У СВЕТА И ТЬМЫ: Сошествие в Ад

© Александр Черенов, 2020

ISBN 978-5-0051-6062-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая

Не сразу, не вдруг, но оказалось, что «по образу и подобию» создан не только человек, но и ангелы. И подобными они вышли не Творцу, а человеку: ничем не лучше. Не сочти, Господи, за дерзость, если я не так выразился. Поверь: не «умышляю», ибо не о Тебе сие – о людях и ангелах.

О подобии их моральных – читай: аморальных – качеств: зависти, корысти, недоброжелательности. Всего того, что образует понятие «недобросовестная конкуренция». Оказалось, что это ещё большой вопрос, кому у кого надо учиться «работать над собой» и «над товарищами».

И ещё кое-что оказалось. Вернее, кое-кто. И этим «кое-кем» оказался я. И оказался я слишком хорош. Нет, здесь, пожалуй, надо ставить не точку: я оказался слишком хорош для того, чтобы хорошее длилось слишком долго. И, если я забыл священное правило «не высовывайся!» – священное не только для людей – то мои коллеги по ангельским крыльям напомнили мне об этом. И не словами. А если и словами – то не мне в уши…

А начиналось – точнее, продолжалось – всё очень даже неплохо. Я по-прежнему служил Наместником Рая в чине Надъархангела, и по-прежнему был в авторитете у Господа. Как минимум, я так думал, или мне так казалось, что – в авторитете. Дела шли – вместе с контингентом, преумножавшим число подшефных мне «душ ангельских». Всё, что я наработал годами… ну, хорошо: месяцами непосильного труда, пусть и оказавшегося мне по силам, работало теперь на меня. В точном соответствии с установкой: «сначала ты работаешь на авторитет – потом авторитет работает на тебя». План по валу и по качеству я давал, начальство – в лице Господа – было довольно, народ был занят делом, не роптал. С коллегами по ангельскому племени у меня установились, как мне думалось, нормальные рабочие отношения. С некоторыми – даже вполне дружеские. Жена – под боком, а когда надо – то и сверху, и снизу.

Казалось бы, чего ещё желать человеку, произведённому в ангелы и поставленному над ними? Казалось бы… Но оказалось не совсем то, что казалось. Это я – насчёт «желать». И насчёт «поставленному над ними». И пусть я не желал становиться, и не сам «поставился», а был поставлен – сути дела это не меняло. Обнесённые Господним доверием, ангелы по рождению не могли не прятать за улыбками хищного оскала в адрес того, кого считали выскочкой и чужаком. Уесть меня стало для них делом не только чести, но и всей жизни. А поскольку конца ей нет, то и не могло быть конца «дружеским поползновениям» в мой адрес.

Правда, было одно «но». И оно перевешивало всё то, что ему предшествовало в тексте – вплоть до запятой. И состояло оно в том, что уесть меня коллеги по работе могли только чужим ртом и чужими зубами. А именно Господним «инструментом». И не только потому, что руки коротки, или обременены крыльями, но и потому, что «на злых мы и сами – волки». Товарищи уже имели возможность убедиться в том, что я – не агнец: и не Божий, и не тот, который – на обед.

Нет, я не обольщался насчёт своих, пусть и равновеликих, «челюстей»: не было оснований. Да, я показал товарищам, «что здесь вам – не тут». Но и товарищи показали мне «кое-что». Даже много «кое-чего». Например, то, что установка «никто не забыт – и ничто не забыто» – не только для Земли, пусть и в специфическом истолковании. А ещё – «не мытьём – так катаньем». Как итог, лозунг «Кто был никем – тот станет всем!» – уже «в обратном переложении» – тихой сапой начал примериваться на меня. Руками товарищей моих рукокрылых начал примериваться.

Для начала «товарищи» забили тревогу: «замедлился естественный прирост»! Увы, но «забой тревоги» имел под собой основания. С некоторых пор райский приплод стал заметно превышать количество поступивших с Земли. Я сам заметил это – ещё до того, как это заметили те, кто очень хотел заметить. Анализ ситуации привёл меня к неутешительному выводу: ситуация неблагоприятная. И не только для рая, но и для меня. Ведь уменьшение земного поголовья могло свидетельствовать о чём угодно – вплоть до происков Сатаны, в моих агентурных связях с которым отдельные товарищи не переставали убеждать начальство.

Да, соглашаясь на перемирие с Господом, мой бывший работодатель сделал оговорку о продолжении борьбы за души мирными средствами. То есть, мирное сосуществование двух систем отнюдь не препятствовало мирному же соревнованию между ними. Сам факт тактической неудачи в соревновании ни о чём ещё не говорил. Как минимум – против меня: я отвечал только за «социалистическое соревнование» в Раю, но никак не за «борьбу Добра и Зла». За это и без меня есть, кому отвечать. (В подобных случаях принято многозначительно закатывать глаза кверху). Я не зарюсь на чужие лавры – но и чужая поклажа мне тоже не нужна.

Только ведь не зря говорится: «если нельзя, но очень хочется – то можно». И так говорится не только на Земле, но и у нас в Раю. А если и не говорится вслух, то думается. Это я – о том, что любой факт можно подать «в упаковке по требованию». «По требованию» заинтересованной стороны. И никого не будет интересовать то, что поднятый вопрос – совсем даже не твой, потому что он уже будет твой «персональный вопрос».

Поэтому, едва обнаружив наметившуюся тенденцию, я уже не сомневался в том, что «товарищи» отработают представившуюся возможность «на все сто». Потому что доказывай потом, что ты – «не верблюд». Потому что, главное – «бросить дохлую кошку – и пусть её подбирают другие». Потому что всегда виноват тот, кого облили грязью: ему отмываться. Увы: Рай в этом отношении ничуть не лучше Земли. А всё – потому, что никто не совершенен. За исключением Олицетворения Совершенства, разумеется. И, мало ли что «по образу и подобию»: Господь учит – а жизнь переучивает! Увы – но даже Вездесущего и Всеблагого не хватает на всех. Оно и понятно: у Господа и без воспитательной работы дел – по горло! Да и по «образу» я не зря «прошёлся».

Вскоре я стал замечать, что Всевышний как-то не слишком дружелюбно заслушивает мои отчёты о текущем положении дел. И ведь я ничего не скрывал, ничего не приукрашивал: упаси, Боже, солгать Господу своему! Но былого пиетета в мой адрес уже не было. Лицо Всевышнего выдавало почти открытым текстом: «Как, там, насчёт явки с повинной?». И я поступил так, как поступал до этого неоднократно: «рванул тельняшку – и грудью на амбразуру».

– Всевышний, между нами никогда не было недомолвок. Недопонимание было – но это вызывалось лишь тем, что мы притирались друг к другу. А теперь я без труда – и не «по складам» – читаю в Ваших глазах недоверие. Позвольте – напрямую, Господи!

– ??? —обошёлся без слов Всевышний.

Несмотря на отсутствие воздуха в Раю – за отсутствием надобности – я мужественно наполнил им грудь.

– Если я, по-вашему, больше не соответствую занимаемой должности, то знайте: я за неё не держусь!

Это был шаг – и, как мне казалось, даже ход! Ведь, подкрепляя своё заявление, я снял с туники оба эполета. Для ангела по рождению это – шаг безумца, для ангела по должности – подвиг героя. И его ничуть не умалял тот факт, что эполеты я вручал Господу с поклоном – и даже преклонив колено.

– Кому прикажете сдать дела?

Меня несло – и я уже не мог остановиться! Ну, прямо: «Добьём фашистского зверя в его логове!». (Речь – о «звере сомнений и недомолвок». Ничего больше, Господи!).

– Ну, зачем Вы так?

Всевышний болезненно покривил щекой.

– Так вопрос не стоит… пока ещё. Тем более, не стоит Ваш персональный вопрос, уважаемый ОУО.

«Уважаемый ОУО»! Я мог слегка перевести дух: наконец-то, Господь «вспомнил», как меня тут кличут, да ещё расщедрился на прилагательное!

– Но от факта никуда не денешься. И факт никуда не денешь: план Вы уже натягиваете с трудом – и только за счёт внутренних резервов. То, есть – за счёт райского приплода. А с земным пополнением дело – туго.

Против факта не попрёшь – тут я с Господом согласен. Не согласен я с другим: зачем же фактом переть на меня?! Зачем на меня навешивать чужих собак?! Это ведь – «собаки» Госп… прости, Господи, ибо не ведаю, что творю!

– И ещё…

Господь покосился на пустое место на столе – и там из ничего нарисовалась бумага. Раньше Всевышний обходился и без стола, и без земной бюрократии, но я научил его жизни: какой же ты начальник, если не столоначальник?! Что за должность без бумаг?!

Однако сейчас мне было не до восторгов по поводу соответствия Господа «земным стандартам». Бумага не давала восторгаться: я уже не сомневался в том, что это была за бумага.

– Угадали, ОУО, – «угадал» Всевышний. Кавычки – не для красоты: чего Ему угадывать, когда он и так «насквозь понимает» любого из нас?! Если, конечно, не ставить блокировку. Но в этом кабинете я не ставлю её никогда: дураков таиться от Господа нет – это же оргвыводы! Не исключено, что – прямиком в двери!

– Это было несложно сделать, Всевышний, – дерзнул я на дерзость. Но дерзнул в рамках дозволенного: с поклоном и без ухмылки. – Дружеские поползновения коллег в мой адрес давно уже – секрет Полишинеля. Наверняка здесь – что-нибудь на тему моей «агентурной работы по заданию Сатаны». Я прав?

Господь опять поморщился – и забарабанил пальцами по столу. Я уже не раз отмечал, что под влиянием контактов со мной Всевышний «изрядно очеловечился». То есть, Он перестал быть «Всезнайкой по определению» – и стал настоящим руководителем: думающим, сомневающимся, ищущим – и находящим. Он перестал быть Автоматом по раздаче инструкций – а стал Мыслителем. Уже нельзя было аттестовать Его словами Заратустры у Ницше: «Кто пишет кровью и притчами, тот хочет, чтобы его не читали, а заучивали наизусть». И я был рад тому, что Всевышний не задержался в этом образе, а стал «расти над собой».

– Но как Вы объясните эти факты?

– А их можно объяснить только моей диверсионной работой?

Я понял, что немножко «зарвался» ещё до того, как угодил под «огнедышащий» взгляд Всевышнего.

– Прости, Господи, ибо не ведаю, что творю.

– Так-то – лучше, – «отпустил мне» Всевышний. – Только всё Вы ведаете, уважаемый ОУО. Будь это не так, Вас давно уже не было бы на этой должности. Так, что – «колитесь»: давайте соображения!

Я пожал плечами. И не для иллюстрации сомнений в правильности ответа. Я действительно не знал его.

– Ну-у… Трудно сказать, Господи… Простых ответов у меня нет – да и быть не может. И не только у меня: в природе. За исключением отдельных «доброжелателей», конечно.

Я не выдержал – и под ехидцу в голосе и взгляде покосился на донос. На этот раз я почему-то не боялся, что с меня взыщут за мимику и вокал. Я не сомневался: в письме содержится и готовый ответ, и соответствующая подпись. И Господь «подтвердил меня». Нет, Он промолчал – но за Него всё сказала усмешка. Это давало возможность перейти к стадии «предметного разговора» – и я перешёл.

– Факты, конечно – тревожные, Господи. Проблема земной клиентуры есть, она острая, и я не сглаживаю углы. Более того: она даже острее, чем представляют её мои критики.

– ? – «слегка удивились» брови Всевышнего.

– Буду прям, Господи: наряду со снижением количества поголовья наблюдается снижение его качества.

– ???

Босс явно не ожидал, что я «с места в карьер» начну «обсыпать себя пеплом». Только насчёт самокритики Господь ошибался: если я и «обсыпался пеплом», то лишь транзитом в глаза критиков. Заодно я обезоруживал их всех. Господа – в том числе. (Прости, Господи!).

– Вот – документация по этому вопросу.

Я материализовал бумаги – и протянул их Всевышнему. Удивление босса перешло в недоумение – и я «бросился наперерез».

– Нет-нет, Всевышний: это – не месячный и не квартальный отчёт! Здесь – только этот вопрос: сопроводительная документация новоприбывших, акты ревизий, экспертиз, сравнительный анализ.

– Солидно!

Под уважительный взгляд Господь несколько раз подбросил на руке толстенную пачку листов.

– Только лучше – своими словами!

Если Всевышний и стал немножко бюрократом – то исключительно земного плана: уважал объём на бумаге – но не на словах.

– Слушаюсь, Господи! – интеллигентно «прогнулся» я. – С Вами – как на духу… то, есть, я хотел сказать: как перед Духом… То есть…

– Ну, понял! – «снизошёл к мучениям» Всевышний. – Ближе к делу!

Я немедленно исполнился осознания: наложил на себя руки. Пока – только на грудь. В порядке заверения.

– Виноват, Господи – и спасибо за понимание! Так, вот: я не стану обманывать Вас насчёт вымирания человечества как естественной причины сокращения поголовья душ. И не только потому, что «не лги Господу своему!».

– А ещё почему? – живо заинтересовался Всевышний: я в очередной раз покушался на канон.

– Ну, хотя бы потому, что, если, уж и лгать – то лгать на высоком идейно-художественном уровне, максимально приближённом к правде.

В противном случае это – элементарное неуважение к Всевышнему.

– Ну-у…

Господь иронически покривил щекой.

– Объяснение, конечно – оригинальное, но, пожалуй, я соглашусь с Вами. Продолжайте.

– Спасибо, Господи! Теперь – насчёт брака. Брак…

– А как же – причины сокращения?!

Удивление Всевышнего было, конечно, показным, но качественным. Специально – для меня. И то: чего ему удивляться, если он «понимает насквозь»?!

– «Будет Вам и дудка, будет и свисток!»

Я обставил бестактность тактичной усмешкой: всё – не так вызывающе. Ну, и по самолюбию не так сильно бьёт. А оно у Всевышнего, ещё, как, имеется! Он, хоть и Олицетворение Терпимости – но не бревно же бесчувственное! Как и у всякого большого художника – не говоря уже о том, что он – «Номер Один» – у Всевышнего не просто самолюбие. Оно у него – больное, огромное, а местами даже гипертрофированное. Потому что душа у Него – тонкая, ранимая, нежная, как цветок. А это, в свою очередь, потому, что Он – Художник. Именно так: с Большой Буквы! И, если у художников с прописной буквы – ТАКОЕ самолюбие, то что уже говорить о Единственном и Неповторимом?!

– Снимаю вопрос.

Всевышний в очередной раз выказал себя Апофеозом Мышления.

Я чётко отработал головой: снисходительность Господа – всё равно приказ.

– Так, вот: брак. Именно брак, Всевышний!

– То есть, Вы хотите сказать, что…

– Да, Господи!

Нет, разумеется, я не перебивал Всевышнего: ещё чего не хватало! Господь сам, личной и очень многозначительной паузой дал возможность закончить мысль за него. А у нас в Раю дарование возможности Самими Господом – это приказ! Так, что я не только не нарушил, но и соответствовал.

– Брак идёт непосредственно с Земли, Господи!

– То есть, Вы хотите сказать, что…

Всевышний и не пытался оригинальничать – и не случайно. Очередная многозначительная недосказанность в очередной же раз давали мне возможность «поработать немножко Господом». И не только давали, но и обязывали: разрешение – всё равно приказ.

– Именно так, Всевышний: минуя «контору» Сатаны! Это – не «засланные казачки», а именно брак! Объяснение – простейшее: осуждали-то на рай и ад на Земле! Там вопрос и недоработали.

– Причина?

– Их – несколько, Всевышний. Тут – и нечёткие критерии отбора и сортировки, и нетвёрдо прописанный регламент, и формализм, и поспешность в работе. Не исключаю я и криминальную составляющую.

– ???

Господу опять хватило одних бровей. Но я не испугался. После того, как тебе, пусть и молча, намекнули на «неполное служебное соответствие», да ещё когда ты сам «рванул на груди тельняшку», чего уже бояться?!

– Я даже скажу точнее, Господи: я не только не исключаю её, но и имею на руках факты. Вы тоже имеете их – и тоже на руках.

И я выразительно покосился на толстенную подшивку в руках Всевышнего. Господь добродушно усмехнулся: оценил каламбур. Это в очередной раз придало мне мужества.

– Поэтому «Врагу рода человеческого» не было необходимости утруждать себя кознями. Кроме того, Сатана – человек слова…

Ну, не человек, но… Вы меня понимаете, одним словом – хоть и из трёх слов.

– Понимаю, ОУО.

– Спасибо, Господи! Так, вот: Сатана, коль скоро «подписался на мир»…

– ???

– … Ну, хорошо: перемирие – никогда не нарушит слова. И не потому, что – такой хороший. И не потому, что это слово – данное Вам.

– Мы сегодня закончим, ОУО? – усмехнулся Всевышний.

– Выхожу на финишную прямую, Господи: потому, что это – Его Слово! Он может не уважать меня, Вас, кого угодно – но своё слово он уважает всегда! Он посчитает делом чести обмануть вас, навязать заведомо неприемлемые условия – потому, что это его работа! Да, что, там, работа: кредо! Модус вивенди! Но – только до подписания!

И я выразительно обставился вывернутыми «лицом вперёд» ладонями.

– В вопросах соблюдения подписанного контракта Сатана – более свят, чем все наши святые, вместе взятые! Уж, можете мне поверить, Господи: об этом я знаю не понаслышке! Как-никак – состоял на договоре! Так, что козни – только за рамками контракта!

– Поэтому-то Сатана и обставился решительной оговоркой насчёт «мирного соревнования двух систем»! – хмыкнул Всевышний.

До чего же, всё-таки, умный мужик – наш Господь! Как приятно иметь с Ним дело – даже тогда, когда он просвечивает тебя насквозь, как рентгеном. Потому что делает он это так интеллигентно, что ты и не чувствуешь, как тебя выворачивают наизнанку и кладут под микроскоп! Это тебе – не Ильич у Маяковского: «… как будто душу с-под слов выматывал, как будто сердце тащил из-под фраз!». Совсем другой уровень работы: никакого насилия!

– Именно так, Господи! Сатана, конечно, продолжает, как теперь выражаются, «борьбу за мозги человека». Проще говоря – за его сознание: он совращает и сманивает людей. Но это бесчестное дело он делает честно – и строго в рамках имеющихся договорённостей. Так, что напрасно «господа подписанты»…

Я вновь покосился на донос в свой адрес.

– … делают из этого, широко известного, факта «сенсационное разоблачение».

Выбивая пальцами барабанную дробь из столешницы, Господь «ушёл в себя». Мне, «как сознательному бойцу за дело Светлого Будущего», оставалось лишь терпеливо ждать «возвращения». А пока Господь отсутствовал, можно было относительно спокойно – в рамках непреходящего беспокойства – обдумать создавшееся положение. Анализ не радовал: вопрос был поднят – и об его успешном положении, тем паче, под сукно, теперь и речи не шло. Для того чтобы питать иллюзии «в обратную сторону», я уже слишком хорошо узнал нравы заведения под названием «Рай». Да и Господа я узнал достаточно хорошо. Нет, постичь его трансцендентную сущность – как завернул-то, а?! – невозможно: на то она и трансцендентная. То есть: непостижимая. Но постичь эту трансцендентность не «вообще», а применительно к себе я уже мог: опыт-с. К сожалению, ничего хорошего это постижение мне не обещало. Пусть не сейчас, но в самом ближайшем будущем – это, как водится!

Господь, тем временем, закончил процесс самопостижения. Я нутром почувствовал: босс готов к объявлению приговора. Поэтому напрягался я не только внутренне.

– Ну, что ж, ОУО…

Напряжение достигло степени активного потоотделения: ОУО – да ещё без прилагательного! И всё это – под выразительную паузу, не поддающуюся расшифровке!

– … будем думать: вопрос – серьёзный.

У меня отлегло – всё и от чего только могло. С такой редакцией приговора я не мог не согласиться.

– Думать будем вместе, Ваше Святейшество!

Меня почтили – и я не отказывался думать. Тем более – «под таким соусом».

– Начинайте прямо сейчас!

– Слушаюсь, Господи!

И я выполнил строевой разворот. Знаю, что Бог не приветствует чинопочитания на рабочем месте – но это не моя вина: ноги сами развернулись – вместе со всем остальным хозяйством. И я не осуждал их за это: я понимал их…

Глава вторая

Информация о моём несостоявшемся падении разнеслась в мгновение ока. В прямом смысле: я не успел и глазом моргнуть. «Моргнул» Господь, в очередной раз доказавший, что он – строг, но справедлив. Правда, не всегда это у него получалось в меру. Прости мне, Господи, но, чаще всего, приоритет отдавался строгости. Может, Всевышний и не хотел этого, но так получалось. Почти всегда. Хотя с нами, ангелами, иначе нельзя: на голову же сядем!

Итак, я ещё не успел дематериализоваться из кабинета – а меня уже заждались глаза всех без исключения обитателей Рая. Я ведь не голословил, когда заявил Всевышнему: «секрет Полишинеля». Друзья – таковых, к сожалению, всегда меньшинство – искренне поздравляли меня с благополучным исходом… из кабинета Всевышнего. Масса, ожидавшая сенсации и не получившая её, отработала… собой: активно прогибалась при встрече с Его Святейшеством Надъархангелом ОУО, и неэкономно лучилась рабским подобострастием. Словом – всё, как у людей.

Что же – до пожелавших остаться неизвестными очень даже известных «доброжелателей», то я и сейчас не обманывался на их счёт. Несмотря на всю свою пакостность – а, может, благодаря именно ей – народ этот был всё больше серьёзный, которого одним неудачным заходом на цель не отвратить от задуманного. Они словно иллюстрировали собой – пусть и «идя от обратного» – слова одного земного поэта:

«Ничто нас в жизни не может

Вышибить из седла…»

Поэтому я не питал иллюзий ни относительно себя, ни относительно «доброжелателей», ни относительно формата нашего «творческого сотрудничества». Я был убеждён в том, что «добра» они будут «желать» мне ещё очень долго: всегда! Только впредь это будет несколько умнее – не в формате «кавалерийского наскока». Ребята поняли, что Господа таким убогим доводом не прошибёшь. И тут надо либо «охватить товарища работой», либо зайти на цель с «булыжником» поувесистей. Поэтому я не был столь наивен, чтобы тут же, не отходя от чина, начать «хоронить» своих недругов вместе с их замыслами. Именно замыслы исключали легковесность подхода: ведь это меня должны были «похоронить»!

И я не ошибся – хотя предпочёл бы обратное. И неважно, что подтверждение минорных прогнозов имело форму не знания, а догадки. Косвенные признаки были настолько явными, что тянули на прямые доказательства! Почти сразу «от исхода из Дома Господня» я стал замечать, как вокруг меня образовывается слишком много свободного пространства. И рассредоточивался народ как-то не штучно, а скопом. Вряд ли – в целях экономии времени, или по соображениям «врачебной» гуманности: «если резать хвост – то целиком, а не кусочками».

Дальше – больше: меня, Его Святейшество Надъархангела ОУО и Наместника Рая, перестали звать на заседания Тайного Совета! Даже – по вопросам функционирования райского хозяйства (в обход меня заслушивали отчёты моего заместителя архангела Мафусаила)! Особо Уполномоченная Особа уже никем не уполномочивалась! Мне перестали давать поручения! Пару раз я пришёл в урочное время – Тайный Совет заседал раз в неделю, по вторникам, как Политбюро ЦК КПСС времён Леонида Ильича Брежнева – и вдруг почувствовал себя незваным гостем.

Я сидел по левую руку от Господа – одесную по рангу сидел Надъархангел Иегудиил, как Заместитель Господа по общим вопросам – и не чувствовал локтя Всевышнего! Не то, что дружеского – даже руководящего!

А потом Тайный Совет вдруг начал заседать, «как Бог на душу положит». Вскоре я узнал: Бог и «положил». То есть, это была Его установка – чтобы исключить моё участие в заседаниях. Разумеется, Господь «пошёл навстречу пожеланиям товарищей». Не знаю, что он, там, наговорил членам Тайного Совета, но думаю, что ничего хорошего. Скорее всего – то же, что Сталин говорил на заседании Бюро Президиума ЦК относительно визитов Молотова и Микояна: «Почему они приходят на заседание? Мне неприятно их видеть!» А, если это и было не так – всё равно на итог не влияло: я перестал быть участником заседаний Тайного Совета. Нет, я не перестал быть членом де-юре – только на де-факто это обстоятельство никак не влияло.

Объясниться с Господом не получалось: он всё время либо «отсутствовал», либо был «занят неотложными делами». Херувимы – личная гвардия Всевышнего – с невыразимым сожалением косили глазами в сторону кабинета хозяина, давая мне понять, что Он – там, но «пущать не велено». Ребята искренне симпатизировали мне – но что они могли сделать: подневольный народ. В Раю симпатия поперёк Господу – хуже, чем кость поперёк горла. Можно лишиться не только должности, но и того, что к ней прилагается: самого себя. Хорошо ещё, если отправят на трудовую повинность в хоровой секстет под руководством конкурента-серафима. А то ведь могут и вовсе обезличить под лагерным номером. Или – того хуже: обменять на какого-нибудь полезного грешника у Сатаны. Увы: се ля ви!

Как ни старался я избежать недооценки «товарищей доброжелателей» – а не избежал! И всё – потому, что и вторая их попытка «низложить» меня была столь же неуклюжей, как и первая. Ну, может, чуть лучше. Как я узнал от своих друзей – а их у меня осталось всего трое: Надъархангел Уриил, Архангел Господства Гавриил и Архангел Порядка Мафусаил – мои «доброжелатели» слегка изменили тактику. Теперь они не утверждали, что я вступил в сговор с Прародителем Зла. Они «всего лишь» намекнули Господу на то, что я пропустил брак в Рай – и не исключено, что умышленно, пусть даже и по собственной инициативе, не согласованной с Князем Тьмы. Цель? Элементарно: подрыв авторитета Господа! Ведь, если он допустил появление бракованных душ в Раю – значит, Он либо не Всемогущий, либо не Всеблагой!

К таким моментам Господь всегда особенно чуток. Потому что это – Личный момент. Его Личный момент. Потому, что «доброжелатели» знали, куда бить и на что «капать». Именно из этих соображений они не ограничились «простым наездом» – и развили тему: стали намекать Господу на то, что я возгордился и не уважаю Его. Ну, прямо: «вознесу престол свой выше звёзд, и сяду одесную Бога»!

Поскольку в таких делах всё «идёт в кассу», ребятки затронули и мою женитьбу: «восставшие из мёртвых не женятся и не выходят замуж, а пребывают подобно ангелам на небесах» (Христос – саддукеям). Слава Богу – и совсем даже не образно – что на этот раз Он отработал за меня: поставил их на место. «ОУО не умирал и не восставал из мёртвых. Так что упрёк – «мимо кассы»!

Но ребята, если и смутились, то лишь для того, чтобы дальше уже не смущаться ничем. Они тут же задействовали тему опального Азазела: «Брак поступает ещё и потому, что руководство КПР – Колонии-поселения резерва – не справляется со своими обязанностями!» А кто «протолкнул» Азазела на эту должность? Надъархангел ОУО! Зачем ему нужен был свой человек? Смешной вопрос: затем, что… свой человек! Вот и пригодился!»

Этот довод, несмотря на всю свою неприязнь к Азазелу, Господь, к его чести, и вовсе «отбрил с порога»: «В огороде – бузина, а в Киеве – дядька! При чём тут КПР? КПР не отбирает и не фильтрует земной контингент, а работает по линии исправления!»

Я понимал своих «доброжелателей»: они не могли остановиться. Ведь проигрыш гарантировал им «ответную любезность» с моей стороны. Скажу честно, по-нашему, по-ангельски: за мной бы «не заржавело»! «Прости, Господи!» – это только в адрес Всевышнего! Все другие у нас в Раю – объект работы. Главное, чтобы выбирал сук по плечу – а сук у нас много! Поэтому у нас всё разрешается – как в земных боях без правил. Главное, чтобы не забывался. В смысле: помнил Господа.

И так же, как я – насчёт «товарищей», «товарищи» не сомневались насчёт меня. Я ни разу ещё не дал повода усомниться. Поэтому, если бы у них не вышло со мной, у меня обязательно вышло бы с ними. Уж, я своего бы не упустил – пусть и на чужой делянке! Увы, таковы правила игры… отсутствующие. Сейчас я ничего не мог сделать с ними: Господь оставил меня. Пусть и не как того Христа – но тоже мало приятного! Вот они и «пёрли буром»: ничего другого им не оставалось. Ведь, «при обратном раскладе», меня бы их крылышки на туниках не остановили! Уж, я бы «лампасы с галифе» у них посдирал – хоть и у того же Надъархангела!

Кстати – насчёт «крылышек» с «лампасами»: я дал ещё один повод для любви к себе. «Иерархия – так иерархия: во всём!» Эту идею мне не надо было внушать Господу: это – Его идея! Я всего лишь «вдохнул в неё новое содержание» – в порядке инициативы «в русле указаний Всевышнего»: предложил небольшое изменение в Устав. Отныне перед старшим по званию младшие ангелы обязаны были порхать и обесцвечиваться – вместо обычного «взять под козырёк». Поскольку, кроме равных мне по чину Иегудиила и Уриила, все остальные были рангом ниже, то даже члены Тайного Совета были обязаны теперь первыми отдавать честь мне – да ещё в такой форме! Ну, кому это понравится?!

Честно говоря, я шёл не только «в русле указаний»: надоели мне эти святоши до чёрта… у которого им – самое место! И хоть были бы святоши святы – а то ведь клейма ставить негде! И – не того, что от пробирной палатки с четырьмя девятками, или, там, Знак качества. В массе своей – люди… тьфу, ты: ангелы! – бесталанные, но амбиций – хоть отбавляй! А завистники – таким и земляне позавидуют! Вот, тебе – и «души ангельские»! А всё – потому, что политика – и в Раю политика! Со всей её классикой: «земляными работами под конкурента», «братскими объятиями» до полного удушения, функцией «доброжелателя» у уха начальства – по вопросу о том, насколько правильно ты «понимаешь политику партии и правительства». Всё – как на Земле. А поскольку на Земле один «друг, товарищ и брат» любому другому lupus est, то и в Раю играют по тем же правилам… отсутствующим.

Вопрос товарищеских отношений в Раю – вопрос принципиальный. Поэтому мне не оставалось ничего иного, как пойти на принцип. Но пошёл я на него лишь тогда, когда почувствовал, что мне эти товарищи – совсем не товарищи. Что хорошо обо мне сказать они могут лишь на похоронах. И то – исключительно в русле установки «De mortius aut bene, aut nihil»: «О мертвых – либо хорошо, либо – ничего». Да и вряд ли они не захотели бы подкорректировать установку: «… либо ничего хорошего».

Но, увы – это Рай! Здесь даже больше, чем на Земле, блюдут внешние приличия. Примерно, как в одной из песен Высоцкого, где «самый главный вурдалак встал у изголовья, и очень вдохновенно произнёс речь про полнокровие». Как и на Земле, здесь тоже принято скрывать радость от «невосполнимой утраты».

Коллеги верно истолковали мой замысел: и в Раю знают о том, что «угол падения равен углу отражения». Поэтому, если они и отошли – то на заранее подготовленные рубежи. И не для обороны, а для перегруппировки сил перед новой атакой. Я не сомневался в том, что теперь они будут действовать не просто умнее, а просто умно. А не сомневался я в этом потому, что товарищи, которые вовсе не товарищи, не предоставили мне должных оснований для сомнений. Зато они предоставили основания для их отсутствия – и в количестве много больше одного.