Читать книгу: «Монстр», страница 3

7

Маша мыла тарелки, пока папа раскладывал диванчик в зале и доставал постельное белье. Он вернулся домой расстроенный, но не стал рассказывать, что случилось. Расспросил про ее день, да и замкнулся в своих мыслях. Она решила, что тот снова грустит о маме, но, конечно, виду не подала. И в мыслях похвалила себя за то, что натворила ради него. Папа точно будет очень счастлив, если все получится. Хотя получится ли?

Поцеловав его в щеку, она пошла к себе в комнату, уже умывшаяся и почистившая зубы. За спиной остался свет его ночника, впереди была ее скромная комнатка. Вот кровать напротив дверного проема. Сбоку окно, под ним письменный стол и стул, неудобный и скрипучий. Но Маше не приходилось особо на нем сидеть, уроки делать не надо было. А книжки можно почитать и лежа под открытым окном в зале. Недалеко от кровати старый платяной шкаф. Обои бежевые в полевой цветочек, они были такими и в прошлом году. В утреннем свете цветочки словно распускались и зазывали скорее встать и начать день. В сумерках и при луне будто немного прикрывали свои бутоны, убаюкивая.

Маша выключила свет и залезла в свою кровать. Было еще душно, отчего одеяло неприятно грело кожу. Она откинула его в сторону, удобно засунула обе руки под подушку. Ощутила прохладу ее обратной стороны и уютно улеглась, глядя в проход, и надеясь, что она уснет еще до того, как отец выключит ночник в своей комнате. Он что-то читал и вроде бы еще не собирался спать. Поэтому у нее хватало времени уснуть без страха и быстро. Уснуть и верить, что в эту ночь все будет по-другому.

С тех пор как Маша совершила то, что совершила, ночи перестали быть спокойными. Уже несколько дней она не могла думать о предстоящей ночной темноте без мурашек. Она засыпала, когда все было, как прежде, и пробуждалась среди ночи от ужаса, который заставлял стынуть кровь в ее маленьких жилах. Она убеждала себя, что все это сон, кошмар. И каждое утро почти в это верила. Но ночью снова не могла нормально вдохнуть от того, что боялась нарушить тишину. Ее тело словно знало, что надо спрятаться, поэтому Маша просыпалась уже почти полностью укрытая. И только завидел ЕГО в проходе, натягивала одеяло до макушки и не шевелилась.

Тусклый свет в комнате папы колебался от движений. Кажется, папа встал, что-то взял. Она услышала тяжелый вздох и потом скрип дивана – снова улёгся.

«Ничего, – подумала про себя Маша. – скоро ты обрадуешься».

Она сделала это ради него. Она слишком его любила и не могла оставить вот так горевать в одиночку. Несколько дней назад рано утром, едва солнечный лучи легли на стену ее спальни, Маша дождалась, когда хлопнет входная дверь и аккуратно вышла в зал. Прошла на кухню и увидела в окно, как отец отдаляется от дома. Натянув футболку и шорты, она схватила нож со стола, запрыгнула в свои сандалики и вышла во двор. Ее верный металлический конь уже лежал и ждал у калитки. Влажный и прохладный от травы, он заставил ее поежиться.

Маша крутила педали по дороге, ведущей в поселок. На пол пути она притормозила и бросила велик на обочину. Немного пройдя вглубь, подошла к дереву, чей ствол напоминал огромную рогатину. В середине, откуда дерево раздваивалось, свисала тушка зайца. Именно его она и обнаружила вчера на дороге.

Мошки уже копошились в глазах и носу звереныша. Скорей всего они уже начали откладывать свои яйца в его шкурку. Маша точно не знала, как быстро это происходит, поэтому очень торопилась. Она двумя пальчиками взялась за ухо грызуна и на вытянутой руке несла его перед собой. Практически бережно уложила тушку в холщовый мешочек, висевший на руле. И поехала дальше.

В сам поселок Маша заезжать не стала, а объехала его другой дорогой. Не хотелось попадаться кому-либо на глаза: папе еще расскажут, что в такую рань она тут шаталась. Вопросов будет.

Минуя почту, ближайший магазин и еще некоторые постройки, она проехала мимо. Позади остались ограды, впереди слева растянулось поле. Точнее самая крайняя его часть. Маша знала, что оно гигантское. Особенно это было заметно по отдаляющимся стогам сена, казалось, разбросанных то тут, то там сказочным великаном. Справа тянулись заросли кустарников, переходящие в настоящие лесные джунгли.

– Прямо по дороге, до конца поля и направо, – повторяла Маша полушепотом, крутя педали.

Летняя утренняя прохлада моросила ее оголенные плечи, развевала волосы. От зарослей еще веяло холодком, от поля рассеивалась туманная дымка. Маше показалось, что ехала она целую вечность, уж настолько неизменным был пейзаж по сторонам, пока наконец не увидела впереди тот самый край поля. Он действительно существовал. Дорога словно вела в своеобразный тупик. Да только Маша знала, что свернуть ей надо направо в заросли. Так она и сделала, тем более, что тропка тут все же была. Ей пришлось слезть с велосипеда и повести своего железного напарника рядом. Маша шла мимо кустов. Они старались царапать ей руки и ноги. Потом кустарники расступились и их сменили деревья, чьи стволы были уже более снисходительны. Маша удерживала велосипед и старалась ускоренным шагом двигаться по еле видной дорожке. Так она шла и шла, пока вдруг перед ее глазами не возник он – тот самый овраг, о котором говорила тетка Катя. Раскинувшись далеко вперед, заросший высокой травой он и пугал, и манил одновременно. Склон, по которому ей предстояло спуститься, был достаточно крутым. Так что Маше пришлось положить велик на землю и двигаться уже дальше в одиночку. Она аккуратно, скользя по траве, спускалась вниз, не выпуская из рук холщовый мешочек. В какой-то момент сандаль предательски соскользнул, и она шлепнулась прямо на попу. Кажется, острый мелкий камешек уперся ей в копчик. Ощущения не из приятных. Дальше она решила спускаться в таком полусидящем положении.

Наконец преодолев спуск, она встала, отряхнула шорты сзади и пошла дальше. Трава доходила Маше до живота. Приходилось преодолевать ее и пробираться аккуратно.

«Вдруг тут змеи!» – промелькнула мысль. Отчего у нее сбилось дыхание. Но отступать было нельзя. Другого зайца она навряд ли найдет, а этот не протянет еще несколько дней. Она шла вперед медленно, оглядываясь по сторонам и что-то ища. Может она неверно выбрала направление?

А может тетка ее вообще обманула?

Маша оглянулась назад – прошла уже достаточно далеко. Кажется, она точно должна быть здесь, неужели пропустила?

Наконец слева впереди она увидела то, что искала. Большое черное отверстие в склоне оврага, даже заросшее травой со всех сторон, хорошо выделялось. Словно огромная нора для огромного лиса. Пещера. Так она и сказала – там будет пещера. Это ЕГО пещера.

Маша замерла. С одной стороны, она не очень верила во все эти байки. Сказки для детей не иначе, но с другой – ведь пещера тут. А для чего она тут? Возможно ли, что там правда дремлет монстр? Маша ощутила, как в горле пересохло, а воды то с собой не взяла. Да и зачем, она ведь быстро туда и обратно – успокаивала Маша себя. Наконец, решившись, она пошла вперед, пока не поравнялась с входом в пещеру. Он выше ее на голову.

«Большой проход для кого-то ростом с человека», – подумала Маша. Из черной бездны дул ледяной холод. Травинки по краям входа шевелились в одинаковом ритмичном танце, будто пытались ее то позвать к себе, то прогнать обратно.

Ей стало жутко. Либо сейчас, либо никогда. Второй раз она сюда точно не вернется.

«Подношение прямо в пещеру, только так. Без подношения никак», – звучали слова тетки в голове. Маша села на корточки и вывалила из мешка тушку зайца. Та беззвучно упала на траву. Вслед за тушкой вывалился нож. Маша взяла нож в руки и замерла над зверьком.

«Кровь пустить обязательно, на кровь идет он, понимаешь?» – словно в воздухе зазвучали слова Кати.

Она никогда не разделывала тушки, видела, как это делали другие, но сама ни разу. Ей стало жалко этого мертвого зайца. Мало ему, что он оказался сбит каким-то равнодушным шофером. Так еще и пузо вспорют ни за что. Ладонь под рукояткой ножа уже вспотела, и тот чуть не выскользнул из руки. Маша поднесла лезвие к животу зайца, начала давить, но вдруг нож съехал по меху, заяц сдвинулся в сторону. Сердце ее екнуло.

Маша наступила на вытянутую заднюю лапу зверька, так чтобы у него не было шансов сдвинуться снова, и направила лезвие перпендикулярно его брюшку. Она начала давить ножом сильнее вниз. Он уперся в шкуру, немного промял ее. Вдруг она ощутила, как нож прорвал кожу и проник внутрь. Маша потянула орудие к себе и лезвие порвало кожу зверька дальше. Маленькие кишки полезли наружу, и темная кровь медленно растеклась по светлому брюшку.

– Фу-у-у, – сказала Маша вслух и вскочила на ноги. Она бросила ножик и отдышалась. Почти все сделано. Осталось отдать подношение и позвать чудище. Всего-то.

Взяв зайца за одно ухо, она подошла ближе ко входу пещеры и прицелившись, закинула тушку во внутрь. Заяц глухо упал на землю недалеко от входа. Утренний свет попадал немного на то место, где тот лежал. Его видно. Не сказать, что четко, но видно.

Маша наклонилась чуть вперед, так, чтобы ее слова были слышны только пещере. Она не отрывала взгляда от тушки и проговорила:

– Эй, ч-чужой, выходи за мной, – сделала глубокий вдох и замолчала. Было необычно и странно, – наступил тот самый год. Подкрепись-ка…. И…. и вперед.

Дыхание снова сбилось.

– Заберешь ты душу… – ее голос стал тише, – в плен. А другую… дашь. Взамен.

Она услышала, как ветерок зашевелил траву вокруг нее. Трава перешептывалась, осуждала, посмеивалась над ней. Но надо было произнести эти слова еще целых два раза. Так сказала тетя Катя. Когда Маша с волнением вышла из дома поселковой сплетницы, она села на велосипед и не могла думать ни о чем другом. И весь путь зубрила их. Она повторяла их мысленно перед сном и утром едва открывала глаза. Ведь главное не забыть.

Маша придвинулась к пещере поближе и снова заговорила в пустоту: «Эй чужой, выходи за мной. Наступил тот самый год. Подкрепись-ка и вперед. В-вперед. Забери ты душу. В плен. А другую дай взамен».

«Вот же блин», – подумала она про себя. Заберешь или забери. Как правильно то?

Наверное, забери. Так убедительней. Чью душу он заберет? Ой да ладно, какая глупость. Нашла время думать об этом. Надо было произнести еще раз. Но только громче, решила она.

Сделав еще один вдох, она постаралась сказать во весь голос.

– Эй чужой! Выходи за мной! Наступил тот самый год, подкрепись-ка и вперед! Забери ты душу в плен, а другую дай взамен! – последние слова она буквально выкрикнула. И для убедительности прокричала еще раз, – взамен! – Прямо в проход пещеры.

Наступила тишина. Трава перестала шуметь. Мир замер и тоже ждал вместе с ней. Что делать дальше? Уходить?

Маша наклонилась вперед, ближе к прохладной тьме пещеры, чтобы разглядеть тушку зайца, который лежал там на земле. Она прислушалась, не отрывая взгляда от тушки. Тихо.

Никого тут нет. Надо было догадаться, что сказки это все.

Как вдруг тушка дернулась и со звуком «шшшшшшш» резко проскользнула во тьму.

Волосы на руках встали дыбом. Маша отпрянула от пещеры и со всех ног дала деру. Лодыжки утопали в траве, которая всеми силами тормозила девочку. Она цеплялась за сандалии, пыталась рвать ремешки и замки на них. Маша запнулась и упала вперед. Мягко приземлилась на четвереньки и тут же вскочила. Она прорывалась сквозь заросли. Кровь стучала в ушах. Ей казалось, что она не дышит.

«Лишь бы не догнал,» – звенела мысль в голове.

Ветер сильно дул ей в лицо, будто тоже тормозя ее. Всё вокруг вдруг ополчилось против нее. Несмотря на это, Маша бежала так быстро, как могла. Впереди уже приближался склон. Она начала на него взбираться, но скользкая трава сбила ее с ног. Снова упала и снова поднялась. Цепляясь пальцами за траву и землю, Маша поползла наверх. В подушечках пальцев стало очень больно. Но останавливаться было нельзя. Маша изо всех сил подтягивалась всем телом все выше и выше, пока наконец не достигла самого верха. Перебравшись на ровную землю, она свалилась на спину и быстро задышала. Затем оперлась на локти, привстала и увидела, что никто за ней не бежал. Ветер совершенно затих. Вся природа вокруг замолчала, и лишь протоптанная полоса, пересекающая травяные заросли внизу, напоминала о том, что мгновение назад Маша убегала.

Тут же она поняла, как горит кожа на коленках, алая, местами стертая в ссадины. Руки в царапинах. Дыхание начало восстанавливаться.