Читать книгу: «Ассертивный человек. Восхождение к себе. Очерки по психологии пассивного, агрессивного и ассертивного поведения», страница 3

1.4. Защитные механизмы по З. Фрейду и ассертивность

Поскольку одна из важных функций ассертивного поведения личности – это функция её социальной защиты от разного рода манипуляций, сохранения самоценности и самоуважения, было бы полезно сравнить ассертивную защиту с защитой личности по З. Фрейду, который известен как гениальный автор концепции защитных механизмов психики и её подсознания.

Здесь важно решить три принципиальных вопроса. Первый: насколько эффективно защищают нас фрейдовские защитные механизмы, что называется, сами по себе, инстинктивно-автоматически. Второй: какова их ассертивность, экология; имеются ли негативные последствия их действия и какова цена вопроса. И третий вопрос: чем их можно дополнить (или как видоизменить), чтобы сделать их ассертивными, эффективными и вполне «человечными» в условиях социального общения и развития.

Рассмотрим, как работает защитный механизм . Вот один из примеров. Ожидающая гостей хозяйка не успевает привести квартиру в надлежащий порядок. Она стоит перед выбором: либо отчитывать себя за никчёмность, безалаберность, и тогда это плохо для неё кончится, либо сказать себе, что разумный человек станет наводить порядок скорее после, чем до визита гостей. Собственно, какой смысл заниматься уборкой дважды [12]? Что же произошло? Хозяйка «спасла своё лицо», приняв такое решение разумного «рационального человека». За этим стоит защита собственного «Я» – её (хозяйки) личностная безопасность. В противном случае есть реальная угроза снижения самооценки и самоуважения, а это известный путь к унынию и депрессии. Но ассертивна ли такая реакция хозяйки? Без дальнейшего анализа причин изменения первоначального благого намерения провести уборку? Нет, не ассертивна. Но если такой анализ будет хозяйкой проведён, если будут определены причины такого сбоя и ошибки (переоценка своих сил, накопленная усталость, неумение управлять временем и планировать своё будущее и т. п.) и, наконец, будут сделаны соответствующие выводы на будущее для подобных ситуаций (например, взять за твёрдое правило: вначале делать уборку, а уже потом звать гостей, а не наоборот) – это будет вполне ассертивно. В следующем разделе, об ассертивных правах и их защитной функции, мы подробнее рассмотрим эти человеческие права: и на ошибку, и на изменение первоначального решения. рационализации

Ещё один защитный механизм – . Это когда мы приписываем другим индивидам те действия, побуждения (намерения) или черты характера, которые свойственны нам самим, в ситуации, когда они не слишком согласуются или явно противоречат нашим же нормам нравственности, традициям или ценностным ориентациям. Мы не хотим, сохраняя самооценку, признаться в этом самим себе и перекладываем «вину», что называется, «с больной головы на здоровую», таким образом снимая с себя ответственность за собственные действия. проецирование

В результате этой манипуляции уже сам собой открывается прямой путь к невольному утверждению в себе таких аморальных качеств, как гордыня, высокомерие, надменность и безответственность. Защита сработала, самооценка и самоуважение «защищены». Но как? И какой ценой?! Ценой самообмана. Лжи. Нетрудно понять, что это открывает прямой путь к манипуляции партнёрами по общению: наклеивание им ярлыков, обвинение во всех смертных грехах и требование «за всё заплатить», чтобы «искупить вину». Такой стратегией поведения воспользуется, как не трудно догадаться, агрессивный и пассивный типы людей. Каждый, как говорилось, по-своему.

Ассертивному же человеку от такой «защиты» самому надо защищаться. И такая защита обеспечивается его личностными качествами: честностью и открытостью (по отношению к себе и другим), смелостью и самокритичностью, включая самоиронию, – уверенный в себе человек не боится подшучивать над самим собой на людях. Это, в свою очередь, создаёт у ассертивного человека необходимые предпосылки и условия работы «мониторинга» следующих вопросов. Первое: не приписываю ли я своему партнёру негативные мысли (феномен «чтения чужих мыслей»), намерения, черты характера, свойственные мне самому? И второе: не поступаю ли я по отношению к нему аморально? Не слишком ли я усердно «работаю локтями», отталкивая других?

Другой крайностью является принятие на себя «вселенской» вины за всё, что произошло и происходит вокруг. Удобная позиция пассивного человека. Ещё бы, его обязательно будут разубеждать, жалеть и утешать, а это прекрасные условия для его манипуляций.

В итоге, исходя из сказанного, можно сформулировать важный ассертивный принцип «баланса ответственности». Ответственность за некоторое событие может нести только тот субъект, который имеет доступ к ресурсу управления этим событием, и в объёме, ограниченном этим ресурсом, сохраняя за собой право не беспокоиться по поводу того, что для некоторых событий доступ к ресурсу у субъекта отсутствует и эти события от него не зависят. Само право мы рассмотрим позже.

Ещё один защитный механизм по З. Фрейду заключается в том, что, если человек не может, не способен достичь намеченного (и, таким образом, ему угрожают снижение самооценки и потеря самоуважения), он, непроизвольно защищаясь, внушает себе, что его первоначальное устремление было ошибочным и нет в нём никакого резона. И он отступает. Таков мотив басни Эзопа и И. Крылова «Лиса и виноград». Там лиса, как известно, не может полакомиться виноградом, не достаёт до него, и отказывается от этой затеи, «мотивируя» тем, что он ещё зелёный и кислый. Она , спрашивая: «А так ли это важно?» Это замечательный механизм автоматической коррекции нашего уровня притязаний. Вполне, кстати, ассертивный, если к этой ситуации добавить ещё анализ причин такой неудачи (ошибки) и подумать над вариантами, какими ещё способами можно достичь желаемого «винограда». Или чем можно полноценно заменить «виноград». девальвирует ценность желаемого результата

При этом, разумеется, ошибка должна рассматриваться не как негатив, а как промежуточный результат достижения будущего успеха. Об этом подробнее мы скажем дальше. Не снижая своей самооценки, «ассертивная лиса» создаст банк подходящих вариантов: использовать палку, подождать более удобного случая, обратиться к кому-то за помощью, например к жирафу, найти, наконец, достойную винограду замену и т. п. Если такой анализ не провести, появится риск наступить в другой раз на те же грабли и не расширить, не обогатить свой индивидуальный опыт обучения на своих же ошибках. А это главное.

Существуют по крайней мере ещё два достойных здесь нашего внимания механизма, защищающих нашу самооценку и щадящих наше самоотношение и самолюбие. Это и . Они похожи. вытеснение забывание

Мы склонны или вовсе из памяти информацию, компрометирующую нас, направленную, как и в предыдущих случаях, на подрыв нашего авторитета и уважения в собственных глазах. Что это за компромат? Это несоответствие между тем, как нам следовало бы поступить с точки зрения моральных или профессиональных норм либо здравого смысла, и тем, как мы реально поступили (или поступаем). Так называемый «когнитивный диссонанс», или ролевое несоответствие, как увидим дальше. И в этих случаях ассертивность будет заключаться в специальном контроле и анализе того, что чему мешает. Не «прятать голову в песок», а открыто (себе и другим) и честно признать свою ошибку, слабость характера или позиции. Например, понимая вред курения, человек мучается тем, что не может бросить курить. Слабоволие. Для того чтобы не разочаровываться в себе, он «нечаянно» и вытесняет эти мысли из своего сознания, «забывает» об этом. Когнитивный диссонанс в этом случае может также более активно преодолеваться в процесс девальвации вреда и ущерба курения для личного здоровья: «Вот мой дед всю жизнь курил, а прожил девяносто пять лет…» забывать вытеснять

Аналогичным образом работают и другие защитные механизмы. Такие, как , суть которой в идентификации личности с некоторой социально значимой группой: нацией, народом, религией, профессиональной группой, семейными узами, родством. Гордость этим повышает свою значимость и самооценку. С таким же чувством, но незаслуженно человек может гордиться принадлежащими ему материальными ценностями (дорогой иномаркой, богатым особняком в престижном месте, большим капиталом и т. п.), даже в том случае, когда к его личным заслугам и достижениям это никак не относится. Есть такой анекдот. Жена – мужу-генералу: «А ты думал когда-нибудь, что будешь спать с генеральшей?» Такая гордость (при отсутствии реальных личных достижений) есть в действительности гордыня, и она обязательно проявится в непомерном хвастовстве пассивного и агрессивного типов, которые легко «примазываются» к чужой славе, чужим заслугам и к чужому капиталу. идентификация

Ассертивный же человек, гордясь своей принадлежностью к чему-либо (или к кому-либо), будет озабочен вопросом: «Что лично я привнёс в это? В чём состоит моя личная заслуга, мой личный вклад?» Ассертивный ребёнок или подросток не будет хвастать заслугами, положением или богатством своих родителей. Но это должно стать предметом специального педагогического внимания и соответствующих усилий воспитателей и педагогов. Это реальная основа скромности ассертивного человека.

Вывод, который вытекает из нашего анализа, следующий. Описанные выше механизмы фрейдовской защиты, «спасая личность» от разочарования в себе, вполне устраивают агрессивного и пассивного человека. Но с точки зрения социальных, моральных или профессиональных норм поведения никак не могут устроить ассертивную личность, для которой цель не оправдывает средства, а нравственные и профессиональные нормы – не пустой звук. На явном или бессознательном самообмане – а он присущ всем без исключения фрейдовским механизмам защиты – принципиально невозможно спасти своё лицо и повысить самоуважение. Спрятать лицо, даже от самого себя, можно, изменить – нет. Только подлинно открытое и честное признание (себе и другим) своих ошибок может лечь в основу ассертивности и духовного роста личности.

Непризнание же своих ошибок, промахов, их маскировка или вытеснение в подсознание и соответствующее отсутствие анализа их причин – верный путь к тому, что они в скором времени повторятся. И это тупик.

Таким образом, сравнивая фрейдовские (Ф) и ассертивные (А) механизмы защиты личности, отметим их особенности:

• Первые строятся на автоматических быстрых природных инстинктах самосохранения врождённого характера, вторые – на социально усвоенных ценностях, нормах социального поведения, традициях, морали и этике.

• Большинство Ф-механизмов защиты основаны на вытеснении в подсознание любой дискредитирующей личность информации. Абсолютно все А-механизмы строятся на противоположном принципе – вытеснения  подсознания этой информации, то есть осознание всего того, что дискредитирует личность: промахи, ошибки, манипуляции и т. п., – с дальнейшим обязательным анализом причин полученного результата, его социально-психологической экологии. из

• Таким образом, движение информации о личности в сравниваемых защитных механизмах происходит в двух психологически противоположных направлениях: вытеснении в подсознание «дискредитирующей» информации о себе и обратном – осознании случившегося как естественной и вполне допустимой ошибки, требующей открытого сознанию ассертивного анализа.

• Будучи дополненными ассертивным анализом (см. выше анализ ситуации «лиса и виноград»), фрейдовские защитные процессы могут выходить из категории пассивно-агрессивного поведения и приобретать «человеческое лицо».

1.5. Интеллигентность, социальная зрелость и ассертивность

Каковы синонимы понятия ассертивности (В. Каппони и Т. Новак), самоактуализированной личности (А. Маслоу), человека с биофильной организацией психики и поведения (Э. Фромм) в современном русском языке и отечественной философии и культурологии?

О социальной зрелости (жизненном опыте, мудрости и т. п.) уже было сказано. Мы её понимаем, как:

– интеллектуальную способность адекватной оценки происходящих социальных событий, их социальной и профессиональной диагностики, что позволяет личности ориентироваться в окружающем мире и самой себе. Это социальный интеллект, основанный на большом опыте общения, познания и созидания;

– способность на этой основе моделировать (предвидеть, предсказывать, предопределять и т. п.) ситуацию в развитии. Иными словами, давать более или менее точный социальный прогноз. Точность такого прогноза трудно переоценить, так как он напрямую определяет объём свободы нашей активности, а стало быть – нашего участия в собственной судьбе в настоящее время и в ближайшем будущем;

– способность на основании предыдущих действий готовить сценарии ответных действий, в том числе сценарий самого неблагоприятного развития событий;

– в значительной мере социальный опыт есть закономерный результат систематической работы личности над ошибками (своими и чужими).

Противоположным «социальному интеллекту» явлением и понятием является «инфантильность», которую иногда путают с «детскостью», с непосредственным, живым, образным и полноценным впечатлением от всего происходящего и свойственным каждому ребёнку и немногим взрослым.

Об интеллигентности

Согласно известному определению, интеллигент – это человек, принадлежащий к интеллигенции. Сама же интеллигенция в словаре русского языка, трактуется, как «работники умственного труда, обладающие образованием и специальными знаниями в различных областях науки, техники и культуры» [20].

Напомним, что интеллигенция рассматривалась в СССР как класс, наряду с рабочим классом и крестьянством. Существует мнение (миф), что интеллигентом может называться человек с высшим образованием минимум в третьем поколении. То есть кто-то из родителей и прародителей должен также иметь высшее образование.

С таким пониманием интеллигентности принципиально не согласен Д. С. Лихачёв. Вот что он говорит по этому поводу в своих знаменитых «Письмах»: «Многие думают: интеллигентный человек – это тот, который много читал, получил хорошее образование (и даже по преимуществу – гуманитарное), много путешествовал, знает несколько зыков. А между тем можно иметь всё это и быть неинтеллигентным, и можно ничем этим не обладать в большой степени, а быть всё-таки внутренне интеллигентным человеком. Образованность нельзя смешивать с интеллигентностью (а если он не смог получить образование, так сложились обстоятельства?)» [15]. Кто же тогда интеллигентный человек, по Д. С. Лихачёву? Вот какими чертами характера, по его мнению, такой человек должен обладать:

– восприимчивость к интеллектуальным ценностям, любовь к приобретению знаний, интерес к истории;

– если он может восхититься красотой природы;

– но интеллигентность не только в знаниях, а в способности к пониманию другого, способности войти в его положение, а поняв другого человека, помочь ему;

– не проявит грубости, равнодушия, злорадства, зависти;

– оценит другого по достоинству (если он проявит уважение к культуре прошлого, навыки воспитанного человека, ответственность в решении нравственных вопросов);

– богатство и точность своего языка;

– умение уважительно спорить;

– умение незаметно (именно незаметно) помочь другому;

– беречь природу, не мусорить вокруг себя (окурками, руганью, дурными идеями);

– терпимое отношение к миру и к людям;

– надо в себе развивать, тренировать то, что необходимо для творческого долголетия;

– приветливость и доброта делают человека не только физически здоровым, но и красивым (лицо человека, искажающееся злобой, становится безобразным, а движения лишены изящества) [15].

Неинтеллигентность Д. С. Лихачёв понимает как «злобную и злую реакцию, как грубость и непонимание других, как признаки душевной и духовной слабости, как человеческую неспособность жить» [15, с. 51—52].

Автор заключает эту оценку такими словами: социальный долг человека – быть интеллигентным. Это долг и перед самим собой. Это залог его личного счастья и «ауры доброжелательности вокруг него и к нему» [15, с. 54]. И великое счастье – принадлежать нашей современности и почитать всё лучшее в нашем прошлом и настоящем.

Даже беглый анализ говорит нам о том, что отмеченные черты характера и поведенияинтеллигентного человека в очень широком диапазоне, начиная от глубокой любознательности и экологии и заканчивая сопереживанием и заботой о другом человеке, по сути полностью совпадает с человеком ассертивным. Другие синонимы и более подходящие понятия в русском языке нам неизвестны.

2. Общая характеристика ассертивного, агрессивного и пассивного человека

2.1. Ассертивный тип поведения человека

Ассертивность и экология поведения

Экология поведения – это важнейший атрибут, определяющий «водораздел» между ассертивным и двумя остальными, агрессивным и пассивным, типами поведения. Экология напрямую затрагивает вопросы этики поведения человека, добра и зла, чистоты его помыслов, совести, справедливости и ответственности за свои поступки. Частично это было рассмотрено выше.

Опосредованно поведенческая (личностная) экология связана с общей экологией человека и окружающей его среды, с вопросами её загрязнения техническими отходами жизнедеятельности и вредных производств, влиянием на климат планеты и её растительный и животный мир, разрушением фауны и флоры.

Природа, давшая жизнь человеческому роду, «мстит» современному человеку за такое к ней отношение участившимися в последние годы гигантскими по площади пожарами, разрушительными наводнениями, небывалыми ураганами, цунами и землетрясениями, лишает крыши над головой, уносит каждый раз тысячи человеческих жизней. Фраза «Такого старожилы не припомнят» стала совершенно обыденной и кочует из одной телевизионной программы в другую по несколько раз на дню в течение целого года.

Варварски эксплуатируя природу, уничтожая её, мы уничтожаем и свою биологическую природу, как её лучшую часть, наделённую чувством и самосознанием. И поэтому каждый из нас в той мере, в какой он игнорирует вопросы экологии, должен быть отнесён к категории «некрофилов», отрицающих жизнь и её развитие в любых формах и проявлениях.

Выбросили вы из окна окурок, оставили на пикнике пустые бутылки, банки, пакеты и другой мусор или незаконно, варварски вырубили и вывезли лес себе на баню – всё это психологически вещи одного порядка: некрофилия как базовая сторона агрессивно-пассивного типа поведения.

Выше мы указывали, что развитие нашей духовности и человечности требует, согласно концепции Э. Фромма, выполнения некоторого биологического условия – удовлетворения до определённого минимума наших потребностей, начиная с базовых, физиологических (еда, сон, секс, материнский инстинкт и т. д.), потребности в безопасности (от диких зверей, преступников, здоровье, страховка и т. д.) и так далее, по А. Маслоу [32; 19].

И если этот ресурс будет истощён, то вместо духовного развития мы будем вынужденно бороться за своё жалкое существование. Так что последствия нашего отношения к природе в виде мировых катастроф и человеческих трагедий – это всё про нас, «любимых», но ещё сильно недоразвитых и несмышлёных «младенцев человечества», не видящих ни сук, на котором сидим, ни топор, которым безрассудно рубим этот сук! Как объяснить это движение к самоубийству? Откуда такая социальная слепота и глухота? Врождённый инстинкт смерти? Но Эрих Фромм доказал, что это скорее патология, нежели часть нашей биологической системы и её функций. И тогда напрашивается жуткий вопрос: что мы, общество, так серьёзно больны «на голову»?! И тогда что нас ожидает уже в ближайшем будущем?

Итак, сделаем некоторые выводы. Первое: экологический взгляд на природу характеризует социально зрелую личность и уровень её ассертивности в плане прогноза и ответственности за свои поступки по отношению ко всему окружающему, живому, в том числе к самой себе. Второе: степень этой ответственности с годами растёт.

Теперь вернёмся к социально-психологической экологии как составной части общей экологии.

Наряду с базовыми правами и принципами ассертивности – «разрешено всё, что не запрещено» и «делай всё по-своему», расширяющими свободу наших мыслей, творчества и поведения в целом, – ассертивность строится и на другом фундаментальном принципе – «не навреди», который издревле положен в основу медицинской практики и который ограничивает действие первого права (разрешено всё, что не запрещено).

В чём суть этого принципа – «не навреди»? А суть его в том, что, прежде чем как-то поступить в возникшей социальной ситуации, ассертивный человек должен оценить все возможные последствия этого, доступные его сознанию и социальному опыту. Что может произойти в ближайшем и отдалённом будущем в его социальном окружении, с другими людьми и с ним самим. Он должен просчитать все возможные, по его мнению, риски с точки зрения цены вопроса – иначе говоря, прежде всего с позиции нравственности, духовной чистоты. Кому и чем это угрожает, какие вредные последствия это может иметь. Ну, то есть всё то, что составляет основу нашей личной ответственности за творимое нами добро или зло.

Это предвидение, в свою очередь, требует определённой социальной зрелости и достаточно развитого «социального интеллекта», уровень которого можно приблизительно определить хотя бы по тесту на социальный интеллект Гилфорда. В отличие от общего интеллекта как «универсального решателя задач», социальный интеллект можно рассматривать как способность делать социальный прогноз последствия поступка, своего и других людей, с различных позиций: этики, возможных затрат и рисков.

И как незнание социальных законов не освобождает человека от ответственности, так же и не освобождает человека от ответственности непредвидение последствий собственных шагов – то, что отличает социально зрелую личность от ребёнка, а также от инфантильного или психически больного человека. Часто от преступника и злодея можно услышать такое «оправдание»: «Я просто оказался не в то время и не в том месте». Ключевое слово – «оказался», то есть по воле случая, а не по собственной воле, желанию и разумению. Как же быстро душа предаёт собственное тело! «Оказался» – как течением прибило. Признание абсолютной пассивности: полностью виноваты обстоятельства, а не преступник. Его социальный прогноз здесь отсутствует, точнее, отрицается, что для вменяемого человека не должно служить смягчающим вину обстоятельством.

Переоценка возможных негативных последствий нашего решения, чаще наблюдаемая у тревожно-мнительных людей, также нежелательна, поскольку ограничивает свободу использования человеком его ассертивных прав. Страх ответственности, как известно, сковывает инициативу. В каждом отдельном случае ассертивная личность оценивает баланс такой свободы и степени риска последствий.

Итак, свобода действий, возможность получать максимальное удовольствие, радость от жизни, но в пределах экологической чистоты и безопасности, и уж конечно, не за счёт других. Поскольку последнее связано напрямую с нашим влиянием на других людей, на их мысли и убеждения, на свободу их действий и качество их жизни, важно понять те психологические механизмы, которые отвечают за эту экологическую чистоту. Таких основных механизмов, на наш взгляд, два: стыд и совесть.

Стыд, как генетически более ранний механизм регуляции, представляет собой ориентацию личности на возможную оценку её поведения с точки зрения морали референтной (значимой для личности) группы, её этических норм и принятых группой (обществом) принципов поведения. Излишне говорить, какую огромную роль здесь играют родители и воспитатели. Ребёнок ориентируется на их одобрение и поддержку или, напротив, осуждение и первые оценки поведения, что хорошо, а что плохо. Во многом состояние стыда определяется тем, станет ли известным поступок личности и его последствия этой группе, её членам. Если да, то позор! За этим последует публичное осуждение проступка, в более зрелом, школьном возрасте – социальная изоляция личности и бойкот или физическая расправа со стороны одноклассников.

Таким образом, осуществляется внешне-социальный контроль в условиях межличностного общения. Внутренне это, как каждому из нас хорошо известно, ощущается в виде смущения, неловкости. Внешне, в поведении, мы опускаем голову, прячем глаза, сутулимся и краснеем, «сгораем от стыда».

Генетически позднее развивается совесть человека, как высший регулятор его нравственного, экологически ассертивного поведения. Она формируется на основе первого механизма, стыда, и уже является «внутренним» механизмом регуляции. Это тоже стыд, но уже перед самим собой, перед своим социальным «Я» как носителем и контролёром социальных и нравственных ценностей и установок, носителем своего «сверх-Я» (З. Фрейд) или «критического родителя» (Э. Бёрн). Для того чтобы этот регулятор включился, сторонние наблюдатели и партнёры по общению не нужны в ответственный момент принятия решения, но могут ещё мысленно представляться на переходном этапе развития совести.

Нравственная самооценка личности переходит в привычку, человек смотрит на самого себя критически и общается с этим рефлексивным «Я» в плане внутреннего диалога – неотъемлемого механизма саморегуляции: «Кто я? Что я чувствую? О чём думаю? Что намерен сделать и как? Какие последствия и для кого это будет иметь?» И т. п.

Чувство стыда и угрызения совести за нарушение нравственных норм и экологии поведения рождают в первом случае страх быть осуждённым авторитетными людьми, во втором случае – чувство вины.

В умеренной дозе и в случае действительного проступка они, эти чувства страха и вины, адекватны и весьма полезны. (Чувство страха вредит нам только в больших дозах и/или при длительном воздействии, и это будет позже рассмотрено подробнее.) Они заставляют нас изменять себя в лучшую сторону, признать свои ошибки и «покаяться». Но в случае неадекватности ситуации или своей чрезмерности они же делают нас беззащитными перед манипуляциями, где эти чувства (страх и вина) искусственно нагнетаются любителями поживиться за чужой счёт. Для верующих в Бога стыд перед другими людьми может сочетаться со страхом возможного наказания Божьего за нарушение его заповедей.

Так что, паркуя свой автомобиль, хорошо теперь подумайте о своей экологии: не помешает ли он другим автомобилям или пешеходам, не перекроет ли он проход для мамы с детской коляской.

Невербальный ассертивный человек

Что обязательно «проявится» на языке тела ассертивного человека, в его позе, во взгляде, жестах, мимике, походке, голосовых изменениях?

В силу того что ассертивный человек обладает ощущением внутренней свободы и независимости, он чаще бывает раскован, прежде всего мышечно. Для него нехарактерны напряжённые позы, сцепление пальцев рук в «замок» и перекрещивание рук и ног. Если пальцы и переплетены, то не до белого цвета своих кончиков, кисти могут легко размыкаться и вновь смыкаться, участвуя в различных «выразительных» жестах.

Открытость миру и себе самому, а также доброжелательность выражаются в открытом взгляде, приветливой улыбке и общем обаянии. Одновременно всё это делает ассертивного человека весьма конгруэнтным, то есть «согласованным» по всем частям сознания и по языкам, вербальному и невербальному.

Ассертивный человек старается не прибегать ко лжи, вся идущая от него информация не противоречива. Ему доверяют. Речь его выразительна, темп речи равномерен. Говорит спокойно и уверенно. Иногда заметно, что мысль рождается прямо по ходу рассуждений, и тогда он «пробует на зуб» разные слова или их сочетания, не смущаясь некоторой запинкой и «творческим заиканием», что указывает на его высокую креативность и уверенность в себе.

Он основателен, не суетлив, и ему несвойственно торопить время и невротично и нетерпеливо стучать пальцами по столу, как бы подгоняя собеседника, или, сидя, трясти ногой. Выступая публично, ассертивный человек уверенно, но умеренно жестикулирует, дополняя, иллюстрируя сказанное, поворачивает руки ладонями кверху, проявляя открытость и доверие к оппоненту, или миролюбиво складывает их в виде купола, что иногда используется манипуляторами-политиками для маскировки лжи и искусственной демонстрации «открытости» и «доверия». И если ассертивный человек смотрит сверху вниз на другого человека, то, по меткому выражению Г. Хазанова, лишь для того, чтобы помочь ему подняться с колен на ноги.

Однако при интерпретации типа нужно не забывать одно правило. Любой жест многозначен, и нужно отслеживать их совокупность и конгруэнтность. Если этого не делать, то такой жест, как складывание рук на груди, будет однозначно интерпретироваться вами как проявление закрытости и неудовлетворённости или агрессии, в то время как человеку просто могло стать холодно [39].

Ассертивность и социальная роль в группе

Рассмотрим, какая социальная роль в плане руководства, подчинения и влияния на объединение людей в группу окажется более всего «к лицу» ассертивному типу поведения. А ниже мы посмотрим особенности его социально-ролевого поведения с точки зрения манипуляций и защиты от них.

В любой социальной группе, в семье, среди друзей, на производстве ассертивный человек успешнее всего может играть как минимум одну из трёх разных ролей: неформального лидера команды, главного оппонента лидера и его сторонников и роль «совести» команды, носителя нравственных ценностей и установок группы. Если социальные условия позволяют, то неформальный лидер может стать руководителем демократического типа. И тогда не авторитарность, не жажда власти, а заслуженный авторитет ассертивной личности будет цементировать и скреплять команду. Возможной «помехой» лидерству ассертивного типа может явиться отсутствие у него амбиции властвовать, так как, в отличие от агрессивного типа личности, он не стремится к власти над другими людьми и/или к продвижению по служебной лестнице, карьере. Власть для него может иметь значение лишь в качестве необходимого, востребованного социальной ситуацией средства, как, впрочем, и деньги, но не смысла и не цели его жизни.

Ассертивность и гениальность

Это вопрос, требующий отдельного исследования, но весьма любопытно посмотреть уже сейчас на некоторые черты характера гениальных людей, насколько они ассертивны.

Гениальность человека, в отличие даже от большого таланта, определяется, как известно, по величине его личного вклада в историю развития общества, всего человечества, его науки, техники и культуры [1]. А для такой оценки должен пройти достаточно большой период времени. Это должна быть крупномасштабная историческая оценка, иногда противоположная первоначальной, как, например, переоценка значения различных социальных революций, как «цветных», так и «чёрно-белых», представляющих в действительности военные государственные перевороты.