Читать книгу: «Путь Тьмы 2», страница 6

– Смотри, не испорти мне талантливого мальчика, – в шутку пригрозил ей Шахрион, двинувшись к центру лагеря.

Они остановились в небольшом городке, выросшем посреди лесов меньше чем в дне езды от столицы. Во время войны тут была деревня, которую сожгли дотла, и вот, теперь, глядя на каменные строения и аккуратные ровные ряды домиков, Шахрион не мог не радоваться за то, как быстро люди восстали из пепла.

Множество караванов, идущих по имперскому тракту, буквально за несколько лет влили целые бочки свежей крови в обветшалую торговую артерию, породив десятки населенных пунктов, готовых принять постояльцев и отщипнуть от них свою малую толику богатств.

Впрочем, Шахриона это не касалось. Когда дозорные сообщили властям города о том, кто именно направляется к ним, те бросили все дела, освободили столько помещений, сколько оказалось физически возможным, и отправили людей готовиться к пиршеству.

«Вот и первая попойка», – лениво думал Шахрион, принимая поздравления и выражения чувств глубочайшей любви со стороны многочисленных должностных лиц.

Но не последняя, дорогой мой, – раздался в голове знакомый голос. – Совсем, совсем не последняя.

Тень мерзко захихикала, давая императору понять, что передышка окончена.

***

Пятый день второго месяца лета 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), день.

К воротам Наритэна кортеж Шахриона подъезжал в середине дня, когда теплое весеннее солнце ласково грело подставленные к нему листья и стебли. Лето радовало теплом и обилием солнца, даря надежду на обильный урожай.

О да, урожай в этом году будет богатым. Трупы, кровь, оторванные конечности…

– Заткнись! – закричал император, выходя из себя.

Левая рука окуталась тьмой, и он в самый последний момент остановился, чтобы не ударить по мерзкой твари чем-нибудь мощным. Ей бы это все равно не повредило, а карету разнесло бы в клочки.

– Заткнись… – уже тише повторил император.

Или что? – хихикнула назойливая спутница.

Шахрион проигнорировал вопрос. Он медленно дышал, стараясь вернуть душевное равновесие. На сей раз Тень взялась за него действительно серьезно, не оставляя свою жертву ни на одну минуту. Поток ехидных и гнусных оскорблений лился с ее стороны денно и нощно, и Шахрион начал всерьез опасаться за жизнь и здоровье окружающих, потому как из себя он выходил едва ли не по дюжине раз на дню.

«А разве я раньше был таким раздражительным»? – подумал он, и тотчас же удостоился очередного оскорбления Тени.

Раздражительным не знаю, но трусливым – определенно. Как же там звали принцессу, перед лицом которой ты опозорился? Не напомнишь?

– Лариэнна, – сквозь сжатые зубы ответил ей император. – И это было давно.

О да, давным-давно. А ты знаешь, что детские обиды – самые стойкие?

Вопрос остался без ответа, но неугомонная мучительница и не думала униматься.

Слушай, я вот что хотела спросить, а как там у тебя дела с недержанием обстоят? Вылечился? Или еще страдаешь? Знаешь, говорят, маги Отца способны исцелить подобное. Надо бы найти парочку и попросить их наложить руки на больную часть тела.

Шахрион сжал кулаки так, что ногти впились в ладони, но все-таки сумел сдержаться. Однако он ощущал, что Тень еще не закончила и приготовился к новому удару чудовища.

К счастью, именно в этот момент карета остановилась, и охранник открыл дверь.

«Слава Матери», – подумал Черный Властелин, стрелой влетая из темноты на яркий свет.

– О владыка, твои недостойные слуги приветствуют своего повелителя! – единогласно пророкотали собравшиеся на главной городской площади жители и склонились в глубоком поклоне.

Шахрион вяло помахал им рукой, старательно не обращая внимания на бубнеж Тени и глазами принялся искать наместника Пергиона. Тот обнаружился почти сразу же. Поймав на себе взгляд правителя, он поднялся и степенно подошел к Черному Властелину.

– Владыка, как прошла поездка до Наритэна?

О-очень интересно, а главное – так весело, так весело.

– Спокойно и я бы даже сказал, скучно, – Шахрион вымученно улыбнулся. – Полагаю, тебе не терпится показать мне ту новую мануфактуру, о которой шла речь в письме?

– Конечно, о владыка, следуй за мной.

Шахрион кивнул и, не дожидаясь пока его догонят остальные члены свиты, двинулся рядом.

«А он сильно сдал за эти четыре года», – рассеянно подумал император, бросив мимолетный взгляд на наместника. Этот старик – тогда еще лишь городской голова – был первым из целого сонма сделавших правильный выбор. – «Но он получил в управление целую провинцию отнюдь не за то, что вовремя согнул спину, да. Непросто будет найти замену столь опытному и талантливому управленцу… Превратить его, что ли, в рыцаря смерти, когда умрет»?

Шахрион тут же отбросил эту глупую, пускай и крайне соблазнительную идею. Рыцари смерти, сохраняя свои прижизненные навыки и знания, не отличались излишний гибкостью и умением находить компромиссы. А наместник без подобного таланта в считанные месяцы приведет свою провинцию на грань мятежа.

«Печально, но ничего не поделать, такова жизнь. Мать всегда получает то, что ей причитается по праву».

Шахрион моргнул…

***

Пятый день второго месяца лета 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), закат.

Пергион с кряхтением поднялся, ощущая, как ломит суставы.

«Старость, не радость», – подумал наместник, выбираясь из-за стола, до отвала, наполненного яствами и напитками, заблаговременно подготовленными для оравы, приехавшей в сопровождении владыки. Конечно же, в здании городской ратуши веселились самые важные люди провинции, а также – самые знатные из слуг Черного Властелина, но и всех остальных не обделили – многочисленные столы со снедью были расставлены на главной городской площади, и теперь оттуда доносился шум празднования и многоголосый рев.

Ненадолго город превратится в дом для умалишенных, но, к счастью, когда приготовленные угощения закончатся, развлечения утомят гостей, а вопросы будут обсуждены с глазу на глаз, все вернется на круги своя.

Наместник медленно пошел на улицу подышать свежим воздухом и на губах его играла слабая улыбка. Старик вспомнил детство, когда он – пятилетний пацан – наблюдал за приездом Черного Властелина в город. Тогда праздник проводился скромнее – денег в рушащейся Империи Тьмы ни на что не хватало – но по своей душевности он ничем не уступал нынешнему торжеству.

«Хорошо, что владыка решил возродить этот обычай», – подумал Пергион, проскальзывая в приоткрытую дверь и направляясь к лестнице. – «Да, это дорогое удовольствие, но оно объединяет нас, дарит славные воспоминания. Наконец, позволяет усердно работать весь год, чтобы следующий летний праздник оказался еще богаче и роскошнее».

Говоря начистоту, жаловаться на смену власти ему было грех. Как-то так случилось, что после окончания войны именно пограничный Наритэн стал новой столицей Ларнисии, превратившейся в обычную имперскую провинцию, и как-то так вышло, что он – Пергион – оказался наместником! И, как будто этого мало, удалось отправить двух внуков на обучение в университет Черной Цитадели, а еще одного – постигать магическую науку под руководством верховного некроманта Гартиана. И кто знает, если ребятишки окажутся умными и усердными, не сядет ли на палец одного из них кольцо? Все знали, сколько новых кольценосцев появилось в последние годы, и, кажется, император не собирался останавливаться на достигнутом. Ему требовалось все больше управленцев, купцов, полководцев и чародеев, а это открывало для умных, верных и расторопных людей интересные возможности.

Старик мечтательно зажмурился, представляя, как его внуку или правнуку будут кланяться и называть извечным. Сам он, конечно, к тому времени уже уйдет к Матери, но разве это имеет значение? Пергион и так прыгнул выше головы.

Бывший городской голова вышел на улицу и удивленно моргнул – через дорогу, возле небольшого прохода меж двух домов, стоял император. В своей темной одежде он был почти неразличим на фоне вечерней тьмы, разгоняемой лишь факелами, но старик сразу же узнал повелителя.

«Интересно, что он забыл там»? – подумал Пергион и уже собрался сделать шаг навстречу правителю, как вдруг его глаза различили нечто…

Шахриона будто окутывал черный туман, густой и плотный, шевелящийся, точно присосавшаяся к телу пиявка, раздувшаяся, мерзкая. Наместник моргнул и видение исчезло, однако Черный Властелин не растворился в сумерках, он остался стоять на месте, мерно покачиваясь из стороны в сторону и что-то едва различимо бормоча себе под нос.

Старик сглотнул, отчего-то ему стало очень холодно и неуютно тут, на пустынной улице, по которой, вообще-то, следовало сновать разгоряченным алкоголем людям. Он попятился, затем еще и еще, наконец спина коснулась двери, и наместник уже было собрался открыть ее, чтобы проскочить внутрь и оставить пугающего чародея в одиночестве, как вдруг тот резко обернулся, и старика приморозили к месту глаза, мерцающие потусторонним зеленым светом. Глаза, не принадлежащие императору. Да что там императору, человеку!

Мгновение, и они потускнели, Шахрион дернулся, его взгляд сфокусировался, и император кашлянул. Выглядел он немного растерянным и сбитым с толку.

– Наместник? – полу утвердительно спросил он.

– Да, о владыка.

– Давно… сколько… Нет, ничего, – Шахрион тяжело вздохнул и попытался улыбнуться.

Получилось у него неважно, и он сам понял это, потому что прочистил горло и проговорил:

– Извини, я задумался, иногда бывает. Не хотел пугать тебя.

– Что ты, о владыка, как ты мог напугать меня…

– Да? Хорошо.

Шахрион тряхнул головой и направился к своему слуге, который, с трудом сдерживал ужас, надеясь, что по лицу нельзя ничего понять. Он бы убежал, если бы ноги слушались, а так оставалось только молить Мать, чтобы все обошлось.

Причем Пергион не смог бы себе ответить, что он подразумевает, говоря «все». Ужас, испытанный перед Черным Властелином, был иррациональным, лишенным какого бы то ни было смысла. Просто этот туман, эта пустая улица, эти глаза… Все подействовало на старика, лишив того остатков мужества.

В этот самый миг раздался громкий счастливый смех и на улицу выбежали двое – парень и девушка. Юные и красивые, разогретые вином, они не обращали внимания ни на императора, ни на наместника. В руках девушка зажала венок, а юноша нес факел, разгонявший вечернюю тьму. Молодые люди, не останавливаясь, пробежали мимо, но в тот самый момент, когда это произошло, ужас и напряжение буквально растворились в воздухе. Нечто ушло, а может – спряталось, а вместе с ним пропал и страх.

Император, ступая неровно и чуть скованно, подошел к двери, отворил ее и скрылся внутри здания, а Пергион осел, ловя ртом воздух и пытаясь угомонить опасно разошедшееся сердце.

«Что же это было»? – думал он. – «Это наш владыка? Или не он? Как понимать увиденное»?

Придя в себя, наместник решил, что ему просто привиделось.

«Да, так и есть, мне показалось. Нужно меньше налегать на свиную рульку с пивом. В мои-то годы уже следует на каши переходить, а то мерещится всякое».

С этими мыслями он поднялся и проследовал за Властелином, однако в глубине души, на самом донышке, червячком угнездилась одна очень и очень нехорошая мысль: «а точно ли он поступил правильно, отправив внуков в самое средоточие силы некромантов»?

Глава 8.

Восьмой день второго месяца лета 41-го года со дня окончания Последней Войны, четвертый час пополудни.

Этот небольшой замок уютно разместился в живописной горной долине, окруженной с трех сторон седыми пиками, исчезающими в небесной выси. Он был возведен на острове посреди голубого озера, студеного и прозрачного.

Замок служил летней резиденцией не одному поколению венценосцев Исиринатии, и сейчас его облюбовал для своих нужд Ритон Ириулэн.

Он отдыхал тут уже почти неделю, прихватив с собой Мирола, а также нескольких важных советников, которым предстояло участвовать в переговорах.

Торопиться не следовало: страна, только-только начавшая приходить в себя после кошмара многолетней войны, нуждалась в передышке, да и сам Ритон, откровенно говоря, тоже. К тому же, требовалось время на то, чтобы все участники предстоящего разговора собрались в одном месте.

Венценосец буквально сгорал от любопытства, желая узнать, кто же в самом скором времени посетит его скромное жилище, но на все вопросы неизменно получал один ответ: «наберитесь терпения, ваше величество, они прибудут в один день».

И вот, наконец, ожидание подходило к концу, как и отдых.

Венценосец прищурился, глядя на несколько закрытых карет, приближавшихся к замку.

Эльфийка каким-то хитрым образом распланировала все так, что участники предстоящих переговоров оказались на месте одновременно, причем каждый понятия не имел, с кем именно, кроме венценосца Исиринатии и остроухой придется общаться. Надежная предосторожность, учитывая, с кем придется тягаться.

Кареты одна за другой проезжали через открытые ворота, едва не касаясь зеленых от ржавчины зубцов решетки, из них выходили закутанные в черное фигуры, которых слуги направляли в комнаты, наглухо закрытые и лишенные окон. Там гостям надлежало провести несколько утомительных часов, и лишь после этого собраться в общем зале.

Сам венценосец находился в своих покоях и сейчас стоял подле окна-бойницы, держа в одной руке кубок с вином, а в другой – донесение, присланное утром голубиной почтой. Ничего серьезного, но, увы, правитель должен заниматься делами всегда, даже когда берет небольшую передышку и удаляется в загородную резиденцию для непродолжительного отдыха.

– Владыка, – за спиной Ритона зашелестело платье, и он обернулся.

Остроухая оказалась в комнате абсолютно неожиданно. Каким именно образом она прошла стражу, открыла дверь и возникла за спиной, не издав ни малейшего звука, было совершенно неясно, зато венценосец отлично понял послание, которое ему таким хитрым способом передала звездорожденная: «не вздумай играть в игры, мы, если захотим, сможем прийти к тебе средь бела дня».

Кто-то другой, конечно, не заподозрил бы ничего странного, но Ритон слишком долго вращался при дворе и слишком хорошо изучил привычки эльфов. Они никогда и ничего не делали просто так. Даже обычные остроухие. Что уж говорить про зрящих – тварей, способных видеть будущее!

Так или иначе, но проявлять слабость он не собирался. Спокойно кивнув Найлиэне, правитель Исиринатии сказал:

– Приветствую, о звездорожденная. Все ли готово?

– Ожидаем одного участника. Думаю, что он будет достаточно скоро, а потому можно начинать.

В зал они вошли, как и полагалось, последними. И теперь Ритон смог, наконец, удовлетворить свое любопытство, внимательно изучив собравшихся.

За столом горделиво восседал долговязый худой тип с бритым черепом и фанатичным блеском в глазах, полных неприкрытой ненависти. Настоятель Корн, новый глава Ордена Света. Святоша не нравился Ритону, и чувство это было взаимным, но обоим приходилось терпеть друг друга. Венценосцу требовались все маги, которых только получилось достать, ну а Ордену, понесшему катастрофические потери и лишившемуся своего дома, была неужна помощь правителя. Конечно, при других обстоятельствах Сыны, возможно, попробовали бы договориться с тем же Гашиэном, да вот только венценосец Радении чересчур силен для ослабленного Ордена, а значит, заберет слишком много. Ритону же приходилось вести себя осмотрительнее и смирять амбиции. Как и настоятелю, впрочем.

Изначально Корн делал ставку на Нилба Ириулэна, однако, когда кузен вместе с семьей отправился кормить червей, Ордену пришлось договариваться уже с новым правителем. Естественно, ни о каких мольбах и ползанье на коленях речи не шло – Корн слишком хорошо знал цену тем немногим высоким сынам, что пережили войну, а потому торговался с яростью старого лавочника, да вот только и Ритон не собирался отступать.

В результате Орден был вынужден смириться с потерей изрядной части влияния, что, конечно же, ни капли не улучшило отношение двух правителей: мирского и духовного. Безусловно, в будущем настоятель превратится в ту еще головную боль, но сейчас, когда угроза Империи Тьмы стоит так остро, как никогда, его придется терпеть. Да что уж там, Ритону пришлось ввести Корна в Малый Совет, что иногда вызывало у венценосца приступы неконтролируемой ярости.

Рядом с главным орденцем полулежал еще один член Малого Совета – Могучий Аран. Тучный мужчина, заплывший жиром, кажется, испытывал серьезнейшее похмелье – ни для кого не была секретом его любовь к выпивке – однако сильнее магов огня у страны попросту не оставалось. Впрочем, он мог пить столько, сколько хотел. Ритон готов был прощать этому человеку и не такие слабости по ряду серьезных причин. Во-первых, колдун был одним из первых, кто поддержал претендента на престол пять лет назад – сразу после захвата власти в столице.

Да, союз их зиждился на совершенно шкурных интересах: Арану хотелось восстановить влияние жрецов Брата в стране, а Ритону требовалась его сокрушительная магическая мощь, а также – верность Академии. Ну или хотя бы той ее части, что готова будет пойти за Араном.

Во-вторых – жрецы Брата, равно как и Академия, за последние четыре года набрали немалую силу, благодаря чему в будущем они станут реальным противовесом Ордену. И пускай колдуны вволю грызутся за власть, Ритон же станет наблюдать за этим со стороны, предпринимая меры для того, чтобы победителей в сваре не оказалось. Именно так поступали его предки, непрерывно стравливая Академию с Орденом, но, увы, к началу войны с остатками Империи Тьмы, ситуация вышла из-под контроля, и сыны обрели такую мощь, что даже венценосцу приходилось общаться с ними с огромной осторожностью.

«Нет, определенно, мой дядя не отличался излишней гибкостью и наличием глубокого понимания сложных процессов, протекающих внутри общества. К нашему счастью, и первым, и вторым в изрядной мере наделен я».

Именно поэтому, Ритон не ограничился на достигнутом. В Малый Совет также была введена присутствующая здесь Могучая Олта. Чародейка эта руководила небольшой группой жриц Сестры, около года назад перебравшихся в Исиринатию с севера – из Аблиссии. Появилась она не одна, а вместе с дюжиной чародеев воды, что не только изрядно усилило Академию, но и позволило заполучить противника уже самому Арану, потому как вокруг энергичной и деятельной Олты группировались маги из иных стран, перебравшиеся в Исиринатию.

Четвертым из известных участников собрания оказался, конечно же, верный Мирол. Старому воину, очевидно, не нравилось происходящее, и он сидел насупившись, но тут уж ничего не попишешь. Верный наставник терпеть не мог интриги и предпочитал решать вопросы честной сталью.

Такой верный, такой надежный.

«Такой невыносимо… устаревший».

На этом знакомые лица закончились.

Напротив Мирола сидели двое: коренастый широкоплечий коротышка с длинной окладистой бородой и высокая и изящная девушка, которой вряд ли можно было дать больше двадцати лет.

– Эйсен Стейн и Пирри Элатириан, – представила гостей эльфийка.

От этих имен брови Ритона сами собой поползли вверх. Конечно, он предполагал, что звездорожденная подготовилась, но такое…

«Просто превосходно»! – стараясь сохранять невозмутимое выражение лица подумал Ритон. – «Это в высшей степени благоприятствует нашему начинанию»!

Гости поднялись со своих мест и поприветствовали венценосца, как полагалось по этикету и Ритон ответил им тем же, благо и дварф и девушка не слишком-то и уступали ему по статусу.

Эйсен Стейн являлся сыном правителя подгорного народа, а Пирри Элатириан, как свидетельствовало ее родовое имя – дочерью прегиштанийского венценосца. Оба – не старшие, такие, которыми не жалко пожертвовать, если что. Но оба – достаточно высокопоставленные для того, чтобы говорить от имени своих обличенных властью родителей. И, увы, оба – бросающие яростные взгляды друг на друга.

Война на юге, шедшая уже шесть лет, и не думала заканчиваться, а ее участники озлобились до предела.

«И все же, кажется, доводы разума наконец-то стали действовать на этих упертых баранов», – не без удовольствия отметил венценосец. – «Неужели для того, чтобы начать думать и попытаться понять друг друга, следует предварительно истечь кровью, этим алым соком жизни»?

Не менее колоритным оказался и последний из присутствующих. Один взгляд на него вызывал у Ритона неприятные воспоминания. Песок, всадники, избегающие сражения, и стрелы, стрелы, стрелы, сыплющиеся на головы людей, засевших в укрепленных лагерях.

Да, за столом восседал высокий – выше него где-то на полторы головы – поджарый лиоссец, одетый в традиционные одежды пустынных воинов.

«Наверное, осаду Жемчужины я забуду нескоро», – подумывал венценосец, разглядывая чешуйчатого жителя востока.

Змей, поймав на себе взгляд венценосца, рухнул на колени и сидел так, упершись лбом в пол, пока Ритон не разрешил ему подняться.

– Приветс-ствую, о великий, – мягко и певуче, чуть растягивая слова непривычного для себя наречия, поздоровался посол. – Мое имя Тарришшаат Умный с-сын Ашшарана.

После этого, получив разрешение Ритона, он уселся на свое место, продолжив внимательно изучать правителя Исиринатии немигающим взглядом змеиных глаз.

Что он тут забыл, каким образом эльфийка сумела договориться с рептилиями, и с какими именно кланами она нашла общий язык, пока что никто не сказал, однако нельзя было не отдать должное талантам временной попутчицы – Найлиэна в совершенстве владела умением подбирать людей.

Увы, не все из тех, кого Ритон желал бы видеть сегодня в загородном замке, присутствовали. Гашиэн ответил решительным отказом, а дед Ритона – Мардаш Девятый Тараниэль, венценосец далекой северной Аблиссии, вообще ничего не написал в ответ на витиеватое письмо, завуалированно намекавшее на возможность совместных действий против некой общей угрозы.

Ритон не обижался. Он видел деда лишь несколько раз, зато изрядно слышал о его осторожности и любви к решению конфликтов без насилия. Торгаш до мозга костей, как и все Тараниэли, Мардаш везде искал лишь выгоду, причем в первую очередь – финансовую.

Война ради чести и прочие прелести рыцарских идеалов были чудовищно далеки ему. В этом правитель сильнейшей морской державы мира удивительно походил на Черного Властелина.

– Что ж, господа, – певуче произнесла эльфийка, – почти все в сборе – последний участник нашего небольшого совещания прибудет с минуты на минуту, а потому мы можем начинать. Для начала представлюсь. Я – Найлиэна Партилаэт, дочь зрящего Ратриолы Партилаэта, коварно убитого Черным Властелином Шахрионом. Я… помогаю венценосцу Исиринатии восстановить справедливость и загнать зло туда, где ему самое место.

Лица господ не изменились, но Ритон явственно ощутил, о чем каждый подумал в этот момент. Его мысли, надо заметить, были точно такими же.

«Ну да, загнать зло, которое сами же и взрастили».

Эльфы с их играми и интригами, собственно говоря, и привели мир к тому плачевному состоянию, в котором он сейчас и оказался. Впрочем, выставить им счет Ритон еще успеет. С проблемами подобного масштаба следует бороться по одной за раз.

Эльфийка закончила, заняла свое место и кивнула Ритону. С приветствиями покончено, следует переходить к делу, а потому венценосец, не тратя время, уселся во главе стола и заговорил:

– Я предлагаю говорить прямо, коротко и, по существу.

Произнося эти слова Ритон изрядно наступил на горло самому себе, запрещая украшать речь мудреными фразами и сложными конструкциями. Его посыл должен быть однозначен, никаких двусмысленностей, никакой неверной интерпретации.

– Шахрион – зло, – продолжал он, – угроза нам всем. Эта угроза должна быть ликвидирована. Это – мои слова. Теперь пусть каждый произнесет то, что думает.

Первым взял слово дварф.

– Я не люблю болтать, – резко произнес коротышка, – а потому скажу все, как есть. Черный Властелин, конечно, тот еще урод, но мы и пальцем не пошевелим против него до тех пор, пока прегиштанцы не признают поражение и не выплатят контрибуцию. Так что, если хотите собирать полки, на нас не надейтесь.

– Признаем поражение? – звонкий голос Пирри Элатириан дрожал от с трудом сдерживаемой ярости. – С чего бы это, уважаемый дварф нам так поступать? Это не мы находимся на грани голодной смерти.

– Ничего, девочка, если понадобится, мы станем жрать камни, но вам, длинным, не сдадимся, – парировал Эйсен Стейн.

– Ну, говорят, гранит очень питателен и полезен для здоровья, – парировала девушка, вздернув носик. – Надеюсь, его хватит вам надолго.

– Не бойся, девочка, мы разобьем ваши армии и сожжем города раньше.

– Кишка тонка!

– Спорим?

Эта перепалка грозила перерасти в полноценную склоку, а потому Ритон поспешил немного притушить огонек, готовый вот-вот обернуться полноценным лесным пожарам.

– Господа, прошу вас проявить немного уважения к той, кто собрал нас всех здесь сегодня, – он кивнул в сторону звездорожденной, которая мило улыбнулась спорщикам, после чего продолжил. – Созыв полков не входит в мои ближайшие планы. Давайте будем объективными: ни одна армия мира в данный момент не имеет шансов нанести поражение легионам повелителей смерти. Черный Властелин, надо отдать ему должное, совершил настоящую революцию в военном деле, а потому, прежде чем сойтись на поле брани, нам придется что-нибудь сотворить с этими его бронированными мертвецами.

– Высокие сыны превосходно умеют истреблять погань немертвых, – чуть пафоснее, чем следовало, провозгласил настоятель Корн.

– О да, и во время войны Реставрации мы стали свидетелями беспримерной боевой доблести Ордена, – фыркнула Могучая Олта. – Я бы даже сказала, что ваши подвиги останутся в веках, если не в летописях Лиги, то уж в книгах Империи – однозначно.

– Да как ты смеешь, женщина! – тотчас же взъярился маг света.

– Знаешь, Корн, обычно я редко соглашаюсь с Олтой, но сейчас она права, – Могучий Аран вальяжно развалился в кресле и с легкой издевательской полуулыбкой на губах поглощал виноград. – Орден Сынов имел все возможности для того, чтобы истребить вражеские армии, и что вы сделали? Благополучно перемерли в пожаре, организованном наемными убийцами императора. Более нелепой гибели десятков подготовленных магов света и представить нельзя, а ведь каждый, окажись он на поле боя, с легкостью упокоил бы не одну тысячу живых мертвецов.

– Ничего, Ордену нужно несколько лет, и мы восстановим былые позиции, – уверенно пообещал Корн.

Он, конечно, выдавал желаемое за действительное, но, все-таки, доля истины в этих словах была. Орден наконец-то покончил с практикой разделять своих чародеев на Низких и Высоких сынов и вернулся к тому, чем должен был заниматься с самого начала – готовил магов Отца и только их одних.

– Как будто император даст нам эти несколько лет, – внезапно проговорил Мирол.

Ритон с трудом удержал равнодушное выражение на своем лице – меньше всего он рассчитывал на то, что наставник примет участие в разговоре. Он бросил старику благодарный взгляд – тот сказал именно то, что следовало, – и тот, перехватил его, едва заметно улыбнулся своему воспитаннику.

– Так вот, господа, – продолжил отмеченный Отцом воин, – мы все прекрасно понимаем, что Шахрион так просто не остановится. Его государство слабо, оно, по сути – лоскутное одеяло, кое-как заштопанное гнилыми нитками. Потяни чуть сильнее и все развалится.

– И ты полагаешь, маршал, что в таких условиях Черный Властелин решится на войну? – скептически заметила Могучая Олта.

– А кто сказал о войне? – деланно удивился Мирол. – Так ли она нужна ему для того, чтобы разобраться с нами?

После этих слов воцарилось тягостное молчание.

Каждый сейчас наверняка вспоминал поучительный опыт Ордена Света, практически обезглавленного одной единственной атакой.

Да, гоблины были изгнаны из земель Лиги, да клан Смотрящих изрядно проредили люди Ритона – на истребление этих шпионов он выделял средства даже во время войны за престол, да Тайная Канцелярия, учрежденная венценосцем сразу после захвата власти в столице, работала, не покладая рук, наводнив страну и окрестности доносчиками и шпионами. Все это так, вот только…

«Вот только кто даст гарантии, что Шахрион опять не призовет убийц с востока или не натравит на нас какого-нибудь некроманта-смертника или не соорудит что-нибудь столь же эффективное? Да хоть наймет ящериц»!

Подумав об этом, он повернул голову в сторону жителя востока – самого загадочного члена их сегодняшней встречи. За все это время лиоссец не проронил ни единого слова и выглядел так, словно спит. Его глаза были прикрыты, грудь ровно вздымалась, на чешуйчатой морде нельзя было заметить даже намека на эмоции.

И все же, он бодрствовал – мгновенное перехватив взгляд венценосца, ящер заговорил.

– О венценос-сец, я предс-ставляю Гайшшара Бича Пустыни сына Ишшаррисса великого халифа Лиос-са.

– Точнее одного из них, – фыркнул дварф.

Ящер кивнул.

– Да-а, одного из них, с-соглас-сен. Именно поэтому я тут.

– Прошу, поясни свою мысль, уважаемый посол, – попросил Ритон.

Ящера не пришлось упрашивать дважды – он заговорил с охотой.

– С-сейчас за Лиос-с борются нес-сколько халифов. Империя поддерж-живает мерс-ского Харшшаана, да будет проклято имя его. Мой владыка с-считает, что с-с врагами врагов нуж-жно заключить с-сюз-з. Печально, что с-среди вас-с нет единс-ства.

Ритон с трудом сдержал смех.

«Стало быть, то, что вы рубитесь друг с другом – это нормально, а то, что среди нас нет единства – печально. Какие занятные существа эти лиоссцы».

Вслух же он сказа другое:

– Я полностью согласен с твоим благороднейшим господином, уважаемый Тарришшаат. Мы можем помочь друг-другу, однако же сейчас важно понимать и то, что все страны, а не только Исиринатия, должны постараться отбросить противоречия ради общей цели.

– Наша цель – надавать по сусалам зарвавшимися прегиштанцам, – фыркнул дварф, – и мы от нее уж точно не отступим, можете мне поверить, венценосец.

– Смотри, дварф, зубы не обломай, – поддела его принцесса.

Ритон вздохнул кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Я не рассчитываю на то, что вы тут же броситесь друг другу в объятья и объявите мир, хотя и было бы неплохо рассмотреть подобную возможность. Не надеюсь я, как уже было сказано раньше, и на сбор Лиги, как в древние времена.

– Тогда на что вы рассчитывали, владыка? – угодливо поддакнул Могучий Аран.

– Ответить императору его же оружием, – уверенно проговорил венценосец. – Убийство Черного Властелина обезглавит Империю Тьмы. Конечно, это не будет означать ее немедленную гибель, однако, как только Шахрион погибнет, в его государстве начнется грызня за власть.

Ритон не сомневался в своих словах, ведь Шахрион, возвращая утраченные земли, был вынужден принять под крыло и немалую часть благороднейших, этими землями управлявших. Да, те поклялись ему и его сыну в верности, но когда слова мешали лучшим людям Исиринатии и Радении интриговать? Они все верой и правдой служат Черному Властелину, но ни на секунду не забывают о себе, ждут удобного случая для того, чтобы сожрать все, до чего только сумеют дотянуться. В их неимоверной алчности мог сомневаться лишь грудной ребенок! А значит, как только пропадет главный сдерживающий фактор, все посыплется.