Наталья Болдырева

Он над ней, раздвигает ее ноги широко в стороны, его ладони лежат на внутренней стороне ее бедер, затем он опускается на колени.

вам не мешаю? – спрашиваю я, когда они практически нависают надо мной, строя друг другу глазки. – Ш-ш-ш, Уэллси, – упрекает Такер, как будто это я веду себя несносно. – Начинается.

бесконечный парад объятий, прямо как в день приезда. Только на этот раз я тоже участвую в них.

принесла ему той ночью. Не спрятал его. Оно лежало на комоде, где он мог видеть его каждый день. Каждый день в течение четырех лет. Потрясенная этим сильнее, чем можно было представить, Никки поднесла ожерелье к груди, когда услышала, как стихла вода. Не в состоянии справиться с появившейся на лице улыбкой, она развернулась к ванной. Прошло несколько секунд, затем дверь открылась. Вырвалось облако пара и… матерь божья . Из душа Гейба вышла Сабрина Харрингтон в одном лишь полотенце на стройном теле. От удивления Никки раскрыла рот. – Что за черт? Женщина дернулась, ее глаза округлились. Она побледнела так быстро, что на какое-то мгновение Никки подумала, что сейчас блондинка упадет в обморок. – Что ты делаешь в комнате Гейба? – опомнилась Сабрина.

«Ты сам учишь людей, как с тобой обращаться».