Цитаты из аудиокниги «Бестселлер»

«У большинства из нас тут даже имен не осталось: так, два каких-то иероглифа. Например, «Ли-Я». Огрызок слова, которым когда-то в прошлой жизни тебя называли на родине. Унифицированный, как и все в условиях победившего социализма. Тут каждую третью иностранку зовут Лия, будь то Алия, Валерия, Юлия, Лилия, Офелия или Виктория. Впрочем, Виктории повезло чуть больше, она еще могла называться Шенли[8].

«Ты всем тут надоел» – страшные слова. Стать объектом чьей бы то ни было ненависти, злости, зависти – еще куда ни шло. Так или иначе, в этом случае ты вызываешь хотя и негативные, но как минимум сильные и яркие эмоции. В ситуации с «надоел» все в разы печальнее. Ты приелся. Ты был до такой степени скучен в своем однообразии, что собеседника начало от тебя подташнивать. Такое, знаете, мерзейшее чувство, при котором весьма некомфортно, и даже проблеваться не получается.

Я ее грехи считаю, а она мне за это… – я махнул рукой, – копейки платит. В Питере это называется «работа». В Москве – «жизнь». А здесь… Я еще не разобрался.

Парадоксальным образом в Юпилучче, превышающем Петербург и по площади, и по численности населения, все, всё, всегда друг про друга знали и вращались в одних и тех же кругах, в то время как у нас даже случайно встретить одного прохожего дважды

Как и все русские в эмиграции, я пробовал лепить пельмени, варить самогон, делать настойки, мастерить расписные дощечки и играть на ложках, но, как и все русские в эмиграции, ни в чем так и не преуспел.

«Имя, которое может быть названо – не есть истинное имя» – пишет в «Дао дэ цзин» Лаоцзы[9]. Любой иностранец в Китае знает об этом не понаслышке. Или почти любой, есть же всякие Маши и Даши, имена которых легко записать иероглифами без искажения фонетики. Смысл получается сомнительный[10] правда, но Машам и Дашам до этого дела обычно нет, они сюда приехали не в значениях местных закорючек разбираться, а нелегально работать, чтобы, вернувшись в родное село, взять ипотеку на тридцать лет».

Представляешь, сидит коекто в своей башне, всех достал, все его боятся. А ему, может, просто скучно. Может, он просто хочет, чтобы его в банке на кухне держали и подкармливали сладким чайком. Главный злодей на самом-то деле – всего лишь одинокий мудак, ищущий душевного тепла!

Первый год на чужбине у всех, как правило, уходит на строительство ковчега в ожидании потопа. Все остальные – на осознание того факта, что ты – не Ной, и попытки тихо сойти с борта так, чтобы никто не заметил.

Из зоны комфорта меня выбросило ударной волной.

Право на собственное имя – это крошечная, ничтожная победа, но в мире, где у людей отнимают даже его, она кажется огромной.