и неспособным защитить слабого.

– Принимая решение, мы должны принимать и то, что нам может не нравиться, но двигаться дальше с чистым сердцем. Не стоит творить на уже законченном холсте. Сегодня нам нужно решить многое. Джейд, – статуя обратила внимание на гостью, стоявшую рядом с пустующим пьедесталом. – Мы не станем останавливать тебя, решившую пробудить нашего хозяина, но просим выслушать наши соображения. Поверь, что мы способны указать правильный путь.

Джейд кивнула статуе, чей взгляд был устремлен на «мозг» в центре гексаграммы. Она уже привыкла к тому, что Нексусу требуется время на размышления. Его личность была раздроблена, и весьма изощренно. Это имело свое объяснение. Его создатель хотел существовать вечно.

– Земля пала, – послышался голос Холодного Расчета. – Люди не сберегли планету, что была родиной нашего господина, утратили свою колыбель. Но его дворец выстоял. Он продолжает двигаться по околосолнечной орбите, словно Земля и не исчезала. Это очередное доказательство превосходства нашего господина над всем сущим.

– Много людей погибло, – продолжило Милосердие. – Много войн произошло. Мы наблюдали, но не могли вмешаться. Многие правители погружались в пучину лжи и обмана, порождая еще больше зла, и это было ужасно! Но затем наступил мир. Люди с Земли победили наступавшее зло, заплатив высокую цену, и наступил долгожданный покой.

– Зло – понятие субъективное лишь для людей, – произнесла Справедливость. – Зло – это любое нарушение законов. Те, кто творил смуту, были пришельцами из-за Кромки, и когда-то наш Король изгнал их с Земли, установив верховенство законов, мудрых и справедливых. Люди повторили подвиг Мудрейшего. Вновь изгнали чудовищ, чья жажда разрушения противоречила самой идее вселенского мироздания.

– Их мир был крепок, – заявила Страсть. Он строился не на терроре. Не на злобе. Человечество стояло на пороге рубедо-рубикона, став единым со множеством рас, населявших не только мир трех осей, но и самые дальние пределы, и достигая даже Нексуса в своих стремлениях.

– Но, как и любой слабой власти, ей пришел конец, – прорычала Тирания. – Старый враг вернулся и был уже готов к тому, что поделившие Вселенную люди обленятся, ослабнут. Они обмякли. Эти слабаки, тысячу лет жившие в бархатном мире, лишенном острых углов, не были способны защитить себя. Расплата за это одна – казнь. И казнь случилась. Сакральный враг вновь позарился на столицу человечества и в очередной раз добился своего, снова уничтожив ее, и оставив лишь обломки от Новой Земли. Он истреблял и убивал, но потерпел крах. Его жестокость могла бы сравниться с гневом нашего властелина.

– Нам неизвестно, как Сакральный противник проиграл, но надо надеяться, что он проиграл окончательно, – пропел Герольд. – Человечество не вымерло, но было вынуждено спасаться бегством. Единственным населенным миром ныне является Тетрадия-09, известная ее обитателям, как Тирадус. Огромное разнообразие галактических рас исчезло в огне истребления, и миллиарды людей сгинули в кровавой жатве. Нападения паразитов из-за Кромки не прекратились. Люди более десяти тысяч лет живут после вторжения иновселенских паразитов, продолжая отражать их атаки. Но люди постепенно деградируют и растрачивают все больше древних знаний.

Джейд внимательно слушала, о чем говорили статуи, обходя их по кругу. Многое из сказанного было для нее неожиданностью, но, во всяком случае, Джейд раскусила замысел Нексуса и Первого. Они явно были в сговоре, уже все решили и избрали Джейд инструментом, который исполнит их волю. Она могла отказаться, будь эта авантюра ей не по душе, но все, услышанное теперь, вызывало у нее еще более сильное желание отыскать ключ Ридлера.

– Почему – именно сейчас? – спросила Джейд, когда все статуи умолкли.

– Время перемен, – лаконично ответил Холодный Расчет.

– Опять долгая война сменяется надеждой на мир, – добавило Милосердие.

– Миропорядок, построенный нарушителями, под угрозой, – отозвалась Справедливость.

– Они почувствовали вкус собственной крови в своей глотке – послышался голос Страсти, исполненный предвкушением мести.

– Их зубы сломлены, когти вырваны, и они забились в самые дальние углы, ожидая своей участи. Приговор – казнь! – донеслось рычание Тирании.

– Найдите ключ. Мы знаем, что он был спрятан на Тетрадии, но не знаем где. Отыщите его и пробудите нашего общего господина. Тогда начнется эра перемен! – закончил Герольд.

Да, и вправду, они уже все решили, и сошлись в едином мнении. Редкость для Нексуса – единогласный вердикт.

Размышлении Джейд прервал странный звук. Невидимые струны дрогнули от тока воздуха. Появился владелец пустовавшего пьедестала.

Силуэт вырисовывался медленно, но уже было понятно, кто это. Эхо древности. Носитель мудрости и тот, чьи руки не знают покоя.

Вначале появились ножные пластинчатые доспехи, похожие на рыцарские, однако полностью закрытые, острые и угловатые, но от того не менее утонченные. Тело показалось быстрее, и выглядело устрашающе. Из него вырастали три руки, также закованные в латы. Рука Нигредо, Черный пожиратель, чьи когтистые пальцы способны лишь раздирать и дробить. Рука Альбедо, сотворитель, собирающий разрушенное воедино, однако – не окончательно и не вполне осмысленно. Рубедо-рука, во власти которой завершение всего на свете, и оттого прозванная Завершителем, окутанная дымкой, не позволяющей угадать ее истинные очертания. Первые две указывали на Холодный Расчет, Справедливость и Тиранию. Третья висела вдоль туловища.

Явление Трансмутатора никогда не сулило чего-то определенного. Это знали все без исключения. Он обращал на что-то или кого-то свой взгляд, чтобы одарить чудом сотворения либо же разрушить и придать забвению.

Наконец, явилась и голова в маске подобной той, что носил сам Созидатель. Маска была неотъемлемой частью металлической головы и скрывала то, что никто никогда не видел. Она скалилась зубастой улыбкой, и каждый зуб был клыком, которым хищники разрывают плоть своих жертв. В глазах танцевали зрачки, постоянно менявшие размер и форму. Таков был истинный взгляд Разделителя, способного зреть сквозь иллюзии этого мира и видеть его реальную суть во всех аспектах.

– Уверена ли ты, что хочешь разбудить меня? – в тоне статуи сквозил явный сарказм. В отличие от прочих, она не смотрела на мозг Нексуса. Ее взгляд был сосредоточен на Джейд, а поза демонстрировала власть. Нога попирала череп одной из ипостасей Сакрального врага. На черепе виднелся выжженный след от Креста, оставленный Гегемоном в назидание всем прочим паразитам.

Голос статуи звучал устрашающе, зловеще, вызывал какой-то животный ужас. Хотелось убежать подальше, только чтобы не слышать этих раскатов.

– Что заставило тебя вмешаться, Эхо? – Собрав все свое мужество, обратилась Джейд к явившемуся наблюдателю, поставленному Нексусом, чтобы не тот не слишком зазнавался в отсутствие своего господина.

Эхо рассмеялся. Маска делала его лицо бесстрастным, но зрачки продолжали меняться в хаотичном танце.

– Дела, касающиеся моего создателя, касаются напрямую и меня. Будучи одним из его Глашатаев, созданных по его подобию, удостоенный многих тайн моего властителя, я отвечу тебе, последняя из людей эпохи яда. – Голос не изменил тембра и оставался грозным, но стал более громким и чуть насмешливым. – Иногда мы, творения завершающего бога, рождаемся лишь с одной задачей. Одной единственной целью. Убивать подобно голему Сатаниелю. Не позволять людишкам слишком много мнить о себе. Для этого сотворены мириады сублюдей, а ваша свобода ограничена с помощью Генного Ошейника. Самое же главное – сокрушить Авадона подобно Экримасу. И теперь, сейчас, пришло мое время. Время отговорить тебя от попыток пробудить меня. – Руки статуи стали медленно двигаться. – Посмотри на этих заговорщиков. Посмотри на них и угляди в них истинную их суть. Кого бы они собой ни представляли, они – одно целое. И это целое – коварный сумасброд, чья мудрость ничтожна, но возомнивший о себе больше, чем следует.

– И что же ты предлагаешь? – с трудом пересиливая страх, которого не чувствовала уже очень давно, поинтересовалась Джейд. У нее, постчеловека, все чувства должны быть притуплены. Да, она способна испытывать некоторые эмоции и, при этом, уметь их обуздывать. Но этого было явно недостаточно для того, чтобы оставаться спокойной перед Глашатаем самоназваного бога, чей титул никто еще не осмеливался оспаривать.

– Вкуси праздности, – благодушно ответил Эхо. – Незачем себя мучить в поисках отмычки от всего. Она уже послужила моему господину, и, даже если она в состоянии пробудить его сейчас, то зачем себя утруждать, подвергая сомнению мудрость? Мою мудрость, – напоминая о том, чьим отражением является, пояснил Эхо.– Завет был оставлен, и он гласит, что придет время, и мой сон прервется, и тогда новая эпоха воцарится в царстве бессмертного Гегемона.

Джейд с трудом сдерживала дрожь. Она не разжимала кулаков, чтобы не видеть своих дрожащих пальцев. Ее лицевые псевдомышцы подергивались от напряжения.

– Почему ты не хочешь пробуждения своего создателя? – пересилив ужас перед Эхо, Джейд, наконец, задала главный вопрос.

– Я не говорил, что не хочу, – Эхо явно увиливал от прямого ответа. – Придет время, и тогда он пробудится сам. Однажды вы уже отказались его будить, когда империя моего создателя рушилась. И все из-за того, что вы – советники – уговорили его наместника установить порядок в галактике и подавить любое противостояние. И, в конце концов, вы проиграли, не решившись разбудить спящего короля. А что теперь? Человечество в руинах, оно побирается по останкам своего величия с кучей прочих оборванцев, и с ужасом ожидает очередного вторжения паразитов извне. Что же изменилось? Люди оказались без чуткого руководства и взгляда, способного видеть истину, оказались на грани вымирания? Не думаю, что меня озаботила бы судьба сумасбродов, решивших скинуть наместника самого бога и теперь оказавшихся перед угрозой вымирания. – В его словах звучала истина, но возникало ощущение, что Эхо что-то скрывает от Джейд или хочет свершить что-то недоступное ее пониманию. – Вам, людям, было отчетливо продемонстрировано, что он не нуждается в вас. Ему нет нужды сидеть над вами, подобно охраняющему яйца дракону. Вы – бесценное наследие его прошлого. Бесценное в том смысле, что ничего не стоите. Нет ничего, за что вами можно заплатить. Даже отдать вас задаром – слишком накладно. После вас весь мир будет заселен нами, творениями Трансмутатора, и тогда более никто не осмелится противиться любому волеизъявлению сотворителя.

Джейд поняла, в чем состоит задача Эхо. Наступило прозрение, и страх исчез.

– Интересная ситуация, – спокойно ответила Джейд и погладила по спине Первого, лежавшего у ее ног и явно уставшего от всех этих разговоров. – Но в своем стремлении отговорить меня ты прогадал. Неважно даже, чего ты хотел этим добиться, но я отправлюсь на Тетрадию, чтобы отыскать там ключ. Если желаешь остановить меня – действуй. Останови меня силой, если ты действительно веришь в правоту своих слов! – вытащив ступню из-под лежавшего на ней кота, Джейд сделала несколько шагов.

Зубы на маске статуи заострились. Она буравила глазами Джейд, готовая броситься, как хищник на жертву, но вдруг поняла, что перед ней – другой хищник, глядящий через прыгающие зрачки прямо в душу.

Маска на лице Эхо слегка разошлась, из небольшого отверстия выкатился черный шарик и со звоном ударился о пьедестал. Когда он отскочил вверх, Джейд ловко его поймала.

– Не радуйся так сильно, а то картридж из спины вывалится. Твое испытание Нигредо только начинается. Лишь узрев истину, ты обретешь путь к мудрости. Мой господин поручил мне не только наблюдать за Нексусом. Отсюда легко попасть в любую точку Вселенной. Я давно искал учеников трехрукого пути. Прими мой высший дар. Глаз, что позволит тебе зреть истину. Начни свой путь к возвышению.

Джейд вглядывалась в ограненную сферу, по которой гуляли извивающиеся сполохи. Глаз тоже вглядывался в нее, и видел явно гораздо больше, чем она в нем.

– И много последователей трехрукого пути достигло просветления? – поместив глаз Эхо в карман на поясе, спросила Пятая.

– Ни одного, – ответил Эхо. – Никто из тех, кого я избирал, не оказался достойным. Все они гибли – либо не пережив беды Нигредо, либо утонув в свете Альбедо, но не достигнув истинной мудрости.

– Обнадеживает, – если бы она могла вздохнуть, то сделала бы это.

В ответ раздался раскатистый смех.

– Ступай, дитя Старой Земли! – две руки, сотворяющая и разделяющая, сцепились, породив невероятный союз. Удары трансмутационных молний, разрывая пространство, пронзили залу и ударили в воздух позади Джейд. Вихрь, уносящий в свои глубины куски реальности, рассыпавшейся словно мозаика. Вихрь, сминающий ткань мироздания. Вихрь открыл перед Джейд черное безвоздушное пространство, в котором висела планета, на которую надо было отправиться в поисках Универсального ключа.

– Я уже готов, готов… – всполошился Первый и вновь прыгнул Джейд на плечо. – Отправляемся сейчас, незамедлительно – быстро поняв, что едва не опоздал, и желая «сохранить лицо», важно произнес кот.

Джейд молча ступила вперед, прямо в разрыв, чтобы приземлиться на Тирадусе и отыскать заветный ключ.

Шаг, сделанный сквозь тысячи осей мироустройства на поверхность бывшей Тетрадии, мог изменить очень многое.