Наталья Мамлеева

– Студентка Вильт, вы не перестаете меня удивлять! Меня готовы овсом накормить, а для себя пирожки таскаете из столовой? На будущее, если к тому моменту вы еще не оставите свою воровскую карьеру: я  тоже люблю пирожки. С мясом.

– Последний раз прошу по-хорошему! Потом буду кормить с лопаты, договорились?

Даже короткая жизнь, но наполненная искренним счастьем, дарованным любимым человеком, во сто крат лучше бесконечного перерождения, в каждом из которых ты встречаешь не тех и не там.

Чтобы хорошо увидеть демона, с моим-то зрением, пришлось прищуриться и податься вперед. Этот жест явно оскорбил герцога. Он-то думал, что он фигура большая, грозная. Скажите это моим минус двум!

Красноволосый уже собирался сказать всё, что он думает о свиньях и их воровских способностях в частности, но вдруг его глаза остекленели. Я даже испугалась – никак инсульт?

– Почти. Доброта называется. А доброта – это настоящая магия, – искренне ответила я, и женщина улыбнулась. – А ты мне нравишься. И чего с моим сыном связалась? Да в общем-то я не связывалась… – Что здесь происходит

всё, что обо мне говорят – касается лишь тех, кто об этом говорит, и начнёт касаться меня лишь в тот момент, когда я приму это близко к сердцу

“Хотя бы к тридцати я пойму, кем хочу стать, когда вырасту?”

Почему при взгляде в зеленые глаза магистра Эйр Хана мне сразу хочется отдать ему что-нибудь ценное: секретные документы, информацию, честь. Даже жаль, что он ничего не просит.

В моем будущем муже внезапно расцвел собственник и воняет на окружающих.

Отодвиньтесь, – тихо попросила я. – Вы мне мешаете дышать. – Дышать? – рыкнул мужчина и втянул носом воздух – хищно, горячо. – Почему ты так… пахнешь?

Рубашка находится в антимагическом сейфе. Не могу её достать оттуда. – Что? Вы не можете её забрать? – возмущенно и одновременно отчаянно спросила я. Это была моя последняя надежда! – Но ведь я вас поцеловала! – Могу вернуть поцелуй. Хочешь?

Ты ведь тоже заметил те изменения, которые произошли в твоей жене? Ею действительно можно очароваться: она невинна и обворожительна. Почему ты её не приложил чем-нибудь тяжелым раньше?

Человека, который сам себя не принимает, никогда не примет общество. Любовь других начинается с любви к себе.

Первые два слога – наказание, третий – горе кораблей. В ужине стою по расписанию и служу любимым лакомством детей. – Это слишком легко. Кара-мель

необходимо? – А ты справишься? – тихо спросила я, уже смирившись с его решением. – Ты сомневаешься в моей памяти? –