Читать книгу: «Путь Тьмы 2», страница 7

– И вы полагаете, что это так просто сделать? – скептически заметила Могучая Олта. – У Шахриона весьма недурственная охрана. Если кто забыл, Ратриола считался опаснейшим чародеем мира, и где он сейчас?

Ритон бросил короткий взгляд в сторону эльфийки – на лице той не дрогнул ни единый мускул, она мило улыбнулась и произнесла:

– Именно поэтому мы дожидаемся последнего участника нашего маленького собрания. Он знает, что можно сделать с императором.

– И где же он? – поинтересовался настоятель Корн.

Неожиданно его лицо вытянулось и побледнело, глаза расширились от ужаса, а кожа покрылась холодной испариной.

– Полагаю, на подходе, – все так же мило отозвалась эльфийка.

– Нет, не может быть… как это возможно? – стиснув подлокотники, залепетал маг света.

– Не волнуйся так, настоятель, наш последний гость – союзник, – все таким же спокойным тоном отвечала Найлиэна.

Ритону очень не понравилось поведение мага света, потому как он уже видел подобную реакцию одаренных Отцом раньше.

«Уж не решила ли эльфийка выкупить жизнь остаткам своего народа ценой наших судеб»?

– Найлиэна, что происходит? – резко спросил он.

– Просто подождите чуть-чуть, и все станет ясно, – пообещала та.

Да вот только ждать как-то не хотелось: настоятелю с каждой секундой становилось все хуже, мертвенная бледность проступила на лице мага, и тот, кажется, начал активировать какие-то защитные заклинания. Ритон уже был готов кликнуть стражу, но не успел. Дверь распахнулась, и даже венценосец не сумел сдержать крика ужаса. На пороге стоял кошмарный лич – верховный некромант Гартиан собственной персоной.

– Даже не думай, светлый, – раздался в голове у Ритона голос, – я убью тебя раньше. Вы тоже не дергайтесь, стихийные. Неужели считаете, что сумеете одолеть меня таким малым числом?

В этом лич был прав. Сильнейший чародей Империи при жизни, сейчас он стал чем-то невообразимым. Что уж говорить, если этот ходячий мертвец сумел уничтожить самого зрящего эльфов! Как всего лишь три мага могли сопротивляться ему?

«Но он с нами», – начало доходить до венценосца. – «Он… желает предать своего императора»?

От осознания возможностей, дарованных этим фактом, у правителя Исиринатии засосало под ложечкой. Остальные заговорщики, очевидно, испытывали сходные чувства.

Скелет, облаченный в балахон черных и алых цветов, прошествовал на последнее пустое место и уселся за ним, буравя окружающих своими кошмарными алыми глазами.

Некоторое время висела гробовая тишина, нарушаемая лишь судорожными всхлипами настоятеля Корна. Ритон ожидал, что таинственный союзник будет из Империи Тьмы, но ему и в голову не могло прийти, что предателем окажется верховный маг!

Никто не решался заговорить первым, а лич, определенно, не стремился упрощать своим собеседникам задачу, явственно наслаждаясь происходящим.

«Думаю, нет смысла сидеть тут и пялиться друг на друга, следует начинать переговоры», – подумал венценосец и, стараясь не выдавать своего замешательства, заговорил.

– Я не ожидал увидеть здесь тебя, верховный маг.

Кошмарный скелет осклабился, и в голове отмеченного Сестрой Волн раздался голос.

– В этом-то и задумка, венценосец.

– Но как ты преодолел такое расстояние?

– На грифоне. Он уже стар и летает медленнее, чем хотелось бы, но время у меня есть: император отправился в поездку на запад, императрица – на восток. Никто не заметит отсутствия.

– А слуги? – усомнился венценосец.

– За зверем ухаживают мои люди.

– Проклятье! – закричал Могучий Аран, растерявший все свое спокойствие и уверенность, – ваше величество и вправду собирается болтать с нежитью? Неужто неясно – это очередная хитрость Черного Властелина!

В его словах имелся резон. Действительно, зачем третьему лицу в Империи предавать своего повелителя? Но как тогда понимать действия эльфийки? Ее уж точно нельзя было назвать легковерной особой, готовой попасться в ловушку, расставленную императором.

«Однако, если же взглянуть на данный вопрос с другой стороны, то можно вспомнить, что ее отец попался», – промелькнуло в голове у Ритона.

– Зачем Шахриону хитрить, венценосец? – надменно осведомился лич. – Ему вполне хватит грубой силы для того, чтобы прикончить вас всех.

С этим Ритон был не согласен, однако говорить вслух что-либо он не стал, ожидая, как поведут себя остальные участники встречи.

– Не хватит, – резко возразила Пирри Элатириан. – Он знает, что, если попробует ударить по югу, мы как-нибудь уж договоримся с дварфами.

– С этим я согласен, – поддержал ее Эйсен Стейн, – а все прочие вопросы решим, когда разберемся с вами.

В голове Ритона раздался звук, больше всего напоминающий фырканье разгневанной кошки.

– Вы, глупцы, – за звуком последовали и слова, – не смогли договориться за все это время. Вы понимаете, что император стравил вас друг с другом, но продолжаете воевать, хотя давным-давно следовало мириться и наращивать силы. Даже если вы сейчас вдруг помиритесь и объединитесь, это не изменит ничего. Ваши армии обескровлены, чародеи выбиты, амбары опустели, а золота не осталось. Вы берете деньги в долг у аблиссцев, и тратите их в безумной попытке победить равного по силе противника, бросив на чашу весов на одну монетку больше. Возрожденной Империи Таараш такие как вы не опасны. Исиринатия тоже не представляет большой угрозы. Не этого же ничтожества бояться.

Он указал в сторону настоятеля Корна, который уже пришел в себя и сейчас смотрел на некроманта стиснув зубы и метая взглядом гром и молнии.

– Думаешь, что справишься со мной в случае чего, мертвяк?

– Без каких бы то ни было проблем, – не задумываясь ответил ему некромант. – С вами всеми. Здесь нет никого, кто был бы равен мне по силе.

Разговор начал уходить в неприятное русло и Ритон решил вернутся к обсуждению более полезных вещей.

– Верховный маг, я нисколько не сомневаюсь в твоей мощи. Все-таки, вернувшихся из-за грани смерти за всю историю Империи Тьмы было не слишком много. Мне непонятно другое.

– И что же?

– Почему ты здесь? Думаю, ты понимаешь, что мы – враги Шахриона и Империи.

– Это очевидно.

– Мы используем все представляющиеся возможности для того, чтобы раз и навсегда покончить с вашей страной, и, если это получится, убьем вообще всех, кого заподозрим в симпатиях к кольценосцам или поклонении Матери.

– Не получится, – с ноткой ехидства проговорил лич, – Лиги больше нет, думаю, ты это и без меня понимаешь. Страны эльфов – тоже. То, что Империя пока что слаба – вопрос пяти, максимум – десяти лет мирной жизни, которую вы нам дадите, никуда не денетесь.

Ритон чуть слышно скрипнул зубами. Скелет, как ни больно это было признавать, говорил правду. Те, кто откликнулся на его призыв, никак не тянули на новую Лигу, а Радения однозначно потеряна для них. Гашиэн отметал даже попытку договориться. Вероятно, с его наследниками и получится найти общий язык, но к тому времени Империя Тьмы закрепится на новых своих границах.

– Быть может, и не получится. Быть может – что-нибудь и выйдет, – аккуратно проговорил он. – Не узнаешь, пока не попробуешь. Вот только это все возвращает нас к самому началу разговора: верховный маг, какой смысл тебе предавать своего государя, мешая тем самым получить столь необходимые вашей державе годы передышки?

Все затаили дыхание, ожидая ответа и Гартиан не разочаровал их.

– Потому что он опасен. В первую очередь – для Империи.

– Как это следует понимать, о верховный некромант? – с удивлением в голосе спросила Могучая Олта. – Разве не Шахрион наголову разбил армии Лиги? Разве не он разобщил ее так, что куски некогда единого союза не могут даже толком сесть за стол переговоров? Разве не он, наконец, создал вам новую армию, возродил кольценосцев и взрастил сотни магов? Или, тебя тревожит пренебрежение императора к традициям?

– Ха, традиции… Несколько лет назад меня действительно это заботило. Как же: отдавать кольца не отмеченным Матерью, обучать всех чародеев как минимум двум школам магии, тратить ресурсы на замерших, вместо того чтобы клепать простых и понятных зомби. Теперь эти мелочи не значат ничего! Император был прав, а я ошибался. Времена меняются и традиции следует менять вместе с ними.

– Тогда в чем проблема?

Некромант не несколько мгновений задумался, как бы размышляя, стоит ли доверять столь важный секрет чужакам. Наконец, он ответил:

– Скажи, чародейка, ты знаешь, как погиб зрящий Ратриола?

Могучая Олта бросила короткий взгляд на эльфийку и Ритон последовал ее примеру. Та грустно улыбнулась, давая понять, что не имеет ничего против беседы на эту тему.

– Нет, о верховный некромант, но думаю, что его убил ты. У Империи Тьмы нет мага сильнее.

– Все так думают, – согласился Гартиан, – а Шахрион и не пытается их разубедить. Он прикончил зрящего эльфов в сражении один на один. Сам. Использовав жезл Безумца.

Эта новость породила в комнате мертвую тишину.

«Каким это образом он сумел сделать нечто столь невозможное»? – Ритон недоверчиво воззрился на некроманта. – «Ходят слухи, что в последние годы, Черный Властелин каким-то образом обрел могущество, но не столь же непомерное»!

Эти мысли вслух повторил Могучий Аран.

Скелет щелкнул челюстью – вероятно, он так смеялся – и перевел взгляд на эльфийку.

– А ты, звездорожденная, ты знаешь правду?

Та помрачнела и кивнула.

– Знаю.

– Не буду спрашивать откуда, мне нет до этого дела. Хочешь рассказать им?

– Нет.

Ритон видел, что Найлиэна лишь с большим трудом удается сохранять спокойное выражение лица, и он понимал, отчего. Как-никак, Гартиан был ответственен за практически полное уничтожение всех оставшихся в мире эльфов. Именно его черный дождь испепелил Элиренатию – последнее скрытое королевство древнего народа. А теперь убийца сидит напротив, глумится, и ничего, ни-че-го с ним не поделаешь, потому как лич нужен.

«Да Гартиан нам жизненно необходим, и самое плохое в данном факте заключается в том, что он это прекрасно понимает. Без союзника внутри Черной Цитадели, мы можем и не надеяться на успех».

– Очень хорошо, тогда объясню сам. Думаю, все помнят ритуал, с помощью которого мы превратили Стоградье в землю мертвых?

Странный вопрос. Забыть подобное не сумел бы никто.

Гартиан верно истолковал всеобщее молчание и продолжил:

– Мы отыскали его в одной древней книге, которая совершенно случайно завалялась в дюжину раз проверенной Орденом библиотеке. Если кому-нибудь интересно мое мнение, то ее нам подкинул зрящий Ратриола. Вероятно, он сумел утаить фолиант от Ордена в годы, последовавшие за поражением Империи в войне. Тогда мы лишились изрядного количества ценнейших гримуаров, большая часть которых утеряны, увы, навсегда.

Сам Ритон, напротив, был очень рад, что мерзкие колдовские книги магов смерти сгинули навек, но вслух произносить этого он не стал, вместо этого продолжил внимательно слушать лича.

– В книге этой описывался ритуал, который в древности использовал Безумец, и у Шахриона возникла идея повторить его, но только в куда больших масштабах. Надо сказать, что подготовка заняла дикое количество времени и потребовала изрядных сил, но у нас все получилось… Не знаю, к счастью, или на беду.

Последние слова удивили венценосца.

«Как это – на беду? Воскрешение всех мертвецов Стоградья оказало в высшей степени благотворное влияние на ведение Империей боевых действий, более того, оно обеспечило ее фланг, позволив Черному Властелину повернуть основные силы на север осуществить дерзкий штурм Белого Города… Кажется, сейчас я узнаю нечто очень важное и тщательно охраняемое».

– После этого ритуала, – продолжал Гартиан, – Шахрион стал быстро прибавлять в силе. Полагаю, до всех вас доходили слухи о том, что в последние годы Черный Властелин стал могущественнее в плане магии. Наверное, вы им не особо верите, но я подтверждаю: так и произошло.

Присутствующие в комнате маги переглянулись.

– Вот только вы вряд ли понимаете, насколько силен император. Я не думаю, что справлюсь с ним теперешним в схватке один на один.

– С чем на твой взгляд это может быть связано? – задала вопрос Могучая Олта.

В голосе чародейки слышался профессиональный интерес, да и два других колдуна прислушивались к личу с огромным вниманием.

– Он поглотил десятки тысяч душ, – с легкой неохотой отозвался Гартиан. – Вероятно, это каким-то образом изменило владыку, хотя и не должно было.

– Интересный побочный эффект, – задумчиво пробормотал Могучий Аран. – Мы все знаем, что души смертных есть материал, с которым работают некроманты, но, кажется, теперь получили действительные подтверждения этого. Как полагаешь, коллега, сколько энергии может содержать в себе одна душа?

– Затрудняюсь ответить, слишком неопределенная величина. Меня больше интересует тот факт, что поглощение душ не вызвало единовременного эффекта, а привело к постоянному росту мощи субъекта, – в тон главе исиринатийской Академии отозвалась Олта.

– Я никогда не слышал о таком способе увеличить свою силу, – задумчиво произнес настоятель Корн.

– Как и я, высокий сын, как и я.

– Полагаю, – внезапно заговорил Мирол, – у ритуала обнаружился какой-то побочный эффект?

Лич перевел взгляд на старого воина и одобрительно кивнул.

– Сразу видно человека, ухватывающего суть. Да, побочный эффект был… Есть.

– И он перекрыл даже тот факт, что император, по сути, превратился в сильнейшего колдуна мира? – с сомнением в голосе осведомился дварф.

– Что же это может быть? – в тон ему вторила прегиштанийка.

– Черный Властелин сходит с ума, – ответил Гартиан. – Если в начале ему еще удавалось скрывать свое безумие, то теперь оно становится очевидным.

Ритон поежился. Кому-то другому могло бы показаться, что император, лишившийся своего главного оружия – разума – станет легкой добычей, но он понимал, что это не совсем так. Сильнейший маг на планете, полностью неадекватный и не способный действовать здраво – не самый лучший противник.

Некромант, способный в бою один на один победить Ратриолу в один прекрасный день может решить, что, к примеру, неплохо бы испепелить все страны Лиги. Не факт, что у него получится, но уж на Исиринатию сил безумца точно хватит.

– И это еще не самое плохое, – продолжил, меж тем, некромант.

«О великий Отец, если это – не самое плохое, то что же тогда – самое»?

– Что может быть хуже сумасшедшего некроманта невообразимой силы? – недоверчиво переспросил настоятель Корн.

– Мне кажется… Я думаю… Скорее всего, он находится под чьим-то контролем. Либо под действием какого-то заклинания.

После этих слов на комнату в очередной за сегодня раз опустилась тягостная тишина.

– Заклинания? – наконец повторила Могучая Олта. – Чьего?

– Понятия не имею, – раздраженно проговорил лич, – однако все признаки свидетельствуют о том, что император просто не может никому ничего рассказать о своем ухудшающемся состоянии.

– Быть может, не хочет? – предположил маг света.

Лич мотнул гладким черепом, давая понять, что это не так.

– Я знаю владыку слишком хорошо. Шахрион не из тех, кто станет скрывать подобное от единомышленников. Значит, что-то мешает ему поступить правильно. Возможно, подобная мысль даже не приходит в голову, либо он думает, что должен утаивать правду.

– Ты сказал, что его состояние ухудшается? – уточнил Ритон. – В чем это выражается?

– Он стал заметно раздражительнее – поддается эмоциям. Его мучают непрерывные головные боли, из-за которых император постоянно пьет какие-то пилюли. Около года назад мне удалось достать несколько образцов. Это – сильные обезболивающие, изготовленные на основе мака. Подобные лекарства туманят разум и мешают думать здраво, они вызывают привыкание и разрушают личность. Шахрион ни за что не стал бы пользоваться чем-то подобным без веской причины. Несколько раз – я лично видел это – он как будто выпадал из реальности. Просто замирал, точно загипнотизированный, и не двигался. Один раз владыка простоял на балконе несколько часов, даже не моргнув. Но и это еще не все. Несколько раз я ощущал тончайшее касание неизвестной магии, окутывающей императора. Я так и не сумел понять ее природу, однако с уверенностью могу утверждать, что чары эти крайне опасны.

– В итоге можно прийти к заключению, что мы рискуем получить не просто безумца невообразимой силы, а нечто большее, правильно ли я понимаю? – уточнил Ритон.

– Да, в худшем случае в мире появится неизвестная тварь, завладевшая телом императора, – ответил лич. – Я все больше склоняюсь к мысли, что не владыка сходит с ума из-за ошибок, допущенных при проведении ритуала, а некая неведомая нам сила постепенно берет тело императора под контроль. А значит, ее следует остановить до того, как станет слишком поздно.

«Лучший же способ сделать это – прикончить источник проблем, сжечь труп и развеять пепел на ветру», – закончил невысказанное венценосец.

– У одного меня не хватит сил, поэтому я и предлагаю временный союз.

– И что мы получим от него? – сварливо поинтересовался дварф.

– Для начала – свои жизни. Или ты думаешь, что когда это существо полностью овладеет Шахрионом, оно успокоится на достигнутом? Хочешь рискнуть?

– Моя жизнь пока еще при мне, мертвец, – холодно парировал дварф, – в отличии от жизней тысяч моих братьев и сестер, загубленных вашими стараниями.

– Вы сами радостно ввязались в войну с прегиштанцами, мы всего лишь немножко подтолкнули. Если ты, или кто-нибудь из здесь присутствующих, надеется на уступки со стороны Империи, то смею вас разочаровать. Максимум, что я могу гарантировать, так это мирное существование до тех пор, пока я буду растить и воспитывать наследника престола, как регент.

«Интересно, а что бы сказала на сей счет Ледяная Ведьма? Или Тартионна должна отправиться на тот свет вместе со своим господином»? – подумал Ритон. – «Впрочем, нам это только на руку. Даже одна чародейка ее силы и опыта – это боевая мощь, с которой нельзя не считаться. Замкнув на себя большой круг магов, она в состоянии тягаться едва ли не со всеми чародеями, что остались у Исиринатии».

Лич, меж тем, устремил взгляд кошмарных глаз на заметно нервничающего лиоссца.

– Можешь передать мои слова своему господину, ящер. Империя не будет расширяться на восток и откажется от поддержки халифа Харшшаана. Но мы и не подумаем уступить даже пяди нашей земли. Если его устраивают такие условия, мы сработаемся. – Он посмотрел на Ритона. – Вас это тоже касается, венценосец.

Отмеченный Дочерью согласно кивнул.

– Понимаю твою точку зрения, о верховный чародей.

Он действительно понимал ее и даже, о ужас, считал достаточно выгодной для Исиринатии.

«Лич считает себя умнее других, он думает, что сумеет удержать все завоевания Шахриона, когда тот падет. Ну что ж, пускай верит в это. Главное сейчас – избавиться от императора, остальное – приложится».

Ритон вызвал на лице улыбку и произнес:

– Мне, естественно, понадобится время на раздумья, как, полагаю, и всем здесь присутствующим. Прав ли я?

Все, кто находился в помещении, один за другим согласились с венценосцем.

– Понимаю. Когда мы продолжим?

– Предлагаю ровно через две недели, – взяла слово Найлиэна. – Но на сей раз нам не придется собираться в этом замке – слишком рискованно, да и занимает чересчур много времени. Я убеждена, что все здесь присутствующие примут правильное решение, а поэтому… вот.

И она выложила на стол небольшую коробку, накрытую тканью, которую аккуратно подтолкнула к Ритону. Тот сдернул полог и ахнул. В коробке лежали тириомали. По одному на каждого, включая исиринатийских магов и Мирола.

«Откуда»? – пораженно подумал он. – «Каждый из них – сокровище, стоящее целое состояние! Продав эту коробку, можно купить небольшую страну! Да уж, эльфы умеют удивлять».

– Прошу принять эти тириомали как жест доброй воли. Они уже настроены друг на друга и, когда придет срок, мы сможем обсудить наши дела, не собираясь в каком-то определенном месте.

То, что эльфийка не потребовала никакого залога или обещания вернуть драгоценность в случае отказа от участия в заговоре, угрожало лучше самого острого ножа, приставленного к горлу.

Звездорожденная, не произнеся ни единого слова, буквально прямым текстом сказала:

«Теперь вы все в одной лодке с нами. Попробуйте только отказаться, посмотрим, что из этого выйдет».

Все поняли намек, а потому, беря драгоценные тириомали, каждый из участников собрания, выглядел скорее напуганным, нежели довольным.

Исключение составлял, конечно же, лич. Выбеленная кость черепа просто не могла выказывать никаких эмоций, да и маловероятно было, что монстр вроде Гартиана способен бояться хотя бы чего-то на этом свете.

Заговорщики прощались и один за другим покидали помещение. Последним вышел лич, бросив короткое:

– До следующей встречи.

Ритон и Найлиэна остались вдвоем.

Некоторое время они молчали: эльфийка сидела в кресле, Ритон – стоял у окна и наблюдал за тем, как экипажи в сопровождении охраны покидают замок.

– Это было… неожиданно, – проговорил, наконец, венценосец, оборачиваясь к своей собеседнице.

Эльфийка лукаво улыбнулась ему.

– Значит, и для императора наши приготовления могут стать неприятным сюрпризом.

– Если, конечно же, лич говорит правду.

– Он не лжет, – коротко ответила Найлиэна, – мои шпионы, следящие за императором, в один голос утверждают: он изменился, причем в худшую сторону. Стал заторможеннее, потерял чутье, постоянно использует пилюли от головы, причем – все более и более мощные. Даже если никакого злого духа, пытающегося подчинить Черного Властелина и нет, император сдал.

– Ты уверена? – напряженно спросил Ритон.

– Да.

– Почему?

– Мы все еще говорим, и мы живы.

И возразить на это было нечего, поэтому венценосец перешел на другую тему:

– Как ты смогла установить с личем контакт?

– Он сам нашел меня, – чуть поджав губы, ответила Найлиэна.

Было видно, что ей не слишком приятны воспоминания о первой встрече с могучей нежитью, но эльфийка не была бы собой, если бы не умела владеть лицом. Она быстро успокоилась и спустя краткий миг ничего уже нельзя было прочитать в бездонных голубых глазах

– Что ты думаешь насчет Радении и Аблиссии? – поинтересовался он у звездорожденной.

Та мило улыбнулась венценосцу и произнесла:

– Что с ними не получилось договориться.

Ритон постарался сдержать растущее раздражение. Он понимал, что остроухая о многом умалчивает, но никак не мог заставить ее говорить. В конце концов венценосец решил, что вопрос с северными соседями придется отложить, а сейчас имеет смысл сконцентрироваться на убийстве Шахриона.

– Да, это так, – проговорил он. – Что ж, стало быть, будем действовать без них. Полагаю, все присутствующие на собрании в итоге окажут нам всемерную помощь.

– Если боги будут благосклонны.

– Да, остается только надеяться на их расположение.

Глава 9.

Девятый день второго месяца лета 41-го года со дня окончания Последней Войны, закат.

В тысячах миль к северу от летнего замка венценосца Исиринатии, на берегу холодного северного моря стояла могучая древняя крепость. Стены ее помнили атаки множества врагов, но никому из них – даже надменным эльфам – не удавалось взять неприступную твердыню.

Именно поэтому аблиссцы дали ей имя «Вечная» и считали, что пока крепость цела, их государство будет существовать волей Пенной Сестры.

Старик – сухой и сгорбленный, с кожей, просоленной морскими ветрами, и глазами столь голубыми, что они казались двумя озерами на изборожденном горами морщин и холмами складок лице – стоял на балконе и наблюдал за белеющими вдалеке парусами.

Он не шевелился и в этот момент больше походил на статую, нежели на человека.

Его собеседник, замерший в роскошном кресле, пододвинутом к столу, терпеливо ждал, пока правитель Аблиссии соберется с мыслями.

Старый венценосец, не поворачиваясь к гостю, кашлянул, и проронил:

– Знаете, что я люблю больше всего на свете?

– Нет, – с плохо скрываемым раздражением в голосе, коротко бросил мужчина.

Старик улыбнулся одними губами, представляя себе, сколько злобы сейчас можно прочесть на лице гостя.

«Этот мальчишка никогда не умел ждать, а потому и лишился столь многого», – подумал венценосец. – «Глупые дети, подражая эльфам, нацепили на головы венцы, но так и не научились у звездорожденных терпению – столь важному для правителей качеству! Ну ничего, малыш, мы с тобой немного поиграем, глядишь, поумнеешь чуть-чуть».

– Больше всего на свете я люблю открытое море. Его вид – эту бескрайнюю водную гладь, простирающуюся до горизонта; его запах – приятный аромат соленой воды, смывающей грязь с тела и души; его сущность. Знаете, что есть величайший дар моря нам – смертным?

– Нет, – повторил гость с еще большим раздражением.

– Свобода! Море дарует свободу, но лишь смелым и ловким, тем, кто не боится заплатить за нее сполна, тем, кого не страшат бури, морские чудовища и тяготы корабельной жизни. В молодости я много ходил под парусом, добирался даже до лиосских земель, в которых уже тогда все воевали против всех, – старик усмехнулся, – змеиные венценосцы цепляются за власть ничуть не хуже, чем наши доблестные правители.

– Это очень интересно, – начал было собеседник, но старый венценосец, резко развернувшись, оборвал его жестом.

– Да, это очень интересно и поучительно, друг мой, – проговорил он, чуть прищурившись, – но вы пришли, чтобы заключить союз, не так ли?

Гость дерзко принял вызов, устремив взгляд на старика, и проговорил:

– Все верно, ваше величество. Аблиссия – единственная страна, которую обошли стороной горести последних лет. Вы не воюете с соседями, не лишились земель, у вас не поработали проклятые некроманты Черного Властелина. Ваша армия полнокровна, флот могуч, а казна – полна до краев, благодаря торговле. И нам, Лиге, нужна помощь!

Последние слова он едва ли не прокричал, чем вызвал неудовольствие старого венценосца.

«Как же нетерпеливы дети в наши дни», – с сожалением подумал Мардаш Девятый Тараниэль, – «не желают слушать никого, кроме себя, потакают каждому капризу, а потом удивляются, каким это образом умный враг отбирает их игрушки. Но вместо того, чтобы сделать для себя выводы, они не просят – о нет! – требуют еще игрушек у соседей».

– Лиги? – ответил он вместо этого. – Какой именно Лиги? Элиренатия пала, Прегиштания так и не прекратила кровавую распрю с Подгорной Страной, ну а Исиринатия, – старик нехорошо усмехнулся, – хоть и вышла из гражданской войны, но вряд ли сможет воевать в ближайшие годы. А потому ответьте мне, ваше величество Гашиэн, о какой-такой Лиге вы говорите? Ее больше нет.

Венценосец Радении стиснул подлокотники кресла и ощутимо напрягся, вызывав пристальное внимание двух телохранителей, замерших по разным углам комнаты – этих молчаливых теней, неотступно следовавших за правителем Аблиссии.

Заметив это, Гашиэн расслабился и выругался себе под нос.

– Что, думаете пересидеть, – прошипел он, и добавил ядовито, – ваше величество?

– Почему нет? – пожал плечами Мардаш. – Между мной и землями Шахриона помимо вашей Радении еще несколько стран. Мелких, конечно, но все же. Даже во времена расцвета Империя Тьмы не забиралась так далеко… Откровенно говоря, что ей тут делать-то? А торговать…

Он не договорил, давая собеседнику самому понять невысказанное.

«Ну же, Гашиэн, давай, подумай немножечко головой. Понимаю, ты предпочитаешь в неё есть и ломать лбом камни, но иногда неплохо бы применять мозги».

Кажется, до венценосца дошел смысл сказанного.

– Беспошлинная торговля… – не сказал – выплюнул он.

– Это был бы чудесный первый шаг по направлению к сближению между нашими государствами, – одними губами улыбнулся Мардаш Тараниэль, – не находите?

Гашиэн побагровел от гнева, но сумел удержать рвущуюся наружу брань.

«Вот поэтому, тупой идиот, Шахрион и обыграл тебя, точно ребенка», – с раздражением подумал старый властитель. – «Ни мозгов, ни выдержки, лишь спесь, да гонор. Сам приполз ко мне за помощью, и сам же ведешь себя, точно хозяин в чужом доме».

Впрочем, ему это было лишь на руку – с человека, чей разум затуманен злобой, можно больше содрать, а правитель Аблиссии собирался поступить именно так. И он и Гашиэн понимали, что у раденийского венценосца нет выбора – страна, потерявшая немалые территории, свою столицу и – что страшнее всего – казну, попросту была на грани краха.

Вассалы разбегались, платить наемникам было нечем, а выжать золото из крестьян и мастеровых уже не выходило. Еще бы, ведь как только был заключен мир между Радений и Империей, первую буквально наводнили торговцы Черного Властелина, предлагающие качественные и дешевые товары, а рассказы о том, как именно император заботится о своих новых подданных, привели к повальному бегству всех, кто только мог. Тонкий ручеек за считанный год превратился в полноводную реку и, чтобы остановить его, венценосцу пришлось прибегать к жестоким мерам, которые, естественно, заставили целые провинции полыхнуть огнем народного восстания.

Причем Мардаш не сомневался, что за каждым бунтом стояла вполне конкретная невысокая лысеющая фигура в черно-красном балахоне.

Гашиэну требовались деньги и много, а взять их, кроме банков Аблиссии, негде. Вот только без одобрения старого правителя никто и никогда не ссудит ни единого медяка, что уж тут говорить про серьезные суммы.

«А раз так, то, мой дорогой брат по венцу, тебе придется раскошелиться», – подумал Мардаш Девятый Тараниэль.

Гашиэн молча сверлил его тяжёлым взглядом, затем тихо проговорил:

– Допустим – только допустим – ваши купцы получат такое право, что это даст Радении?

– Помимо моей доброты и признательности?

– Помимо них.

– Возможность получить кредит в первом банке венца. Очень выгодный кредит на самых льготных условиях из возможных, – сладко улыбнулся старый правитель. – Вот только с чего вы взяли, дорогой собрат, что одних только налоговых льгот моей державе будет достаточно? Хотелось бы получить и некоторые… гарантии, да, скажем так.

– Гарантии чего? Вам нужны фактории? Ну так я прикажу открыть их во всех городах, в каких захотите.

– Нет-нет, – покачал головой Мардаш, – фактории, это, конечно, само собой разумеется, но я имел в виду нечто иное…

– Что? – нехорошо прищурился Гашиэн и старик понял, что следует быть аккуратным, дабы не перегнуть палку.

Только глупец пытается получить все и сразу. Нет, ему сейчас важно подцепить южанина на крючок, чтобы тот возвращался снова и снова, снова и снова, снова и снова… Причем – совершенно добровольно и по своей воле.

А значит, жадничать не следует, впрочем, отдавать за бесценок то, что можно продать – тоже.

– То, что мои купцы в один прекрасный день не проснутся в темнице, а фактории – не окажутся разграбленными. Нет-нет, – старик взмахнул руками, не давая Гашиэну взорваться яростными обвинениями, – давайте не будем обременять друг друга заверениями в чести истинного венценосца и нерушимости слова. Мы оба знаем, чего стоят эти трескучие фразы. Я предпочитаю им более… осязаемые жесты.