Значит, война!

Пролог

В кино или книгах любовные истории всегда заканчиваются красивым хэппи эндом, несмотря на всю дичь, что происходила между влюбленными. Они всегда находят дорогу к друг другу сквозь тернии на своем пути.

Когда мне исполнилось десять лет, я начала брать книги из маминой библиотеки, читала их взахлеб, представляя своего принца. Нет, ни этого занудного на белом коне в блистающих доспехах, а брутального и мужественного, способного на все ради меня и наших детей: мальчика и девочки. Их обязательно должно было быть двое.

Я верила, что встречу настоящую любовь, кого-нибудь наподобие Хьюго Аливера из «Три метра над уровнем неба». Только я не поступлю как Баби, я дойду с ним до конца и построю светлое будущее. Для меня, ради меня – самый отвязный пацан станет романтиком, свернет горы и подарить чертову звезду!

Мне хотелось, чтобы мой мужчина был как Эдвард гребанный Каллен из «Сумерек», был готов отдать свою жизнь ради меня, потому что я бы отдала все ради него. Ведь любовь это предполагает… чтобы человек готов был на все…

Только вот моя история с грустным, раздирающим душу на части финалом. Не знаю, как сильно я нагрешила в прошлой жизни, что в этой меня решили так жестоко поиметь.

И в эту самую минуту меня имели самым похотливым и жестким способом…

Я стояла прислонившись покрытым потом лбом к холодному стеклу, и пыталась вспомнить с чего все началось. Когда поезд моей жизни свернул на эту дорогу и набрал дикую скорость, от которой уши закладывало?

По щекам текли соленые слезы, смешивающиеся с кровью от мелких порезов на моём лице. Они стекали по подбородку на голую грудь, покрытую мурашками от холода и лихорадочного, ненормального возбуждения.

Розовые соски, набухшие от грубых прикосновений и пощипываний расплющивались о стекло. Тепло и холод. Лед и пламя. Тело пронизывало сотнями игл от контраста.

– А! – мой крик утонул в темноте ночи, где на сотни километров не было ни души. Я пыталась сдерживать в себе это порочное, неправильное чувство, кусала нижнюю губу до крови, превращая её в лохмотья.

Его член как бурильный инструмент ритмично врывался в меня, доходя до матки, надавливая на нее, и выходя обратно. Он заполнял меня своими семенем до отказа, сперма стекала по моим бедрам и ногам в кроссовки.

Толчок. Толчок. Еще толчок. Сотня толчков, выбивающих из груди жизнь, превращающих меня в его вещь. Он знал, что делать, чтобы мне было невыносимо больно. Кукловод четко дергающий за нужные ниточки.

– Сучка… – шипит мне на ухо. – Не прощу тебя никогда, дрянь. Завтра же сделаешь аборт. Не хочу даже думать, что у тебя будет выродок от него…

Из гортани вырывается булькающий звук. Мольба застревает во мне. Все бесполезно. Он не знает жалости. Ничто не проймет его. Он не разрешит мне оставить ребенка…

В жизни не бывает книжных хэппи эндов. Брутальные, плохие мальчики не становятся хорошими. Они так и остаются исчадиями ада, превращающими твою жизнь в девять кругов ада, измазывая тебя дерьмом. Они не влюбляются в тебя по уши и не пытаются достать звезду с неба. Лишь ставят тебя на колени и заставляют отсасывать им, ведь они именно этого хотят – чтобы ты делала так, как велено.

Лучше влюбиться в задрота, будущего Марка Цукенберга, чтобы он вылизывал тебя начисто и не думал о других женщинах, такие заучки умеют ценить любовь.

Глава 1. Первая встреча.

Я села в поезд несущий меня в ад в один из самых счастливых дней в моей жизни – в тот самый, когда мы приехали с родителями в Рим. Тогда, я еще мало что из себя представляла, хотела казаться старше и мудрее, чем есть на самом деле. Переезд в Италию был огромным событием, настоящим приключением.

Я много читала и представляла себя постоянно на месте главных героинь, желая пережить нечто подобное. Сейчас мне хочется дать себе несколько пощечин и привести в чувство, тогда в моей голове был ветер и наивное представление об окружающем нас мире. Я не слушала никого, полагаясь только на внутренний голос, не способный дать ни единого толкового совета.

Если бы я могла стать своим внутренним голосом и дать совет себе, я бы сказала: «Сиди с мамой и папой рядышком тихо-тихо, думай об учебе и не строй глазки Марко Луккезе.»

Прыгаю на месте от счастья. Жмурюсь. До сих пор не могу поверить, что стою в небольшой квартирке на окраине Рима. Нашей квартирке.

Пусть она небольшая и не с ремонтом мечты, но из нашего окна виден прекрасный сад и маленькие кафешки, где круглые сутки итальянцы пьют вино, болтая на своем красивом языке. Мне до упомрачения нравилось за ними наблюдать.

Папе предложили высокооплачиваемую работу в столице Италии с полным социальным пакетом. Родители долго думали и никак не решались, но потом пришли к выводу, что учеба в Риме обеспечит мне будущее. Это лучше образования в Калининграде. От таких предложений не отказываются, потому что они бывают один раз в жизни.

Я еще не была в школе и не видела своих одноклассников, но могла уже смело сказать, что мне обязательно понравится там. С раннего детства я была очень общительным и милым ребенком, с легкостью заводила новые знакомства, поэтому не боялась никакого языкового барьера и прочего, что могло помешать мне влиться в новый коллектив.

– Лилия, выйди, пожалуйста. – громкий голос мамы выдернул меня из мечтаний и заставил выйти в небольшой коридор, где родители стояли с высоким мужчиной и молодым парнем. Мама была учительницей и всегда говорила со всеми командным голосом, таким только делать объявления о наступлении войны. Мы всегда с папой просили её перестать так делать.

Рядом с мамой и папой стоял красивый итальянец, я сразу его узнала – видела на фотографиях, папин босс. Трудно было определить его возраст. Мужчина был высокий и статный со смуглой кожей и черными, непослушными волосами по всему телу. Даже на груди они кудрявились и так и норовились выбраться из-под белоснежной рубашки. Это придавало ему необузданности и сексуальности. Густые волосы на голове слегка тронула седина, но и она давала ему солидности. Этого мужчину ничем нельзя было испортить.

Я невольно сравнила его со своим отцом, и оценка была не в пользу родителя. Папа уступал ему по всем фронтам. Мне кажется, что все мужчины в родном моем городе уступали ему.

Меня больше заинтересовал высокий парень лет двадцати. При виде него меня бросило в жар и на щеках заиграл предательский румянец. Не нужно было вызывать гадалку и гадать на кофейной гуще, чтобы понять, что парень был сыном папиного босса. Он был моложе и красивее отца, смотрел на меня как на букашку, для него я была мелочь. Сколько же надменности было в его взгляде!

При виде такого красивого и брутального парня я растерялась, совсем не ожидала такой встречи и не была к ней не готова как внешне, так и психологически. На мне были старые джинсовые шорты и клетчатая рубашка, придающая мне деревенский вид.

Самым поразительным в его внешности были глаза. Они были разного цвета. Один был темно-зеленый с ореховой крапинкой, а второй ярко-голубой – пронзительный.

Я не знала итальянского и поэтому просто глухо выдавила из себя на английском:

– Добрый день!

Мужчины внимательно рассматривали меня, как будто я была товар на продажу. Это заставляло меня покрыться испариной от смущения. Всё тело сводило судорогой от смущения.

– Познакомьтесь, пожалуйста, это моя дочь Лили. Еще раз спасибо, что помогли устроить её в школу. – папа тоже говорил на английском, чтобы я понимала его. Перед переездом я начала изучать итальянский, но он все еще был на отвратительном уровне. – Лиля, поздоровайся, пожалуйста с господином Витторио Луккезе и его сыном Марко.

Коротко киваю, выдавливая из себя слабую улыбку, не решаясь еще раз посмотреть на исполина с разноцветными глазами по имени Марко. У меня дрожь в коленях от одного его имени. Мар-ко. Два слога, а сколько эффекта. Нельзя девочкам показывать таких парней, девичья сердца могут и разорваться.

Витторио Луккезе что-то сказал папе на итальянском и тот радостно заулыбался. Мне жутко хотелось сбежать из нашего маленького коридора к себе в комнату, где еле вмещались широкие плечи мужчин Луккезе, они смотрелись смешно в своей дорогой одежде на фоне скромных обоев в цветочек.

– Переоденься, пожалуйста, господин Луккезе приглашает нас в ресторан отпраздновать переезд. – шепчет мама, подталкивая меня обратно в комнату. Мне не нужно повторять дважды, поэтому я проворно скрываюсь за дверью и закрываюсь на щеколду, чтобы никто случайно не вошел. Быстрее солдата переодеваюсь в белый сарафан и натягиваю балетки.

Почему-то мне до жути хотелось понравиться этому красавчику Марко, который не удостоил меня даже взглядом. Хотелось стать героиней любовной истории, когда русская красавица из провинции приезжает в город любви и покоряет мужское сердце, ломая все стереотипы.

Я чувствовала его присутствие даже через закрытую дверь, из недр квартиру шел жар, заставляющий меня потеть и нервно потирать порозовевшие щеки.

Мы садимся в жёлтое такси и всей семьей едем в центр Рима, чтобы окунуться в итальянскую атмосферу и выпить за новую жизнь. В этот момент, рассматривая старинную архитектуру и брызжа слюной, вскрикивая от восхищения, я не могла и предположить, как перевернется моя жизнь в эту ночь.

Ресторан был в самом сердце Рима недалеко от Колизея. Традиционный с большими квадратными столами, заправленными клетчатыми скатертями, он олицетворял солнечную Италию. Переступив порог и вдохнув аромат пармезана, я стала давиться слюной, желая попробовать все блюда этого заведения, стоимость которых вызывала удивление.

Судя по ценам, семья Луккезе жила безбедно. А если учитывать тот факт, что этот ресторанчик был просто хобби Витторио, его отдушиной, они были очень богаты. Я это слышала краем уха еще дома, когда родители обсуждали переезд.

В ресторане было множество папиных будущих коллег с семьями, все они пришли познакомиться и поздравить их нового Управляющего – моего папу. Выглядело очень мило и многообещающе. Итальянцы были очень открытыми и дружелюбными.

Мы сели за отдельный столик. Родители то и дело с кем-то знакомились, обменивались приветствиями и милыми пожеланиями, я же сев за стол, стала с удовольствием поглощать прошутто и сыр, как будто никогда не ела прежде. Я тут никого не знала и скрывать свой аппетит была не намерена.

Здесь не было никого, с кем бы мне хотелось завязать знакомство. Ну или почти никого.

Марко был все также холоден и не собирался проявлять мне знаки внимания. Наоборот, весь его вид кричал о том, как ему тут скучно и как сильно он хочет поскорее убраться отсюда. Пару раз он недвусмысленно рассматривал жену одного из работников его отца, парень откровенно сканировал её пышную грудь и тонкие ноги. Парень, не боясь её мужа, положил руку на ягодицы девушки и слегка погладил её. Внутри меня поднялась волна возмущения и негодования, как это возможно среди бела дня и стольких людей!

Но кроме меня никто на это не отреагировал, даже «жертва» красавчика, напротив она закатила глаза от удовольствия, наслаждаясь его дерзкой лаской.

В моей голове все происходило иначе. На её месте должна была быть я, а Марко должен был не нагло приставать, а ухаживать по-итальянски, выкладываясь на 100% и пытаясь завоевать моё сердце.

Я разочаровалась в парне, он был похотливым животным, но, блин, таким притягательным.

– Какая похабщина. – фыркнула я, кривя нос и демонстративно отворачиваясь от этой парочки. Судя по всему, я была единственная, кто озвучил очевидное. Девушка стыдливо дернулась и выскользнула из лап Марко, ретируясь с зала. Луккезе же впервые удостоил меня взглядом, он прожог на моём лбу между глаз дыру, уничтожая и показывая всем своим видом, как ему противна дочка папиного работника.

Стараясь не думать о кучерявом индюке, вкусно наевшись до вздутия живота, я решила выйти из ресторана и немного оглядеться, да и на Колизей было охота посмотреть. Как никак первый день в Риме, до этого я никогда не покидала пределы родного города.

На улице было очень жарко, тепло исходило ото всюду. Камень вбирал в себя солнечные лучи и раздавал жар как печка. Я взмокла в считанные секунды, платье облепило тело словно вторая кожа, подчеркивая каждый изгиб моего тела, практически показывая всей Италии мои прелести.

Не решившись уйти далеко в таком еще не откровенном, но уже вызывающем виде, я села на бордюр у ресторана. Мне было интересно наблюдать за местными, они все были такими эмоциональными и колоритными для меня.

Через пару минут из ресторана вышел Марко, он щелкнул зажигалкой и закурил сигарету, не замечая меня или делая вид. Я отметила, что у него очень красивые длинные пальцы пианиста с аккуратной ногтевой пластиной. Парень что-то смотрел на своем телефоне, рассматривал с живым интересом, продолжая игнорировать моё существование. Нелюдь, а не человек, еще и невоспитанный. Богатенький мачо, считающий, что ему все дозволено.

– Марко? – дерзко позвала его, желая познакомиться с парнем и убедиться, что он не умеет общаться. Парень не оторвался от телефона, только изогнул бровь, продолжая курить. В том, что он меня слышал – сомнений не было. Он просто игнорировал меня!

Задохнувшись от негодования, я поднялась на ноги, разгладила сарафан и пошла обратно, не желая его больше видеть. Наглец. Какое у него самомнение! Невежливо себя так вести! Воспитанные люди проявляют приличие, здороваются или говорят несуразные вещи для поддержания разговора.

Если признаться, его поведение меня задело. Раньше парни никогда не игнорировали моё существование, каждый хотел урвать немного моего внимания. В школе меня считали одной из самых красивых девушек, а тут какой-то Марко с мочалкой на груди даже поздороваться не может! Дефективный! С разными глазами еще! Мутант – макаронник!

Я пошла сразу в туалет, чтобы умыться, смыть с себя пот и охладить голову,

В ресторане туалет был общим и представлял собой закрытые комнаты, в которых можно было уединиться. Тут было тихо, темно и прохладно. На удивление при большом количестве людей здесь было пусто.

Я зашла в одну из комнат, умылась и поправила волосы – мою гордость, чтобы они послушно лежали волнами, спадающими до ягодиц. Закончив дела, я открыла дверь и буквально налетела на Марко, от которого теперь пахло сигарами и алкоголем. С размаху впечаталась в его крепкое тело, ощутив всю его силу и осознав свою слабость рядом с ним.

– П-прости. – такого я совсем не ожидала. Мне не нужны были проблемы с сыном начальника отца. Я попыталась обойти его, но он лишь подхватил меня за талию и затолкал обратно в кабинку, закрывая за собой дверь. Похоже, Марко слетел с катушек.

От шока я онемела, глядя на него во все глаза и не веря, что это происходит со мной. Я глупо подумала, что не знаю даже как звучит его голос, потому что парень постоянно молчал. Ни сказал и слова за весь вечер.

Марко прижал меня к стене. Он был не настолько пьян, чтобы не давать отчета своим действиям. Его руки быстро приспустили бретельки на моем сарафане, открывая вид на мою белоснежную грудь с крупными розовыми сосками, которые на глазах стали каменеть и превращаться в маленькие вишенки. Я покрылась красными пятнами от смущения, потому что впервые предстала оголенная перед мужчиной.

Я была меньше его, и казалась куклой в его больших, смуглых руках.

А Марко продолжал внимательно меня рассматривать, как будто имел на это право. Не знаю, что произошло со мной в этот момент, но я не смела шелохнуться. Послушно стояла перед ним с голой грудью, лишь тяжело дышала, боясь реакции парня. Он словно загипнотизировал меня.

Парень дотронулся рукой до груди, большим пальцем проводя по соску. В глазах все заискрилось, я вздрогнула и непроизвольно подалась вперед, буквально вкладывая грудку ему в ладонь, словно прося большего.

Стоило мне дать слабину – не оттолкнуть его, как мужская рука легла мне на бедро, поддевая девичьи трусики и скидывая на пол одним рваным движением. Это не на шутку напугало меня, я открыла уже рот, чтобы вскрикнуть, но Марко впился в мой рот губами, сминая их и проникая языком в самое горло, заталкивая звуки обратно.

Я и раньше целовалась с парнями, но это все было не то, в сравнении с его прикосновением. Это была война. Самая настоящая. Горячая. Не на жизнь, а на смерть в моем рту. Он драл меня, дразнил. Я дрожала всем телом, растекаясь лужицей и не давая себе отчета, что он уже гладил меня между ног, проводя пальцами по лобку, клитору, умело раздвигал половые губы, но не решался идти дальше. Лишь пальцем пробовал тесноту моей девственной дырочки.

Мне многого не нужно было, даже это довело меня до оргазма, я повисла на его руках, скручиваясь в конвульсиях и прижимаясь всем телом к парню, ни сказавшему мне ни одного слова, но доводящего меня до первого в жизни оргазма.

Марко Луккезе. Его имя искрилось неоновой вывеской в моей головке. Я влюбилась, что у нас роман, что я стала героиней романтической истории, но по факту в тот момент самый жестокий человек из всех, кого я знаю, Марко Луккезе, просто поставил на мне свою метку, сделал своей собственностью.

Тогда мне не хватило мозгов рассказать обо всем родителям, может быть им бы удалось меня спасти или увезти на сотню километров от этого монстра. Тогда я лишь прыгала до потолка, считая, что со мной случилось нечто восхитительное – я принимала это как акт любви. Малолетняя дура!

Дьявол с разными глазами пометил меня и сделал своей – я не ошиблась лишь в этом. Марко Луккезе заприметил хорошенькую девственницу, которую хотел оприходовать сам при первом же удобном случае.

Глава 2. Покровительство.

После той странной ласки мы больше не виделись, а Луккезе мне так и не сказал ни слова. У меня все еще была возможность соскочить с поезда и изменить свою жизнь к лучшему. Жизнь побрасывала мне сотню вариантов, как разорвать порочную связь, еще не окутавшую меня своей паутиной намертво.

Мне нужно было думать об учебе, а все мысли занимал ОН и его руки, что могли дарить невероятные ощущения. В моих фантазиях пальцы пианиста раз за разом забирались в мои трусики. Я влюбилась не в человека, а в его притягательный образ, который мне нарисовал девственный мозг, больной дальтонизмом – раз не смог отличить чёрное от белого.

Тонкая тетрадь розового цвета, служащая моим личным дневником, была исписана двумя словами, самыми красивыми из всех, что я слышала – Марко Луккезе. Имя Бога, покорившего моё девичье сердце. И, если внимать слухам в Риме, все девичьи сердца от десяти до пятидесяти…

Он снился мне, ласкал меня, трогал каждую ночь в моих снах. Это сводило с ума.

После праздничного ужина мы больше не виделись, и по факту никогда не заговаривали с Марко. Как бы мой мозг ни источал розовую вату с волшебными единорогами, я все же понимала, что парень использовал меня и оставил в туалете. Видимо, таким образом, он хотел мне продемонстрировать, что такое настоящая «похабщина».

Я никому не рассказала об этом инциденте, чтобы этот случай не навредил папиной карьере. Он не должен платить за мою девичью глупость. Для себя я решила, что буду думать теперь тем, что между моими ушами, а не тем, что между моими ногами, и не подпущу Марко к себе.

– Лили? – моя новая подруга Эдда вырвала меня из воспоминаний, положив руку мне на плечо. Мы все в школе носили клетчатую форму с гербом гимназии, но Эдде она шла по-особому, в ней она была очень сексуальная и стильная. Девушка улыбалась мне во все свои виниры. – Пойдем пообедаем.

Киваю и встаю со ступенек, пряча дневник в рюкзак, не хочу, чтобы кто-нибудь видел его.

Брат Эдды Уго проявлял ко мне открытый интерес, он ухаживал и делал однозначные знаки внимания. Мне льстило это льстило. Парень был очень красивым и популярным в нашей гимназии, многие девушки не отказались бы от отношений с ним. К тому же, семья Эдды и Уго была очень влиятельной в Италии, их отец был в парламенте, участвовал в формировании законов.

Мы подсели к Уго и его другу Флавио, парни радостно поприветствовали нас. Они были старше, были выпускниками – местной элитой.

– Ты как всегда прекрасна. – пошутил Уго, щелкая меня по носу и чмокая в щеку. Я состроила гримасу, якобы, не веря ни единому его слову. Мне нравился Уго с хорошим чувством юмора, рядом с ним всегда было уютно и тепло на душе, парень был прямой противоположностью Марко. И в этом была проблема.

Мне был больше по душе угрюмый и темноволосый Марко со своими разными глазами, чем светловолосый Уго, который много шутил и хорошо учился. Марко был озабоченным и эгоистичным, а Уго хорошим и милым.

– Пошлите сегодня на гонки колесниц. – Уго вроде бы как обращается ко всем, но смотрел только на меня, это очевидно всем. Его внимание очень приятно. Может быть, если бы я не встретилась с Марко, а его пальцы не побыли во мне, я вполне могла бы запасть на Уго. Но Марко практически лишил меня невинности, значит ли это, что между отношения?

Наверное, нет, но мне это очень хотелось.

Черт, Луккезе крепко засел в моей голове, не позволяя думать ни о ком кроме него.

– Никогда не видела даже колесниц, поэтому с удовольствием! – я ничего ему не обещала, не проявляла даже никаких знаков внимания, поэтому мне нечего быломбояться, эта встреча будет исключительно дружеской. Я пока не решила хочу ли встречаться с Уго.

Мы болтаем еще несколько минут после чего расходимся в классы на последний урок. В моей голове все также сидит только Марко Луккезе, и постоянное сравнение его с братом Эдды. Я помешалась!

– Твой отец же работает с Луккезе? – спрашивает меня Эдда, когда мы садимся за парту, и я рассеянно киваю, выкладывая на стол тетради. – Это многое объясняет!

– Что именно? – не хотя спрашиваю её, хмурясь. Не хватало только, чтобы кто-нибудь узнал обо мне и Марко в туалете.

– Ну, Уго рассказал мне, что за день до твоего появления в школе Марко Луккезе однозначно предупредил всех парней, чтобы они даже не приближались к тебе, не трогали и не пытались завязать отношений.

Эдда говорила спокойно, не придавая никакого значения, а у меня в груди сердце остановилось, случился микроинсульт. О таких вещах нужно заранее предупреждать. Я вцепилась пальцами в парту, стараясь не выдать своих переживаний.

– Всмысле? – не понимаю ничего. Мне жутко льстило, что местный секс-символ проявлял знаки внимания ко мне, но он не имел на это права. Марко ни разу даже не заговаривал со мной, как он мог уже выказывать права на меня?

– Не принимай близко к сердцу! – отмахивается Эдда, а я не понимаю ничего. – Обычно в Италии братья защищают своих сестер, не дают запятнать их честное имя. Ты не давно приехала сюда и Луккезе решили проявить уважение к твоей семье, Марко взял на себя роль твоего брата – покровителя, обозначил, что любой, кто решит тебя обидеть будет иметь дело с ним.

Вот значит, как… братик… извращенный у меня брат, любитель забраться под юбку к своей сестренке. Лучше бы защитил меня от самого себя!

– Но твой брат не из пугливых. – шучу, вспоминая об ухаживаниях Уго. Этот факт располагает меня к парню еще больше, несмотря на всё, он не боялся страшного Луккезе и продолжал ухаживать за мной.

Эдда смеется в ответ, но как любящая сестра, никак не комментирует. Она выдерживает нейтралитет в наших с ним играх. Я рада, что мы подружились, у меня в жизни никогда не было такой замечательной подруги.

Во время урока в окне я замечаю синюю спортивную машину, на неё трудно не обратить внимания, она так и притягивает глаза против воли. Еще больше магнитит её владелец, высокий и растрёпанный в черных очках Марко, лениво стоящий у нее и надувающий пузырь из жвачки.

Внутри меня все замерло, я перестала слушать преподавателя и жадно рассматривала его, облизываясь и желая сорваться с места, чтобы выбить из него признание – чего он хотел от меня в туалете. Зачем просил меня не трогать?

Парень для меня был сплошной загадкой. Именно это так и манило меня к нему.

К Марко подошла молодая преподавательница итальянского Альба Нери, она была в белоснежном костюме, через тонкую ткань которого были видны белые трусики. Альба еще училась в университете, она была слишком молода для того, чтобы преподавать, и слишком красива, чтобы провести свою жизнь среди прыщавых юнцов, но согласилась проходить практику в нашей школе.

При виде нее меня затошнило от ревности. Девушка вальяжно, крутя сочными бедрами, подплыла к Луккезе и заключила его в объятия. Она не стеснялась того, как его рука сжала её ягодицы, смяла, после забралась под юбку и погладила между ног.

У меня глаза полезли на лоб от такого вульгарного поведения. Италия – свободная страна, но не настолько, чтобы молодой парень прямо во дворе лапал учительницу.

Видимо в присутствии этого щеголя у всех женщин начинало свистеть в голове.

– Марко закон не писан. – прошептала мне на ухо Эдда, судя по всему, как и все в классе, наблюдающая за этой сценой. – Он всегда делает только то, что хочет.

Я не в силах ничего сказать. Как обезумевшая слежу за тем, как Альба садится в его машину, я практически вижу, как она спускается к его ногам, как накланяется к ширинке.

Машина срывается с места и уносится прочь. А у меня чувство такое, что на ней проехали жестоко по мне.

Это был первый звоночек. Нужно было бежать еще тогда, когда Эдда сказала, что Марко получает все, что хочет. Что ему закон не писан. Но в тот момент меня, как и многих малолетних девчонок, это только взбудоражило. Я понимала, что нужно быть осторожной, что могу обжечься, но все равно летела на этот огонь.

Тогда Эдда практически кричала мне, что потом, когда я попаду к нему в руки – уже никто и ничто не сможет меня спасти, но я не хотела ничего слышать.