Мой телохранитель – дьявол

Угрозу, исходящую от него она почувствовала или выдумала скорее, чем заметила. Он шёл медленно, давая ей рассмотреть себя и отметить, что в руках у него ничего, кроме большой кружки с чем-то, исходящим ароматным парком, нет. Не может же он угрожать ей горячим шоколадом? Оказалось, что может.

Виктория плакала, но утром, словно цветок после шторма, поднимала свою прелестную головку и стоически отправлялась за новой порцией пыток. Это бесило Рэда, отравляло вкус победы изнуряющей неудовлетворённостью. Рэд ненавидел её за то, что держалась, за то, что не давала ему понять, что чувствует его предательство.

Что бы он сказал, увидев плоды своих трудов? Ответ явился в голову непрошенным, и она ощутила его всем телом, будто услышав реальный шёпот. Неразборчивое бормотание, вроде того, что бывает, когда говорящий целует тебя в шею под ухом и слова вырываются, будто против воли. «Ты прекрасна». Виктория закрыла глаза и позволила тонким иголочкам жара подняться от ключиц ко лбу, залить лицо краской, до корней волос.

Даже когда на днях она упала, прямо на застеленном белым тентом помосте для торжественных речей, перед стойками микрофонов, прямо перед журналистами – он позволил ей упасть. Раньше бы подхватил и, ставя на ноги, обязательно бы прошипел что-нибудь не лестное. Рэд позволил ей упасть

Фабиано отлетел спиной на гроб, как когда-то на дверь своего автомобиля. Рэд взял его за воротник и ударил трижды, рассекая себе руку осколками дорогих, новых зубов, и орошая гроб отца алыми брызгами. – ЭТО. МОЯ. ЖЕНА.