Читать книгу: «Когти грифона и летающие змеи. Древние мифы, исторические диковинки и научные курьезы», страница 6

Птицы появлялись во многих художественных фильмах: все экранизации «Острова сокровищ» (1934–2012), «Птичник из Алькатраса» (1962), «Голубь, который захватил Рим» (1962) и «Птицы» (1963) – лишь несколько примеров. Одним из самых необычных образцов использования драматических возможностей пернатых актеров стал фильм «Билл и Ку», выпущенный Republic Pictures в 1948 году. Действие этого птичьего романа происходит в городке Чирпендейл, в фильме участвовали 273 дрессированные птицы в маленьких человеческих костюмах, а съемки проходили на миниатюрной съемочной площадке, развернутой на столе. По сюжету влюбленных голубков Билла Сингера и Ку преследует Черная Угроза – большая ворона, желающая уничтожить Чирпендейл. Журнал Time опубликовал о фильме положительную рецензию, хотя мимоходом отметил его «утомительную умильность».

Попугаи нередко становились героями книг о морских приключениях. Долговязый Джон Сильвер из «Острова сокровищ» Р. Л. Стивенсона никогда не появлялся без своего попугая. Еще один знаменитый вымышленный попугай – Попка из романа Даниеля Дефо «Робинзон Крузо» (1719). Потерпев кораблекрушение, Крузо проводит два года в одиночестве на необитаемом острове, и однажды среди ночи просыпается от звука голоса, причитающего: «Робин, Робин, Робин Крузо! Бедный Робин Крузо! Куда ты попал, Робин Крузо? Куда ты попал? Где ты был?» Через некоторое время пораженный моряк понимает, что это Попка, которого он не видел с момента кораблекрушения. Попугай повторяет одинокие стенания самого Крузо. Попугай и моряк радуются воссоединению, и Попка остается единственной компанией Робинзона до тех пор, пока через два десятка лет на острове не появляется Пятница.

В романе Дефо Крузо также приручает двух других диких попугаев, обитающих «в Бразилиях», и учит их говорить, но им не удается сравниться в этом искусстве с Попкой. Крузо неизменно благодарен Попке за компанию, и его слова, полные уважения к пернатому спутнику, отражают знакомые многим чувства: «Попка так дружелюбно болтал со мною, произнося слова так раздельно и четко, что я слушал его с большим удовольствием»¹⁵.

Историков, антропологов и лингвистов в свое время крайне заинтересовали южноамериканские попугаи, описанные немецким натуралистом бароном Александром фон Гумбольдтом (1769–1859). Во время своих экспедиций он восхищался огромными стаями пурпурных, синих и желтых ара и отмечал, что многие деревенские жители держат ручных ара, умеющих говорить. В деревне Мейпур на реке Ориноко Гумбольдт встретил говорящего ара преклонных лет. Люди сказали ему, что никто не может понять слов птицы, поскольку она – единственный оставшийся носитель языка, на котором когда-то говорило вымершее племя индейцев. Были и другие старые ара, единственные носители утраченных языков. В 1799 году Гумбольдт привез одного из них в Европу и на слух записал транскрипцию тех фраз, которые произносил попугай, отдав дань памяти последним словам давно исчезнувшего народа.

10. Как заводили щенков в древние времена

Представьте, что вы живете в Древней Греции или Древнем Риме и собираетесь завести щенка. Какое имя вы бы ему дали? В Античности существовала целая наука о том, как выбирать и называть собак.

Прежде всего, как выбрать щенка? Как определить, какой щенок в помете самый лучший? Древние люди, так же как и современные, в первую очередь обращали внимание на щенков активных и дружелюбных. Но один античный способ выбора собаки сегодня выглядит шокирующе бессердечным. Римский знаток охотничьих собак советует: пусть мать выберет за вас! Заберите у нее щенков, окружите их пропитанной маслом веревкой и подожгите. Мать будет прыгать через огненное кольцо и спасать щенков одного за другим в порядке их ценности.

Еще одним признаком отличной гончей, по мнению древних, были большие и мягкие (а не маленькие и жесткие) уши. Если уши стоят торчком – это нормально, но лучше, если они немного свисают. Длинная гибкая шея сможет хорошо приспособиться к ошейнику. Грудь должна быть широкой, лопатки широко расставлены, а задние ноги немного длиннее передних, чтобы гнаться за кроликами в гору. Шерсть собаки, неважно, длинная или короткая, может быть любого цвета, но она должна быть блестящей, густой и мягкой.

Портрет домашней собаки. Греческий пиксис, IV в. до н. э.

Walters Art Museum, 48.82

Дрессировку молодой собаки начинают, когда ей исполнится 20 месяцев, однако хорошее имя щенку следует подобрать сразу. Греческий историк Ксенофонт, писавший о гончих в IV веке до н. э., утверждал, что лучше всего подходят короткие, состоящие из одного или двух слогов имена, потому что так собаку проще подзывать. Вряд ли хоть одна греческая гончая носила имя Фрасибул или Фукидид! Ксенофонт также считал важным значение имени, поскольку оно воодушевляет и хозяина, и собаку. Предпочтение следовало отдавать именам, связанным с быстротой, храбростью, силой, красотой и другими положительными качествами. Сам Ксенофонт назвал своего любимого пса Хорм (Стремительный).

Верного пса греческого героя Одиссея звали Аргус. Аталанта, знаменитая охотница из греческих мифов, называла свою собаку Аура, что значит «легкий ветерок». На древнегреческой вазе 560 года до н. э. изображены Аталанта и другие герои и их охотничьи псы, убивающие ужасного калидонского вепря. На вазе начертаны имена семи собак (причем некоторые из них явно нарушают правило краткости Ксенофонта): Орменос (Импульс), Метепон (Преследователь), Эгертес (Бдительный), Коракс (Ворон), Марпсас (Хватающий), Лаброс (Свирепый) и Эвболус (Стремительный).

Римский поэт Овидий приводит имена 36 собак, принадлежавших герою греческих мифов, незадачливому охотнику Актеону растерзанному стаей собственных гончих. Среди них есть Тигр (в честь реки), Лаэлапс (Буря), Аэлло (Вихрь) и Аркос (Медведь). Римские авторы Поллукс и Колумелла также перечисляют несколько собачьих имен, но самый длинный список – 46 примеров – был составлен древнегреческим знатоком собак Ксенофонтом. В числе популярных античных собачьих кличек, дошедших до нас благодаря ранним переводчикам и комментаторам, есть такие: Прыгучий, Белый, Черный, Бурый, Сизый, Цветочек, Надежный, Верный, Мясник, Пакостник, Торопливый, Поспешный, Упрямый, Визгливый, Следопыт, Стремительный, Счастливый, Веселый, Солдат, Голубка, Рычащий, Грозный, Бандит, Копье, Суматоха, Отважный, Разитель, Ловкий, Быстрый и Клинок.

Примечательно, что в Древней Месопотамии собакам давали многосложные имена. В Британском музее хранится группа маленьких, но тщательно и с любовью вылепленных глиняных фигурок мастифов, датируемых примерно 650 годом до н. э. и обнаруженных в неоассирийском дворце в Ниневии. На каждой фигурке клинописью обозначено имя собаки: «Изгоняющий зло» (mušēṣu lemnūti), «Поймавший врага» (kāšid ayyāb), «Не раздумывай – кусай!» (ē tamtallik epuš pāka), «Кусающий своего врага!» (munaššiku gārîšu) и «Громок его лай!» (dan rigiššu).

Александр Македонский почтил своего верного пса по имени Перитас, назвав в его честь город. Греческие и римские авторы призывали читателей хвалить своих четвероногих товарищей. Биограф Александра Македонского Арриан, написавший трактат об охоте, говорит, что в качестве поощрения собаку следует гладить, ласково трепать по голове, осторожно тянуть за уши и называть по имени, добавляя к этому пару добрых слов, например: «Отличная работа!» или «Хорошая девочка!» В конце концов, замечает Арриан, «собаки любят, когда их хвалят, так же, как и благородные люди».

Теперь поговорим о том, чем следует кормить своего нового товарища.

Большинству обычных щенков в древности давали ячменный хлеб, размоченный в коровьем молоке или молочной сыворотке. Для более ценных охотничьих щенков хлеб размачивали в овечьем или козьем молоке. Также рекомендовали добавить в смесь немного крови того животного, которое ваш щенок должен будет выследить и загнать, когда вырастет.

Ужиная с семьей, вы могли отщипнуть из середины хлеба немного мякиша, чтобы вытереть с пальцев жир или масло, а затем бросить эти куски собаке. Такое угощение дополнялось костями и другими остатками со стола, возможно, даже миской мясного бульона. После жертвоприношения животного или богатого пира собакам могли приготовить особое угощение: кусок бычьей печени, обвалянный в ячменной муке и поджаренный на углях. Естественно, после охоты вежливость требовала поделиться с верным товарищем совместно добытыми кроликами, оленем или кабаном.

Насколько питательной была такая диета? Широко распространенное представление о том, что пища собак должна состоять в основном из красного сырого мяса, на самом деле ошибочно. В дикой природе собаки охотятся на животных, питающихся растениями и зерном. Загнав добычу, волки и дикие собаки нередко сначала пожирают желудок, наполненный полупереваренной травой и злаками, а затем внутренние органы, и только потом берутся за плоть. Кроме того, они грызут кости, чтобы обеспечить себя витаминами и минералами. То, что греческие собаки прекрасно чувствовали себя на диете из зерна и мяса, подтверждает Аристотель (р. 384 г. до н. э.). Он замечает, что усердные лаконские гончие обычно доживают до 10–12 лет, а другие породы достигают возраста 14–15 лет. Сегодняшняя среднестатистическая собака весом 22 килограммов может рассчитывать на такую же продолжительность жизни, как и лаконские гончие.

Если вашу собаку мучают глисты, попробуйте дать ей пшеничные ости. Более радикальное лекарство для таких случаев – полынь (Artemesia), природное антигельминтное средство, помогающее изгонять червей-паразитов. А если соседи жалуются, что ваша собака своим лаем не дает им спать по ночам? Нет ничего проще – попробуйте испытанное древнегреческое средство и спрячьте в ее корме живую лягушку.

11. Хорьки и ласки в античных мифах и истории

До появления домашней кошки ее место занимала ласка. Об этом свирепом маленьком мышелове, хорошо знакомом античным афинянам, сложено немало басен и мифов. А очаровательного хорька увековечили в своих произведениях Аристотель, Аристофан и Эзоп.

В V веке до н. э. продавец всякой всячины на афинской агоре, древнем рынке у подножия Акрополя, так расхваливал свои товары: «Есть болотная мята и белый ясенец, веера и фитили для ламп! Утята и гусята, восхитительные свежие угри, только что из озера Копаис! Щетки, метелки, говорящие птицы, куропатки и ласки!..» Ласки? Но зачем греческой хозяйке покупать ласку? Суеверные люди считали, что встретить на дороге нифицу или кунави – плохая примета, и все знали, что самцы хорьков испускают ужасный запах, способный сбить с ног кого угодно.

Но ласки превосходно ловят мышей, а домашние кошки в античной Греции были очень редким явлением. До позднеримских времен кошек запрещалось вывозить из Египта, где их считали священными животными. Из литературы, исторических трудов и произведений искусства мы знаем, что домашних хорьков (одомашненных ласок или лесных хорьков) часто держали в хозяйствах и на фермах, пока позднее их популярность не затмила «волнохвостка» айлурос – кошка.

Хорьки не даром ели свой хлеб в домах у людей – они уничтожали полчища кротов, мышей и крыс, пожиравших зерно и другие продуктовые запасы. Натуралист Элиан во II веке отмечал, что куры, петухи и мыши приходят в инстинктивный ужас, заслышав своеобразный стрекочущий звук, который издает ласка. Хорьки (чье имя на греческом означает «хитрец», а на латыни «маленький воришка») время от времени позволяли себе лишнее и принимались воровать у хозяев домашнюю птицу и яйца. Чтобы избежать подобных неприятностей, фермеры держали птицу в клетях. Один древний автор винил домашнего хорька в гибели трех ручных щеглов своего сына. Бытовавшее в Античности представление, будто вор сможет незаметно прокрасться мимо сторожевых собак, если будет держать перед собой в вытянутой руке хвост дурно пахнущего «маленького воришки», вероятно, как-то связано с симпатической магией.

Аристотель описывал домашнего хорька следующим образом: размером с мальтийскую собаку, с густой шерстью, белым животом, вытянутым туловищем и короткими лапами. Хорек очень похож на ласку «своими хитрыми повадками, но может стать совсем кротким и ручным». Аристотель предостерегал, что хорек «очень любит мед и ворует его из ульев», и отмечал, что «хорьки также не прочь поохотиться на птиц».

Аристофан, чьи пьесы – подлинная сокровищница подробностей быта афинян в V веке до н. э., часто упоминает хорьков. В его комедиях люди покупают на рынке хорьков, и те исправно ловят мышей, но по ночам отправляются воровать мясо. В некоторых своих шутках Аристофан обыгрывает хорошо известный факт, что самцы хорьков (как и их североамериканские родичи, скунсы) испускают ужасный запах, когда встревожены.

В древности люди относились к диким ласкам с недоверием, и даже домашний хорек имел сомнительную репутацию – нелестные коннотации слов «ласка» и «хорек» до сих пор прослеживаются в современных оборотах речи. Не такой верный и ласковый, как собака (которую уже в древности называли лучшим другом человека), хорек считался в лучшем случае непоседливым и любопытным озорником – в худшем случае его имя было синонимом неумолимой кровожадности.

Разумеется, хорьки намного меньше поддавались «дрессировке», чем традиционные домашние животные, такие как собака и лошадь. Как владелица хорька, могу подтвердить сообщения античных авторов: эти гибкие маленькие хищники действительно обладают острыми зубами и когтями, издают характерный веселый стрекот, обожают мед и мороженое, имеют привычку «воровать» вещи, питают страсть к исследованию разных темных уголков, отличаются буйным темпераментом и лишены каких бы то ни было признаков «сдержанности и раскаяния», которых мы ожидаем от других домашних животных. С другой стороны, хорьки обычно нравятся людям, которые считают собак слишком раболепными, а кошек – слишком высокомерными: независимый маленький хорек в любом возрасте не теряет своей безудержной игривости.

Ласки и хорьки очень рано нашли для себя нишу в греческом фольклоре. Известный поэт и женоненавистник Семонид Аморгский с острова Самос (VII в. до н. э.) в одном из стихов сравнивает характеры женщин с разными животными. Одна из худших, по его мнению, женщина-хорек – «дрянное, ничтожное создание, не обладающее красотой и не способное пробудить желание», но исполненное похоти и вороватое. За такой следовало строго присматривать – ведь она способна тайком унести даже не тронутые огнем части жертвенных животных!

Ласки встречаются в некоторых баснях Эзопа. Одна из них – «Битва мышей с ласками» – стала популярным источником сюжетов для настенных росписей в тавернах. В этой басне армия ласок обращает в бегство толпу паникующих мышей, чьи генералы в громоздких уборах застревают в узких мышиных норках. В другой басне старая ласка, уже не способная гоняться за проворными мышами, решила обмануть их: «обвалявшись в муке, она небрежно развалилась в темном углу». После того как ласка сожрала несколько молодых мышат, имевших неосторожность пробежать возле этой «кучи муки», рядом оказалась пожилая, но мудрая мышь, сумевшая обойти не одну мышеловку и избежать когтей не одного хищника. Разгадав хитрость ласки, она воскликнула: «Я желаю тебе удачи – так же искренне, как я верю, что ты – просто куча муки!»

Еще одна очень старая легенда рассказывает о ласке-невесте. Богиня любви Афродита сжалилась над лаской, полюбившей красивого юношу. Богиня превратила ее в прекрасную девушку, и она сумела пленить сердце своего избранника. Но на свадебном пиру невеста неожиданно проявила свою истинную природу: когда по полу пробежала мышь, возлюбленная юноши спрыгнула со свадебного ложа и бросилась за ней вдогонку! Современный греческий фольклор отчасти перекликается с этой древней историей. Увидеть ласку возле дома женщины, собирающейся замуж, считается плохой приметой: говорят, что нифица («маленькая невеста») тоже когда-то была молодой женщиной и собиралась выйти замуж, но «каким-то образом была лишена своего счастья» и превратилась в ласку. Теперь ревнивое маленькое создание может испортить свадебное платье, если перед празднествами ей не принесут меда и сладостей и не споют песни, чтобы умилостивить обманутую в своих ожиданиях «ласку-невесту».

Герой древнегреческих мифов Геракл установил алтарь, чтобы воздать почести превращенной в ласку женщине из Фив по имени Галинфиада, подруге его матери, Алкмены. Когда Гера пыталась помешать рождению Геракла с помощью колдовства, Галинфиада не позволила ее проклятию осуществиться – она обманула богиню, убедив ее, будто Алкмена уже родила сына от Зевса. Разгневанная Гера превратила златокудрую Галинфиаду в ласку. Позднее богиня колдовства Геката взяла Галинфиаду себе в помощницы. Благодарная Алкмена говорила, что чувствовала себя спокойнее всякий раз, когда замечала подругу возле своего дома в Фивах и видела, что она осталась «такой же быстрой и полной сил, как всегда» – и по-прежнему была блондинкой! Домашние хорьки часто имеют светлый мех. По словам одного средневекового автора, мех ручных хорьков по цвету напоминает «шерсть, окрашенную мочой».

Афиняне насмехались над фиванцами и их версией истории о судьбе Галинфиады. В Афинах считали, что дело обстояло совсем иначе. По их мнению, Галинфиада была блудницей из Фив, которую ведьма Геката превратила в ласку из-за ее необузданной похоти. И афиняне настаивали, что неожиданно пробежавшая по полу ласка просто напугала Алкмену, из-за чего у той начались роды. Греческий писатель-путешественник Павсаний посетил Фивы во II веке до н. э. и восхитился высеченным на камне рельефом с изображением ведьм, посланных Герой, чтобы задержать роды. Ему также показали ставший туристической достопримечательностью покой, где Алкмена произвела на свет Геракла (см. главу 41).

С тех пор как Геката сделала Галинфиаду своей помощницей, ласки стали ассоциироваться с ведьмами и со способностью менять облик – такую же роль позднее, в Средние века, начали играть кошки. Некоторые страшные истории Древней Греции рассказывают о чародейках, которые могли превращаться в ласок и творили ужасные дела, например, откусывали уши и носы спящим мужчинам или мертвым телам.

В Древних Афинах законодательные собрания на холме Пникс приходилось отменять, если там замечали ласку. Считалось, что, если ласка перебежит человеку дорогу, – это к несчастью, хотя дело можно было поправить, бросив через дорогу три камешка. В Македонии, наоборот, увидеть ласку считалось хорошим предзнаменованием, хотя македонцы и винили нифицу в порче одежды, хранившейся в шкафах. Некоторые люди считали, что, если после мытья волос у них болит голова, значит, в таз с водой перед этим заглянула ласка.

Ласки в греческих мифах обычно женского рода и часто связаны с браком, рождением и сексуальной магией. Римский натуралист Элиан отмечал, что фиванцы поклонялись ласке, потому что она помогала Алкмене во время родов. Но Элиан слышал и другую версию, гласившую, что ласка когда-то была женщиной-чародейкой, наказанной за свои «ненасытные плотские желания». Элиан считал стройного хищника «злым» животным и утверждал, что амулет с лаской может помешать зачатию или разрушить дружбу.

Элиан также сообщал, что стрекот ласки предвещает ливень, а если вы заметили, как мыши и ласки вместе покидают дом или селение, это указывает на приближение неминуемой катастрофы. Последний раз подобное наблюдали в 373 году до н. э. перед тем, как землетрясение и цунами разрушили город Гелике в Коринфском заливе. Незадолго до землетрясения люди видели, как ласки вместе со своими заклятыми врагами, змеями, в компании мышей, жуков и многоножек убегали по дороге прочь из города.

Некоторые древние авторы упоминают о неприязни ласок к змеям. В одной басне Эзопа рассказывается о том, как ручной хорек сражался со змеей, вторгшейся в его дом, но битва внезапно закончилась, когда они оба заметили мышь. Мораль Эзопа такова: даже политические противники оставляют споры, чтобы сообща уничтожить более слабого общего врага. Элиан называет и змею, и ласку «злыми существами», но заявляет, что ласка смелее, вероятно, потому, что она жует руту, прежде чем нападать на змей, которые терпеть не могут эту горькую траву.

Кроме хорька к родственникам ласки относятся горностай, куница, соболь, барсук, илька (куница-рыболов), мангуст, норка и росомаха. Сегодня маленькую коричнево-белую ласку в Греции называют нифица, а более крупную лесную куницу – кунави. Могу сообщить, что оба вида были замечены во дворе у моего друга, живущего на острове Эвбея. В древности различали несколько видов хорьков: североафриканских или испанских, степных, европейских, а также более мелких и более светлых домашних хорьков.

В Средние века ласкам приписывали способность убивать злобных василисков. Говорили также, что одолевать своих врагов-змей и восстанавливать жизненные силы им помогает волшебная трава рута. Ласка в зимней шубке – горностай – стала символом чистоты и королевского достоинства в европейской геральдике.

В ходе раскопок археологи обнаружили останки представителей семейства ласковых на древнегреческих стоянках. Доисторические предки Mustela были найдены среди окаменелостей в Пикерми, по дороге в Марафон. Череп хорька нашли на стоянке раннего бронзового века (заселенной примерно в 2750 г. до н. э.) в Ферми на Лесбосе, а кости ласки были обнаружены на занятых греками стоянках в Анатолии. Лишь недавно зооархеологи начали собирать и идентифицировать мелкие кости с жилых стоянок древних людей. Чтобы определить, каким животным – домашним или диким – принадлежат эти останки, необходимы дальнейшие исследования.

Домашние ласки. Рисунки на греческих вазах, V в. до н. э.

Копия Адриенны Мэйор

Изображения хорьков в древнем искусстве довольно редки по сравнению с изображениями других животных. Очаровательный рисунок на краснофигурной вазе работы художника Евхарида изображает ручную ласку, взбирающуюся по узловатому посоху, который держит юноша. На другой вазе работы художника Евфрония (около 500 г. до н. э.) изображен сидящий мужчина, играющий с хорьком. Краснофигурная чаша из Аттики (V в. до н. э.) украшена комической бытовой сценкой: мужчина грозит палкой маленькому хорьку, запрыгнувшему на опору подсвечника. На этрусских настенных росписях, выполненных в греческом краснофигурном стиле (V в. до н. э.), есть изображения куницы, выслеживающей птиц, и двух хорьков, не обращающих никакого внимания на птиц и кролика.

Собака, возможно, была лучшим другом человека в Древней Греции, а кошки позднее стали еще одним нашим любимым компаньоном. Так называемый Мастер собак и кошек увековечил этих двух домашних животных в вазописи, при этом сохранив имена многих из них. Одну охотничью собаку даже звали Хорьком, или Пронырой (о других собачьих кличках см. главу 10). Но до того, как кошки появились почти в каждом греческом доме, дерзкий маленький хорек, приносивший людям пользу и развлекавший их своими играми, завоевал место во многих сердцах. Крошечная серебряная подвеска высотой менее 2,5 сантиметра, датированная IV веком до н. э., вероятно, была изготовлена человеком, который хорошо знал хорьков. Маленькая безделушка с любовно выполненными деталями изображает нифицу в типичной настороженной позе. Мне нравится думать, что этот амулет был портретом любимого домашнего хорька владельца и приносил ему удачу.