Читать книгу: «Колебимые», страница 3

Глава 5. Царапины

На утро ребёнку стало сильно лучше. Петира в комнате не оказалось, что не характерно для наставника, который обычно спит чуть ли не до вечера после своих глупых пьянок, а это значит ровно одно: этот подлец прямо сейчас дрыхнет где-то в другом месте. Несложно предположить, что тавернщица ему не просто понравилась…

Вставать с постели было тяжело, но нужда не оставляла покоя. Микитка спустился вниз, вышел на улицу и пошёл к уличному туалету поодаль от таверны, который заприметил ещё вчера. Свершив деликатные дела, он осмотрел окрестности.

Возле себя ребёнок внезапно увидел вновь того кота с моста. Предчувствие на его счёт не покинули юного волшебника, потому он лишь произнёс тихое: «Кыш!».

Рыжик не спешил слушаться Микитку.

– Хей, мне тебя нечем кормить. – ласково и доходчиво принялся пояснять Микитка. – Ты давай-ка, глупый, ступай.

Кот ответа не дал. И славно, так и должно быть.

Микитка помнит, как его отец остерегается кошек, так что решил просто довериться мудрости предка и пройти мимо. Кошак это не оценил и резко бросился на Микитку. Ребёнок попытался увернуться от этой беспардонной атаки, но рыжий бес вцепился в его штаны своими длинными когтями, недурно так царапая кожу.

– Пусти, бегония! – в порыве гнева ученик не заметил, как повторил ругательство его наставника, отчего ещё более впал в злобу.

Ребёнок поднял ногу высоко прямо, а кот в испуге перестал шевелиться и принялся висеть.

– Понял, с кем дело имеешь? – с поучительным тоном сказал Микитка, а после стал шевелить ногой, чуть опуская и подымая её в попытке сбросить наглого пассажира своей конечности. – Сле-е-зай! – протянул с вибрацией.

Наконец-то кот спрыгнул и убежал прочь.

Расправившись с неприятелем, Микитка пошёл обратно в таверну. Несмотря на то, что он проспал вечер и ночь, ему хотелось ещё немного полежать. По крайней мере, очень мало вероятно, что в такое время кто-то проснётся и можно будет хоть с кем-то поболтать.

Уже встав у двери в таверну, Микитка ощутил невероятную неприязнь. Он отказался заходить и решил просто погулять по деревне.

«Какой же он гадкий» – подумал ребёнок о Петире.

Наставник часто и прежде расстраивал своего ученика в похожих ситуациях. Алкоголь, женщины… всё, лишь бы не уделять времени Микитке.

Забота? Да какая может быть забота о здоровье ребёнка, если Петир просто захотел сам передохнуть! Наверняка он солгал. Микитка чувствует себя хорошо, а вчера просто измотался. Пьяница!

С этими мыслями герой стал гулять по небольшому поселению. Так он дошёл до того каменного моста, с которого началось знакомство юного волшебника с поселением Гривы.

Наслаждаясь прекрасным видом большой красивой речушки и ещё совсем ранним утренним солнцем, Микитка стал мечтать о прекрасном, но неблизком будущем.

Он думал о том, что повзрослеет и исправит Петира. Что наставник будет им горд, станет счастливым, перестанет вести себя столь… разрушительно. Будет доверять своему ученику, и они вместе смогут рассказать свои секреты друг другу.

И главное, учитель примет ученика таким, какой он есть…

Дзинь! Микитка обернулся на звон металла.

По тропинке идёт одетый в бурый плащ невысокий человек в круглой простой маске с узором солнца. Типичный волхв. В руке у него посох, на котором размещены два соединённых чёрных кольца. Видимо, они и прозвучали и не случайно: Микитка сложил руки и поклонился, закрыв глаза, когда жрец прошёл рядом с мостом.

Дзинь-дзинь! Ребёнок открыл глазки и неспешно убрал жест. Волхв ушёл восвояси.

Видя таких людей, Микитка всегда испытывает особый трепет. Ему кажется, что они даже более особенные, чем все родовитые. Он никогда не общался с волхвами, но мама ему рассказывала, что они являются вестниками перемен. Оттого, как ты их встретишь и будет зависеть: к добру их визит или к злу.

Священнослужители отказались от своих желаний, пороков нашего мира. Они не могут иметь детей и жён, говорят очень редко и, скорее, молятся, нежели отвечают. Масками закрыли свои лица, отказавшись от своего «я». Как бы не выглядели печально их глаза, их сердца полны рассвета.

Прошло ещё время. По дорожке верхом едут дружинники – те самые, которые встретили героев у башни. Один из них выглядел счастливым, второй же почти стыдился за своего товарища, когда тот неожиданно с улыбкой помахал Микитке. Юный волшебник узнал взгляд, открыто говорящий: «У меня родился ребёнок!». Мужчины часто легко читаемы, но в такие моменты они ещё проще. Микитка улыбнулся и помахал в ответ.

Прозвучали песни петухов.

Чуть погодя, герой услышал и звуки жизни в поселении: наконец-то люди стали просыпаться. Ребёнок отошёл от моста и захотел посмотреть, чем живут местные. Крестьяне в основном занимались бытовыми вещами. У многих из них есть курицы, их необходимо кормить и осматривать. На поселение есть пара тяглых лошадей, за которыми ухаживает какой-то лысый мужчина. Микитка предположил, его голову ощипали сами лошади. Ну, или он состриг, чтобы это не допустить. Кто-то чинит инвентарь, готовясь к работам на полях, другие же чинят утварь. Все очень дружелюбны и общительны, каждый пожелал ребёнку доброе утро и обращался по имени.

К нему подбежала Мила. Она выглядит довольной и действительно живой, что его обрадовало и даже сделало слегка счастливым.

– Микитка! – обратилась девочка к юному волшебнику.

– Доброе утро, Мила.

– Доброе утро! – она говорит чётко, но очень сильно тянет гласные.

– Ты уже познакомилась со своей семьёй?

– Чуть-чуть.

– Как они?

– Очень хорошие.

– Как зовут твою новую маму?

– Мехрона.

– Необычное имя…

– Она с юга, как папа Нади.

– А ты и с ним общалась?

– Нет, просто он брат моей мамы.

– А, интересно. А как зовут твоих братьев?

– Ваня, Саша, Тоня, Сева и Микитка. Как ты!

– О, здорово. Они к тебе хорошо относятся?

– Да. Ваня совсем взрослый, Сева и Тоня подростки, Саша моих лет, а Микитка маленький очень. – девочка немного загрустила.

– В-всё хорошо?

– Да, хорошо.

– Ты скучаешь по…

– Нет. – перебила Мила. – Я просто… Тоня немного странно на меня смотрит.

– Только он?

– Да, он немного странный.

– Может, просто не привык к тебе?

– Да, наверное, так.

– Если хочешь, я поговорю с ним.

– Нет-нет-нет.

– Ладно тебе.

– Микитка.

– Ась?

– Ты такой хороший. Спасибо тебе за всё…

– Пожалуйста, Мила.

– Ты точно не можешь остаться?

– Мила… – Микитка немного расстроился.

– Прости, не нужно было спрашивать…

– Нет, не грусти. Просто, не могу. Петир и я, мы вместе должны идти.

– Поняла… – девочка всё равно загрустила.

– Я же говорю. Не-гру-сти!

– Хорошо. – Мила улыбнулась. – Ты не хочешь кушать?

– А ты покормишь? – Микитка стал говорить с игрой.

– А то!

Мила не обманула. Её новая мама Михрона приготовила гречневую кашу на молоке и с радостью угостила Микитку. Она поспрашивала немного ребёнка о их с Петиром похождениях, и юный волшебник рассказал о длинном пути вокруг Кьорского горного массива. Как наставник с учеником останавливались в других деревнях и их укладе. Михрона же рассказала о своём происхождении из Тьерсии – южной провинции Лантании, где много песка и пальм.

Микитка помог Михроне с малышом-тёзкой. Горой – первенец в своей семье, а потому уже привык к детям и обучен пеленанию и другим нюансам. Мила же это всё не умела, поэтому лишь наблюдала за Микиткой.

Так и стало вечереть.

Микитка вернулся в таверну. Петир сидел, читая вслух какую-то маленькую книжку, а Надя сидела рядом, почти обнимая его. Увидев ребёнка, девушка приняла более скромную позу.

– О, мой славный ученик вернулся!

– Молчи. – немного бесконтрольно выдал ребёнок.

– Ты не голоден? – спросила Надя.

– Я поел в доме Гривы.

– Как та девочка?

– Мила. – строго уточнил Микитка. – У неё всё хорошо.

– Садись к нам, Петир читает книжку. – ласково произнесла тавернщица.

– Вы маленькая сказки слушать?

– Бегония! Ха-ха! – засмеялся Петир.

– Ей, ну интересно же! – немного балуясь, сказала Надя.

– Петир, – обратился Микитка, – ты же завтра уедешь. Зачем вы с Надей?

– В этом и красота, – пояснила девушка, – Петир так хорош собой, что несправедливо его забирать только одной какой-то девушке.

– Давалка… – просто произнёс Микитка.

Закричала тишина…

– Ты обнаглел? – возмутилась и сильно обиделась девушка. – Сопляк! Твои родители вряд ли не должны были тебя воспитать? Хам! – она посмотрела на Петира, который только улыбнулся выходке своего ученика. – По-твоему, это нормально?

– Микитка просто не понимает, не серчай. – ответил мужчина.

– И ты так это и оставишь?

– Я с ним – Петир звучал даже зловеще, – потом поговорю.

«И что ты мне скажешь? Бабник!» – подумал Микитка. Ему захотелось это сказать вслух, но… взгляд Петира. Ребёнок захотел немедленно покинуть комнату. Он рванул на второй этаж таверны и зашёл в комнату.

Когда юный волшебник сел на кровать, у него затряслись руки.

Что это вообще было? Этот взгляд… Микитка прежде никогда не видел магистра таким! Их приключения были часто сложными и мрачными, но лицо мужчины всегда казалось простым, хотя и от момента к моменту настораживающим. Что за Молванг в него вселился?

Неожиданно быстро для Микитки его наставник зашёл в комнату. Он молча подошёл к своему ученику, пока тот просто смотрел вниз.

Петир сделал вдох и выдох, подсев к Микитке рядом.

Прошла минута, ещё одна… напарники не говорили друг с другом.

– Т-ты… – сдался Микитка. – сердишься?

– Да мне в общем-то – ни жать, ни сеять. Просто, ты неправ.

– Разве люди не должны жить в семьях? Почему ты так часто спишь с разными женщинами?

– Ты ещё маленький расточек, тебе лишь грядёт расцвести, если ты ещё доживёшь до этого…

– Но ты не ответил….

– Верно, не ответил. Посмотри на меня.

Микитка без охоты посмотрел на Петира. Его лицо выглядело спокойным и обыденным. Но он по-своему…

– Несчастный… – сказал Микитка.

– Да.

– Почему? Из-за меня?

– Нет. Просто подумай, Микитка, не у всех есть семья. И ты это знаешь, как никто другой…

– Да…

– Ты оскорбил Надю, обидел её. Наверняка ты знаешь, это чувство, когда кто-то что-то тебе говорит, а после ты об этом вспоминаешь. Например, когда ложишься спать. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

– Да. Мне не стоило так говорить. Я не подумал.

– Многие нам оставляют раны. Раны затягиваются, но не всегда и не до конца. Знаешь, как это называется?

– Шрамы…

– Умница. Ты, вероятно, оставил ей шрам. Она будет долго помнить.

– Я… я извинюсь.

– Есть такая притча. Отец наказал сыну вбивать гвоздь в дерево всякий раз, как отрок обижает мать, а когда извиняется – убирать. Знаешь, что осталось на дереве?

– Дырки?

– Да-а-а… – со скрипом ответил Петир. – Я не верю, что извинения имеют смысл. Но смотри сам. Иной вопрос, что ты сказал об этом не просто не подумав. А не-е-ет! Ты всё рассчитал.

– Что? Нет!

– Не обманывай меня и тем более себя. Ты расстроился, что меня не было рядом, увидел проблему в женщине, а потому захотел нанести обиду, как удар по врагу.

– Я… – Микитка понял, что Петир не ошибся в своих словах.

– Ты. Мой. Ученик.

– Да.

– Не сын, не младший брат. Да, мы с тобой дружим. Но ты мой ученик.

– Да…

– Та и вообще, ты же мальчик! Разве нормально такое поведение?

– Не нормально.

– Вот и всё. Поговорили.

Петир встал и начал тянуть свою спину.

– Магистр. Я верю в прощение. И… мне жаль.

– Хм… – мужчина посмотрел на ученика, но отвёл взгляд.

Он вышел с комнаты.

Микитка стал чувствовать себя виноватым. Чтобы отвлечься, ребёнок решил практиковаться в магии, направляя небольшие потоки ветра по всей комнате. Одно из дуновений шелохнуло рюкзак, открыв его верх, оставленный им на комоде. Видимо, Петир доставал книжку из него, а потому лямки не были подбиты.

У Микитки появилось впечатление, что в рюкзачок залетел светлячок: оттуда выходил тусклый свет. Ребёнок встал с кровати и заглянул внутрь, чтобы помочь жучку выбраться, но там его не оказалось. Свет шёл из шкатулки, она была плохо закрыта. Неужели Петир вновь смотрел на свой сапфир?

Микитка взял шкатулку. Он открыл её и увидел источник света.

На каждой грани этого великолепного зелёного самоцвета была нарисована невероятно чётко и красиво маленькая фигура волшебными белыми чернилами, что светились и неожиданно ярко. Это силуэты каких-то цветочков.

Микитка аккуратно прикоснулся к сапфиру. Он был тёплым, почти горячем. Ребёнок захотел взять его в руки, не мог противиться этому желанию. Он положил камень себе на ладонь – тот показался ему невероятно тяжёлым, даже пришлось поддерживать свою ведущую правую руку левой. Тепло сапфира грело сквозь кожу сами кости, приятное ощущение поглотило и тело, и душу юного волшебника.

Сложные узоры цветов, как чума, распространились по всему телу ребёнка. Его кожа начала светиться, он почувствовал невероятный прилив сил. Несмотря на неожиданность всего происходящего, Микитка не боялся, а, напротив, наслаждался этим приятным процессом.

Он вдруг почувствовал приятный запах нектара, ему показалось, что комната стала наполняться жизнью. В голове возникали образы солдат, что, ведомые высокими целями, маршируют затылок к затылку, напевая типичные военные песни, такие как «Спросила ты».

– Пятый… – прямо за Микиткой прозвучал женский шёпот.

«Что?» – подумал ребёнок и обернулся, как вдруг упал и потерял сознание, никого так и не заметив.

Наступило утро.

Микитка лежит у себя на постели. Петир спит на своей. С улицы доносятся редкие голоса.

Что это было? Рюкзак лежит на комоде. Он закрыт. Неужели ребёнок заснул, и всё это ему приснилось? Нет, Микитка же не помнит, как ложился спать…

Юный волшебник встал с постели. Ничего не понятно.

Он спустился вниз, Надя занимается делами таверны.

– Ты проснулся? Сейчас покормлю. – особо несмотря на ребёнка пообещала девушка.

– Доброе утро… – Микитка подошёл к тавернщице поближе.

– Что? Хочешь ещё как-то назвать? – она явно была ещё злой.

– Нет я…

– Давай, давай, я готова. Ну же! – перебила ребёнка.

– Я хочу извиниться.

– Ну да, ещё бы. Тебе наверняка сказал Петир. Не напрягайся, я знаю, что ты думаешь на самом деле. Что думаете вы все! Хватит, не надо лгать. Тебе не жаль.

– Мне правда жаль! Петир, он не сказал мне извиниться.

– Какой ты глупый! Равняешь всех по себе, да? Ненужно мне ничего говорить, я уже всё поняла.

– Надя…

Девушка посмотрела, её глаза заплаканные.

– Петир не верит в прощение… – пояснил Микитка. – я верю. И мне правда очень жаль. Я неправ.

– Не верит, это да… – она всхлипнула. – ну всё, не доводи меня…

– Просто мне было грустно, что он уделял тебе время.

– Мне, а никому-то ещё?!

– Тебе, а не мне…

Надя дёрнула головой, не ожидав такой ответ.

– Мой наставник, он бывает весьма самолюбив и груб. – продолжил ребёнок. – Но с девушками он всегда добрый и чуткий. Мне это не нравиться в нём, я тебе просто завидую…

– Микитка… – девушка успокоилась. – ты говорил с ним об этом?

– Да, но он не понимает. Ему просто неинтересно.

– Это не так, ты очень важен для Петира.

– Он это говорит, чтобы вызвать сострадание у тебя. Всегда так делает. – Микитка расплакался. – Я не понимаю, почему он такой со мной.

– Стой, хватит…

– Он меня ненавидит?

– Микитка! – рассердилась Надя.

Ребёнок замолчал и просто плакал.

– Вот уж… – девушка подошла к нему и провела своими слегка шершавыми пальцами по его нежному лицу, – не плачь. Я не очень хорошо тебя знаю, та и с Петиром не так хорошо знакома, но я понимаю его. Если он строг к тебе, это не значит, что он тебя не любит. Он хороший мужчина, не знаю, какой из него наставник… но я тоже верю в прощение, слышишь? Я прощаю тебя.

– П-правда?

– Да. И ты прости Петира. Хорошо?

– А-ага…

– Ну же, давай. Покушай и станет легче. Ты же вчера только завтракал! А как же обед? Ужин?! Дурачок.

Она посадила Микитку за стол лично стала накладывать еду и дала кувшин кобыльего молока. Тавернщица принесла творог и ягоды. Неужели она запомнила, как ребёнок их кушал позавчера?

Прошло время, проснулся и спустился Петир. Он увидел, как тавернщица совсем не злилась на его ученика, а даже наоборот. Девушка ухаживала за ребёнком, от её обиды не осталось ничего. По крайней мере, Надя не подавала виду.

Он сел за стол и позавтракал также, как Микитка. Хлеб с творогом и ягодами, запил молоком. Судя по тому, что съел таких штук восемь, ему понравилось.

Внезапно зашёл племянник Нади, в его руках был тот злой кот:

– Поймал, Петир!

– Неси сюда. – обрадовался Петир. – Надя, чернилы и бумагу приготовила?

– Что? Да. – она подбежала к стойке. – Эй, зачем кота за обеденный стол. Брысь!

– Нет, всё верно. – пояснил мужчина, взяв кота в руки.

– М-я-я-яу! – кошак это не оценил.

– А ну! – скомандовал Петир.

Кот действительно успокоился. Тавернщица тем временем принесла тонкую бечёвку, перо, чернила и лист конопляной бумаги.

– Ты же знаешь, сколько стоит лист? – уточнила тавернщица.

– Да, доплачу. – он посадил кота рядом с собой на скамейку.

Кот смиренно сидит, лишь немного шевеля головой.

– Что? Как ты?.. – удивился племянник.

Петир помакал перо в чернила, запах которых весьма показался Микитке приятным. Прежде ребёнок не видел чернила и письмо так близко. Его наставник принялся что-то красиво писать, но ученик не умеет читать. Впрочем, как и остальные наблюдатели.

Закончив писать, Петир начал завязывать бечёвку в сложные узелки. Он сложил бумажку так, что она стала очень маленькой, обмотал её верёвкой со всех сторон, сформировав маленький кубик, а после нацепил это дело на кота.

– Точно кот ничейный? – уточник у подростка Петир.

– Д-да, клянусь. Он в деревне весной бывает, наших кошек ну… того. – ответил, слегка смущаясь, подросток.

– Понял-понял.

Он нацепил верёвку на кота, сделав ему сложный мудрёный ошейник.

– Зачем ты это делаешь, Петир? – наконец-то спросил Микитка.

– Котовая пересылка. – шепнул ответ на ухо так, чтобы услышал только ученик.

– Что-что? А нам рассказать? – возмутилась Надя.

– Государственное дело, мои дорогие. – с серьёзным тоном проговорил Петир, после чего все перестали задавать лишние вопросы.

Хотя и вопросы не пропали. Неужели этот кот доставит сообщение. Если это для Гривы… он что, пойдёт в Сафис? Неужели кот бывал там когда-то? Это же невозможно! Так как он поймёт, куда идти?

Петир взял кота и приподнял. Они смотрели друг другу в глаза, кот выглядел спокойным, но в то же время явно не понимал, что происходит. Мужчина приложил его лоб к своему, они оба закрыли глаза. Учитель что-то шептал, почти не издавая звука.

Микитка тяжело догадался и услышал фразу: «Неси письмо и путь тебе дорогой!» – её, видимо, Петир повторял несколько раз.

Наконец, наставник перестал. Он убрал от себя животное и отпустил его. Кот постоял на полу, раздвинул довольно широко передние лапы и пригнулся. Это выглядело, как поклон. После он облизался и выбежал в открытое окно.

– И чё это было? – удивился подросток. – Вы монету дадите?

– Дам, куда денусь? – ответил Петир.

– Хей, и мне! – возмутилась хозяйка. – Ты серебряник должен!

– Чего? За конопляную?

– За конопляную!

– Вот те на…

Петир со всеми рассчитался, и потом все вчетвером они продолжили завтрак, за которым наставник совсем не пояснил, что это вообще было.

Так ушло утро.

Днём герои стояли у на краю деревни, противоположной мосту. Их провожали все незанятые срочной работой жители, так как Микитку и Петира запомнили авантюристами, что спасли маленькую Милу от гоблинов. Девочка стояла у своего папы и братьев.

Микитка насторожился, увидев близко к Миле подростка. Неужели это тот Тоня?

«Что?..» – ребёнок заметил у девочки синяк и даже несколько царапин. Мила выглядела немного скованной, когда как этот мальчик рядом с ней двигался открыто и властно.

– Удачного сезона! – Петир развернулся и пошёл.

– Петир, – шепнул Микитка, – у Милы царапины. Мне кажется, Тоня…

– Микитка, хватит. – ответил так же тихо Петир. – Хватит придумывать, Грива разберётся.

– Ты тоже заметил?

– Грива разберётся.

Они шли дальше.

Обернувшись, Микитка помахал Миле. Она улыбнулась и повторила жест в ответ, хотя её поведение лишь подтверждало опасения…

«Не пропади, Мила… – подумал юный волшебник, – хорошая, девочка…»

Часть 2. Эльфийские леса

Глава 6. Кабан

Долгий путь по плохо протоптанной тропинке изрядно измотал Микитку. Капли дождя, пролетая ветки сначала лиственных, а дальше игольчатых деревьев, успешно попадали на него. Лапти уже совсем износились. Разрушаясь, они ещё больше тяготили носку хотя и не слишком тяжёлого, но всё же увесистого рюкзачка. Эти часы ходьбы были невероятно изнурительными, но, видимо, только для Микитки.

Всё так же босоногий Петир без труда продолжал свою дорогу. Лишь мало эмоциональное: «Ого, след медвежьего когтя! Смотри в оба, ха-ха!» – разок прозвучало сквозь негромкое звучание природы леса.

Остановившись по просьбе ребёнка, наставник совсем не подумал предложить привал. Для Микитки это больше не вызывает обиду, он привык, что этому человеку просто не знакома забота о ком-то. По крайней мере забота о своём ученике. Этому мужчине, который в грёзах ребёнка заменял отца, проявить в реальности себя с лучшей стороны не приходило в голову, а может, просто не хотелось. С каждым днём становилась очевидней правда: Микитка совсем не нужен Петиру.

– Магистр, пожалуйста, давай остановимся… нужен привал…

– Ах, милое дитя, мы и так потеряли много времени! И да, совсем скоро мы дойдём до нужного поселения, всего-то каких восемь часов неспешного хода!

– Я слишком хорошо тебя знаю и не надеюсь, что это шутка, хотя всё равно хочется… не кажется ли тебе, что мы и так проделали большую дорогу?

– Ах, в мире столько мест и столько дорог! Мы не прошли и тысячной их части! Когда-то я прошёл совсем без остановок неделю! Тогда я пытался повторить подвиг подчинённых воле Молванга дварфов, но всё равно не смог дойти до Салихолда из Бройнбурга за то же время, что пришло это исключительное войско!

– Я слышал, что первый гед был ужасным колдуном, способным на невероятные вещи, но никогда о подчинении и… как ты сказал?.. армии дварфов? Их же так мало на свете. Мне говорили лишь то, что он убил всех своих людей, чтобы устрашить своих врагов… не думаю, что это сработало, рас уж его всё равно победили…

– А ты же часто ругаешься, вспоминая его имя, дитя! И не лги, что тебя не пытались пугать. За плохое поведение он, ха-хах, точно найдёт тебя, и разрубит на куски своим вьющимся, как змея, кинжалом, или даже за малую неправду обязательно подвесит за язык над воротами ближайшей крепости! Всех детей Лантании взрастили на этих мифах, и на дурном примере последнего правителя дварфов.

– Правителя?.. не важно. И что с того? Очередная сказка, очередной обман.

– Дварф Молванг жил на этом свете! Это факт из истории, и только благодаря объединению всех сапиентов Лантании его удалось остановить. От смерти Молванга берёт начало Людиада и Первая Лантанская Республика. Ах, как жаль, что вам, беднякам, так мало известно о великой истории нашего государства!

– У нас давно молвангедство. Знаешь, мне очень интересно, что ты говоришь, но давай всё же организуем ночлег? Прошу…

– Ах, как могу я отказать такому славному ребёнку?! Ведь ты учишься у такого невероятного меня!

– Да-да, всё верно, невозможного…

– Шутник! По-твоему поступим.

– Я умею творить огонь, но, боюсь, что хотя и почва влажная, покрыта опавшими иголками. Как бы не было пожара…

– Не беспокойся на сей счёт! Ежели будет пожар, эльфы этого леса, несомненно, потушат его и тут же попытаются нас убить! Ха-ха!

– И правда, нет причин для беспокойства…

– Да, но ведь с лесом ничего не случиться, верно?

– Хватит пустых слов, мне холодно, мне плохо…

– Да-а-а, такому попутчику! А может, тебе ещё и дом с очагом сконструировать?

– Как надоел… я сам!

Микитка резко развернулся и, не меняя ритма, пошёл собирать хворост, уходя от Петира. Палка за палочкой. Каждая из них была немного мокрой. Вдруг костёр не получится? Как хотелось бы иметь невероятный объём маны, чтобы уметь держать огонь в своих руках часами!

Он отошёл не слишком далеко, но частые кроны сосен успешно скрыли друг от друга и ученика, и его учителя. В ручонках ребёнка уже собралось большое количество веток, они весили каждая чуть-чуть, но вместе уже совсем немало. И вот незадача: коряга.

Не заметив, одиннадцатилетка зацепился за неё, покачнулся и не устоял. Без сильной боли он рухнул на влажные иголки, как если бы упал на жёсткий домашний матрас. Какая досада, и выпала часть хвороста из рук. Но всё же бывают вещи печальнее… Микитка перевернулся на спину и вспомнил уют и удобства той небольшой землянки, в которой он жил со своей семьёй.

Нет мыслей, печалящих сильнее, чем память о былом, прошедшем. Быть может, такова натура разумных существ, вспоминать и грустить невесть от чего.

Смотря снизу вверх на кроны деревьев и небо со слегка заметными звёздами, ребёнок призадумался… стоило ли бросать и так убитого горем отца? Мёртвые сестры, мёртвый братишка, мёртвая мать… он совсем один и точно сгинет, если не с голода, так точно от одиночества… ну не будет же отец искать себе новую жену. Не заведёт детей опять. Ни старость, ни гордость, а банальное горе убьёт и без того в душе неживого человека. И не случайного… родного.

К глазкам лежащего на земле Микитки поступили слёзы, они жалили его пазухи изнутри и очень скоро проступили, а мышцы лица стали произвольно напрягаться.

– Зачем я убиваюсь?.. – закрыв глаза, шёпотом сказал Микитка с лёгким плачем в голосе.

Понять ребёнка несложно. Ради чего было покидать свою малую родину и единственного близкого человека? Ради этого больного на голову волшебника? Или, – а ведь правда, – тому во смех?

Стали слышны звуки приближающихся шагов. Микитка не придал им значения, думая про себя, что Петир, увидя лежащего на земле ученика, покажет свою натуру. В душе ребёнок всё ещё верит, что мужчина побеспокоиться о жизни и здоровье драгоценного и уникального ученика. И тогда, весь сложный пазл сложится.

Однако шаги… они были точно не Петира.

Опомнившись, Микитка резко поднял голову и увидел гигантского кабана в трёх метрах от себя. Кровью налитые глаза, огромные клыки и пена со рта… это чудовище сильно напугало ребёнка. Микитка вскочил, но кабану это не пришлось по духу. Тот подпрыгнул и устремился прямо на дитя. Доли секунды, и страх за жизнь: ребёнок кинул ветки в рыло кабана и отскочил в сторону. Стукнувшись о дерево, кабан немного потупил, но вновь развернулся на ребёнка, издавая противные звуки.

– Петир! Помоги, Петир! – громко закричал Микитка.

Мало времени. Нужно действовать быстро и наверняка.

Микитка присел, разворачиваясь, взял горстку грязи и, мгновенно из присева забежав, кинул её, целясь в рыло дикого кабана. Примерно помнив направление, откуда следовал, ребёнок, перепрыгивая и камни, и корни, устремился к месту, где может быть наставник.

Он бежал и узнал по ориентирам ту самую точку, где они с Петиром встали. Но… магистра нет. Нигде нет. Неужели, он просто пошёл дальше?

– Петир! Петир! – продолжая бежать примерно туда, куда они вместе должны были продолжить движение, без умолка, задыхаясь, кричал Микитка. – Спаси! Помоги! Кабан! – эти слова, казалось, звучали в никуда.

Продолжая свой отчаянный и утомляющий бег, ребёнок оглядывался в поисках наставника. Смотря по сторонам, он краем глаз видел и, что ещё более страшно, слышал очень близко от себя этого безумного вепря. Выше и больше трёх или даже четырёх овец и свирепее волка: оно без сомнения могло легко растерзать и бедного ребёнка пастуха Микитку.

Ощущая невероятную усталость и боль, ребёнок стал впадать в отчаяние. Он бежал не так долго, но каждая минута давалась невероятно тяжело. И вот, когда мышцы ног и пресс стали невероятно дёргаться и ныть, промелькнула очень мерзкая, но закономерная мысль…

Сдаться? Уйти достойно, приняв свою незавидную судьбу, или бежать до потери сознания, не узнав момента своей гибели? Что лучше? А как же мечты и стремления?

В потоках мира таких разнообразных и бескрайних душ людей и других сапиенсов все едины в желании жить. Рождённые для существования, рождённые нашими отцами и матерями… мы так хотим не переставать бороться и постигать всего того, что нам было некогда обещано: взросление, любовь, семья и старость – и многие сумеют пережить такие красивые в своей простоте явления индивидуальной изменчивости, но не все. Ценой потери тех, кто умер преждевременно, так и не развившись. Так и не пережив.

Микитка боится стать разменной монетой в этом круговороте бытия, но был ничего не в силах поделать. Ах если бы он мог стать птичкой! Или хотя бы уменьшиться и попытаться спрятаться… но метаморфоза требует время… время, которого просто нет.

Не заметив очередную корягу, ребёнок упал на землю вновь. Её мягкость более не казалась домашней. Представляя уже ту боль и картину, как вепрь лишит бедняжку жизни, сам ребёнок уже совсем потерял надежду…

Кабан был в восьми метрах. Семи. Шести. Так быстро, так жадно приближался…

Внезапно мелькнул свет с неба вниз под углом прям в ребро кабана: то была стрела, эльфийская стрела! Вепрь застонал и остановился. Он не мог сообразить, что делать дальше.

Сверху с деревьев стали звучать незнакомые Микитке голоса:

– Аккуратней целься, здесь ребёнок! – прозвучал ласковый, но серьёзный мужской голос.

– Вас понял. – ответил юноша, слегка по-солдатски.

– Поняла! – подтвердила звонко и красиво молодая девушка.

Ещё две стрелы: одна в спину животного, а другая рядом с самой первой. Они пронзили кабана, тот вновь заорал и принялся бежать.

– Что?.. – тихо, но слышно для Микитки, удивился юноша.

– Нимхрос, смотри, чтобы кабан не подошёл. Не преследуем, нужно помочь ребёнку. Сандра…

– Поняла!

Сандра спустилась с дерева прям перед измотанным ребёнком:

– Ты в порядке? Как тебя зовут?

В тёмных пятнах глаз уставшего тела Микитки было сложно разобрать какие-то черты этой эльфийки. Хотя вопросы были понятны, и он очень хотел дать на них ответ, всё-таки, кроме звука заплетающегося во рту языка, ему произнести не удалось ровным счётом ничего.

Сандра подошла ближе и взявшись своими холодными, но очень нежными почти материнскими руками за голову Микитки, принялась его приводить в чувства:

– Дыши, давай. Вдох, выдох. Дыши.

Микитка сделал вдох.

– Умница, выдох.

Он сделал выдох.

– Молодец! Продолжай, ты справляешься на ура.

Продолжая дышать, ребёнок стал видеть красивое улыбающееся лицо худенького, похожего на человека, женского гуманоида невысокого роста. Длинные, немного отталкивающие уши, вполне миловидное лицо, но с более крупными, чем у людей глазами, их цвет серый, а внешне они больше походят на кошачьи. Много внимания привлекают её волосы несильно длинные и белокурые, но будто конские или, по крайней мере, выглядящие намного более плотными и жёсткими, чем могли бы быть у любого человека. Небольшая немного необычная слегка приоткрытая грудь, а также мускулистое суховатое бледное тело, на нём были необычные вещи: странная льняная майка, плащ из неочевидного материала, а также нарукавники и сапоги, – и то, и то из белой ткани с пластинами или, если угодно, колодками, – обвязанные кожаными ремешками. Почти незаметный небольшой колчан и лук за её спиной выглядели не очень внушительно, большое количество подсумков на разных частях тела недвусмысленно обозначали опытного охотника.