Читать книгу: «Шалость удалась!», страница 2

Живя в Москве, я часто воображал себя на необитаемом острове, где нет людей, животных и вообще ничего там нет. Есть только постоянный ветер, подхватывающий и кидающий тебя в стороны, и гул звуков, бесконечно раздающихся в голове. И дышать нечем, грудь не поднимается.

А тут, в Нижнем, нос вдыхает воздух, заполняются легкие и не хочется тут же кашлять. Город хоть и такой же бетонный остров, но еще сохраняет ту приятную чистоту и свежесть, как в нашем небольшом родном городке. Деревья – не гиганты, но беспрерывно тянут ветви вверх, стараясь дотянуться до самого солнца и получить немного тепла. Проходя мимо небольшого дворика с детской площадкой, я грустно смотрю, как дяденька в синем комбинезоне и теплой куртке спиливает ветки-ручки и небрежно бросает их на землю. И что ему сделало это дерево? Неужели могло помешать?

Сзади слышится громкий смех, я машинально поворачиваюсь на звук, желая проверить, не смеются ли надо мной. Черные косички небрежно лежат на плечах, а в руках у громко смеющейся девочки черная шляпа. Эта та самая, с окна нашего подъезда. Пугаюсь от мысли, вдруг она меня видела – засмеет же. Поэтому ускоряю шаг, иногда поглядывая на компанию девочки. Они не сильно отстают, и я догадываюсь, что им тоже на автобус, в ту же школу. И правда. Мы вчетвером стоим на остановке, ждем и коротаем время. Все по-разному. Друзья у соседской девочки уж очень разные, не могу на них не пялиться, разглядывая каждого по отдельности.

В их компании только один мальчик, и тот чудной. Мой папа говорит, что мужчины не могут красить волосы – это не по-мужски. Они еще много чего не могут, поэтому я не понимаю, как этот мальчик смог. Его волосы синие, как фломастер у младшеклассника, и повязаны фиолетовой банданой. Рваные джинсы, выглядящие так, словно их терзала стая собак, и кожаная куртка, одетая нараспашку, создавали образ бунтарский, если не бандитский…

К нему прижимались две девочки, похожие друг на друга внешне. У той, что пониже, очень нежное, девчачье личико. Таких в сказках рисуют в башне, ждущих принцев на белом коне. Бежевый пуховик на ней застегнут, а шея круто обернута большим белым шарфом. Та, что повыше, могла бы сниматься в ужастиках, потому что глаза её подведены темной подводкой и специально размазаны, чтобы отпугивать всех, кто увидит её. Черное пальто до коленей подчеркивало дерзкий макияж, а массивная обувь бесстрашно ступала по слякоти.

Светлая девочка прикрывала свой рот рукой, когда смеялась, и заглядывалась на синего мальчика, а устрашающая болтала с соседской девочкой, тыча пальцем на шляпу.

И надо же было им заговорить со мной! Наверное, я и сам в этом виноват, кидал постоянно на них взгляды и рассматривал, подслушивая разговор. Это не укрылось от глаз девочки с черной шляпой. Она подошла ко мне, оставив свою свиту.

– Привет, – не улыбаясь, а хищно скалясь сказала она, – Какие-то проблемы?

– Никаких проблем.

Я выпалил фразу и замялся, смотря в асфальт. Черт, не надо было так пялиться на них. Не хватало еще проблем нажить на свою голову.

– Тогда может ты пойдешь?

– Куда пойду? Я автобус жду…

– Лесом пойдешь.

Фраза девочки звучала как плевок, как оскорбление и это меня задело. Внутри всё загудело и я понял, что крепко сжимаю кулаки и готовлюсь наподдать вредной девчонке.

Даже ветер, поддерживая моё негодование, загудел, завертел листья и плюнул в наши лица. Большой и ярко-алый лист врезался в лицо девочки, оставив видимыми только глаза, и я прыснул, закрыв рот рукой в попытке скрыть смех. Было поздно. Девочка, такая же красная, как и лист, встала на дыбы, немного приподнявшись на носочки, чтобы казаться выше, и сердито отбросила лист. В её глазах я читал самую настоящую ярость, такую пугающую, что хотелось немедленно бежать прочь, не вступая в борьбу с таким грозным соперником.

Нападение стаи

Друзья девчонки переглядывались между собой. Я заметил, как парень с голубыми волосами медленно подходит, заходя к подруге со спины. Он двигался, как охотившийся хищник, пробивающийся сквозь высокие заросли дикого разнотравья.

– Слышь, Сашка, – сказал он и положил осторожно ладонь на плечо, поймав добычу, но удерживая не слишком надежно.

– Не лезь, – отдернула она его и оскалилась, как дикая кошка, – А то и тебе попадёт.

Парень отпрянул и даже оттянул голову назад, словно защищаясь от удара. Я быстро понял иерархию в их «стае» и, пока они злобно зыркали друг на друга, решил сматывать удочку и пустился бежать в сторону школы. Не хотелось в первый же день угодить в драку, тем более с девчонкой, ещё не хватало, чтобы меня наказали. А перед Хэллоуином наказание всегда одно – отмена долгожданного праздника. Несправедливая мера моей мамы, которую она уже однажды провернула, не дав повеселиться в прошлом году. Не хочу, чтобы и в этом всё пошло наперекосяк! Хотя бы до Хэллоуина надо не встревать в неприятности, и хорошо, что осталось всего ничего – три дня. Но какие же они долгие, эти тянущиеся, словно желе из пластиковой упаковки, дни.

Дыхание сперло. Я замедлился, оборачиваясь и оглядываясь, не преследует ли меня «стая» девчонки. Сзади, по бокам и спереди никого не было, и я, натянув лямки рюкзака, упрямо пошагал в сторону школы. Так я думал, но уже через пять минут, заглянув в телефон, понял, что пошел совсем не в ту сторону. И немудрено – я ведь не местный, не разбираюсь в этих мокрых, затонувших улицах. Рядом со мной, разливая мутные волны, проходит быстрый корабль и несется по своим, наверное, очень важным делам. Он проплывает так стремительно, что неизбежно окатывает меня холодной водой, и я стою промокший и злой. Во всём виновата девчонка!

И всё-таки я вышел на правильную дорогу, сверившись с навигатором. Пусть с мокрой курткой и штанами, но я дойду до школы, отсижу уроки и вернусь домой уже сухой и довольный. Сырость – она не вечна, она когда-нибудь пройдет, оставив после себя грязные пятна, но всё-таки больше не мучая своим холодом. И только праздник сейчас имеет значение, и только он сейчас в голове. Как спутник, вращающийся вокруг Земли, мои мысли раз за разом возвращаются к Хэллоуину. Я даже подумал бы, что, наверное, болен, но нет – это не так. Я жду с нетерпением не сладостей и не гадостей, а своего папу. Он должен, он обещал навестить меня. И тогда, возможно, они помирятся с мамой и всё снова будет как раньше…

Раньше… А раньше ведь я не прогуливал уроки. И сейчас не собирался, но пока плутал по незнакомым улицам, прошло не меньше сорока минут, а значит, первый урок я точно пропустил. Хлюпавшие под ногами листья пытались меня поддержать, ускорить мой шаг. Я то и дело подскальзывался на мокрой листве, но удерживал равновесие и продолжал свой героический поход. До того, как я подошел к школьным дверям, мне казалось, что я герой, превозмогший себя и совершивший подвиг, но стоило мне зайти в школу, и меня спустили с пьедестала. Строгая охранница упорно расспрашивала меня, кто я такой и если, допустим, я ученик, то почему это опоздал?

– А что, ученики – не люди? – насупившись спрашиваю её и готовлюсь слушать ругань в свою сторону.

– Люди, люди, – кивает она, – и еще какие! Ты откуда шел то? Весь грязный и сырой… У тебя сменная одежда есть?

– Нет, ничего нет. Если бы знал, что меня машина обольет, я бы взял, – оправдываюсь я.

Тетенька мотает головой, берет свою рацию и что-то тихо шепчет, отворачиваясь от меня. А я стою, жду её разрешения пройти, ведь магнитного ключа у меня еще нет. Разглядывая вход, я замечтался и не заметил возникшую в коридоре фигуру. Это была она. Она крутила свои непослушные, уже развязанные из косичек волосы, и хитро ухмылялась. Так злорадно, словно это она ехала в той машине, специально меня выставила посмешищем. Показав язык и покрутив ладонями вокруг головы, она удалилась в открытый кабинет. И коридор снова стал пустым и спокойным, будто и не было здесь сумасшедшей девчонки.

– Как зовут то тебя? Фамилия как? – обратилась ко мне охранница.

– Дима. Якушев.

– Так, Дима, слушай. Сейчас подойдет Наталья Петровна, она добудет тебе сменную форму. Потом постираешь и вернешь. Негоже ходить сырым по школе, еще заболеешь. У нас ведь не топят до самого первого снега.

И охранница заливается смехом, эхом проносящимся по всему коридору.

– Спасибо, – отвечаю я и смирно стою, дожидаясь спасительной женщины.

Она появляется через пару мгновений, вся красная и вспотевшая. Очки на её носу блестят, переливаясь в утренних лучах, падающих из большого окна. Лицо у неё, ну в точности как у нашей прошлой классной руководительницы, такая же умная и везде сующая свой нос. Я это, кстати, по носу и понял. Он у неё длинный, с горбинкой.

– Дима? Не замерз? Твой классный мне сказал, что ты еще не появился, и я уж думала звонить твоей матери.

– Не надо, – машинально ответил я и сразу же продолжил: – Она очень занята, не надо её тревожить. Просто чуть заблудился, пропустил автобус…

– Надеюсь, это первый и последний раз.

Убеждение – не моё конек, но Наталья Петровна перестает хмурится и лицо у неё становится персикового цвета. Взяв меня под руку, она потащила через весь коридор, к маленькой комнате, где хранился уборочный инвентарь. Всучив мне пластмассовый и мягкий свёрток, шуршащий в руках, и включив свет, Наталья Петровна пообещала подождать меня снаружи. Не торопясь, словно я и не опаздываю ни на какие уроки, я развернул пакет и достал оттуда содержимое: мягкие штаны на резинке, футболка и ветровка. Стандартный набор для физ-ры, подумал я, и невольно вздрогнул, вспоминая все уроки, где мне прилетал мяч в голову. Учителя говорили, что я мёдом намазан и потому всё, несмотря на законы физики, стремится стукнуть меня по голове. Даже их журналы невольно попадали мне по голове.

– Я всё, – выхожу в коридор и отчитываюсь перед учительницей. – Как для меня шили.

Наталья Петровна довольно окидывает взглядом, поправляя ветровку и застегивая её до конца. Теперь её лицо стало еще мягче, напряженные морщинки сгладились и исчезли. Видимо, я сильно заставил её поволноваться, когда не пришел как положено, а когда пришел, то и вовсе был грязный и сырой.

– Пойдем, у тебя сейчас как раз физкультура, – говорит Наталья Петровна и, не дожидаясь, когда я обработаю фразу, идет по коридору.

– Кто же ставит физ-ру вторым уроком? – удивляюсь я.

– Поставишь вам её первым или последним уроком, так вы не придете никто. Так?

– Так-то так, но всё равно обидно. Потом будем сидеть все потные, считать формулы или зубрить параграфы.

Звук мячей становится слышен за приличное расстояние от дверей спортзала, ведь кто-то оставил дверь не закрытой. Наталья Петровна, прижимая к своей груди пустой пакет и бумаги, прощается и желает мне хорошего дня. Отвечаю взаимной любезностью, и учительница еще больше расцветает, улыбается. А говорят, что сложно найти подход к учителям…

– Здравствуйте, извините за опоздание, – захожу я и тут же останавливаюсь как вкопанный.

На меня оборачиваются все присутствующие. Они бросают свои дела, которыми так были увлечены всё это время, и глазеют на меня. Среди одноклассников я замечаю знакомые уже лица, но не скажу, что рад их видеть. Это Саша и её компания, точнее «стая». Они хищно глядят на меня, а одна из двух девочек даже прищуривается, словно уже охотиться.

Из ступора меня выводит голос учителя физкультуры, звучащий раскатисто и громко и отражающийся от стен большого зала. Он подошел ко мне, возмущаясь моим опозданием, и записал что-то в блокнот. Я еще раз извинился, на всякий случай, вдруг он внес меня в черный список… Пообещал учителю, что больше не буду опаздывать. Недовольный мужчина явно не поверил мне, погрыз карандаш и попросил меня присоединиться к уже идущей игре.

Волейбол. Моя любимая игра, хоть мне и всегда прилетает по голове. Играть приходится за команду, что проигрывает, но я твердо уверен спасти их положение. Напротив, за сеткой, мне лыбится Сашка и сдерживает себя, чтобы не показать язык. Её волосы собраны в хвост, но настолько неаккуратно, что с каждой стороны торчат непослушные клочки. Меня наполняет решимость и жгучее желание победить девчонку, утереть ей нос. Сделать это надо цивилизованно, чтобы меня не наказали. Отомстить за утро и испорченное настроение.